А вот Ленин с Троцким не были настолько принципиальны. На заседании ЦК 22 февраля 1918 года Троцкий сообщил о предложении французов и англичан оказать помощь Советской России, если она вступит в войну с Германией. Ленин прислал записку, в которой просил присоединить его голос "за взятие картошки и оружия у разбойников англо-французского империализма". Шутник, однако.
Даже не обвиняю в этом большевиков. За всю историю ни одна неустойчивая власть ни когда не отказывалась от иностранной помощи, потому что глупо отказываться, и связанные с этим обвинения звучат наивно. Белая пропаганда, кстати, тоже использовала этот прием против врагов, называя их "германо-большевистскими бандами". И это тоже было глупо. Ленину ни когда и в голову не приходило обслуживать германские интересы, ему просто нечем было заплатить за мир с немцами, кроме территорий. Но тогда белых и тем более нелепо обвинять в том, что они пахали на Антанту, к тому же территориями они Антанте не платили, хотя это было бы для них очень выгодно. Но белые сражались за Родину, поэтому Родиной торговать не могли. А Ильич боролся за Интернационал, и на Россию ему было, по его собственному призванию, совершенно наплевать.
Наемники буржуазии?
Самая глупая и самая бесстыжая красная ложь о белогвардейцах в том, что они были "наемниками буржуазии". Генрих Иоффе писал про советские времена: "Мальчишки считали белых буржуями и помещиками, стремившимися вернуть народ в прежнее угнетенное состояние. Многочисленные красочные плакаты подтверждали это. На них люди с пухлыми животами - купцы и капиталисты - держали на поводках беснующихся псов, на которых было написано: Деникин, Врангель, Юденич, Колчак…" Кем же были на самом деле эти "беснующиеся псы"?
Деникин был сыном крепостного крестьянина, которого забрили в солдаты, и который за 20 лет выслужился в офицеры.
Корнилов родился в семье рядового казака, дослужившегося до хорунжего (по нашему - лейтенанта).
Алексеев - сын солдата сверхсрочника, выходец из крестьян.
Колчак родился в семье морского артиллериста, ставшего затем заводским инженером.
Врангель - выходец из петербургской интеллигенции, сын ученого-искусствоведа.
Дроздовский - сын генерала, у которого было имение в Полтавской губернии - 12 десятин, а средний крестьянский надел там составлял тогда 15 десятин.
Все белые генералы были выходцами из самых низов народа, преимущественно-крестьянских, максимум - из интеллигенции, которая в России ни когда не была перекормленной. Среди лидеров белого движения не было ни одного богатого человека и ни одного представителя аристократии. Титул был только у Врангеля, но остзейского барона трудно считать принадлежащим к аристократической верхушке.
Жизнь белых генералов была доказательством того, что самый последний бедняк безо всяких революций может стать "его превосходительством", если будет честно служить Родине и проявит необходимые таланты. Впрочем, капиталов они не скопили, помещиками не были, и с чего бы им было драться за чьи-то капиталы и поместья?
Но, может быть, буржуазия наняла нищих генералов из крестьян для защиты своих интересов? Ну что ж, давайте посмотрим, как проходил этот "найм".
Белая Гвардия родилась под Ростовом, где горстка офицеров пыталась сдержать натиск красных банд. Они дрались на подступах к Ростову оборванные и голодные, а за их спиной веселились жирные богачи, с ироничной ухмылкой смотревшие на "офицерские причуды". Им, как милостыню, иногда бросали какие-то крохи, совсем не желая кормить армию, которая их же, сволочей, и защищала.
Генерал Алексеев жаловался на явную нехватку "Мининых", готовых жертвовать на патриотическое дело, творившееся в Новочеркасске. "Алексеевская организация" не находила отклика в среде российских толстосумов. Генерал Марков негодовал по этому поводу: "Как это понять? В то время, когда льется кровь, находящиеся за нашей спиной должны чем-то платить, как-то поддерживать армию, помогать ей. Наша гуманность погубит нас. Война не терпит поблажек. Тыл должен понимать это. Но, видимо, в таком случае придется не просить, а требовать, тогда и результат войны будет другой".
