* * *
Корреспондент "Комсомольской правды" Александр Гамов поинтересовался тем, что президент думает о реакции интернет-сообщества на известие о том, что он собирается стерхом вести за собой журавлей.
- А чего говорить, - перебил его президент, - взяли бы и сами полетели.
Этот может.
* * *
Через некоторое время президент, как на других пресс-конференциях, взял раздачу вопросов на себя, и слово сразу получил и теперь внештатный корреспондент "Шести соток" Андрей Туманов ("Я задавал вам вопросы на этих пресс-конференциях шесть раз, учитывая Дмитрия Анатольевича!.."), и люди, которые отчаянно стремились к этому последние три с половиной часа с мольбой "Интернету дайте!". Начались вопросы про Болотную площадь, "болотные дела".
Вопросы были такие: "Вы, например, знаете, что есть такой человек Владимир Акименков, который сейчас сидит в СИЗО уже несколько месяцев, и он теряет зрение стремительно, в то время как госпожа Васильева, которая работала в Минобороны и причинила значительно больший урон государству, чем Акименков, находится дома, в 13-комнатной квартире, и требует уборщицу? Считаете, нормальная эта ситуация?" "Не кажется ли вам странным, что у государства, и сильного государства, как Россия, которое поднялось с колен, усилиями СК и господина Бастрыкина из Следственного комитета главным его внешним врагом сейчас стала даже не маленькая Грузия, а мелкий и незначительный политик Гиви Таргамадзе, а главными внутренними врагами даже не Алексей Навальный, а мелкие оппозиционеры Развозжаев и Константин Лебедев, которых судят за, соответственно, заговор против России?"
Впрочем, эти вопросы не причинили неудобств господину Путину. Он обратил их против создателей вопросов, и каждое их слово было использовано против них.
Выяснилось, что "у Следственного комитета нет врагов персональных. Следственный комитет обязан следить за исполнением российского законодательства, а в случае его нарушения производить расследование и предлагать суду принять окончательное решение". "А что касается того грузинского политического деятеля (фамилия не называется из принципиальных соображений. - А. К.), то он совсем не враг Российской Федерации, он человек, который пытался, и может быть, до сих пор это делает, подстрекать граждан Российской Федерации к совершению противоправных действий, которые могли выражаться в совершении террористических актов, к незаконному захвату власти. Я думаю, что это очень убедительно было показано съемками, под которые они случайно, должен вам раскрыть государственную тайну, попали в контролируемом помещении".
- А обсуждение… совершения терактов, в том числе и взрывов на железной дороге! - посчитал нужным возвысить голос господин Путин. - Против этого Бастрыкин не должен проходить! Как же Бастрыкин может пройти мимо того, что обсуждается возможность взрыва поезда где-то в районе Иркутска? О чем вы говорите?! Вы же гражданин России, вы сами могли оказаться в этом поезде! Или дети ваши, или знакомые, или другие пользователи интернета! (Очередной болезненный удар ниже пояса по всему интернету. - А. К.) Разве можно так?.. Ну и недопустимо абсолютно рукоприкладство в отношении представителей органов власти. Почему кто-то считает, что у нас дозволено срывать погоны, либо бить по лицу, либо душить представителя власти?.. Завтра они (полицейские. - А. К.) скажут: "Идите сами на улицу и боритесь", допустим, с представителями крайних националистических движений. Вы одобряете их деятельность? Думаю, что, имея в виду ваш либеральный подход, вряд ли. Так они скажут: "Очки сними, и иди туда, и дерись с ними сам".
Я присмотрелся. Автор вопроса и в самом деле был в очках.
* * *
- Владимир Владимирович! - в два голоса запричитали целеустремленные грузинские журналистки, когда президент России проходил мимо.
В ответ он прицелился и вдруг щелкнул пальцем по желтому микрофону телекомпании "Имеди". Большего от него им было не дождаться. Но и этого оказалось так много, что соседка обладательницы желтого микрофона выронила свой, оранжевый, и он покатился под ноги охранникам.
Не это ли называется: одним выстрелом - двух зайцев?
* * *
Инспектируя олимпийские объекты в Сочи, президент Путин с подлинным энтузиазмом оглядел спортивную арену "Шайба". Это сооружение оказалось уже даже сданным в эксплуатацию. На экранах под потолком светилось табло, и, судя по информации на нем, счет в финальном матче олимпийского хоккейного турнира между сборными России и Канады был пока 0:0.
