Однако этим роль Ю. Б. Харитона в создании ядерной бомбы далеко не исчерпывалась. Он стал главным конструктором самой ядерной бомбы, РДС-1. Это был ядерный заряд имплозивного типа с плутонием в качестве рабочего вещества. Харитон подписал техническое задание на разработку всех узлов этого главного изделия, которые выполнялись различными организациями, в первую очередь в КБ-11, расположенном в Сарове. Под руководством Я. Б. Зельдовича велись теоретические разработки в области физики работы ядерного заряда, определения оптимальных размеров центральной части заряда и исследования формирования сферической ударной волны. Зельдович вскоре возглавил теоретический отдел КБ -11.
Создание первой советской ядерной бомбы прошло в очень короткие сроки. От пуска первого реактора Ф-1 и до взрыва ядерной бомбы в 7 часов утра 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне прошло 2 года и 8 месяцев. За это время был проделан огромный объем теоретических, научно-исследовательских и практических работ, построена, по сути дела, новая отрасль промышленности. Конечно, в этой работе принимали участие десятки ученых, сотни высококвалифицированных инженеров и десятки тысяч работников, среди них были представители разных национальностей. Однако же стоит подчеркнуть, что евреи сыграли в этом важнейшем для Советского Союза доле одну из ключевых ролей. Без работ Зельдовича и Харитона вряд ли можно было создать и испытать советскую ядерную бомбу.
Над всей работой по созданию советской ядерной бомбы и необходимой промышленной инфраструктуры для ее изготовления был поставлен генерал-полковник инженерно-технической службы Борис Львович Ванников, выходец из семьи еврейского рабочего-нефтяника в Баку. Ванников принадлежал ко второй волне евреев, призванных на работу в промышленность. Окончил МВТУ им. Н. Э. Баумана, с 1927 по 1933 год работал в сельскохозяйственном машиностроении, дорос до заместителя начальника Главного управления сельскохозяйственного машиностроения ВСНХ СССР. Потом директор Тульского оружейного завода и с этого времени с оружием не расставался. Наркоматоборонной промышленности, наркомат вооружения, краткий арест в июне-июле 1941 года. С февраля 1942 года - нарком Наркомата боеприпасов СССР, ответственного за снабжение Красной Армии всеми видами боеприпасов. С этого поста 20 августа 1945 года он был назначен начальником Первого Главного Управления при ГКО СССР (ПГУ).
Ванников сыграл в создании бомбы огромную роль, поскольку одновременно был заместителем Л. П. Берии, отвечавшим за инженерно-технические работы, председателем технического совета, который занимался поиском способов и технологий изготовления бомбы, а также главой ПГУ, которое занималось строительством и управлением особо секретных предприятий, связанных с ураном, плутонием и бомбой. Он решал практически все вопросы, занимался подбором кадров для атомной отрасли. В 1953 году стал первым заместителем министра среднего машиностроения СССР и в третий раз получил звезду Героя Социалистического Труда в 1954 году за создание первой советской водородной бомбы.
История атомного проекта в СССР наглядно показывает, что ни антисемитизма, ни потери доверия к евреям в высших руководящих кругах в последние сталинские годы не было. При том что разработка ядерного оружия была делом высочайшей степени секретности, шла под постоянным контролем лично Сталина, тем не менее во всех известных материалах нигде не говорится о том, что в отношении сотрудников, евреев по национальности, были какие-то подозрения, связанные с их национальностью. В противном случае евреи просто не смогли бы занять ключевые научные и административные посты в атомном проекте. Если бы и впрямь был "государственный антисемитизм", если бы Сталин не доверял евреям, то Ванникова не подпустили бы к созданию атомного оружия на пушечный выстрел.
Самолеты, ракеты и компьютеры
Активное участие евреев в создани других видов новейшего оружия продолжалось и после войны. Например, М. И. Гуревич участвовал в создании первого советского реактивного истребителя МиГ-9, совершившего первый полет в 1946 году. В конце 1946 года было начато проектирование реактивного истребителя МиГ-15. Эта машина оказалась очень удачной и эксплуатировалась с 1949 по 2006 год (последние машины были в ВВС Албании). Всего в СССР был построен 13 131 самолет этого типа. Григорий Натанович Пивоваров был в предвоенные и военные годы главным инженером Саратовского авиазавода, а с 1946 года возглавил Тбилисский авиазавод, где потом разворачивалось производство этих самолетов. Вместе с производством по лицензии в других странах, численность выпуска достигла 15 560 штук. МиГ-15 стояли на вооружении в 40 странах.
