Прекрасно складывались дела Воронина и в составе сборной СССР, которая на чемпионате Европы - 64 завоевала серебряные медали. Наши спортсмены выиграли три матча из шести (у итальянцев 2:0, шведов 3:1, датчан 3:0, два матча свели вничью - с теми же итальянцами 1:1, шведами 1:1). В финальной игре сборная СССР встречалась с командой Испании на поле соперника - в Мадриде (21 июня 1964 года). Стадион был забит под завязку - пришло 120 тысяч зрителей. Игра началась бурными атаками испанцев, которые уже на 6-й минуте открыли счет. Однако спустя всего несколько минут Галимзян Хусаинов восстановил равновесие. А во втором тайме, когда до конца игры оставалось всего шесть минут и зрители настроились на дополнительное время, испанец Марселино сделал прострельную передачу в нашу штрафную и Переда забил нам красивый гол. 2:1, увы, не в нашу пользу, и кубок "уплыл" к испанцам. На этом турнире Воронин забил два гола: шведам и датчанам.
В том же 1964 году впервые был проведен опрос среди спортивных журналистов страны для определения лучшего игрока СССР - большинство голосов было отдано за Валерия Воронина.
А вот еще одна история о Воронине времен его пребывания в сборной СССР. Рассказчик - Владимир Пономарев из ЦСКА:
"…В Бразилии дело было. Воронин рассказал, что побывал в местном борделе. Нам с Хмельницким любопытно, оба холостые. Берем такси - и туда. У Хмеля случилась заварушка. Уж не знаю, что он там хотел творить, но девица заартачилась. Шум, гам. Выскакиваю на лестницу, какая-то болонка тявкает. Пнул ее ногой. Хозяйка вызвала полицию. Проверили документы, обозвали "крейзи" и отпустили.
В Сантьяго еще веселее. Сыграли товарищеский матч с "Коло-Коло". На банкете каждому раздали визитные карточки. Воронин, знавший английский, разобрался - у "Коло-Коло" собственный бордель! По этим карточкам для гостей бесплатно все - девки, выпивка, еда. Поехали большой компанией. Через год снова играли в Сантьяго. После матча с карточками рванули по знакомому адресу. Обрадовались нам, как родным.
Поэт Евгений Евтушенко потом описывал те чилийские приключения и написал, что Воронин пошел со всеми, но просидел целый вечер в стороне, играя сам с собой в шахматы. Но в стороне сидел не Воронин, а Шестернев. Ни в какие шахматы не играл, водку пил. Алик - тёпа, с девушками был застенчив. Не понимал, как себя с ними вести, о чем разговаривать…"
А вот еще одна история от того же рассказчика: "…Отыграли со сборной в Швейцарии. Ужин. Морозов распорядился, чтоб на столе - никакого алкоголя. Спрашивают: "Кому первое?" Помимо меня руки подняли человек восемь. Воронин пошел на кухню и договорился, чтоб вместо супа нам разлили водку. Куда? По тарелкам. Повара и официанты обалдели. Но принесли - и мы ложками вприкуску с хлебушком быстренько все вылакали. Естественно, тут же развезло. Морозов в шоке. Вроде не пили, а полкоманды еле на ногах стоит…"
В 1965 году в "Торпедо" вернулся легендарный Эдуард Стрельцов, отсидевший в тюрьме. Однако тот чемпионат начался для торпедовцев неудачно - они проиграли в Баку местному "Нефтчи" с разгромным счетом 0:3. Однако потом игра "Торпедо" стабилизировалась. Как итог: то бакинское поражение будет единственным у "Торпедо" в первом круге и зиловцы возглавили турнирную таблицу чемпионата после первого круга. Воронин был в ударе, буквально паря над полем. Но потом случился один весьма болезненный момент.
