По сути, BlackRock, являясь по законодательству публичной торгуемой корпорацией, в каком-то смысле стоит над государством. Более того, многие виды ее деятельности регламентируются совершенно секретными документами. Один из наиболее осведомленных в Америке людей, бывший председатель ФРС П. Волкер однажды назвал BlackRock самой могущественной финансовой корпорацией в мире.
Как и полагается главной сердцевинной структуре ВРФК, BlackRock существует в режиме абсолютной секретности. Хотя структура владельцев корпорации формально известна, однако детальные исследования позволяют сделать вывод, что в отличие от подавляющего большинства других крупнейших американских финансовых институтов, корпорация принадлежит весьма ограниченной группе лиц. О BlackRock, ее истории, владельцах и деятельности, в отличие от других американских корпораций, не написано ни одной книги, нет ни одного детального расследования.
Кратко очертив основные компоненты и контуры ВРФК можно переходить к анализу природы финансово-экономических войн. Эти войны, как отдельный вид противоборства, включенный в военную доктрину США и некоторых других стран мира, коренным образом отличается не только от традиционных военных конфликтов, но и от столь популярных сегодня кибер и информационных войн.
Недавно на семинаре в Лондоне экономический советник Президента Дж. Буша – младшего, руководитель лоббистской и консалтинговой компании, автор бестселлера "Signals: The Breakdown of the Social Contract and the Rise of Geopolitics" P. Malmgren сообщила, что по поручению военно-разведывательного сообщества США она подготовила 90-страничное исследование о финансово-экономических войнах. На семинаре П. Мальмгрен сказала, что "руководство США всерьез рассматривает перспективу затяжного конфликта с Китаем и Россией с использованием кибер и финансово-экономических вооружений". Она отметила, что "будущие войны – это не привычные морпехи и танки, не только дроны и боевые вирусы, но и иные виды вооружений". По ее мнению, финансово-экономические войны "отличаются от обычных войн гораздо сильнее, чем столь популярные и обсуждаемые сегодня кибервойны". Просьбу объяснить, в чем заключаются эти отличия, Ф. Мальмгрен проигнорировала, сославшись на конфиденциальность. Поэтому постараемся разобраться с вопросом самостоятельно.
Чтобы понять специфику финансово-экономических противоборств воспользуемся чуть измененным определением войны, данным ведущими российскими стратегистами В. Ковалевым, С.Малковым и Г. Малинецким в только что опубликованном докладе "Если завтра война": "Война (жесткое противоборство) – это такой способ ведения конфликта, при котором отсутствуют ограничения на масштабы, инструментарий и методы целенаправленного воздействия на участников конфликта".
Финансово-экономические войны ведутся в трех измерениях. Первое измерение – это торгово-экономическая сфера. Она включает в себя международные и внутристрановые потоки товаров, услуг и трудовых ресурсов. В рамках финансово-экономических конфликтов происходит ограничение возможностей тех или иных стран участвовать в международной торговле и/или приобретать те или иные конкретные товары и услуги. Как правило, подобные ограничения реализуются через режимы санкций и эмбарго.
Второе измерение – это денежно-кредитная сфера. Подавляющая часть экономических операций носит не натуральный (или клиринговый) характер, а опосредуется деньгами (валютами). С денежным измерением теснейшим образом связано кредитование, а соответственно и долговая сфера. Как показал в книге "Долг: первые 5000 лет истории" Д. Гребер, долг появился намного раньше не только кредита, но и денег.
В СМИ финансово-экономические войны чаще всего сводятся к так называемым валютным войнам, т. е. целенаправленному использованию курса валюты для создания преференций в международной торговле и инвестициях. Еще одной формой финансово-экономических войн являются ограничения на предоставление кредитных ресурсов, реализуемые через режим санкций. Кроме того, при санкциях часто запрещается иметь финансовые отношения с теми или иными финансовыми институтами и физическими лицами. Наконец, в арсенал финансовых вооружений входит и реквизиция денежных средств и иных активов. В одних случаях, например, при борьбе с терроризмом и преступностью, такие меры носят международно признанный и обоснованный характер, а в других, могут выступать как элемент финансово-экономической войны. Гораздо реже к данной сфере относят использование возможностей эмиссионной системы одной страны для ослабления валют и деструкции систем денежного обращения стран-противников. Наиболее ярким примером такого вида денежных войн является эмиссионная агрессия США против финансовых систем так называемых "новых индустриальных стран".