Именно после войны Михаил Леонтьевич Миль, внук еврея-кантониста, после службы осевшего в Иркутске, создал первые советские вертолеты. В декабре 1947 года он стал главным конструктором опытного КБ вертолетостроения на базе завода № 383, а 20 сентября 1948 года первая машина ГМ-1 совершила свой первый полет. Под маркой Ми-1 этот вертолет был пущен в серию в 1951 году и выпускался до 1960 года. В 1951 году началась разработка вертолета Ми-4. Опыт Корейской войны показал большое значение вертолетов, активно применявшихся американцами. КБ Миля за несколько месяцев создало новую машину. В июне 1952 года вертолет совершил первый полет, а уже в декабре начался серийный выпуск на Саратовском авиационном заводе. В это же время КБ Миля приступило к исследованиям по созданию тяжелого транспортного вертолета. В 1957 году первый советский тяжелый транспортный вертолет Ми-6 выполнил свой первый полет.
Советское авиастроение базировалось на работах известного металловеда Иосифа Наумовича Фридляндера, который в войну был начальником отдела Центрального института авиационных материалов, а после войны разработал алюминиевые и бериллиевые сплавы, которые шли на производство самолетов Ту-4 и Ту-16, МиГ-15 и других машин. Сплавы Фридляндера использовались и продолжают использоваться со всех советских и российских самолетах, в баллистических ракетах и ракетных двигателях. Он также сделал большой вклад в освоение центрифужной технологии обогащения урана-235.
Вначале 1950-х годов снова отличился И. С. Брук, создавший цифровые вычислительные машины. В апреле 1950 года началась работа над малой электронной вычислительной машиной М-1. В декабре 1951 года директор Энергетического института АН СССР, прославленный энергетик и разработчик плана ГОЭЛРО Г. М. Кржижановский утвердил отчет об этой разработке. Вычислительная машина сразу стала работать в интересах атомного проекта. Задачи ей ставил академике. Л. Соболев, который был заместителем по научной работе у И. В. Курчатова. В тот момент шла интенсивная работа по усовершенствованию ядерного оружия и созданию термоядерной бомбы. Все эти задачи требовали выполнения сложных расчетов.
В апреле-ноябре 1952 года лаборатория И. С. Брука построила вторую вычислительную машину М-2. Эта машина стояла на одном уровне с другой советской вычислительной машиной, БЭСМ-1, и сразу же включилась в решение важнейших научных задач. На М-2 рассчитывали прочность плотин Куйбышевской и Волжской ГЭС. Основатель Института теоретической и экспериментальной физики, ученый секретарь технического совета Специального комитета по использованию атомной энергии при ГКО СССР А. И. Алиханов выполнял задачи, связанные с атомным проектом.
Вместе с этими выдающимися людьми, и в важнейших оборонных проектах, и вообще в промышленности, работали десятки тысяч инженеров и сотни тысяч рабочих евреев по национальности. Советское еврейство прочно укрепилось в науке и в промышленности. За послевоенные годы эта тенденция только укрепилась. Впоследствии, уже в 1980-х и особенно во время т. н. "Большой алии" в 1990-х годах, Израиль очень сильно поднял свой научный и технологический уровень за счет эмигрантов из СССР, обладавших хорошим образованием, большим опытом работы, изобретениями и разработками. Этот эффект, конечно, не возник случайно, он был продуктом всей довоенной и частично послевоенной советской политики в отношении евреев.
Почему не справились с антисемитизмом?
Но все же отношения между еврейской общественностью и Советской властью в последние годы сталинской эпохи заметно ухудшились. В них уже не было того единства, как в довоенное время, а постепенно развивалось взаимное подозрение и неприятие. В свете всего того, что в СССР было сделано для евреев, и в свете того, что именно Советский Союз сокрушил нацистскую Германию с ее кровожадной антисемитской политикой, возникает интересный вопрос - почему это произошло?
Обычно ссылаются на кампанию "борьбы с космополитизмом", на рост русского патриотизма, некоторые авторы даже пытаются строить весьма шаткие теории борьбы русских и евреев в советском руководстве. Теории эти явно вдохновляются чисто антисемитским взглядом, представляющим евреев как абсолютных чужаков.
На мой взгляд, на охлаждение отношений между советским еврейством и Советской же властью решающим образом повлияли три процесса.
Первый процесс - насаждение немецкой пропагандой антисемитизма, который так и не был выкорчеван. Тому также были свои причины, о которых будет сказано ниже.