В начале июля Воронина привлекли в сборную страны, которой предстояло 4 июля встретиться в Лужниках с "кудесниками мяча" - бразильцами, во главе с самим Пеле. Матч хоть и был товарищеский, но вызвал небывалый ажиотаж. Воронин прикрывал Пеле и, учитывая тот кураж, который владел им в играх союзного чемпионата, должен был не подкачать. Но на деле вышло иначе. В ударе оказался Пеле, который забил в том матче два гола из трех бразильских. Наши футболисты не забили "кудесникам" ни одного. Говорят, Воронин после этого матча долго ходил сам не свой. Правда, на его игре на чемпионате СССР это не отразилось - "Торпедо" продолжало лидировать. И, несмотря на то что торпедовцы проиграли своим ближайшим преследователям - киевским динамовцам (2:3), однако "Торпедо" сумело набрать на одно очко больше (51 против 50) и во второй раз стало чемпионом СССР. Дирижером атак был Стрельцов, который на удивление быстро ориентировался на поле и точными передачами выводил партнеров на ударные позиции.
Из прежнего "золотого" состава "Торпедо", ставшего чемпионом в 1960 году, в команде осталось всего пять игроков: В. Шустиков, В. Воронин, В. Иванов, Б. Батанов и О. Сергеев. Остальные были новичками (за исключением Эдуарда Стрельцова): А. Кавазашвили, В. Марушко, В. Бреднев, В. Сараев, В. Щербаков, В. Андреюк, В. Михайлов, А. Мушковец, В. Сидоров, А. Ленев, В. Соловьев, Э. Шаповаленко, В. Мещеряков.
Из них главным "забивалой" был Стрельцов - 12 мячей. Далее шли: Воронин и Иванов (7), Михайлов (5), Бреднев и Сергеев (4), Сидоров (2), Ленев и Соловьев (1).
Благодаря этой победе "Торпедо" стало первым советским клубом - участником Кубка европейских чемпионов. И хотя тот "поход" завершился неудачей, однако проиграли торпедовцы в упорной борьбе. Уже в первом раунде жребий свел их с двукратными обладателями этого трофея - миланским "Интером". Итальянская команда славилась невысокой результативностью и крепкой оборонительной тактикой "катеначчо", которую использовал наставник Эленио Эррера. Первый матч игрался в Милане и завершился с минимальным преимуществом хозяев - 1:0. Потом был матч в Москве, на Центральном стадионе имени В. И. Ленина, который вызвал небывалый ажиотаж - на него пришло 105 тысяч зрителей. Итальянцы заперлись у своих ворот и оборонялись практически все 90 минут игры. Торпедовцы так и сумели "распечатать" их ворота. Табло зафиксировало ничейный результат - 0:0.
Воронин тогда находился в зените своей славы, был одним из самых популярных футболистов страны. Числился по разряду богемы. Рассекал по Москве на престижном автомобиле "Волга", был завсегдатаем лучших столичных ресторанов - "Арагви" и ВТО (оба на улице Горького, поблизости друг от друга). А в 1966 году у него даже был шанс стать… киноактером, снявшись в фильме Марлена Хуциева "Июльский дождь". Но из этой затеи ничего не вышло, причем по вине самого Воронина. Вот как об этом вспоминает А. Нилин:
"Мой приятель детства пришел в бар с нашей отечественной звездой Натальей Фатеевой. И у меня мелькнула мысль - к тому времени по бутылке водки с наценкой ресторанной уже выкушали - переориентировать Фатееву, представив ей Воронина. И подозвал к нашему столику счастливого обладателя домашней звезды и осторожно спросил: увлекается ли он футболом? Он ответил, что нет. Я все же спросил: может быть, он узнает человека, который сидит рядом со мной? "Посуэло?" - предположил он. Миша Посуэло, прибывший на фестиваль, хотя в "Зените" еще, кажется, играл, находился здесь же в баре. Но сидел за другим столиком со своей возлюбленной - тоже советской кинознаменитостью Викторией Федоровой.