Итак, белые и богатые существовали тогда в параллельных реальностях. Белые взялись за оружие вовсе не по призыву толстосумов, которым до Белой Гвардии вовсе не было ни какого дела. "Князья Пожарские" так и не смогли докричаться до "купцов Мининых". Ту жирную ростовскую сволочь, откровенно говоря, даже трудно понять. Неужели они не въезжали, что если белые не устоят, то придут красные и отберут всё? Ответ на это недоумение надо, видимо, искать в психологии богача. Толстосумы слишком привыкли, что при помощи денег смогут порешать все вопросы, что, пока целы их капиталы, они хоть с чертом договорятся, кого надо подкупят и опять будут в полном шоколаде. Белые офицеры-оборванцы не внушали им доверия, они не хотели вкладывать деньги в это гиблое дело. Пафос генерала Маркова понятен: "Хватит просить, надо требовать". Но чтобы что-то стребовать с этой жирной сволочи, белым пришлось бы вводить чрезвычайки, а этого они не могли себе позволить. Нормальный человек не может изменить своей природе и стать нелюдем "для пользы дела". А вот для красных это проблемой не было. Генерал Марков упомянул о 400 рублях, которые дали ростовские богачи генералу Алексееву и о миллионах рублей, которые они дали большевикам, когда Добровольческая армия оставила Ростов. Если человека прижечь хорошенько каленым железом, он отдаст даже то, чего у него нет. Вот уж воистину: кто не хочет кормить белую армию, будет кормить красную.
Бесстыжая ложь о том, что белые были "наемниками буржуазии", была для красных жизненно важной, даже неизбежной, потому что одна ложь порождает другую. Однажды соврав о том, что их главная цель - освободить народ от эксплуатации, они вынуждены были врать о том, что их противники - защитники эксплуататоров. Одно логически вытекало из другого. Но фактами это не подтверждается. Белые не были эксплуататорами и, более того, находились с эксплуататорами в отношениях неприязненных. Отсюда следует, что и для красных "уничтожение эксплуатации человека человеком" было лишь предлогом для уничтожения исторической России.
"Бей рабочих и крестьян"?
В годы Гражданской войны большевики выпустили плакат, на котором была изображена "деникинская банда", идущая под знаменем с надписью: "Бей рабочих и крестьян". Ещё одна ложь по той же схеме: поскольку Красная Армия была объявлена рабоче-крестьянской, значит белые - против рабочих и крестьян. Зачем-то Деникину, сыну крепостного крестьянина, очень захотелось бить крестьян. Кто-то и до сих пор верит в этот бред.
Есть, однако, факты. На территориях, которые контролировали белые, не было даже намека на голод, а в то же самое время на территориях, где большевики установили "рабоче-крестьянскую власть" крестьяне вымирали от голода. Помню, сестра моей бабушки привела мне частушку той поры:
При царе, при Николашке,
Ели белые олашки,
А теперь большевики,
Так нет ни хлеба, ни муки.
В частушках всегда правда, потому что их свои придумывают для своих - начнешь петь какую-нибудь околесицу, так тебя просто засмеют.
Офицер-марковец вспоминал, что однажды во время боя они услышали в тылу у красных оружейную стрельбу. Сначала не поняли: "Наши в тылу врага?" Но связь сообщила, что это ведут бой крестьяне, не желающие оставаться у красных и пробивающиеся к Добровольческой армии. Крестьяне пробивались на юг одиночно и группами, иные - в сотни человек. На первый батальон Марковского полка за трое суток вышло около 400 крестьян. Они не просто уходили, а для того, чтобы бороться со своими врагами-большевиками. Они просили зачислить их в ряды Белой Гвардии, дать им оружие.
Воистину, лютой была для крестьян рабоче-крестьянская власть, и для рабочих она была ни сколько не лучше.
В Омске на Ижевском заводе большевики зверски замучили и расстреляли свыше семи тысяч человек. Большинство этих жертв были рабочими, среди расстрелянных было много женщин и детей. И пролетариат поднимался против своих палачей-большевиков, цинично прикрывавшихся "диктатурой пролетариата". Одним из самых боеспособных соединений белых стала Ижевская дивизия, целиком состоявшая их рабочих.
Полковник Дроздовский говорил: "Если вождям большевизма нет ни прощения, ни пощады, то рядовым бойцам, отрекшимся во имя Родины от своих прежних преступных заблуждений, мы найдем место в наших рядах". Дроздовский первый из белых командиров стал привлекать на службу бывших красноармейцев. Был сформирован солдатский батальон, который уже через 5 суток блестяще проявил себя в бою. Среди его состава были простые парни - чернорабочие, крестьяне. Офицер-дроздовец вспоминал: "Надо было просто удивляться той перемене в их сознании и настроении после того, как они надели погоны. Они все радовались плену и уверяли офицеров, что советчина со всей комиссарской сворой им осточертела". После взятия Тихорецкой солдатский батальон был развернут в 1-й Солдатский полк, позднее получивший наименование Самурского. Пополнения из рабочих и крестьян у белых всегда были.
Итак, правда в том, что рабочие и крестьяне сражались и у белых, и у красных, то есть Гражданская война разделила людей вовсе не по социальному и не по имущественному признаку. У белых было куда больше оснований утверждать, что они сражаются за подлинные, а не за мнимые интересы рабочих и крестьян, и в этом смысле скорее уж белая армия была рабоче-крестьянской. Для белых генералов и офицеров рабочие и крестьяне были русским народом, который они любили и за который проливали кровь. Для красных комиссаров народ был быдлом, которое они всегда готовы были губить в любом количестве, интересами которого они прикрывались и на котором паразитировали.
