Обратим также внимание на то, что все страны, которые подверглись нападению в ходе Второй мировой войны, оказались неподготовленными к ней. Ни США, ни Англия, а тем паче Франция, Чехословакия или Польша ни в политическом, ни в экономическом, ни в военном отношении не были готовы встретить войну. В чем тут дело? Дело тут в том, что страна, которая ни на кого не собирается нападать, а живет нормальной мирной жизнью, НЕ ИМЕЕТ ФИЗИЧЕСКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ находиться постоянно в состоянии боевой готовности. В 1940 году в общей структуре промышленного производства СССР доля военной продукции составляла около 23%, причем эта цифра уже рассматривалась как экстренная. Если же СССР пошел бы на перевод своей экономики на военные рельсы, увеличил бы долю расходов на оборону до 70-80% еще в мирное время, он перестал бы развиваться и надорвался даже без иностранной агрессии.
Как говорится, безличностей, заметим, что сегодня ряд стран оказывается неготовым к противостоянию не то что организованному тотальному нашествию, но и к противодействию каким-то виртуальным сдвигам на иностранных финансовых рынках.
Особо не вдаваясь в рискованную область, отмечу также, что при сравнении мобилизационных возможностей СССР и Германии население СССР считается все поголовно. Вместе с тем необходимо откровенно сказать, что по боевым качествам представители различных республик Союза были далеко не равнозначны. Невозможно было также задействовать в сложной военной промышленности представителей ряда народов, культурный и образовательный уровень которых не соответствовал еще требованиям времени.
Также обстоит дело и в чисто военном аспекте. Держать войска в полной боевой готовности можно неделю, ну месяц. Это значит, что в танки и самолеты загружены полные и дополнительные комплекты боеприпасов и топлива, выданы пайки, активно используются моторесурсы и т.д. и т.п. При этом мирная жизнь в приграничной полосе практически исключается, поскольку огромная масса армии выходит из городков и расположений, мобилизует транспорт, "забирает" под себя линии связи, автомобильные и железные дороги. Полная боевая готовность такой стратегической массы войск, по сути всей армии, - это пружина, которая, будучи взведена, должна быть спущена, а это - война.
Красная Армия была сильна. Не надо думать, что мы не умели воевать, были, как говорил Жуков, такие простачки перед войной. Это неверно. Факт, что немцы на тот момент были сильнее во всех компонентах, во всех звеньях - Генштаб под руководством Галь-дера и Йодля работал лучше Генштаба Жукова, группы "Центр" и "Юг" дрались под руководством Клюге и фон Бока лучше, чем наши фронты под командой Павлова и Кирпоноса. Гудериан и Клейст били танки Рябышева и Карпезо, в воздухе какой-нибудь Брендель или Киттель сбивали за день по пять наших истребителей. Пока советские штабные работники печатали приказы, согласовывали с руководителями служб, подписывали у начальства, немцы без всяких указаний лезли вперед.
Конечно, известное влияние на начало Великой Отечественной оказало своеобразие советской военной доктрины, которая не определяла четко национальных интересов и приоритетов, широко пропагандировала интернационализм. Это приводило к дезориентации командиров и красноармейцев, не знавших, с кем и за что им придется воевать в случае большой войны. Хотя справедливости ради требуется заметить, что формирование образа врага никогда не было характерно для России. Так было и так будет - ибо в основе такого мироощущения лежит не беспечность, а подлинный интернационализм нашей нации, не питающей ненависти к иным.
В предвоенный период переоценивался опыт Гражданской войны как в области тактики, так и в классовом вопросе. Ошибочно считалось, что основным преимуществом Красной Армии является ее прогрессивный пролетарский характер, отсутствие внутренних противоречий, близость по духу любому противнику - иностранному рабочему и крестьянину в военной форме.
Известно, что военная интервенция в 20-е годы провалилась главным образом благодаря разлагающему действию большевистских идей, которыми моментально заразились в России экспедиционные силы Антанты и оккупационные войска Германии. Измученная войной Европа в результате предпочла предоставить Россию собственным заботам, чтобы не пришлось гасить классовый пожар у себя дома.
За прошедшее с 20-х годов время социальные противоречия в капиталистических странах не стали менее острыми. Более того, именно в 20-30-е годы на Западе разразился знаменитый экономический кризис - Великая депрессия, который даже аполитичные США превратил в арену ожесточенной классовой борьбы.