В баре присутствовал и человек, разбиравшийся в футболе еще меньше спутника Натальи Фатеевой и вообще ничего не слыхавший про Воронина, - кинорежиссер Марлен Хуциев. Он, однако, обратил на Валерия внимание сразу же, как только тот вошел в зал. Хуциев готовился снимать фильм "Июльский дождь" - и нужен ему был для главной роли молодой мужчина с непривычной для нашего кинематографа внешностью. И вот в человеке, вошедшем в бар, режиссер увидел черты экранного героя, им воображаемого. Но Хуциев заранее расстроился, заподозрив в нем иностранца, а в те времена снимать в своем фильме иностранца никто бы ему не позволил. Своими сомнениями он поделился с актером, сидевшим рядом. Тот - болельщик футбола, разумеется, - утешил его, сообщив, что это не иностранец, а Валерий Воронин. Хуциеву фамилия Воронина ничего не говорила, но, захваченный идеей съемок вот такого именно нездешнего брюнета, он обратился к Воронину: "Для вас есть работа на полтора года" - и начал соблазнять его интересной ролью. "Я не альтруист, - почему-то в таких выражениях отозвался, отказываясь от предложения, Воронин, - у нас в конце лета поездка в Южную Америку, дальше Италия, а там уже и Лондон". У Хуциева голова кругом пошла от всей опрокинутой на него географии. И он, когда Воронин откланялся, поспешил спросить у соседа-болельщика: кто же по профессии молодой человек, которому чуть ли не кругосветное путешествие предстоит? И, узнав, что - футболист, изумился: никогда не думал, что они такие умные!
В фильме "Июльский дождь" он снял Александра Белявского, похожего внешне на Воронина…"
В июле 1966 года Воронин в составе сборной СССР отправился на чемпионат мира по футболу в Англию. Однако тренер Николай Морозов взял его на чемпионат вторым номером, а первым - Йожефа Сабо. В итоге в первом матче, против сборной Кореи, Воронин не играл. Наши выиграли 3:0. Потом была игра с итальянцами, где Воронина выпустили на поле. Игры он не испортил, и наши снова выиграли - 1:0. Затем сборная СССР (а с ней и Воронин) победила чилийцев (2:1), венгров (2:1). Однако в матче одной восьмой финала со сборной ФРГ наша сборная уступила 1:2. После чего встретилась с португальцами в матче за 3-е место. Воронин снова играл, однако игра у нас не задалась, и мы уступили 1:2. Итог: 4-е место. Как заявил в одном из интервью сам В. Воронин: "Мы в команде строили самые разные предположения. Я словно бы объединил все эти прогнозы, отбросив крайние. Не сомневался, что из подгруппы выйдем в четвертьфинал, не сомневался также, что становиться чемпионами нам рановато. А вот любое место со второго по восьмое могло быть нашим. Но и четвертое место - шаг вперед…"
А вот что вспоминает о самом Воронине его партнер по торпедовскому клубу В. Шустиков:
"Валерка шустрый был. Повсюду ездил с учебником английского. Изучал язык, собирался работать журналистом-международником. Поехали как-то в Британию и даже переводчика брать не стали - все Валерка переводил. На том чемпионате в Лондоне сама королева Англии вручила ему приз как самому элегантному игроку…
Валерка водил дружбу со знаменитыми советскими актерами, поэтами, драматургами. Тогда ведь "Торпедо" было страшно популярно, за нас болела вся богема - Александр Ширвиндт, Олег Даль, Аркадий Арканов, поэт Андрей Дементьев. Олег Даль как-то позвал игроков в "Современник" и прямо во время спектакля спросил, какого числа у "Торпедо" следующий матч…"
И еще одно воспоминание - от А. Нилина:
"Однажды на сборах в Югославии зашел к нашим футболистам в гостиницу Шнеллингер (немец, выступавший за итальянский клуб) - "Шнеля", как называл его всегда Воронин, - и случайно выяснил в разговоре, какие копейки в качестве мифических для иностранца "суточных" получают европейски знаменитые футболисты из СССР вроде Яшина. "Шнеля" аж в лице изменился: "Вы же за эти деньги и сувенира домой привезти не сможете" (об изворотливости советских людей ему откуда же было знать). И на следующий день опять зашел - приятелей не застал, но оставил им хорошие подарки для семей и по толстому пакету с ассигнациями: "Мне и Леве, а суммы называть не буду", - хитро улыбался Воронин…
Валерий играл в бутсах "Адидас", за что получал от фирмы весь комплект амуниции. Но перед лондонским чемпионатом конкуренты "Адидас" - "Пума" (наши спортсмены говорили: Рита) - вручили Воронину сто фунтов стерлингов за обещание выступить в их футбольной обуви. Когда приехали в Лондон, представитель "Адидас" спросил его: "Ты, как всегда, играешь в наших бутсах?" Тут он вспомнил про задаток, выплаченный "Ритой". "Адидас" вернул "Пуме" эти сто фунтов, а Валерию тайно выдал пятьсот. И, кроме того, на таких же условиях договорился с протежируемыми Ворониным "Мухой" и "Осой" - Метревели и Численко…"
Между тем в чемпионате СССР 1966 года от былого "Торпедо" уже не осталось и следа - команда заняла 6-е место, а чемпионство досталось киевскому "Динамо". У торпедовцев после этого повесили бутсы на гвоздь два лидера - Валентин Иванов и Борис Батанов.