Второй процесс - сильнейший шок, вызванный массовым и целенаправленным уничтожением евреев в годы войны. Мировоззрение тех евреев, кто чудом спасся от гибели, было потрясено до основания. Ни один погром ранее и близко не приближался к массовым расправам в годы войны. Свидетельства катастрофы, бесспорно, влияли и наевреев-красноармейцев. Хотя они были уже советскими евреями, резко отличающимися по культуре и мировоззрению от польских и литовских местечковых евреев, свои родные, некогда покинутые местечки они прекрасно помнили. И примеряли, конечно, то, что увидели, на себя.
Третий процесс - образование Израиля, которое резко изменило обстановку во всем мировом еврействе и особенно в советском еврействе. В 1920-е и 1930-е годы у советских евреев не было особого выбора, кроме как поддерживать большевиков, а в 1948 году такой выбор появился. Это привело советское еврейство к расколу. В сталинские годы он еще не обозначался явно, но, несомненно, уже был. На одной стороне остались типично советские евреи, которые выбрали языковую ассимиляцию и неразрывную связь с Советским Союзом, в основном это были работники оборонных предприятий, научно-исследовательских институтов, учреждений - основная масса советского еврейства. На другой стороне остались те, кто стал смотреть в сторону Израиля и старался эмигрировать. Вот именно они восприняли ликвидацию Еврейского антифашистского комитета и процессы начала 1950-х годов как проявление "государственного антисемитизма", и выработали специфический взгляд на историю советского еврейства как на историю постоянных гонений и притеснений. Это мнение подпитывалось и поддерживалось послевоенным бытовым антисемитизмом. Все эти три процесса взаимно влияли друг на друга.
Последствия немецкой антисемитской пропаганды тем самым превращались в ключевой момент всех отношений еврейства и Советской власти. Если бы он был устранен, то история советских евреев могла бы пойти по другому пути, могло и не появиться диссидентского движения, а Израиль не получил бы "Большую алию" 1990-х годов.
Бытовой антисемитизм послевоенного времени отмечают многие, но никто так и не дал ответа на вопрос, почему же он не исчез. Казалось бы, советская идеология воспитывала в духе интернационализма, антисемитизм считался безусловно враждебным явлением.
Факторов было несколько. Во-первых, в послевоенном СССР оказалось невозможным использовать проверенную довоенную методику. Как мы уже видели на примере еврейской земледельческой колонизации и направления евреев в промышленность, советский метод состоял в демонстрации того, что евреи хотят и умеют работать как на земле, так и на заводе. Любой желающий мог посетить еврейский колхоз или завод, где были еврейские рабочие, и лично в этом убедиться. Но после войны еврейские земледельческие районы на Украине, в Крыму и в Белоруссии были разорены, их население по большей части уничтожено, и евреи-колхозники остались, пожалуй, только в далеком Биробиджане.
Промышленность же была почти тотально засекречена. В те годы любой завод, мало-мальски связанный с военным производством, представлял собой огороженную колючей проволокой зону, вокруг него прохаживались вооруженные охранники, а доступ на завод был строго ограничен. Любой, кто проявлял повышенный интерес к такому заводу или же рассказывал кому-то со стороны о том, что там делается и кто там работает, довольно быстро попадал в поле зрения МГБ.
Тогда, конечно, в советском обществе мало кто знал имен Харитона или Зельдовича, да и многих других еврейских ученых, инженеров и рабочих. Вся их жизнь и деятельность были закрыты плотной завесой секретности. Она была настолько плотной, что, к примеру, Сергей Королев при жизни был известен под именем "Главный Конструктор", публиковался в печати строго под псевдонимами, и страна узнала его настоящее имя только после смерти. Соответственно в послевоенном СССР общество было фактически лишено возможности убедиться в том, что евреи могут, хотят и умеют работать.
Далее, на виду у общественности была только та часть еврейства, которая по роду своих занятий не была связана со всякими секретными работами. Это были актеры, поэты, писатели, интеллигенция то есть, и к этой группе примыкали врачи. Создавалось полное впечатление, что советские евреи занимаются только непыльными делами. Далеко не последнюю роль в невольной пропаганде такого взгляда сыграл и Еврейский антифашистский комитет, в котором актеры, писатели и поэты играли доминирующую роль. На фоне их блистания мало кто помнил, что в Президиум ЕАК входил Герой Советского Союза, капитан второго ранга Израиль Ильич Фисанович, погибший в июле 1944 года вместе со своей подводной лодкой. Фисанович командовал гвардейской Краснознаменной подводной лодкой М-172, которая под его командованием потопила 13 кораблей противника, в том числе два боевых корабля, не раз прорывалась в немецкие гавани и била врага прямо у пирса.