- А кто победит? - прокричала Владимиру Путину американская корреспондентка, хотя, казалось бы, что ей до матча, в котором не принимает участие ее команда.
- Мы, - сказал господин Путин, который вряд ли мог ответить что-нибудь другое.
Через минуту информационные агентства уже передавали, что Владимир Путин считает: в финальном матче хоккейного олимпийского турнира встретятся сборные России и Канады, а победит сборная России.
* * *
Владимир Путин к слову, но исчерпывающе высказался о журналистах:
- Там работают люди эмоциональные, не очень информированные о том, что происходит…
Понять его было можно: в конце концов, неудивительно, что он за годы в политике устал от журналистов, по крайней мере не меньше, чем они от него.
* * *
- У вас задача вынести информацию на суд общественности, а там - принизить, замолчать, недоинформировать… - поставил диагноз журналистике больного постиндустриального западного общества Владимир Путин. Но все это, как говорят юристы, покушение с негодными средствами.
Для такого диагноза нужно тем не менее специальное образование. И Владимир Путин, видимо, уверен, что именно у него оно есть. И с этим даже нельзя поспорить: и правда есть. И даже не одно.
* * *
Господин Путин категорически согласился с тем, что закон о работе с жалобами граждан надо менять:
- Вообще, в целом, конечно, в интернете легко прятаться, хамить, обзываться и при этом заявлять свою какую-то крайнюю позицию. При этом еще неизвестно, кто это делает! Но если у человека есть какая-то позиция, есть какие-то претензии - пусть он скажет, назовет себя. Иначе это не претензия и не жалоба, это анонимка, и здесь только один проверяющий хорошо работал - Лаврентий Павлович Берия… С анонимками!
* * *
Владимир Путин подошел к журналистке из газеты города Ванино, которая до этого жаловалась ему, что служба безопасности президента отобрала у нее перед пресс-конференцией костыли, а ванинские правоохранительные органы отбирают у нее жизнь (через двадцать минут после ее выступления министр внутренних дел России Владимир Колокольцев прислал на пресс-конференцию телефонограмму с сообщением о том, что в Ванино уже выехала следственная группа, а господин Путин с удовольствием озвучил эту телефонограмму; свою службу безопасности, впрочем, защитил, сославшись на мировой опыт, - а то что же все она его защищает).
Поговорив с журналисткой пару минут, президент пошел к выходу, где его и настиг вопрос одного из журналистов: "А Ходорковского амнистируют?"
Владимир Путин некоторое время еще двигался к выходу, словно обдумывая этот вопрос, а потом повернулся и произнес:
- Что же касается Ходорковского… Э-э… Пропустите! (Это относилось к журналисту агентства LifeNews. - А. К.) Я уже об этом говорил… Михаил Борисович должен был в соответствии с законом написать соответствующую бумагу, ходатайство о помиловании. Он этого не делал, но совсем недавно он такую бумагу написал и обратился ко мне с просьбой о помиловании. Он уже провел в местах лишения свободы больше десяти лет - это серьезное наказание, он ссылается на обстоятельства гуманитарного характера, у него больная мать, и я считаю, что, имея в виду все эти обстоятельства, можно принять решение о его помиловании.
И Владимир Путин, ни на что больше не отвечая (вслед еще раздался вопрос, не написал ли вдруг чего-то такого же и Платон Лебедев), удалился.
Происшедшее не производило впечатления импровизации. Президент отвечал обстоятельно и уверенно, так, как будто готовился к этому вопросу если и не больше десяти лет, то уж не меньше десяти минут.
* * *
- Шпионаж, - делился опытом президент, - одна из древнейших профессий наряду с некоторыми другими.
В зале засмеялись, а зря, потому что Владимир Путин, кажется, имел в виду не только проституцию.
- Не будем их перечислять, - засмеялся и президент. - Их не так много, древнейших профессий.
Точно: и журналистику тоже.
* * *
Ксения Собчак с телеканала "Дождь" была возмущена поведением главы Чечни Рамзана Кадырова, пообещавшего ровнять с землей дома террористов и выселять за пределы республики их семьи.
- Зачем ты ей дал слово? - спросил Владимир Путин Дмитрия Пескова.
