В обороне Одессы был начальником штаба Одесской военно-морской базы. Одесской эпопее посвящена его первая книга "На трудных дорогах войны".
После Одессы автору довелось быть начальником штаба Потийской (Главной) военно-морской базы, куда осенью сорок первого года перебазировался Черноморский флот; командир базы и он возглавили прием и размещение корабельного состава флота в своих портах, а затем организовали боевые действия базы в интересах защиты Севастополя и Кавказа.
Затем, в борьбе за Крым, автор командовал Бердянской военно-морской базой.
О боевых действиях на Черном море, в Причерноморье и в соседних регионах в этот трудный период и повествуется во второй книге воспоминаний "На трудных дорогах войны" – "В борьбе за Севастополь и Кавказ".
Содержание:
Книга вторая - В борьбе за Севастополь и Кавказ 1
Угроза флоту идет от Перекопа 1
Перебазирование флота на Кавказ 12
Тревога за Крым и Севастополь 24
На помощь Севастополю 32
Оборона Кавказа 46
Потийская база становится фронтовой 57
Армия и флот наступают 67
Иллюстрации 70
Примечания 72
Константин Илларионович Деревянко
На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ
Наследники авторских прав К.И. Деревянко – его дочь ELK. Деревянко и внучка Е.В. Деревянко – сердечно благодарят всех, кто поддержал их во время подготовки этой книги к изданию морально, организационно и материально: В.Н. Антонова, Ж.Н. Белову-Бром, В.М. Валькова, Е.В. Кузьмину, А.Б. Романова, Н.В. Хлебникову, Н.П. Хмельницкую.
Книга вторая
В борьбе за Севастополь и Кавказ
Угроза флоту идет от Перекопа
Краткий отчет по эвакуации Приморской армии из Одессы в Севастополь я вручил 20 октября начальнику штаба флота контр-адмиралу И.Д. Елисееву и подробно доложил ему о последних часах нашего – командования Одесской военно-морской базы – пребывания в Одесском порту на завершающем этапе посадки арьергардных частей Приморской армии на суда и корабли.
Во время моего доклада вошел начальник штаба флота с сообщением об обстановке на сухопутных фронтах, обострившейся до крайности. На карте она выглядела впечатляюще грозной и опасной. На ишуньских позициях (на юге Перекопского перешейка Крыма – в районе Пятиозерья, реки Чатырлык и села Ишунь) противник вклинился в боевые порядки частей оперативной группы войск 51-й армии (этой группой войск командовал генерал П.И. Батов) и продолжал их теснить. В полосе нашего Южного фронта противник рвался к Ростову и нацелился в излучину Дона, советские войска продолжали с боями отходить на восток.
Была информация и по Одессе – противник обнаружил там пустыми наши траншеи и окопы утром 16 октября, когда начал дневные атаки. Днем он вошел в город, а к вечеру занял порт. Таким образом, наша дезинформация, запущенная в начале октября о якобы продолжающейся обороне Одессы, и внезапность нашего отхода из города сработали полностью – организованностью и стремительными действиями армии и флота противник был обманут, мы скрытно и без потерь доставили армию в Севастополь. Так требовала Ставка своей директивой от 30 сентября.
Наш наштафлота Иван Дмитриевич Елисеев – умнейшая голова: обо всем он имел собственное суждение. Его мысли и высказывания, как правило, были дельными, лаконичными, научно обоснованными, а порой и новыми для военно-морского искусства. Однако он никогда не пренебрегал мнением младших. В этом была сильная сторона его служебной деятельности и поведения вне службы. За это его любили подчиненные. С ним легко работалось. Вот и сейчас он, как бы вслух думая, произнес:
– Интересно знать, куда теперь направится 4-я румынская армия, освободившись от Одессы? Как вы считаете? – обратился он к нам обоим.
Я сказал, что она, видимо, будет возвращена на главное направление, в Донбасс, на помощь немецко-фашистским войскам, ведь там темпы их наступления резко снизились.
Оператор, капитан 2-го ранга Жуковский согласился со мной, но добавил:
– Если она сохранила боеспособность, что вряд ли возможно, ведь защитники Одессы крепко ее потрепали.
Елисеев согласился с таким уточнением. Понеся большие потери под Одессой от ударов нашей армии и флота, соединения противника могли надолго задержаться в тылу для отдыха, пополнения, переформирования и приведения себя в порядок. Однако считал, что не следует гадать, а лучше подождать докладов разведчиков.
– Будем считать, товарищ Деревянко, на этом ваши обязанности начальника штаба Одесской военно-морской базы законченными, – заключил Елисеев.