Иначе обстояло дело только с Германией. Советское руководство недооценило силы нацистской идеи и не предусмотрело, что эта идеология на определенном этапе так же жизнеспособна, как и коммунистическая. То есть интернационализм оказался той самой плетью, которая не смогла перешибить обуха национализма. В такой оценке проявилась вообще свойственная большевизму и продиктованная логикой выживания практика, когда идейное отклонение от марксистско-ленинских догматов и линии партии считалось ересью, а дискуссия контрреволюцией.
Помимо этого, очень важно понимать отличие любой воюющей армии от невоюющей. В армии воюющей, какой был вермахт, все подчинено целям выполнения боевой задачи, отлажена железная дисциплина, проведена естественная селекция кадров. В армии невоюющей, какой была Красная Армия, действуют бюрократические законы: согласования и визирования, многоступенчатые решения, имеется много командиров-угодников, неспособных воевать.
Вспоминается эпизод, описанный командиром все того же 8-го мехкорпуса генералом Рябышевым, когда он одного из перетрусивших командиров танковых полков в боевой обстановке не снимает с должности, не отдает под суд, а предупреждает о неполном служебном соответствии.
Во время войны требуется действовать решительно, не останавливаясь перед самыми крайними мерами, но перейти этот порог от мирного управления к боевому непросто. Так поступил комкор Рокоссовский, взломавший окружные оружейные склады, буквально реквизировавший автотранспорт и оружие.
Следует учесть, что операциям с применением крупных маневренных механизированных соединений, каким был блицкриг, вообще невозможно противопоставить пассивную оборону. Это доказали операции Красной Армии на Днепре, в Белоруссии и Польше. Тогда вермахт был силен, прекрасно готов к боям, ожидал ударов, но все же ничего не мог поделать, когда операция переходила в стадию нарастания. Платные наемники русофобов, всяческие предатели, подвизающиеся на писательском поприще, носятся со знаменитой запиской А.М. Василевского об упреждающем ударе. Вот, мол, она, агрессивная суть Москвы. Все здесь на самом деле просто, как мычание коровы. Заместитель начальника Оперативного управления Генштаба РККА генерал-майор Василевский просто не находил ИНОГО решения для прикрытия границы - только наступление, превентивный удар.
Чтобы убедиться в обоснованности такой точки зрения, представим себе, каков был бы результат, если бы 200 дивизий Красной Армии, 10 тысяч танков, 10 тысяч самолетов обрушились бы в один день всей мощью на вермахт в январе-феврале 1941 года, когда немецкие войска были еще разбросаны от Крита до Нарвика.
Этими соображениями был обусловлен и принятый фактически план прикрытия государственной границы. Кое-кто ерничает над задачей, которая ставилась нашим войскам на 23-24 июня, - взять Люблин и чуть ли не Варшаву. Иногда возникает ощущение, что этот план был принят под влиянием бравурных маршей полными военными профанами или является следствием натурального вредительства. На самом деле то был единственный путь - наступать, бить влет, пока немец еще не развернул всех своих сил. В противном случае оставалось занимать позиционную оборону или отступать. И то и другое было бы самоубийством.
Большую роль в первых неудачах сыграло и то, что вновь созданные в Прибалтике, Западной Украине и Белоруссии органы партийной, советской власти и НКВД оказались не на высоте положения, практически не оказав помощи армии, уходили на Восток.
Именно на такое начало войны были направлены лживые письма Гитлера - типичная психология бандита, который бьет сзади. Судите сами - даже в самой благоприятной обстановке требуется несколько дней для того, чтобы определить направления и силу ударов противника, характер его группировок, возможность наращивать удар, требуется выявить все это при помощи разведки, обработать, выработать решения, передать их в войска! А противник в сутки отмахивает по пятьдесят километров!
Напомню, что вторые эшелоны войск приграничных округов располагались по линии Псков-Минск- Житомир-Винница, и, прежде чем они успели выдвинуться для отражения агрессии, немцы практически разделались с войсками первого эшелона прикрытия. В результате и образовалось то самое подавляющее преимущество противника в силах и средствах. Да, на бумаге численность войск Особых округов, количество танков и самолетов в них выглядело внушительно, однако фактически наши войска вынуждены были вступать в бой по частям.