Пресс-секретарь президента знал зачем, да и президент тоже, но должен же был Владимир Путин так сказать. И в этом "ей" была вся история отношений Владимира Путина с Анатолием Собчаком и его семьей. Прозвучало то есть на самом деле почти по-родственному.
- Виноват, - откликнулся господин Песков.
Действительно, какой вопрос - такой ответ.
* * *
Один журналист, работающий в жанре расследования, рассказал, что давно уже привычными в его работе и в работе таких, как он, стали доносы, уголовные дела, давление…
- Журналист, - добавил он, - должен иметь не только свободу слова, но и свободу после сказанного слова.
Раздались аплодисменты, но господин Путин в них участия не принимал:
- То, что давление, - пожал он плечами, - так это везде происходит, в том числе и за рубежом. Это проблема общества вообще. Это выбор каждого человека - готов он к борьбе или нет.
Прозвучало как рецензия на фильм "Левиафан".
* * *
Владимир Путин рассказал, "что такое журналистика сегодня":
- Она, по сути, мало отличается от того, какой была вчера. Это поиски правды, - пояснил президент России.
И что-то они затянулись.
* * *
- А вы знаете, что вы, все здесь сидящие, - Владимир Путин обвел пальцем десятка три журналистов, расположившихся на стульях дугой перед ним, - объекты разработки соответствующих спецслужб?!
Журналисты смеялись: большинство легкомысленно, а я, например, нервно.
- И я скажу почему! - с увлечением продолжил президент России. - Потому что вы - носители определенной информации! Вы можете что-то услышать, с кем-то поговорить… Вы свободно болтаете по телефону!..
Он выделил, причем как-то яростно, слово "болтаете": наконец-то он нашел повод сказать нам об этом!
- И все несете в эфир, что считаете нужным! - на лице Владимира Путина была откровенная досада. - Или о чем думаете!..
"Ну зачем?! - казалось, из его груди просто стон рвется. - Какие же вы бедняги!.. Остановитесь!.. Но хоть кто-то должен вам об этом сказать?!!" - казалось, только что не молил он нас услышать его.
- И на каждого из вас могут завести дело! И так оно и есть!
Его дело предупредить.
* * *
- Мне бы не хотелось, чтобы журналисты и чиновничество шли друг на друга как стенка на стенку! - произнес Владимир Путин то, что в произнесении вообще-то не нуждалось.
- Но ведь не всегда идут навстречу! - взмолился журналист.
- Всегда не может быть всегда, - сказал Владимир Путин фразу, которая будет теперь претендовать по крайней мере на попадание примерно во вторую сотню его личных афоризмов.
* * *
Итальянский журналист спросил Владимира Путина, рассказал ли ему Сергей Лавров что-то о своей встрече с Дональдом Трампом.
- И вас хочу спросить: как вы цените работу господина Трампа? - добавил журналист телеканала RAI.
На лице Владимира Путина появилось выражение, которое должно было продемонстрировать, что вопрос ему понравился и что он понял все его смыслы (накануне в американской печати, а также в Сенате и Конгрессе говорили только, кажется, о том, что Дональд Трамп выдал Сергею Лаврову секретную информацию про быт руководителей ИГ, и подразумевалось, что эта информация досталась от израильского агента, внедренного в ИГ, то есть Дональд Трамп поставил под удар и этого чудесного человека).
Ответив для начала на вопрос о Ливии (и обнаружив знание предмета - Ливия была названа "страной чрезвычайно важной"), Владимир Путин перешел к результатам визита министра иностранных дел России Сергея Лаврова в США:
- Мы их оцениваем высоко (улыбка господина Путина, сопровождавшая вопрос корреспондента RAI, осталась, таким образом, казалось, в прошлом. - А. К.). Это был ответный визит после того, как накануне мы принимали в Москве госсекретаря США Тиллерсона (с ним встречался и президент России. - А. К.). Это обычная, естественная международная практика.
Владимир Путин говорил так дипломатично и равнодушно, даже рассеянно, что убаюкал, кажется, всех. По крайней мере, я и представить не мог его следующей фразы.