Впрочем, в Белой Гвардии солдат и офицеров было примерно поровну, то есть офицерский состав наличествовал в избытке, а рядового состава всё же хронически не хватало. Почему? Не надо думать, что к красным рядовые шли охотнее, потому что они были социально близкие, родные, свои, а к белым шли реже, потому что это были "баре" и "благородия", то есть чужие. Просто красных совершенно не интересовало, кто чего хочет, они гребли всех "под метлу", порою карательными методами. Как заметил Валерий Шамбаров, красных было больше, потому что они поставили под ружьё пассивное большинство. А к белым шли добровольно. Ну порою не совсем добровольно, когда речь шла о пленных красноармейцах. Но убежать от белых было очень легко и порою убегали, а те простые русские мужики, которые оставались с белыми, сражались не за страх, а за совесть. Идейных рабочих и крестьян у красных вряд ли было больше, чем у белых.
Конечно, сказывалось то, что простые люди гораздо реже бывают идейными, чем образованные, потому и пошли на Дон в первую очередь офицеры, а не рядовые. Рабочие и крестьяне, редко читавшие книги и всякими там возвышенными идеями не сильно увлекавшиеся, в массе своей жили очень приземленными интересами. Не многим из них могла быть близкой мысль о том, чтобы с огромными трудностями пробираться за тысячу километров в Белую Гвардию, чтобы выполнить свой долг перед Россией. Среди простых людей тоже были настоящие и очень глубокие патриоты, но их конечно не могло быть много. Тут ещё сказалась одна особенность русского народа: у нас власть принимают, как данность, как факт, как климат. Когда большевики пришли к власти, широкие массы приняли это, как факт, и думали лишь о том, как к новой власти приспособиться. А белые были на периферии, на Дону, они оказались в позиции "бунтовщиков". Даже средний офицер и то мог сразу понять, что к власти пришла откровенная мразь и надо приложить все усилия, чтобы эту мразь от власти убрать. А рабочие и крестьяне такими категориями не мыслили, им и в голову не могло прийти, что надо куда-то пробираться, чтобы примкнуть к каким-то непонятным белогвардейцам.
Представим себе, что Белая Гвардия зародилась не в Новочеркасске, а в Петербурге, и Алексеев, Корнилов, Деникин заявили о себе именно штурмом Зимнего дворца, сразу же объявив себя триумвиратом, которому принадлежит полная и неограниченная власть в России. Вплоть до новых указаний. Тем временем в Новочеркасске Ленин с Троцким подняли бы красный флаг, призывая всех рабочих и крестьян на борьбу за интересы трудящихся. Только чтобы посмеяться можно предположить, что к ним на Дон стали бы пробираться "сознательные рабочие и беднейшие крестьяне", чтобы встать под знамена "народных вождей". Если бы рабочим с Путиловского завода сказать тогда, что на Дону началась революция, и надо всем туда идти, чтобы свергнуть власть буржуазии, работяги просто послали бы таких агитаторов семиэтажным матом. Нет, если бы какого-нибудь питерского буржуя "экспроприировать", так они бы не отказались, но на Дон идти к каким-то клоунам? Не смешите. И балтийские матросики вовсе не отправились бы в пеших колоннах на Дон, потому что они тогда под руководством отцов-офицеров уже занимались бы "возрождением лучших традиций русского флота". А интересно, какими такими словами ленинские гонцы с Дона смогли бы оторвать от сохи крестьян центральных губерний, чтобы они значит всё бросили и устремились на Дон под знамена Бронштейна? Вот тогда бы и стало понятно, какую поддержку на самом деле народ оказал "борцам за народное счастье". Если бы Ленину с Троцким паче чаяния удалось сколотить на Дону ну хоть какой-то отряд, рабочих и крестьян в этом отряде оказалось бы гораздо меньше, чем у белых. А когда казаки вдоволь насмеялись бы, они разогнали бы эту "красную гвардию" за полчаса нагайками.
Но ведь и до сих пор в интеллигентской среде ведутся разговоры о том, почему всё-таки русский народ пошёл за большевиками? И не коммунисты об этом рассуждают, а интеллигентики, которые как раз не любят коммунистов. А рассуждают они об этом потому, что совершенно не чувствуют души русского народа. На самом деле народ вовсе не пошёл за большевиками. В подавляющей своей массе народ вообще ни куда не пошёл. Поэтому так глупо звучат утверждения о том, что "народ не поддержал белых". Да, не поддержал, но и не мог поддержать. Возьмите рабочего от станка и крестьянина от сохи и начните им что-то впаривать о долге и чести - первой фразы до конца не дослушают. Так было, так есть, так будет. И только совсем уж глупый интеллигентик станет обижаться в этом случае на народ. Не надо предъявлять к людям непосильных требований. У каждого в этой жизни своя задача. Одни идут, другие ведут. А если у того, кто должен идти, спросить, чего он сам хочет, так он просто захочет остаться дома.