Приведем пример. На Западном фронте части 4-й армии и 14-го мехкорпуса Красной Армии, прикрывавшие границу в районе Бреста, 22 июня подверглись удару 43, 12, 18, 53, 35-го армейских корпусов, 47, 24, 46-го механизированных корпусов немцев. КАЖДЫЙ из немецких корпусов по численности и оснащению был эквивалентен нашей 4-й армии. Разгромив войска 4-й армии еще на выходе из городков, блокировав часть их в Бресте, немецкая группировка 26 июня получила контрудар одного нашего 17-го мехкорпуса и сводной корпусной группировки из района Ганцевичей. На следующий день в районе Столбцов немецкая группировка отразила удар части 20-го мехкорпуса и 28 июня подошла к Минску. Практически приграничное сражение на Западном направлении было завершено, и на всем его протяжении, как мы видим, немцы имели почти десятикратное численное превосходство над нашими войсками при безусловном качественном превосходстве. Не станем также забывать, что наши части, выходившие из казарм, не имели ни тыла, ни авиационной поддержки.
В годы советской власти слабая работа нашей авиации в начале войны, потеря большого количества самолетов объяснялись тотальным их уничтожением на земле в результате внезапного удара люфтваффе. Необходимо сказать, что по-настоящему неожиданный первый удар не мог, конечно, лишить боеспособности 7-тысячную группировку советских ВВС эшелона прикрытия.
Немецкие ВВС имели в своем составе против СССР около 4,4 тысячи боевых самолетов и решали кроме борьбы с нашей авиацией задачи разведки, пропаганды, штурмовки войск, бомбардировок городов и объектов. Они физически не могли атаковать все советские аэродромы на гигантском фронте в один день.
Помимо этого, эффективность бомбометания и штурмовки оставалась во время Второй мировой войны, особенно в начальный ее период, очень невысока. Это было связано со слабым еще развитием авиабоеприпасов, относительно неэффективными системами наведения на цель и прицеливания. На практике в ходе войны для достижения каких-либо ощутимых результатов на поле боя требовались многодневные, а подчас и многомесячные методичные и тщательно организованные авиаудары.
Сегодня находятся деятели, которые делают из этого противоречия вывод, что, не будучи уничтоженными на земле внезапным ударом, наши авиачасти, наши летчики просто разбежались, бросив матчасть. Это, конечно же, не верно.
В чем же дело?
Первое. Авиачасть не может существовать без тыла. Это специфика авиации. Самолет во время боевых действий требует ежедневных заправок, текущего ремонта после КАЖДОГО БОЕВОГО ВЫЛЕТА, обеспечения боеприпасами, замены испорченных систем вооружения, регулярной проверки и пристрелки оружия. Все эти виды обслуживания должны функционировать в условиях полевых аэродромов и бесперебойно пополняться.
Второе. Авиация - это тоже род войск, которому также требуются разведка и управление. В боевой обстановке в районе действия авиачасти должны быть выброшены посты авиаразведки, наведения и корректировки, предупреждения ПВО, офицеры связи должны быть прикреплены к соответствующим полевым частям, с которыми предстоит осуществлять взаимодействие. Только прочно встав на землю, командир авиасоединения может вести сражение в воздухе.
Третье. Любое сражение, скажем Курская битва, длившееся всего около месяца, выводит из строя не меньше 50% летчиков и самолетов. Разумеется, в ходе приграничного сражения 1941-го уровень боевых потерь был даже выше. При этом в ходе той же Курской битвы с авиазаводов литерными поездами, часовая задержка которых каралась отправкой в штрафной батальон, потоком шли истребители, штурмовики и бомбардировщики. В полевых условиях были развернуты огромные мощности по обслуживанию и ремонту самолетов, к которым по мобилизации привлекли из авиапромышленности десятки тысяч высококвалифицированных специалистов. К воздушным соединениям действующей армии были прикреплены ПРОСы (полки резерва офицерского состава), маршевые части для пополнения рядового и младшего командного состава авиачастей. В результате самые катастрофические потери самолетов и летчиков восполнялись Красной Армией в кратчайшие сроки, практически на ходу.
Очевидно, что к началу войны иметь развернутой систему, которая бы обеспечила тыл, управление и пополнение ВВС, не представлялось возможным. А потому наша авиация, потеряв определенное число машин на земле, в воздушных боях, из-за поломок и аварий и других обозначенных факторов, просто РАСТАЯЛА.
Не единственной, но, безусловно, определяющей коренной причиной разгрома авиации приграничных округов явился именно мирный режим службы авиачастей, войскового тыла и нашего государства в целом.
