Но Иосиф возглавил и личную разведку султана, у него была какая-то отличная сеть осведомителей по всей Европе. Вероятно, он был связан с иезуитами. Селим круто изменил политику отца. Войну на западе прекратил, даже отдал германскому императору часть Венгрии (хотя венгры были против, они считали, что в турецком подданстве им живется лучше). А в Россию в 1566–1567 гг. вдруг понаехали "турские купцы". Они регулярно бывали в нашей стране, но летописи отметили особенный наплыв. Естественно, среди них были не только купцы. Эмиссары султана снова появились в Поволжье, у ногайцев, на Кавказе.
В Казани и Астрахани татарская знать пообещала им – как только придут турки, они поднимут восстание. В Дагестане шамхал Тарковский и хан Тюменский объявили себя союзниками султана. Почуяв, что расклад сил меняется, ногайцы выразили готовность действовать вместе с крымским ханом, на его сторону перекинулись черкесские князья. А в Стамбуле принялись раздувать возмущение по поводу того, что русские построили на Кавказе крепость, Терский городок. Преподносилось, будто царь влез чуть ли не в османские владения, угрожает Закавказью, хочет захватить Азов. В Крым приехал новый наместник Касим-паша, которому предстояло возглавить армию. С ним прибыли корабельные мастера, специалисты по осадам крепостей.
1569 г. начался с подлого удара Литвы. Отряд пана Полубенского, переодетый опричниками, подошел к Изборску. Крепость была сильной, но кто посмеет не пустить приближенных государя? Литовцы захватили город, учинили резню и грабеж, погромили церкви. Закрепиться в Изборске они не успели, сразу же подошли русские войска и вышибли обманщиков. В ответ царь направил свои полки потрепать литовские земли.
Но по весне турецкие корабли привезли в Азов артиллерию, 2 тыс. янычар, команды землекопов. Сухим путем пришли 15 тыс. спагов, отборной турецкой конницы. 50 тыс. крымских татар. План намечался грандиозный. Подняться по Дону, прорыть канал в Волгу, провести туда флот и захватить Астрахань и Казань. Девлет-Гирей возражал. Доказывал, что с каналом ничего не получится. Предлагал вместо этого поход на Тулу или Рязань. Но тут уж Касим ничего не мог поделать, приказ утвердил сам султан.
Ведь одно лишь появление османов на Волге должно было вызвать восстания в Астрахани и Казани.
В июне по Дону двинулось более 100 судов. Войско достигало 90 тыс. человек (вместе с рабочими). Донские казаки такой лавине сопротивляться не могли, да и не пытались. Многие из них находились на службе в Ливонии и Литве. А те, кто был дома, уходили, бросая свои городки. Однако большие турецкие корабли были не приспособлены для плавания по реке. Постоянно садились на мели, их приходилось разгружать, стаскивать. Армада ползла до Переволоки полтора месяца и добралась лишь в августе. Касим-паша разбил лагерь и распорядился приступить к работам.
Царь в полной мере осознавал нешуточную угрозу. Еще в начале года, узнав от своей агентуры и дипломатов о цели неприятельского похода, он отправил в Астрахань воеводу Долмата Карпова с подкреплениями. А когда дошли вести о турецком вторжении, повелел собирать армию в Нижнем Новгороде, командующим назначил своего двоюродного брата, Владимира Старицкого. Приказал ему не дожидаться, пока стянутся все силы. Посадить на струги и лодки тех, кто есть под рукой, и экстренно бросить на выручку Астрахани "плавную рать" под началом князя Петра Серебряного. Хотя Владимир Старицкий долго ехал до Нижнего Новгорода, принялся устраивать торжества и пиры. Полки, прибывшие к нему, так и простояли в бездействии. Да и князь Серебряный вдруг проявил робость. Доплыл до Царицына острова и узнал, что на Переволоке стоят крупные силы. На Волге у турок никаких судов еще не было. Но князь даже не попытался проскочить мимо них. Отступил вверх по реке и остановился.
Иван Грозный еще не знал, что одновременно с турецким нашествием готовился удар изнутри. В заговоре участвовали его приближенные, Басмановы и Вяземский, другие высокопоставленные лица, новгородские бояре, и на престол намечали возвести именно Владимира Старицкого. План был согласован с королем Сигизмундом, с ним заключили письменный договор. Предполагалось убийство царя. У Старицкого под рукой была армия, он должен был идти на Москву и занять ее. А поляки поддержат, за помощь им были обещаны Псков и Новгород. Как раз из-за этого государев двоюродный брат медлил, из Нижнего не выступал, пировал с воеводами и щедро поил ратников, завоевывая популярность.
