Однако дисквалификацию с меня все равно сняли. Чувствуя, что спорткомитетовскую стену не прошибешь, уроженка Златоуста Лидия Павловна Скобликова, олимпийская чемпионка, пошла напрямую в ЦК. И в итоге было признано, что предлог для моей дисквалификации был явно надуманным…"
Итак, в 1980 году Ловчев закончил игровую карьеру. За эти годы он сменил три команды: "Спартак" (Москва, 1969–1978, капитан в 1975–1978), "Динамо" (Москва, 1978–1980), "Крылья Советов" (Куйбышев, 1980). В чемпионатах СССР он провел 236 матчей, забил 23 гола. В сборной СССР (1969–1977) провел 52 матча, забил 1 гол, в олимпийской сборной (1975, капитан команды) - 6 матчей. В еврокубках Ловчев сыграл 21 матч, забил 2 гола. Семь раз попадал в список 33 лучших футболистов страны: № 1 (1969, 1972, 1973, 1975), № 2 (1970, 1974), № 3 (1976).
В "Футбольной энциклопедии" про Е. Ловчева написано следующее: "Вошел в историю футбола как первый, кому за предупреждение была предъявлена желтая карточка (на ЧМ-70 в матче СССР - Мексика). Один из лучших футболистов страны 70-х. Пользовался большой популярностью у поклонников "Спартака". Быстрый, инициативный, хорошо взаимодействовал с партнерами, часто подключался к атакам, обладал качествами лидера…"
В Златоусте Ловчев проработал до 1983 года, наивно полагая, что ему удастся вывести команду с первенства области на большие высоты. Ничего не получилось. В итоге Ловчева оттуда выгнали, но он через суд восстановился в тренерской должности. Правда, тренировать стал уже не "Металлург", а челябинский "Локомотив", куда он поехал в 1986 году, закончив перед этим Высшую школу тренеров (и там же вступив в ряды КПСС). Но и там легкой жизни не получилось. Уволенный им за пьянство начальник команды в его отсутствие подбил игроков написать на нового тренера очередную кляузу. На подмогу был вызван корреспондент "Советской России", на которого Ловчев потом подал в суд и процесс выиграл. После этого Ловчев принципиально целый год не уезжал из Челябинска, ожидая, пока его официально не восстановят в должности. Восстановили. Но за это время "Локомотив" успел вылететь из второй лиги в низшую. Тогда Ловчев вернулся в Москву.
На тот период у него приходится уникальная запись в трудовой книжке: "Артист вспомогательного состава ВИА "Зодчие" (постарался его друг - музыкант Юрий Давыдов). Конечно, никаким артистом наш герой отродясь не был - просто играл за ветеранов и пару-тройку раз выезжал с ВИА "Зодчие" на гастроли отдохнуть. Короче, в артисты он не пошел и снова стал тренером - в 1989 году принял к руководству команду "Дружба" из Майкопа. И эта одиссея ни к чему хорошему не привела. Почему? Вот как об этом говорит сам Е. Ловчев:
"Я принципиально отказался от "работы с судьями". Ведь все эти сказочки хороши только для тех, кто не знает изнанки игры. Я ее тоже не знал, пока смотрел на футбол из окна спартаковского автобуса. Я любил игру - до одури. Игра тоже платила мне взаимностью. Казалось, что благостный этот союз не закончится никогда. Но идиллия хрустнула, как только, закончив играть, я вернулся туда уже тренером. Футбол мне открылся тогда как бы с черного хода, где в порядке вещей было пьянствовать с судьями. Или, шаркая ножкой, встречать их в аэропорту, где вместо "здрасте" с тебя открытым текстом требуют бакшиш. В нагрузку к заявке - таскать в Федерацию деньги с продуктами, лебезить перед кем-то… Но я так не мог - на лапу никому не давал. И сам не брал. А меня за эти принципы долбали… Но всему есть предел…
