Сталину часто вменяют в вину излишнюю жестокость, в частности, попытку предать суду генерала Конева за провал оборонительной операции Западного фронта в сентябре-октябре 41-го. Требуется пояснить, что не только Сталин, но и Жуков не останавливался перед снятием с должности и расстрелом любых командиров. Стиль руководства Жукова у многих генералов и маршалов вызывал обиду, но это потом - в 1944 и 1945 годах, когда они научились воевать, и дело было на Одере и Висле. Когда же немцы спали в Ясной Поляне и мочились на Бородинском поле, обижаться на непреклонную жестокость Жукова и Сталина никому в голову не приходило.
17 ноября 1941 года Ставка издала знаменитый приказ об уничтожении жилого фонда в прифронтовой полосе. Отряды добровольцев, которых Сталин на дореволюционный манер называл "охотниками", а также диверсантов отправились в немецкий тыл поджигать дома, конюшни и т.п. В ходе одной из таких операций погибла 18-летняя комсомолка Зоя Космодемьянская.
Кое-кто пеняет Сталину за этот жестокий приказ - вот, мол, как ненавидел русский народ! "Борьба идет жестокая" - не пустые слова. Фашисты были в тридцати километрах от Красной площади! Стоял вопрос "быть или не быть"! Проявить слабость означало обречь русский народ на вечное рабство при немецких баронах.
Говорят - "Сталин был жесток, Жуков был жесток"! Что это значит? Топать ногами по ковру? Крыть матом? Бить по лицу? Это значит принимать такие решения, как под Ленинградом, под Москвой, под Сталинградом. Почему Сталин запрещал отступать, требовал защищать нашу землю? Потому, что оккупированная территория - это уже территория врага. Такова логика войны. Можно ли было обойтись без бомбежек и артиллерийских обстрелов наших городов, занятых фашистами? Нет, нельзя. Приходилось и бомбить, и обстреливать, и жечь дома, и подрывать наши заводы и железные дороги.
Это не имеет ничего общего с безжалостностью. Отдельные горе-гуманисты носятся все с приказом № 227, а, например, про приказ № 281 "О порядке представления к правительственной награде военных санитаров и носильщиков" молчат. А за 15 вынесенных раненых санитар, между прочим, получал медаль "За отвагу", а за 100 - звезду Героя! Это в 1941 году, когда на человека с медалью прибегал смотреть весь полк.
И в те тяжкие дни Сталин оставался самим собой, то есть умел расположить к себе людей, поддержать их, вдохнуть в них новые силы. Маршал Рокоссовский вспоминал, что в самый критический момент битвы за Москву, когда, казалось, еще немного, и немцы ворвутся в город, когда Жуков грозил ему расстрелом, неожиданно позвонил Сталин и тихим голосом сказал: "Очень прошу вас продержаться еще немного, Константин Константинович. К вам идут подкрепления". Этот звонок буквально окрылил Рокоссовского.
Никем не оспаривается роль в спасении Москвы, которую сыграли торжества по случаю годовщины Октябрьской революции 7 ноября 1941 года и, в частности, проведение военного парада на Красной площади. Русские полки под звуки "Прощанья славянки" в исполнении оркестра под руководством военинтенданта первого ранга Агапкина, автора этого великого марша, уходили прямо в дым сражения к бессмертию и славе.
Парад на Красной площади в Москве сам по себе явился демонстрацией духа нашего народа в историческом масштабе не только перед лицом германского фашизма, но перед лицом любых испытаний в будущем. Парад произвел на весь мир впечатление, не уступающее победе под Сталинградом, - Гитлер был в бешенстве, немецкие солдаты и генералы растеряны и напуганы силой духа русских, подкрепленной стойкостью в боях. Именно парад на Красной площади, полагаю, окончательно сломил волю немецких войск под Москвой и убедил фон Бока в необходимости перехода к обороне.Неоценимое воздействие парад имел на союзников, которые воочию убедились в огромном потенциале Советского Союза, уверовали в решимость советского руководства довести борьбу до победы.