Третье измерение – это сфера финансовых или инвестиционных рынков. В настоящее время практически все – от товаров до интеллектуальной собственности, от прав собственности в форме акций до долгов – является финансовыми активами и обращается на инвестиционных рынках. Вдобавок к рынкам биржевых товаров, акциям, облигациям, государственным и корпоративным долгам, существует еще неуправляемый и постоянно растущий рынок производных финансовых инструментов или деривативов. Имеется множество неопровержимых свидетельств, что именно на инвестиционных рынках разыгрываются наиболее ожесточенные финансово-экономические сражения.
Например, в книге П. Швейцера "Победа" подробно описано, как администрация Р. Рейгана использовала манипуляции на рынке нефти для ослабления советской экономики и усиления деструктивных процессов в СССР. Финансово-экономические войны в этом измерении являются наиболее скрытыми и засекреченными. Как правило, информация о них подается либо в гипотетическом ключе, либо как рассказ о военных играх. Последний прием используется в книгах Д. Рикардса. Причина состоит в том, что по американскому и европейскому законодательствам любые манипуляции финансовыми рынками со стороны правительств, либо крупных банков и финансовых институтов, так называемых маркетмейкеров, не просто строжайше запрещены, но и караются многомиллиардными штрафами и длительными сроками тюремного заключения. Поэтому финансово-экономические войны в инвестиционном измерении – это тайные войны, засекреченные еще более, чем акции ЦРУ, типа знаменитой операции "Гладио", описанной в книге Д. Гансера "Секретные армии НАТО".
Теперь о том, в чем же отличие финансово-экономических жестких противоборств от традиционных и даже кибервойн. Традиционные войны, если исключить крупномасштабную атомную войну, не меняют среду обитания. Даже подвергнувшийся страшным бомбардировкам и разрушениям город может быть восстановлен. Кибервойны, по крайней мере, пока, носят локальный характер и направлены на разрушение, либо взятие под контроль отдельных электронных ресурсов, баз данных, информационных сетей, либо электронных систем управления физическими объектами и инфраструктурами. Что касается результатов использования финансово-экономических вооружений, то они более похожи на гипотетические последствия применения климатического и геофизического оружия, чем на воздействие огневой мощи или программных вирусов.
Если санкционные воздействия, относящиеся, как правило, к первому, и частично ко второму измерениям финансово-экономических войн, близки по своему характеру к традиционным и кибер войнам, и зачастую являются их неотъемлемыми элементами, то совершенно иначе обстоит дело с эмиссионными агрессиями и тайными операциями на финансовых и инвестиционных рынках.
Никто в мире не может управлять мировой финансово-экономической системой, взятой во всей ее сложности и многообразии. По сути, она представляет собой такую же среду обитания человечества, как природа и искусственная среда. Мировая финансово-экономическая система – это, по сути, третья глобальная среда обитания, которая также как и первая, естественная среда далеко еще не познана. Соответственно никто не способен предвидеть всех последствий применения финансово-инвестиционных вооружений, нацеленных на дестабилизацию и деструкцию, или изменения тех или иных сегментов и секторов мирового финансово-экономического рынка.
Сегодняшняя мировая финансово-экономическая система не только безмерно сложна и динамична. Она к тому же турбулентна и неустойчива. Вдобавок, с повсеместным проникновением информационных технологий, все в глобальной финансово-экономической системе стало связано со всем. Соответственно любое воздействие в системе, помимо непосредственного эффекта может иметь совершенно непредставимые, разрушительные, в том числе для инициатора эффекта, последствия. По сути, тайные финансово-инвестиционные операции в нынешнем мире являются игрой в футбол на минном поле. Однако, к сожалению, это пока не останавливает определенные круги американской, британской и частично европейской элиты.
Нефтяные войны
Чтобы разобраться с будущим нефти и динамикой цен на этот ключевой ресурс, надо вернуться в прошлое. Примерно до 1985 г. существовал единственный рынок нефти. Это – рынок сырой нефти. Цены на нефть целиком определялись балансом мирового спроса и предложения. Именно это позволило, например, главе ЦРУ У. Кейси по соглашению с правящей династией Саудовской Аравии обвалить цены на нефть в 1982–1987 гг. Сделано это было до смешного просто. Саудовская Аравия, вслед за ней ОАЭ и Кувейт, и вынужденно СССР резко увеличили добычу нефти. Соответственно предложение стало заметно превышать спрос. Цены на нефть резко упали. Дорогая советская нефть стала замещаться на мировых рынках дешевой – аравийской. Некоторое увеличение экспорта советской нефти в 80-е гг., которое можно увидеть в статистических данных, объяснялось тем, что тогда СССР по бросовым ценам увеличил поставки в страны СЭВ, а также в так называемые "неприсоединившиеся" страны.