В сезоне 1967 года "Торпедо" выступило провально - заняло 12-е место, отстав от чемпиона - киевского "Динамо" - почти на 20 очков (33 против 54). Для Воронина это был самый неудачный сезон. Не случайно он тогда угодил в скандальную хронику.
Как я уже отмечал, Воронина называли "денди" или "принцем советского футбола". Рано познав пьянящий вкус славы, он все чаще стал позволять себе вольности со спиртным. Гостеприимный ресторан ВТО, где собиралась богема столицы, стал его родным домом. С молодой мировой знаменитостью считали за честь познакомиться даже отпрыски влиятельных особ, включая и дочь Леонида Брежнева - Галину, работавшую в агентстве печати "Новости" (АПН). Вспоминает А. Нилин:
"В начале шестидесятых бедному и начинающему актеру Владимиру Высоцкому крайне лестным казалось познакомиться с уже известным всей стране Ворониным. Да и знаменитости не упускали случая быть ему представленными. Восьмого марта года шестьдесят седьмого, наверное, в битком набитом по случаю женского праздника ВТО мы теснились не в обиде за одним столиком с ним, со Шпаликовым и еще полудюжиной подсевших завсегдатаев - и Гена шепнул мне: "Скажи ему, кто я", а Воронин, услышав, что пьет с автором песни "А я иду, шагаю по Москве", великодушно и дружелюбно приподнял рюмку: "Уважаю…"
Или еще случай: Валерий все из того же ресторана вышел на улицу Горького - позвонить по автомату, а когда возвращался, швейцар Володя из придури, которая на него иногда находила, не захотел впускать его обратно, делая вид, что не узнает - у Володи брат в двадцатые годы играл за сборную СССР, но сам привратник Троицкий (сын священника) никогда на футболе не был. Евгений Евтушенко, не разобравшись в ситуации, выразил готовность повлиять на Володю своим авторитетом, но рекомендовал рвущемуся в ресторан молодому человеку (Воронину) запомнить день, когда провел его в Дом актера первый поэт страны. И не хотел верить, что перед ним тот самый Воронин. Тогда Валерий поспорил с ним на десять бутылок шампанского и пошел в гардероб - вынуть из кармана пальто свой паспорт. В торжественном распитии шампанского приняли участие и все официантки - засиделись, как это принято было у работников искусства, после закрытия ресторана…"
А вот еще один рассказ - от Валерия Маслова: "Однажды Численко из московского "Динамо" и Валерка в Сочи укатили. Прямо перед матчем наших клубов. Вернуться не успели. Мы победили 1:0, я в конце "тыкву" удачно подставил. Бесков грозился выгнать Число. Но вся команда встала на его защиту: "Он же Воронина выключил из игры!" Бесков махнул рукой: "Ладно, черт с ним". А Воронина от дисквалификации спас парторг ЗИЛа Аркадий Вольский. Воронин пришел к нему каяться и неожиданно спрашивает: "Аркадий Иванович, вы когда-нибудь любили?" Тот смутился, а Воронин продолжает: "Я улетел в Сочи с девушкой, которую люблю. Советую и вам иногда так поступать…" Изумленный Вольский его простил. Хотя нам Ворона потом говорил, что от дисквалификации его спас "Адидас". Хорст Дасслер, сын владельца этой фирмы, Валерку обожал. Ездил за нашей сборной повсюду. Помню, в Австрии сидим втроем, Хорст предлагает нам сыграть в "Адидасе" и спрашивает: "Валер, долларов по четыреста ребятам за товарищеский матч - нормально?" - "Еще бы!" Так вот, Хорст поднял шум в Европе: мол, у русских единственный футболист мирового уровня, а его дисквалифицировать хотят. И наши спустили на тормозах. Если бы не это - полгода Валерка точно бы кувыркался. 400 долларов по тем временам - неплохие деньги…"