Даже спустя много лет одно лишь решение В.В. Путина отмечать годовщину исторического Парада 1941 года парадом войск Российской Армии стало источником веры нашего народа в себя.
Именно Сталин в критический момент правильно оценил позицию Японии и принял решение о переброске войск с Дальнего Востока под Москву. Бытует такое выражение: "наконец-то Сталин поверил Зорге". Руководство государством и армией не имеет ничего общего с "верю" и "не верю". Помимо стратегических данных, переданных Рихардом Зорге, Сталин опирался на сведения Генштаба о состоянии готовности Квантунской армии Японии, ее флота, известия с Тихоокеанского театра, данные союзников и т.д. Сознательное упрощение механизмов управления, командования приводит к преуменьшению роли Сталина, Жукова и тщится создать у нас впечатление, что успехи нашего оружия и нашего народа были обусловлены случайностями.
Сталин, несмотря на огромный соблазн бросить дальневосточные дивизии навстречу наступающему фон Боку, создал мощные резервные группировки, решившие исход контрнаступления под Москвой.В истории Битвы за Москву есть эпизод, передаваемый народом из уст в уста. Речь идет о легенде, согласно которой Сталин приказал в критический момент московской обороны провезти вокруг города на самолете икону Владимирской Божьей Матери. Ну какому еще лидеру русский народ мог приписать такой поступок? Только Сталину! Это не под силу никакой пропаганде, подобные поступки наш народ приписывает только легендарным своим героям.
Сталин внимательно следил за успехами отдельных наших частей и даже в самые отчаянные моменты продолжал поиск кадров и работу с ними. Вообще
Сталина отличало в работе то, что текущие мелочи не отвлекали его от главных идей, никогда не сбивали с пути. В октябре 1941 года Сталин принял выписавшегося из госпиталя генерала армии Тюленева и командировал его на Урал формировать резервные армии. Несколько часов Сталин слушал рассказ генерала о боях на Южном фронте и давал подробные наставления по подготовке резервных войск, объясняя, как и чему учить командиров и бойцов. Уезжая в войска, Тюленев был убежден в том, что скоро фашистов погонят от Москвы. А ведь эта встреча состоялась за три дня до объявления в Москве осадного положения!
Под Смоленском и Москвой Сталин заметил и выдвинул генералов Руссиянова, Лелюшенко, Катукова, Рокоссовского, Говорова. Так, Михаилу Катукову, командиру 8-й танковой бригады, едва насчитывавшей тридцать машин, после успеха под Мценском позвонил лично Сталин, а вскоре Катуков был вызван в ставку и получил под командование механизированный корпус.
Под Смоленском и Москвой родилась новая русская гвардия. Первыми гвардейцами стали пехотинцы генерала Руссиянова и танкисты генерала Катукова. Решение о возрождении гвардии вызвало в войсках подъем, который во многом уже забыт - воины и целые части стремились стать гвардейцами, присуждение этого звания было самой желанной наградой.
Немецкие генералы после войны соревновались в остроумии и фантазии по поводу того, что помешало им взять Москву - дикость русских, грязь, морозы. Гудериан дописался до того, что температура воздуха была - 68°С! Пусть они это рассказывают своим детям, а мы должны рассказать, что Москву отстояли наши люди, которые стояли за свои дома перед лицом бандитов.
Собственно, удивляться тому, что немцы зимой 1941-го замерзли, не стоит. Наши люди на оккупированных территориях с недоумением глядели на покорителей Европы, одетых в тоненькие шинели из эрзаца шерсти и хватавших в домах прежде всего теплые вещи. Немецкие генералы так возмущались нашими холодами, как будто бы мы пригласили их в гости, а теплую одежду дать забыли. Только после того как немецкие солдаты получили медали "За отмороженное мясо", как они называли награду участникам Московской битвы, гитлеровское командование принялось за разработку и изготовление специальных зимних комплектов для армии. Однако никакие европейские новинки, суперткани и наполнители не смогли превзойти полушубки и валенки. То, что вермахт, вторгшись в Россию, оказался не готовым к зиме, ярче всего свидетельствует о фактическом провале нацистского похода на Восток уже к зиме 1941 года.