Однажды в Майкопе, перед игрой со "Спартаком" из Октемберяна, приехал арбитр, которого встретил член правового (!) отдела обкома партии и полночи с ним пьянствовал. Стоимость - два пенальти в ворота гостей. Он таки эти две "точки" поставил. Я был взбешен. Пошел даже в раздевалку соперника и извинился за такое судейство. Это, естественно, было сообщено кому следует, и пошли угрозы: мы, мол, тут стараемся, понимаешь ли, а этот москвич… Я пришел к большому спортивному начальнику, в кабинет с вертушкой. Говорю: "По трухлявой морали существовать не хочу. И не буду. А по-честному не дают". Выслушал он мою исповедь и говорит: "Если так допекло, уходи, Жень, не мучайся. Все равно не приживешься". И я ушел…"
В 1990 году Ловчев все же вернулся к тренерской работе. Правда, это был уже несколько иной футбол - он стал президентом футбольных клубов звезд эстрады "Фортуна". По его же словам: "С "Фортуной", где люди, конечно, хуже играют в футбол, мне работать куда милее. Мы просто друзья - с Газмановым и Малежиком, Лозой и Боярским, Казаченко и Салтыковым, Куприяновым и Зинчуком… Они искренне любят этот футбол, между собой обсуждают уже не то, кто у кого музыку слямзил, а как вчера сыграл Баджо и так далее. Я словно вернулся в детский дворовый футбол, когда мы думали только об игре и не понимали, как это за нее можно получать деньги…"
На этой должности Ловчев проработал около года. А потом рухнул СССР и команда "Фортуна" переименовалась в "Старко". Ловчев вышел из рядов КПСС, но со звездами не порвал - руководил "Старко" до 1996 года. А три года спустя стал президентом и главным тренером московского мини-футбольного клуба "Спартак" (до этого - "Минкас"). В сезоне 2000/01 стал с ним чемпионом России, прервав девятилетнюю чемпионскую гегемонию "Дины", а также в разные годы брал с ним Кубок (2002) и Суперкубок (2003).
На волне этого успеха Ловчева назначили главным тренером сборной России по мини-футболу (2001–2003). С ней он ездил на чемпионат Европы по мини-футболу 2003 года. Однако наши ребята выступили там неудачно, не сумев выйти в плей-офф.
В 2008 году мини-футбольный клуб "Спартак" прекратил свое существование. С тех пор Ловчев ушел в журналистику: он стал штатным обозревателем газеты "Советский спорт", частым гостем различных футбольных передач, таких как "90 минут плюс" на НТВ-плюс, "Футбол России" на канале "Россия-2" и др. Кроме этого, он ведет по воскресеньям программу "Команда Ловчева" на радио "Комсомольская правда", а также "Полевая кухня" на радиостанции "Вести-ФМ". Его аналитические обзоры последних спортивных событий пользуются большим успехом у слушателей, поскольку Ловчев любит "рубить правду", невзирая на авторитеты. Например, так:
"Знаете, развалился Советский Союз, возникли другие экономические условия. И вдруг все богатство "Спартака" - не только финансовое - оказалось в руках одного человека, Романцева. Футбольный "Спартак" был приватизирован. Там начали появляться в руководстве все менее спартаковские люди. И власть заимели Червиченко и ЛУКОЙЛ, но не сам ЛУКОЙЛ, а некие люди ЛУКОЙЛа. Теперь это частная контора.
Название "Спартак" - это лейбл, который раскручен, это зритель, это поколения болельщиков, это рубли в кассу, если уж на то пошло. Имидж обществу создавали много поколений. Ну, называйтесь вы "Заря" или еще как-то - так нет, они "Спартаком" хотят быть. Я думаю тогда, что схема простой должна быть. 51 % акций должен быть у общества, чтобы никто никогда единолично не решал, что делать с клубом. Ведь как происходит в "Барселоне" или "Реале"? Приходит президент, он приводит за собой деньги, он имеет какой-то пакет акций, но он не может продать команду. А сегодня хозяева могут закрыть команду - и все!
Помните, было письмо ветеранов "Спартака": мы поддерживаем это руководство? Кого вы, Червиченко поддерживаете? Который, зная, что в стране идет разговор о том, что "Спартак" отдаст игру "Торпедо-Металлургу", уехал в Дубай отдыхать. Николай Петрович Старостин ежесекундно напоминал бы игрокам об истории "Спартака", об имидже клуба.