Назавтра Военный совет флота заслушал доклад командира Одесской базы контр-адмирала И.Д. Кулишова о действиях базы при эвакуации Приморской армии. Командующий флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский дал высокую оценку организации и проведению эвакуации войск на всех ее этапах: отводу войск с рубежей обороны в порт, посадке их на суда и корабли, выходу конвоев из порта, переходу морем, прикрытию с воздуха. Результат говорил сам за себя: войска прибыли без потерь; моряки базы справились с задачей вывоза армии с осажденного плацдарма одним эшелоном в одну ночь . Так как на заседании Военсовета присутствовали командующий Одесским оборонительным районом контр-адмирал ЕВ. Жуков и член Военсовета OOP Ф.Н. Воронин, комфлот высказал мнение, что цель Одесской оборонительной операции, поставленная высшим командованием, – оттянуть к Одессе крупную вражескую группировку войск с главного направления военных действий на юге Украины и этим облегчить положение наших войск Южного фронта – достигнута. И хотя обстановка в Донбассе тяжелая, она осложнилась бы еще более, если бы в августе – сентябре вместо Одессы туда подошла на помощь немцам 4-я румынская армия, а это, по предварительным данным наших разведчиков, более двадцати дивизий.
Одесса оказала Южному фронту неоценимую помощь, его войска, отступая, наносят контрудары по врагу, сбивая темп его наступления. А вот положение на Перекопе для нас катастрофическое, оборона на недостаточно подготовленных ишуньских позициях потрясена до основания, и вряд ли выдвигаемая к Ишуню Приморская армия выправит положение. И вообще: кто не удержал Перекопский (Турецкий) вал, тот не удержится на Ишуне. А в связи с этим главная база флота – Севастополь попадает под удар противника с суши. Член Военсовета флота дивизионный комиссар Н.М. Кулаков согласился с оценкой героических усилий защитников Одессы, данной комфлота, и подтвердил опасность нашего положения на Перекопе.
В заключение комфлота объявил:
– Вы, товарищ Жуков, остаетесь в Севастополе в распоряжении Военсовета флота. Ваш одесский опыт, видимо, скоро понадобится здесь. Товарища Воронина отзывает Главное политическое управление Красной Армии. Товарищу Кулишову на выделенных кораблях немедленно отбыть со всем управлением бывшей Одесской базы в Туапсе для формирования там новой военно-морской базы. А вам, товарищ Деревянко, ждать приказа наркома ВМФ.
Ждать так ждать. Не часто бывает, когда ни подчиненных, ни начальников, и ты вроде бы в отпуске. Только прохлаждаться в такое страшное для нашей Родины время как-то стыдно. Но такова воля начальства. Хотя наштафлота Елисеев вскоре найдет мне применение. Но это чуть позже. А пока я без дела и есть время для раздумий.
Каждому человеку свойственно предаваться философскому осмыслению прошедшего, настоящего и будущего. Вот и мне представилась возможность проанализировать только что пережитое, а также происходящее на сухопутных фронтах, и не только здесь, в Крыму, айв других местах – враг еще на подъеме, в силе, держит инициативу в своих руках и ведет наступление на Ростов, Москву и Тихвин. Конечно же, всех нас волновала судьба Родины. Меня прежде всего – Крым.
Я продолжал считать (хотя это окажется не так), что 4-я румынская армия, оттянутая нами в июле – октябре с главного направления к Одессе, теперь постарается своими двадцатью дивизиями помочь немцам пробиться к Волге и на Кавказ. Ведь мы наслышаны о целях Гитлера в войне. Они изложены в гитлеровском плане "Барбаросса", который должен был реализоваться путем "блицкрига". Гитлеровцы планировали уничтожить Красную Армию и Советский Союз в течение одной кратковременной военной кампании: в скоротечной схватке разгромить основные силы Красной Армии в приграничном сражении, к западу от Днепра и Западной Двины, а затем в преследовании остатков захватить территорию СССР по всей линии Волги с выходом на Кавказ. И сделать это до конца осени, до наступления зимних холодов.
На уничтожение величайшей державы гитлеровцы отводили несколько месяцев. А мы тем временем распорядились по-своему. И хотя за московское, ростовское и тихвинское направления тревожились, ибо инициатива была у немцев, становилось очевидным, что война уже с июля – по завершении приграничного сражения и боев между границей и Днепром и Западной Двиной – протекает не по гитлеровским планам и графикам с их быстротечными темпами до 30 километров в сутки, которые наблюдались в первые дни. Похоже, что они скорректированы ходом событий и нарастанием сопротивления Красной Армии и Флота, организованными контрударами защитников Советской Родины по гитлеровским захватчикам.
В наших оборонительных летне-осенних сражениях потерпели крах первоначальные гитлеровские замыслы молниеносного разгрома нашей армии. Изуверский план "Барбаросса" с его "блицкригом" провалился: и по целям – Красная Армия и Флот не разгромлены, живут и борются; и в пространстве – до Волги далеко и мало вероятности сейчас ее достигнуть; и по времени – на дворе глубокая осень, наступали зимние холода, истекал срок, отведенный гитлеровцами для удушения нашей страны.
В самый разгар битвы за Москву Сталин в речи на торжественном собрании 6 ноября скажет о провале гитлеровского "сумасбродного плана молниеносной войны против нас". Таким образом, уже к исходу осени потерпела крах вся стратегия гитлеровского "блицкрига". Но как раз в это время гитлеровское командование, отложив триумфальные прожекты, предприняло отчаянные попытки оживить "блицкриг", подать его хотя бы в сокращенном и, так сказать, осенне-зимнем, престижном, варианте: коль скоро не удается на севере России и туго приходится в центре, на московском направлении, чтобы выйти на запланированный победный рубеж войны до зимы, то пробиться – на юге к Волге и на Кавказ.