В битве за Москву, как ни в какой другой, очевидно проявилась невиданная в истории стойкость ее воинов, невиданная в истории воля генерала Жукова и невиданная в истории сила духа Верховного Главнокомандующего Сталина.
Летняя катастрофа 1942 года
По воспоминаниям современников, после зимних успехов 1941 - 1942-х годов под Москвой, Тихвином и Ростовом Сталин пребывал в состоянии эйфории. Именно легкомысленность Сталина, переоценившего возможности Красной Армии и недооценившего вермахт, стали, по утвердившемуся мнению, причиной катастрофы под Харьковом, в Крыму и выхода немцев к Сталинграду и Кавказу.
Для того чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо абстрагироваться от сегодняшнего знания ситуации и встать на место Сталина и нашего военного руководства.Действительно, события зимы 1941-го, когда немцы отступали, часто не оказывая сопротивления, создали у Сталина иллюзию морального надлома противника. Вместе с тем Сталин прекрасно сознавал, что с началом весны враг может возобновить наступление и перехватить стратегическую инициативу.
Сталин правильно оценивал рост военно-промышленного потенциала Германии, его перевод на условия затяжной войны, назначение главой военного производства Шпеера, мобилизацию ресурсов Европы, массовое применение рабского труда, труда военнопленных.
Поэтому, по мнению Сталина, требовалось не давать немцам передышки и продолжать наступление.Тогда в нашей Ставке родилось понятие "массовое наступление", которое предполагало одновременные активные действия на всех стратегических направлениях.
В 1942 году СССР произвел 25 тысяч самолетов, 24 тысячи танков, 57 тысяч орудий. СССР перевел свою промышленность и управление на военные рельсы и был готов к затяжной и трудной войне. В Германии, несмотря на все усилия, такой тотальной мобилизации общества не получилось. Во-первых, немецкие рабочие решительно не желали терять материальные блага, приобретенные при нацистах, и никакого трудового подвига в тылу не совершали, во-вторых, многие рабочие места фашистам пришлось заполнить подневольными или полуподневольными рабочими из захваченных стран или военнопленными, производительность труда у которых была невысока.
В Германии не могло идти речи о том, чтобы поставить к станкам миллионы женщин и подростков, чтобы они работали за продуктовые карточки по четырнадцать и больше часов, жили в землянках и бараках, да еще и отдавали свои сбережения в фонд обороны.
Это был сознательный подвиг нашего народа - этим он был силен. Когда во время войны Сталин приказал срочно запустить в производство авиапушку Нудельмана, этот конструктор и его помощники несколько недель жили в тире, где проходил опытный отстрел 37-миллиметровой авиапушки. Койки инженеров стояли в трех метрах от орудийного станка, на спящих по очереди людей сыпались гильзы. Тем не менее они позднее в один голос уверяли, что эти недели в тире были самым светлым, самым радостным временем в их жизни.
Сегодня нас пытаются уверить, что человек может получать удовлетворение, только потребляя материальные блага, объедаясь и бездельничая, а этот пример показывает, насколько человека счастливым могут сделать трудности, если они были преодолены на пути к большой цели, исполнены сознания необходимости своего труда.
Тем не менее планируя кампанию 1942-го, Сталин, Ставка и Генштаб прежде всего пытались предугадать намерения противника на лето 1942 года.
Данный анализ проводился в условиях крайнего дефицита достоверных разведывательных данных, что было связано со слабым еще развитием партизанского движения в оккупированных районах, недостатком опыта стратегического анализа у нашей военной разведки, умелыми действиями Германии по маскировке своих намерений.