На этой почве примитивная немецкая антисемитская агитация в духе того, что "еврей никогда сам не работает", легко укоренялась и превращалась в убеждение. Ответить этой пропаганде по существу не могли, это было чревато утечкой государственной тайны, причем это касалось как военного, так и послевоенного времени. Советские газеты читали и изучали все разведки мира, какие только работали против СССР.
Во-вторых, за все послевоенные годы антисемитские настроения в советском обществе тщательно замалчивали, как и немецкую антисемитскую агитацию. Детальное исследование этого вопроса началось только в последние десятилетия. Это было большой ошибкой, поскольку любого антисемита можно было легко свалить аргументом, что он черпает свои "убеждения" из вражеской агитации. Как уже говорилось, если сравнить современные антисемитские писания и немецкую пропаганду времен войны, не так трудно заметить множество совпадений, наглядно демонстрирующих, кто откуда чего взял. Ну а немецкую агитацию можно было разоблачить довоенным опытом, показывающим, что евреи вовсе не были теми паразитами, какими они часто представлялись антисемитами. Правда, стоит отметить, что это странное положение замалчивания важной темы, объективно подрывающее советскую идеологию, возникло после знаменитого XX съезда КПСС с его "борьбой с культом личности". В 1961 году М. А. Суслов выпустил указание, чтобы практически вся литература, изданная в довоенном Советском Союзе, был изъята из библиотек и книготорговой сети и помещена в спецхран. Это указание было исполнено, и в итоге советское общество мало что знало о реальных достижениях сталинской эпохи и о том, что тогда было сделано для евреев и как сильно изменилось советское еврейство. Спецхраны были ликвидированы только после распада СССР, и только это дало нам возможность изучить сталинскую политику в отношении евреев и воздать ей должное.
В-третьих, в силу того, что советская политика в отношении Израиля быстро сделалась недружелюбной, а после войны 1967 года и прямо враждебной, антисемитские настроения в советском обществе нашли себе легальную нишу в борьбе с "израильским сионизмом". В этой настойчивой пропаганде, рисующей Израиль агрессивным и захватническим государством, иногда звучали слегка замаскированные антисемитские нотки. Если мы посмотрим на современных идейных лидеров антисемитизма в России, то мы увидим, что практически все они вышли из рядов борцов с этим самым "израильским сионизмом".
Вот эти факторы и привели к тому, что в послевоенном СССР так и не смогли справиться с новым изданием антисемитизма, насажденного немецкой пропагандой. Хотя эти антисемитские настроения не доходили до погромов, этого было вполне достаточно, чтобы создать для советских евреев недружелюбную атмосферу, которая их подталкивала к эмиграции, а также к антисоветской деятельности.
Послесловие
Вот повествование о судьбах советского еврейства в сталинские времена подошло к концу. Конечно, оно далеко не исчерпывает этой темы, как и вообще темы советской национальной политики. Было бы целесообразно развернуть исследование дальше, показать советскую национальную политику, основы которой заложил Сталин, во всей ее полноте и разнообразии, показать роль и вклад каждой национальности, их необычайный подъем и развитие. Еврейский пример показывает, как национальности, до того стесненные и забитые, превращались в важную часть советского общества, полностью меняли свой облик. Евреи, к примеру, очень и очень многое получили от Советской власти и очень многое ей дали.
Вне всякого сомнения, у этой книги будет много критиков. Многим не понравится мой подход к еврейской истории. Многие будут пытаться меня уличать в чем-нибудь, что с их точки зрения является ошибочным или неприемлемым. Однако напомню, что мой подход к еврейской теме состоит в отказе от языка вражды, в совершенно новом ракурсе. История советского еврейства вовсе не была историей чужеродного меньшинства или историей "исхода из плена", она не была одномерной и линейной. У каждого события были свои объективные причины, и анализ их позволяет взглянуть на историю отдельно взятого народа во всей ее целостности. Если кто-то захочет поспорить, я готов принять вызов.
Собственно, советское еврейство - это неотъемлемая часть нашей истории. Советские еврейские революционеры, ученые и инженеры, колхозники и рабочие, офицеры и солдаты участвовали в грандиозных исторических событиях нашей страны. Почему мы это должны вымарывать ради чьих-то интересов?