С конца 80-х гг. появился второй сегмент международного рынка нефти, который стал влиять на ценообразование. На рынке дебютировали фьючерсы. Это – контракты на поставку нефти в будущем по некоторой фиксированной цене. В основном эти контракты покупали опять же производители и потребители реальной нефти. Поэтому фьючерсные контракты были привязаны к цене реальной нефти и связаны с уровнем волатильности цен на нефть в краткосрочной перспективе.
В 1998 г. сначала в США по решению Администрации Б.Клинтона, а затем в Великобритании и Европе, а потом во всем мире была ликвидирована юридическая разница между коммерческими и инвестиционными банками. Был аннулирован закон Стигола-Гласса. До этого банки в соответствии со своим наименованием могли выполнять строго определенные функции. Например, коммерческие банки не могли за счет собственных средств и средств клиентов проводить операции на рынках акций и товаров.
Т.о. в начале XXI века широкое распространение деривативов наложилось на скачкообразное увеличение свободы финансовых институтов использовать на рынках капитала не только собственные, но и заемные средства. В самих деривативах нет ничего криминального. Это, производные ценные бумаги, чьи цены исходно зависят от цен на те бумаги, товары и т. п., которые они призваны страховать, защищать и т. п. Однако в силу того, что с одной стороны была ликвидирована разница между банками и финансовыми институтами, а с другой – на рынке появился новый вид активов – деривативы, сформировался огромный рынок так называемых "бумажных" активов. Нефтяные деривативы – это фьючерсы на фьючерсы, ценные бумаги производные от изменения индекса цен на сырую нефть, нефтепродукты, акции нефтяных компаний и т. д.
Примерно с 2001 г. рынок деривативов рос как на дрожжах. В настоящее время при мировом Валовом Внутреннем Продукте в год порядка 90 трлн. долларов, рынок деривативов составляет чуть менее 900 трлн. долларов. К настоящему времени цены на деривативы, в т. ч. "бумажную" нефть не только практически оторвались от цены на реальную нефть, но и зависят только от спроса/предложения на бумажную нефть, определяя цены на реальную. Контракты на бумажную нефть не предусматривают поставки реальной нефти, а являются исключительно средством финансовых спекуляций и получения на их основе доходов.
В результате развития финансовых рынков и изменения принципов ценообразования на любые активы, в т. ч. нефть, к 2014 г. сложилась следующая картина. В общем объеме сделок по нефти на международных рынках, сделки с реальной нефтью составляли на тот момент 5–7 %. Еще примерно столько же приходилось на фьючерсные сделки, которые имеют прямое отношение к реальной нефти. Таким образом, рынок реальной нефти составлял в общей сложности 10–15 % от общего объема сделок с нефтью на мировом рынке. Остальные 85–90 % – приходились на "бумажную" нефть.
В этих условиях цена на нефть стала формироваться не столько соотношением спроса и предложения на реальную нефть, связанную с издержками ее добычи и транспортировки, сколько с операциями на спекулятивном рынке бумажной нефти. По оценкам экспертов, в начале 2014 г. в цене на нефть от 60 до 80 % составляла надбавка, связанная со спекулятивной составляющей на нефть, сформированная рынком бумажной нефти.
Очень важно понимать ключевое обстоятельство, связанное с рынком бумажной нефти. Рынком эта сфера является только по названию. Купля/продажа на рынке обязательно предполагает, что огромное число независимых продавцов заключает сделки с таким же огромным числом независимых покупателей. Соответственно цена на таком идеальном рынке формируется спросом и предложением, а также себестоимостью производства или добычи чего-либо. Когда говорят о рыночной экономике и рынке, имеют в виду именно такой рынок, где множество независимых конкурентных производителей и потребителей соревнуются между собой и заключают сделки.
Не считая тапочек, детских игрушек и некоторых видов продуктов питания, никаких рынков в современной экономике нет. Например, рынок бумажной нефти контролируют всего девять банковских структур, из которых шесть находятся в США, одна – в Великобритании, одна – в Германии и одна в Швейцарии. Их называют маркетмейкеры (делающие рынок). Они являются основными продавцами или покупателями контрактов на бумажную нефть. Кем они являются в конкретной сделке, зависит от интересов этой банковской структуры. Поскольку эти финансовые институты тесно связаны с соответствующими правительствами, ФРС, Банком Англии, ЕЦБ, и обладают по сути безлимитными средствами, они, по согласованию с правительствами, фактически устанавливают цены на бумажную нефть, а через нее и на реальную. Тому есть множество статистических подтверждений и доказательств.