И здесь не надо думать, что только наши генералы и Сталин были такими лопухами, что все свои намерения немцы от них умело маскировали. В ходе Второй мировой войны на всех ее театрах сторона, владевшая стратегической инициативой, без труда вводила противника в заблуждение, создавая иллюзию подготовки удара на ложном направлении. Вспомним Перл-Харбор, битву у атолла Мидуэй, высадку в Нормандии, захват Крита, разгром Франции. Наша армия также устроила немцам немало подобных сюрпризов, о них разговор впереди.
Возросшая маневренность войск, возможности железных дорог, наличие авиации позволяли за день-два перебросить силы с одного стратегического направления на другое и совершенно неожиданно нанести противнику разящий удар.Аналогичная ситуация сложилась и под Харьковом в 1942 году. И Сталин, и наш генералитет прекрасно понимали значение Харькова, Сталинграда и Кавказа для страны и судьбы фронта. Однако исходя из имевшихся данных, анализа расположения германских войск, главного удара там не ожидали.
Если и искать виновных в такой оценке, то ими являются Б.М. Шапошников и Генеральный штаб, которые через свои разведывательные и аналитические органы не смогли выявить сосредоточение групп войск Паулюса и Клейста в районе Харькова и Краматорска, не вскрыли германской маскировки плана "Блау", не установили количество войск Германии, Италии, Венгрии, Румынии, переброшенных из Европы. Генштаб также ошибся в определении потерь вермахта в 1941 году и неверно оценивал его силы на Восточном фронте в целом.
Другое дело, что альтернативы выбранному образу действий, видимо, просто не было. Проблема заключалась в том, что немцы все еще превосходили Красную Армию и качественно, и количественно. Это превосходство проявилось и в Крыму, где небольшой корпус Манштейна наголову разгромил наш Крымский фронт, и под Москвой, где в районе Вязьмы были окружены и уничтожены 33-я армия генерала М.Г. Ефремова, 1-й гвардейский кавкорпус и 4-й корпус ВДВ под Ленинградом, где провалились все попытки прорвать кольцо блокады. Эти неудачи - не следствие чьей-то ошибки, вины или злой воли, а единственно - превосходства германской армии над нашей, сохранявшегося в 1942 году.
Поэтому не имеет решающего значения - был нанесен или нет удар войск Тимошенко на Харьков, операция "Блау" - бросок на Кавказ состоялась бы в любом случае. Даже год спустя, под Курском, точно зная, где ожидать удар Манштейна, наши войска с трудом смогли остановить его двумя танковыми армиями и таким количеством противотанковых средств, которого в 1942 году не было физически. Да и войска, командиры в 43-м были другие.
Сомнительно, чтобы Ставка, отказавшись от ударов под Харьковом, в Крыму и под Ленинградом и сосредоточив все силы, скажем, под Москвой, разгромила бы группу армий "Центр" летом в 1942 году.От Ставки также требовалось решение в отношении деблокирования Севастополя, для которого имелись все предпосылки. Удар же Тимошенко под Харьковом мог вместе с успехом в Крыму вылиться в стратегическое наступление Красной Армии на Украине.
В чем действительно виноват Сталин в данной ситуации, это в том, что назначил Жукова своим заместителем после катастрофы на Юге, а не до нее. Находясь на Западном фронте, Жуков не мог детально разобраться в ситуации под Харьковом, побывать в войсках и оценить реальное положение. Надо признать, Сталин также в этот момент переоценил в какой-то мере свои личные полководческие способности.
Теоретизирование же некоторых современных исследователей по поводу ошибок советского командования, запоздалые рекомендации по руководству войсками просто несерьезны. Не стоит забывать, что во главе наших армий стояли Жуков, Рокоссовский, Шапошников, Василевский, в квалификации которых нет сомнений. Они приняли решение на основе имевшейся информации и адекватное тем условиям, которые были на тот момент, тому состоянию Красной Армии, с которым им приходилось иметь дело.
Стоять насмерть!
"Приказ №227
Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловграду Староблевск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.
Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в нейу теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток.
Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.
Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского Союза - это не пустыня, а люди - рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, - это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть стало намного меньше людей, хлеба, металлов, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.
Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо, если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.
Из этого следует, что пора кончать отступление.