Не имея фактов, я не могу обвинять игроков, что они получили деньги. Но если бы они хотя бы знали, что в 1976 году, когда мы вылетели в низшую лигу, "Торпедо" нас продало. Продало! И мы вылетели из-за этого. "Торпедо" в очной встрече дало забивать голы Протасову, чтобы великий Симонян находился на втором месте в истории по забитым голам. Это тоже "Торпедо"!.."
Заметим, что многие из тех, с кем Ловчев в конце 60-х играл в "Спартаке", сейчас уже забыты. А кого-то уже нет в живых. По словам самого Е. Ловчева, сказанным им в начале 2000-х:
"Анзор Кавазашвили сейчас бизнесом занимается. Гена Логофет был в футбольном клубе тренером, при клубе команда ветеранов была, он руководил ею (Логофет скончается 5 декабря 2011 года на 70-м году жизни. - Авт .). Вадим Иванов в Вологду уехал, там женился, родился ребенок, но, говорят, он попивать стал… он умер уже (6 ноября 1996 года, ему было 53 года. - Авт .). Киселев год назад тренировал "Орел", который недавно вышел в высшую лигу. Вите Папаеву вот сейчас операцию делали на ногах, он тоже в мини-футболе много работал, хотя душа у него не лежала к мини-футболу.
Вася Калинов - это особая история. Он выпивал. Он ко мне в офис приезжал, и я давал ему денег, давал вещи. А потом его не стало, и никто не знает, где, и что, и как. Может быть, убили, может быть, в братскую могилу положили. Он пропал, короче говоря (это случилось в январе 1996 года, Калинову было 47 лет. - Авт .). Коля Осянин играет за ветеранов. С Гилей Хусаиновым и его женой Любашей я часто встречаюсь, они ходят на мини-футбол. С памятью у Гили немножко плохо стало. Жена его выхаживает (Хусаинов скончается 5 февраля 2010 года на 73-м году жизни. - Авт .). Джамал Силагадзе погиб. Он тренировал смоленский "Кристалл", они были в Петрозаводске на играх и ехали оттуда автобусом, автобус столкнулся с КамАЗом. Джамал спал на переднем сиденье… Витя Евлентьев тоже умер, дома скончался, в Измайлове. У меня была своя фирма, малое предприятие "Спартак", и я похоронами его занимался на Митинском кладбище…
Миша Булгаков трагически погиб: выбросился из окна… Володя Редин тоже мертв. Он пропустил момент воспаления легких, и, когда уже с пневмонией пришел в больницу и сидел еще в приемном покое, ему стало плохо - и он умер…"
К этому скорбному списку добавим: Александра Прохорова, который ушел из жизни 7 января 2005 года в возрасте 58 лет, Николая Абрамова (6 августа 2005 года, 55 лет), Вячеслава Амбарцумяна (4 января 2008 года, 67 лет), Валерия Николаева (14 сентября 2010 года, 57 лет).
И снова слова Е. Ловчева: "Я люблю сегодняшнее время! Сейчас талантливый человек может и заработать, и судьбу свою построить. Но все равно я свое время вспоминаю. Я ведь из Крюкова, того самого, из песни. В футбол маленьким начал играть с большими ребятами. К нам тренер приехал, взял меня на лыжи. А я всем занимался! Он же посоветовал футболом заняться. И ведь ездили такие вот мужики, искали, тренировали… Покойный Валерка Васильев, вспоминая своего первого тренера, говорил - хороший дядька! И не вспоминал, чему там его учили. Вот такие хорошие дядьки и были тогда социальным лифтом. А сейчас первое, что говорят детские тренеры, - как за такие деньги можно работать… Мне футбол дал возможность стать известным, мир посмотреть, квартиру в Москве…"
Что касается личной жизни Ловчева, то он был трижды женат. В первый раз женился в молодости - жену звали Татьяна. В этом браке родились дети: дочь Катя и сын Евгений (он тоже стал футболистом, играл в алма-атинском "Жанисе" и сборной Казахстана). Потом был второй брак, причем венчанный. Но и он распался. По словам Е. Ловчева:
"Первая жена говорила мне: будешь возить Женьку на тренировки. Я подчинился. Но однажды сын сказал: другие сами приезжают, а ты меня возишь, неудобно мне. Мы сделали так: садились в машину, заезжали за угол. И я его отпускал, затем ждал 20 минут. После этого возвращался домой. Мол, не волнуйся, дорогая, я парня отвез. Через полгода проговорились и, конечно, по балде оба получили!..