Соответственно в современном мире цена на нефть складывается под воздействием двух рынков: в основном рынка бумажной нефти и как корректирующего – рынка реальной нефти. Рынок бумажной нефти таковым является только по названию. Более правильно назвать его пространством целенаправленного формирования цены на нефть со стороны крупнейших западных финансовых институтов, элитных структур и правительств. Второй рынок – это рынок реальной нефти, на нем сохраняются принципы классического рынка. На нем цена действительно формируется спросом и предложением, а также издержками производства той нефти, которая обеспечивает сбалансированность спроса и предложения. Таким образом цена на реальную нефть определяется, в конечном счете, не себестоимостью наиболее дешевой нефти, а наоборот себестоимостью наиболее дорогой нефти, без наличия которой на рынке невозможно сбалансировать спрос и предложение.
Грубо говоря, сегодня и в ближайшем будущем цены на нефть формируются следующим образом. Определяется уровень добычи нефти, который необходим для удовлетворения мировых потребностей в реальной нефти, т. е. обеспечивающий сбалансированность спроса и предложения. Исходя из этого уровня, формируются так называемые, признанные мировым рынком, издержки добычи нефти или ее себестоимость. Как уже указывалось выше, эта себестоимость не наиболее дешевой, а наиболее дорогой по издержкам нефти, без которой невозможно сбалансировать спрос и предложение. Вот эта себестоимость и является нижней границей цены на нефть, которая, по сути, является нижней границей цены контрактов на нефть. Рынок бумажной нефти формирует конечную цену на нефть, которая в большинстве случаев превышает себестоимость наиболее дорогой нефти, необходимой для сбалансирования реального спроса и предложения. Т. е. рынок бумажной нефти формирует прибыль нефтяников, или в отдельных случаях, их убытки по отношению к себестоимости. Такой порядок действует в настоящем и сохранится в будущем.
Коротко опишу, что произошло в период 2014–2016 гг. с ценами на нефть. Как известно, они упали в три раза и продолжают колебаться в интервале между 25 и 50 долларами за баррель. Почему это произошло? Точек зрения на этот счет высказывается достаточно много. Подавляющая часть специалистов, причем не только эксперты, но и руководители крупнейших российских нефтяных компаний, вопреки очевидным фактам, продолжают считать, что цены на нефть формируются только ценами на сырую нефть. Поэтому в течение всего периода времени 2014–2016 гг. они ожидали скорого подъема цен на нефть, постоянно высказывая раз за разом несбывающиеся прогнозы.
На практике динамика цен на нефть стала результатом взаимодействия, а более точно – резонанса трех ключевых факторов. Первый связан с ценами на бумажную нефть. Второй – с изменениями в производстве сырой нефти, включая районы производства, а также ее себестоимость. Третий – обусловлен факторами и тенденциями, лежащими на стороне спроса на нефть. Рассмотрим схематично эти факторы.
Что касается цен на бумажную нефть, то, как уже отмечалось, они зависят от девяти банков-маркетмейкеров и стоящих за ними элит. Эти финансовые структуры при любой динамике цен на бумажную нефть, и это важно понимать, оказываются в выигрыше. Если они наперед знают, что цены будут падать, то они продают контракты на бумажную нефть всем остальным инвесторам. В итоге, поскольку цена падает и падает, то инвесторы оказываются в проигрыше, а финансовые институты-маркетмейкеры – в выигрыше. Когда нефть падает до дна, то они начинают покупать контракты и соответственно цены на нефть несколько повышаются. Затем, когда цена нефти опять снижается, они снова начинают продажи. Это называется "игра на волатильности". Строго говоря, по международному законодательству и законодательствам западных стран такого рода манипуляции с ценой строго настрого запрещены и предполагают уголовную ответственность. Однако, как отметил еще Оруэлл, "все животные равны, но некоторые из них равнее".
Поскольку эти крупнейшие финансовые институты связаны с элитами и правительствами и сами формируют цены на нефть, они наперед знают, куда пойдет цена. Т. е. нынешний финансовый рынок – это казино с игровыми автоматами, определенным образом настраиваемыми хозяевами казино. В казино всегда в выигрыше владелец и в проигрыше масса посетителей, хотя отдельные счастливцы выигрывают. Поэтому не должен удивлять тот факт, что в условиях сверхнизких темпов роста мировой экономики и ее ведущих стран корпоративные прибыли финансовых институтов-маркетмейкеров нефтяного рынка устойчиво увеличиваются из года в год.