Слава явно кружила голову Воронину. Его друзья и коллеги по спорту долго взирали на "шалости" кумира, но после очередного скандала их нервы не выдержали. О перипетиях той истории вспоминает второй ее участник - тогдашний футболист столичного "Спартака" и приятель нашего героя Михаил Посуэло:
"Пришел я на матч "Торпедо" - "Нефтчи" на Валерку Воронина посмотреть. А он не играет. Вдруг вижу - откуда-то карабкается. Решили отметить встречу. Гульба шла по всей Москве. Попали в валютный бар "Националя". Сидим, пьем шампанское. И вдруг "бригадмильцы"-кормильцы. Бригада милиции то есть. "Откуда у вас валюта?" Я им разрешение показываю: для отца часто приходилось деньги менять (отец у Посуэло был испанец. - Авт. ). Они Валерку спрашивают. Он говорит: "А я люблю валюту в кармане держать". - "Ах так?" Нас крутят, ведут к Моссовету, где-то там у них был штаб. Идем, а Валерка говорит: "Миш, давай их на скорость проверим?" И как рванем. Остановились метрах в тридцати: "Чего вы, ребята? Догоняйте". Ну, мы бегать больше не стали, пошли в участок.
Валерка как достал свое удостоверение заслуженного - они сами прощения попросили. Да еще шампанского принесли. Вышли, поехали к знакомому художнику на Таганку. Утром решили пивка выпить с сушечкой. Ларек. Пьем пиво. И дождик накрапывает. Я говорю: "Дождик идет. А в Сочи дождика нет". Валерка: "А что же мы, дураки, здесь делаем?" В машину, аэропорт - и в Сочи. Интересная эпопея. Три дня там были. А Валерке за сборную играть. А мы на море. В гостиницы не селились - чтобы не засекли. Сняли сарай у бабки. Железные кровати, матрасы на них, и все. Днем особенно не светились. Гуляли в основном ночью. У нас все было культурно. Мы и с девчонками всегда вели себя элегантно.
Когда вернулись, договорились: ты меня не видел, я - тебя. Разбежались. Валерка - в сборную, я - в баню. Иду, навстречу Игорь Численко: "Как на море-то? Чего меня не взяли?" Я говорю: "Игорек, какое море? Ты о чем?" Он: "Да ладно, все знают, что вы на море с Валеркой были". Прихожу на работу, на завод Лихачева. "Миш, ты где был-то?" Говорю: "Болел. Консервами отравился". А Валерка еще подсказал, где справку взять. Я справку отдаю, а Вольский, парторг завода, мне на это: "Ну, ты хорошо травишься! Чем, осетриной?" Я: "Какой осетриной? Килькой в томатном соусе". А он пачку фотографий на стол. Кто-то с завода был в Сочи и заснял нас во всей красе: с шашлыком и киндзмараули. "Ну, - говорю, - извините, виноват". И пошел. В Сибирь…"
Посуэло после этого скандала действительно вынужден был ухать из Москвы в Читу, где устроился работать на шахту. Воронина тоже по головке не погладили - хорошенько пропесочили в центральной прессе. 25 августа 1967 года в "Комсомольской правде" было напечатано открытое письмо комсорга сборной СССР по футболу и коллеги Воронина по столичному "Торпедо" Анзора Кавазашвили. Письмо называлось хлестко: "Одумайся, Валерий!" Привожу его текст полностью:
"Я решил написать тебе, Валерий, хотя в общем-то странно прибегать к такому способу общения, живя в одном городе, играя в одной команде, которая всегда была для нас вторым домом. Впрочем, с некоторых пор коллектив твоих товарищей по команде, кажется, стал тяготить тебя. Образно выражаясь, ты сегодня превратился в "блуждающего полузащитника", а говоря точнее - пустился в бега от коллектива и семьи. Некогда комсомольский вожак команды, ее капитан, ты нынче забыл о чести спортсмена, о добром имени многотысячного коллектива физкультурников автозавода имени Лихачева.