Германский блицкриг был основан на страхе. Безжалостным бомбардировкам подвергались прежде всего населенные пункты. Агенты абвера - это не выдумка, а реальность. Так, при нападении Германии на Польшу распространились слухи о жестокости обращения немцев с местным населением; говорили, что фашисты сбрасывают с самолета ядовитые конфеты, отравляют воду и скот. Людям казалось, что воплотилась казнь египетская. Слухи, соединенные с ревом пикирующих на города "Юнкерсов-87", вызывали панику у населения, дезорганизовывали работу властей, провоцировали массовое бегство гражданских лиц, потоки которых запруживали дороги и мосты, деморализуя своим видом идущие к фронту войска, создавая у них иллюзию неминуемой катастрофы.
В СССР толпы беженцев были полны немецких агентов и диверсантов, которые уничтожали линии связи, сеяли панику, убивали командиров. Так, 22 июня 1941 года был убит командир 22-го мехкорпуса Юго-Западного фронта генерал-майор А.И. Кондрусев. Во главе корпуса, насчитывавшего только танков 700 штук (!), оказался начальник штаба, по званию полковник. Для примера: 5-я танковая армия, схватившаяся под Прохоровкой с фашистами в 1943 году, имела около 650 танков, на которых приходилось 6-7 генералов! Неудивительно, что корпус Кондрусева, потеряв единственного генерала, оказался неуправляемым. Вот оно, сталинское "кадры решают все" - это было с болью сказано, поскольку легче оказалось наделать танков, чем вырастить командиров, генерал - не взводный, генералов-то училища не готовят! И дело тут не в репрессиях, которые якобы обезглавили армию. Военачальник рождается в сражениях, и только в сражениях, а войн-то не было! Кто на июнь 1941 года у нас имел боевой опыт командования соединениями? Жуков, Тимошенко, Павлов. Ну, вот и все, пожалуй. Позднее, когда Красная Армия год отвоевала, недостаток в командирах отпал сам собой.
Сейчас уже приучили народ считать, будто вся довоенная наша боевая подготовка - это сплошное шапкозакидательство, "двойным ударом на удар, малой кровью", "броня крепка, и танки наши быстры" и т.п. Это совершенно неправильный, искаженный подход. И Сталин, и военное руководство, и правительство делали все, чтобы армия соответствовала требованиям современной войны. Сам Сталин буквально еженедельно выступал перед различными аудиториями военных и подробно с ними беседовал. Вот только некоторые из высказываний Сталина в адрес военных, сделанных в 1940 году:
"...у нашего бойца не хватает инициативы. Индивидуально он мало развит. Он плохо обучен, а когда человек не знает дело, откуда он может проявить инициативу, и поэтому он плохо дисциплинирован. Нам нужен новый боец. Его нужно и можно создать: инициативного, индивидуально развитого, дисциплинированного".
"...не достаточно, что политработник на словах будет твердить "партия Ленина-Сталина", все равно, что аллилуйя-аллилуйя. Он должен быть политически стойким, политически образованным, культурным, знать военное дело".
"...Гражданская война - это не настоящая война, потому, что это война без артиллерии, без авиации, без танков, без минометов... за все существование советской власти мы настоящей войны еще не вели. Мелкие эпизоды в Маньчжурии, у озера Хасан или в Монголии - это чепуха, это не война...".
"...армию надо изо дня в день совершенствовать. Любой политик, любой деятель, допускающий чувство самодовольства, может оказаться перед неожиданностью, как оказалась Франция перед катастрофой".
"...надо признать, что пока у Германии лучшая армия в мире... Немецкие танки в массе превосходят наши танки, но наши талантливые конструкторы создали средний танк Т-34 и тяжелый танк КВ, которые превосходят по своим боевым качествам аналогичные немецкие танки. К сожалению, их еще мало. Надо признать, что пока у немцев лучшая в мире авиация".
"...уроки Финской войны очень суровые. Надо признать, что они показали - Красная Армия не подготовлена к ведению современной войны. Принимаются экстренные меры в целях устранения серьезных недостатков военной техники и боевой подготовки войск".
Более полно и адекватно, по-моему, ситуацию перед войной представлять было просто невозможно, и Сталин ориентировал военных на решение совершенно конкретных проблем, которые здесь все перечислять нет смысла. Больше ничего глава государства делать не должен был и сделать и не мог!
Что же касается бравурных маршей и громких лозунгов, то это не более чем контрпропаганда. Фашисты стремились запугать противников слухами о своей непобедимости, о германской военной машине, поэтому советская пропаганда ставила обратную задачу - поднять боевой дух, не бояться врага.