Кстати, моим первым тестем был человек по фамилии Яшин. Когда я с ним познакомился, он мне сказал: "Я болею за "Спартак". Я подумал: "Как же с такой фамилией можно болеть за "Спартак, а не за "Динамо"?" А он говорит: "Меня менты на Курском вокзале поймали, избили…"
Тот брак я сохранить не сумел, хотя мы прожили 20 лет… Со второй женой тоже разошелся. Да, влюблен был, конечно. Она, думаю, нет. С самого начала чувствовал: что-то не так у нас. Короче, сомнения были, но уже объявил, друзья готовились. Отменить? Хорош я тогда бы был перед ними… Под венец нас вели с коронами Славка Малежик и его жена, и на невесте загорелась фата. Все сразу сказали - плохая примета, и через полгода я попросил у церкви отмены венчания… Жили, мучились - то уходил, то возвращался. Потом все рухнуло окончательно…
С детьми у меня полный контакт, а с женами… Вот Рейнгольд с супругой 50 лет прожил! Как с ним можно прожить 50 лет? Или со мной? Мы же бешеные! Думаю, тут все зависит от мудрости женщины, от ее умения раствориться в муже, вот тогда все будет. Во времена мини-футбольного "Спартака" я брал семью на сборы. И был уверен - они со мной, я все для них делаю. А потом жена сказала: ты думаешь, нам это надо было? Ты же с командой был…
Потом я в третий раз женился, но тут, видимо, сработала разница в возрасте - все-таки 25 лет. Поначалу, пока она девчонкой была, все вроде нормально, а уже со взрослой самодостаточной женщиной стало сложнее. Вот это в моей жизни минусы. Остальное - только плюсы! Но в шестьдесят пять понимаешь, что до конца жизни остаться одному - вещь не очень хорошая… Зато я щедрый человек - все отдал женам!..
Вот что такое счастье? В разное время - по-разному. Когда я играл в "Спартаке", счастьем была победа. Когда жена тебя понимает - тоже, наверное, счастье. Дети. У меня же классные дети!
Деньги? Для второй жены - это было счастье. Мне же дороже иное. Однажды с девушкой иду по Арбату в час ночи. Вдруг меня догоняет парень какой-то: "Извините, вы, случайно, не Ловчев?" - "Ловчев!" - "Тогда я спасибо хочу вам сказать за игру вашу в "Спартаке". Я гляжу на него: парнишка-то молодой совсем, чуть за двадцать. И моей игры он живьем, стало быть, не видел. Значит, рассказывал кто-то. Разве это не счастье?.."
Футболист, ставший дипкурьером
Геннадий Еврюжихин, "Динамо", Москва
Геннадий Еврюжихин родился 4 февраля 1944 года в Казани. Рос в одном дворе с Николаем Осяниным - будущей звездой московского "Спартака". Правда, Осянин был на три года старше Геннадия, однако это не мешало им играть за одну дворовую команду. Потом они поступили работать на один и тот же завод, играли и там в футбол, но уже за разные возраста. Правда, если Осянин любил футбол до самозабвения, то про Еврюжихина такого сказать было нельзя. Нет, играть ему нравилось, футбол он любил, но имел о нем смутное представление. В каком смысле? Тренировки у них были примитивные - только били по воротам. Подсказать что-нибудь, объяснить или прием показать какой-нибудь было некому. Телевидение в ту пору футбол еще широко не показывало, а на игры казанской команды класса "Б" им, мальчишкам, попасть было трудно - жили Еврюжихины в 12 километрах от центра города. Так продолжалось до лета 1963 года.
Именно тогда Геннадий поступил в Ленинградский институт точной механики и оптики. Стал студентом, жил в общежитии. Как отличник, получал повышенную стипендию. В футбол играл в основном зимой, на деревянной баскетбольной площадке. В итоге за один сезон этих импровизированных игр у него резко улучшились скоростные показатели. Если осенью он пробегал 100 метров за 13,5 секунды, то весной в кедах - уже за 12,2 секунды. Короче, он мог податься в легкоатлеты и достиг бы там неплохих результатов. Но к тому моменту футбол уже накрепко завладел всеми его помыслами.