Вот почему, несмотря на героическое сопротивление наших войск Юго-Западного и Южного фронтов, вражеские войска 6-й и 17-й полевых армий и 1-й танковой группы упорно продвигались на восток и к концу октября заняли Донбасс и Харьков, подошли к Ростову, заняв 17 октября Таганрог, и нацелились в излучину Дона, а за ним Волга и Кавказ – рукой подать.
Но темпы – уже не те. Есть такое наиважнейшее слагаемое успеха наступления сухопутных войск, которое во многом зависит и от количества сил. Если у тебя их недостаточно, противная сторона контрударами собьет твой темп наступления. И тогда сколько ни продвигайся, запланированная победа на назначенных рубежах не состоится. Гитлеровцы заняли Ростов только 21 ноября и выдохлись. Для поддержания высоких темпов наступления им нужны были дополнительные войска. И они были. Была 4-я румынская армия. Согласно трофейным документам и разведданным Приморской армии, в ней числилось 20 дивизий и 7 бригад, это в пересчете 23 дивизии. Но эти силы были прикованы к Одессе и не могли помочь немцам прорваться к Волге и на Кавказ.
Немецкие темпы наступления в сентябре – ноябре на юге (да и на других направлениях, в том числе и на московском, и тихвинском) – это не июньские – июльские – по 30 километров в сутки, когда враг за три недели углубился на нашу территорию до 600 км, а всего 6–8, от силы 10 км. Ползучие темпы осеннего увядания, темпы умирающего "блицкрига". И этому есть объяснение: повсеместно усилилось сопротивление Красной Армии и Флота.
Не достигнув стратегической цели – разгрома Красной Армии у границы, гитлеровское командование вынуждено было круто повернуть левофланговые армии на северо-восток, в направлении Риги – Пскова – Ленинграда, а правофланговые армии основной группировки – на юго-восток, в большую излучину Днепра и, втягиваясь в тяжелые и затяжные сражения, начать наступление всеми войсками по расходящимся направлениям веером. А это повлекло бы за собой непрерывное разжижение боевых порядков и отрыв флангов, сделало неустойчивым оперативное построение наступавших войск. Это были роковые, но неизбежные для немцев решения.
Да, приграничное сражение мы проиграли, так как не смогли отбить нападение большой и хорошо организованной силы. Но и немцы не реализовали свой план разгрома Красной Армии. Обе стороны не достигли стратегических целей. И этим как бы подводился итог начала войны. В будущем мы назовем его начальным периодом войны, который закончился в середине июля, когда мы организовали и повели крупные оборонительные сражения на реке Луге, у Смоленска, под Киевом и Одессой, остановив врага, или задержав его продвижение, или сбив темпы его наступления на том или ином главном направлении.
И теперь гитлеровцы, растянув свои войска в пространстве, втянулись уже в затяжную, изнурительную, опасную для них войну. Июльский рубеж расчленил ход войны, и от него война пошла не по тем планам, что гитлеровцы писали перед нападением, теперь их писал и советский воин своей отвагой и мастерством, и большой кровью, чтобы к зиме порушить планы врага.
Гитлеровцы в первые свои победные дни полагали, что война скоро закончится (так записал Гальдер в дневнике от 3 и 4 июля, так говорил Гитлер 4 июля); а мы посчитали, что только начинаем. А такая перспектива для
Германии во всех аспектах – экономическом, морально-политическом, военном, демографическом – погибельна. Коль скоро фашистская Германия потерпела неудачу в стремлении разгромить Красную Армию у границы и большая война выплеснулась на широкие российские и украинские просторы и на большую глубину – чего так опасались гитлеровцы и намеревались избежать, – то теперь Гитлер, сколько ни одерживай побед, конечных стратегических целей – уничтожения Советского государства – ему не достичь.
Мы верили в погибель Гитлера и в свою конечную победу, когда сражались у стен Одессы, и будем верить, защищая Кавказ. Эта святая вера в жизнеспособность советской власти и Коммунистической партии была не мистической и фатальной, а укрепилась всем ходом истории и ходом борьбы в начавшейся войне – беззаветной борьбой советских воинов, вдохновлявшей и нас, командиров, на совершенствование руководства боями. При этом мы допускали мысль, что гитлеровцы могут добиться еще немало тактических и оперативных успехов и достигнуть отдельных промежуточных стратегических целей, а мы переживем не один горестный день. Все впереди будет. И в свой час беда падет на головы гитлеровских захватчиков – придет час расплаты за разбой. И все-таки большие военные беды германской армии начались, когда она в лето сорок первого – самое мрачное, но и самое героическое для нас, лето войны – попала в цепкие объятия широких просторов, напоролась здесь на стойкость советских воинов в летних оборонительных сражениях и заполучила всенародную войну Именно с этого времени началось восхождение фашистской Германии на Голгофу где она и закончила свой путь бесчестия, обнажив наизнанку свои нечистоты на вселенское обозрение.