- Что касается реакции на эту встречу, то в Соединенных Штатах развивается политическая шизофрения! - произнес он. - Ничем другим я не могу объяснить обвинения президента Соединенных Штатов в том, что он выдавал Лаврову какие-то секреты! Кстати говоря, я сегодня с ним на этот счет разговаривал, придется объявить ему замечание, выговор, потому что он этими секретами с нами не поделился! Ни со мной, ни с представителями спецслужб России…
Сергей Викторович, сидя в первом ряду в зале, похохатывал. Но на окраине сознания Сергея Лаврова, не исключено, уместилось соображение насчет того, что ведь, может, и правда замечание или выговор объявят теперь, чтобы все по форме было, раз уж сказано вслух таким человеком, и что замечание, конечно, от выговора отличается, и что все-таки, замечание или выговор, а?..
- Это очень плохо с его стороны, - продолжал Владимир Путин. - Более того, если администрация США сочтет возможным, мы готовы предоставить запись беседы Лаврова с Трампом в Сенат и Конгресс США…
И тут ведь тоже важная вещь случилась, на которую мало кто, а может, и совсем почти никто не обратил в этой суматохе внимания: Владимир Путин пробормотал нечто, слишком уж напоминающее одно известное слово… то самое одно известное слово на одну известную букву, без которой иногда и не обойтись… и вот оно вырывается… вот и тут… (Это что же такое его переполняло, что оно так вырвалось?) Обсценная, как говорится, лексика… да еще и в одном ряду с такими уважаемыми на первый взгляд словами, как "Сенат" и "Конгресс"…
Этот момент, я считаю, необходимо зафиксировать для вечности.
- Конечно, - заключил Владимир Путин, - в том случае если американская администрация этого захочет!
Ясно было, насколько продуктивно Владимир Путин потратил это время, пока его итальянский коллега отвечал на первую часть вопроса: про Ливию. У Владимира Путина было время, чтобы приготовить свой ответ про встречу Сергея Лаврова с Дональдом Трампом. Причем, скорее всего, даже слишком много времени: окончание - про возможность публикации записи разговора было, скорее всего, лишним, потому что противоречило началу ответа, в котором Сергей Лавров ничего не рассказал вообще. Зачем же спрашивать было, если уже есть запись?
Впрочем, и это тоже понятно: Владимир Путин хотел, видимо, дать понять, что не было, ну не было ничего такого в этом их разговоре!
То есть он все-таки пошел на поводу у этой, как он полагает, шизофрении.
* * *
На совместной конференции президентов Франции и России господина Путина спросили про Марин Ле Пен: зачем он встретился с ней в Москве, а теперь стоит рядом с Эмманюэлем Макроном? Кроме того, Владимира Путина спросили уже прямо насчет работы российских хакеров на французских президентских выборах.
- Обращаю внимание, как вопрос был сформулирован, - сказал господин Путин, сам при этом не глядя на французского журналиста. - Говорят, что, может быть… Кто говорит, на основании чего… Может быть, российские хакеры… А может быть, и нет… Пресса для этого, конечно, и существует, чтобы знакомить граждан с различными точками зрения, но в политике это путь в никуда!
Казалось, они договорились: один не настаивает на хакерах и на вмешательстве России в президентские выборы во Франции, другой… А что другой?
И тут стало ясно, что другой. Последовал вопрос корреспондента телеканала Russia Today во Франции, как господин Макрон собирается выстраивать отношения с иностранными корреспондентами: во время президентской кампании, например, штаб Эмманюэля Макрона жестоко дискриминировал Russia Today и агентство Sputnik.
Господин Макрон внимательно посмотрел на корреспондента Russia Today:
- Я могу иметь образцовые отношения с иностранными журналистами, если они журналисты! Russia Today и Sputnik распространяли ложную информацию, клевету, и я считаю, что они поэтому не имели доступа к моему штабу. Поэтому ситуация была такой серьезной.
И на этом он тоже не остановился:
- Russia Today и Sputnik вели себя не как пресса, а как орган лживой пропаганды!
Конечно, журналистка Russia Today задавала свой вопрос, чувствуя себя в полной безопасности в присутствии своего президента. И я, честно говоря, тоже думал, что сейчас ка-а-к ответит… но он, имея все возможности для этого, промолчал.
Почему? Решил отблагодарить господина Макрона за то, что тот не откликнулся на такую благодарную тему о российских хакерах? Решил, что дороже, как говорил Эмманюэль Макрон, возродить нормандский формат и безотлагательно приступить к нему? Или Владимир Путин не захотел ассоциировать себя с той предвыборной историей?
Так или иначе, а все равно на него сильно не похоже.