В 1964 году Еврюжихин попал в состав ленинградской молодежной команды "Локомотив" (его пригласил туда один из его тренеров, увидевший игру Геннадия на деревянной площадке) и выступал на первенство города во второй группе. Причем играл он как бог - каких только голов не забивал! Один раз даже с центра поля с лета послал в сетку мяч, выбитый перед этим вратарем. В том же году Еврюжихин был включен в молодежную сборную Ленинграда и участвовал в "Кубке надежды". А в следующем году его уже пригласило в свой состав ленинградское "Динамо", игравшее в первой лиге. А уговорил его перейти туда известный в прошлом футболист, судья всесоюзной категории Аркадий Иванович Алов. Он и стал первым настоящим тренером Геннадия. Учеба шла своим чередом, и парню очень хотелось попробовать свои силы в команде мастеров. Он провел поначалу два матча за дубль, а потом наконец сбылась его мечта - стал основным игроком. Удачным для него был сезон дебюта. Забил он в чемпионате второй группы класса "А" 15 голов, успешно играл и в Кубке СССР. Именно на матчах последнего на Еврюжихина обратили внимание тренеры ведущих советских клубов. Причем сразу четырех: одного ленинградского - "Зенита", и трех московских - "Спартака", "Динамо" и ЦСКА. Вот как он сам вспоминал об этом:
"…По инициативе Коли Осянина, который уже в Москву перебрался, приезжали гонцы из "Спартака". Потом из ЦСКА. Председатель КГБ Семичастный, который в ту пору был шефом московского "Динамо", в армию хотел меня призвать, да не тут-то было: институтская военная кафедра от подобных происков меня надежно защищала. Ну и, само собой, "Зенит" в стороне не остался. Откровенно говоря, последний вариант меня больше всего бы устроил - не хотел никуда уезжать из Ленинграда, душой к нему прикипел. Но там такой ленинградский междусобойчик получился: динамовцы хотели, чтобы я доиграл сезон за них, а "Зенит" тянул одеяло на себя. Я с зенитовскими футболистами, среди которых тогда были Бурчалкин, Садырин, даже с месяц уже тренировался, на календарные матчи выезжал. Но разрешения на переход не было. Этот конфликт двух питерских клубов дошел до товарища Толстикова, первого секретаря обкома партии. Вызвал он меня на беседу в Смольный. Но я не выдержал, вспылил на приеме у первого: дескать, оставьте вы все меня в покое, я приехал в ваш город учиться и готов хоть сегодня вообще завязать с футболом. В итоге мне разрешили спокойно, без нервотрепки, доиграть сезон за "Динамо". А на следующий год я оказался уже в "Динамо" московском. Почему именно там? Динамовцы, во-первых, были одноклубниками. Во-вторых, мне почему-то всегда хотелось играть в команде вместе с Численко. Помню, что первым, кого я встретил из динамовцев, был Яшин. Ну, и в-третьих - меня купили. Правда, не совсем обычно: они сделали так, чтоб моим родителям, жившим в сыром подвале, дали наконец в Казани квартиру. Тут уж я устоять не смог.
Я переехал в столицу и перевелся в московский вуз, где был оптико-механический факультет. Учеба по-прежнему оставалась делом святым, занимался, как и в Питере, на дневном отделении. Потому что на футбол тогда смотрел как на хобби и делать серьезную карьеру в нем не собирался. Но в итоге втянулся.
Так получилось, что тренер динамовцев Вячеслав Дмитриевич Соловьев готов был с первого дня поставить меня в состав. Но не удалось. Заявляли меня в Федерации футбола недели три: теперь уже козни строил не только "Спартак", но и едва не ставший родным "Зенит". Хотя никаких формальных претензий ко мне быть не могло: правила перехода нарушены не были. Впрочем, что я засиделся на старте - даже к лучшему вышло. Ведь московское "Динамо" крайне неудачно - с двух тяжелых поражений - начало чемпионат страны 1966 года. Играй я, новичок, в этих матчах, неизвестно, как дальше бы все сложилось, отправили бы, чего доброго, в дубль. А так - вышел, когда разрешение подоспело, "незапятнанный"…"