Генерал Деникин сетовал: "Народ не усыновил в родительской любви своей ни красной, ни белой армии: не нес им в жертву добровольно ни достатка своего, ни жизни". Антон Иванович был честным человеком, он видел правду такой, какова она есть, не обманывая ни себя, ни окружающих, но его демократические иллюзии поражают своей наивностью. Он говорил о "родительской любви народа", то есть он хотел быть сыном народа, а народ хотел отца, которому он мог бы подарить свою сыновнюю любовь. Ну не может народ быть собственным отцом. И не может отец быть сыном собственных детей. Это что, такая сложная мысль?
Митрополит Вениамин (Федченко), возглавлявший духовенство врангелевской армии, после 1945 года по разрешению Сталина вернулся в Россию. И вот владыка Вениамин выступает перед советской молодежью, а один юноша его спрашивает: "Как же вы осмелились тогда против народа идти?" Да искренне так, даже без осуждения, а с крайним недоумением. Владыка начал что-то мямлить о том, что тогда было очень трудно разобраться в ситуации. А я подумал: большевики к тому времени уже успели вырастить поколение зверенышей, Гражданской войны не нюхавших, но твердо уверенных, что красные были за народ, а белые - против. С тех зверенышей и взять было нечего, но когда недавно один хороший православный человек, к тому же не глупый, сказал: "Белые пошли против народа", меня просто взорвало. Я говорю: "Ты сейчас сам понял, что сказал? По-твоему Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов были за русский народ, а белые, значит, против?"
Что за каша у нас до сих пор в головах? Это какая-то жуткая бурда из большевистского вранья и демократической лжи, приправленная по вкусу православием. Вопрос о том, за кем пошел народ по сути своей абсурден. А против народа пошел тот, кто пошел против подлинных интересов народа. И это были красные.
За Русь Святую
Мы подошли к самому главному, а именно к духовному смыслу Гражданской войны. Слово "духовность" сейчас затаскали, не понимая его реального смысла. Между тем, духовность это по сути религиозность, она определяется наличием в человеке вертикального измерения.
Генерал Брусилов, поддержавший большевиков, в конце жизни горько в этом раскаялся, потому что вполне осознал ту самую главную причину, по которой большевиков ни при каких обстоятельствах нельзя было поддерживать. Он писал о том, что большевизм это проявление "… всемирной антихристианской борьбы, желающей уничтожить весь Свет Христов во имя тьмы сатанинской … Кто-то верно сказал, что большевики очутились в темной прихожей того большого антихристианского движения, которое ими руководит. А они сами не знают, кто дает им директивы. Особенная вина на нас, верующих людях, ибо неверующие не понимали многого, а мы, христиане, должны были понимать …"
Действительно, глубинная, корневая суть большевизма - это именно антихристианство, а "борьба за интересы рабочего класса" - это была только ширма. Возьмем для примера главного большевика - Ленина. И.М.Ходаков справедливо о нем писал: "Ленин - думающая гильотина, существо не способное любить ни Родину, ни женщину, не способное на дружбу". Одно только предположение, что этот человек решил "посвятить свою жизнь делу освобождения рабочего класса" не должно бы вызывать ни чего, кроме смеха, особенно если учесть, что Володя Ульянов вырос в семье царского сановника и живых рабочих отродясь в глаза не видел. С чего бы ему воспылать к рабочим такой сильной любовью, и с чего бы ему страдать от того, что рабочим тяжело живется? Этот человек вообще не умел любить, и рабочих он мог любить меньше, чем кого бы то ни было. Движущей силой этого человека была вовсе не любовь, а лютая ненависть. Источник этой ненависти кроется в домашнем воспитании - его воспитывала мать, у которой были так сказать этнические причины для ненависти к Церкви и всему христианскому. В 14 лет Володя Ульянов вполне осознанно сорвал с себя крест и никогда его больше не надевал. А ведь вся жизнь в Российской Империи строилась на христианстве - кругом храмы, и даже если в них не заходить, так ведь всегда кресты перед глазами, и даже если глаза закрыть, так в ушах будет колокольный звон. Для человека, который ненавидит христианство всеми силами души, тот старый мир был совершенно невыносим, и неудивительно, что разрушение этого мира стало для него мечтой всей жизни. Ленину было по большому счету безразлично, что будет построено на обломках русского мира, лишь бы этот мир разрушить. Такими же были и другие лидеры большевиков, счастье народа их меньше всего интересовало, ими двигала только ненависть к православию и к той жизни, которая была на православии основана.