Царь пытался использовать и дипломатические меры, его послы поехали к паше Кафы, выразили недоумение, что турки двинулись на Россию без всякого повода, объявления войны. Паша бросил послов в тюрьму. Но царь разослал призывы и к казакам. Вот они-то откликнулись сразу. Запорожцы напали на окрестности Очакова, угнали 15 тыс. овец, 3 тыс. волов, табуны коней. А вскоре с Днепра выступил на помощь Астрахани корпус из 5 тыс. человек – соединились черкасские казаки, запорожцы Ружинского, "охочекомонные полки" (то есть из конных добровольцев).
В "Истории Русов, или Малой России" содержится известие, подхваченное многими исследователями, что возглавил поход каневский и черкасский староста Михаил Вишневецкий, причем по приказу короля – дескать, Сигизмунд его послал "на помощь царю под Астрахань, к которой шли турки и татары. Выступив из Черкасс, на дороге присоединил он к себе полки охочекомонные и часть запорожцев". Но это или ошибка, или преднамеренное искажение. Вообще, "История Русов" – весьма ненадежный источник. Она составлялась неизвестным автором во второй половине XVIII в., вобрала в себя массу неточностей, устных преданий. Помогать царю и спасать Астрахань в 1569 г. Сигизмунд никак не мог. Между ними шла война, а рыцарским благородством король не отличался. В это же время он поддерживал связи с заговорщиками в России, да и к Касиму-паше под Астрахань приезжали польские послы. Уговаривали его ни в коем случае не снимать осаду. Обещали, что Сигизмунд поможет туркам, предпримет наступление и отвлечет царские войска. А в следующем году Литва и турки из Астрахани смогут ударить на русских с двух сторон.
Таким образом, можно однозначно утверждать: если упоминание Михаила Вишневецкого не ошибочно, если его не перепутали с каким-то другим казачьим предводителем, то он действовал по собственной инициативе. Впрочем, можно высказать и другую версию. Что приказ короля действительно существовал, и Сигизмунд послал Вишневецкого к Астрахани. Но не в помощь царю, а в помощь Касиму-паше! Обозначить союз, подсобить советами, а заодно стать королевскими глазами и ушами в турецком лагере. Ведь черкасский и каневский староста уже ходил на Русь с аккерманскими татарами. Но Вишневецкий оказался заложником казаков, их настроений – особенно после встречи с запорожцами. Кому хочется быть изрубленным? Вот и вынужден был стать "спасителем" Астрахани. А реальное руководство, скорее всего, осуществлял Богдан Ружинский. Ну а позже, чтобы сохранить лицо, была рождена более красивая легенда.
Тем временем Касим-паша уже успел убедиться, что прорыть канал до Волги и впрямь нереально. Велел перетаскивать суда волоком, с помощью катков, но они были слишком тяжелыми, ничего не получалось. Однако обозначился иной вариант. К паше прибыла делегация астраханских татар и заверила, что корабли ему не понадобятся. Пускай турки побыстрее наступают, а астраханцы обеспечат их судами, будут снабжать войско, откроют ворота города. Касим согласился. Отправил флот с артиллерией и припасами обратно в Азов, а армия двинулась налегке, взяла лишь 12 орудий. 16 сентября турки и татары подошли к Астрахани, и "астороханские люди со многие суда к ним приехали". Начали строить осадный лагерь.
Но воевода Карпов действовал энергично и решительно. Он изготовил крепость к обороне, взял под контроль городские кварталы, патрулировал их, чтобы не допустить мятежа. Ворота перед турками не открылись. А в тылах появились малороссийские казаки, объединились с донскими. Начали партизанскую войну, пресекли сообщение между армией Касима и Азовом. Удар они нанесли не по вражескому войску, а по изменившим астраханцам, захватили и разметали "многие суда". Несколько атаманов с казаками явились к князю Серебряному, сообщили, что путь по Волге расчищен, и провели его флотилию с ратниками в город.
Для турок казачий удар по астраханцам обернулся бедствием – они остались без снабжения. Перед ними была крепость с сильным гарнизоном. Штурмовать ее с 12 легкими пушками нечего было и думать. А вести осаду значило зимовать в голой степи, в кольце казачьих отрядов. Припасов уже не хватало, голодные воины начали бунтовать. 26 сентября Касим поджег лагерь, повел армию назад. Вот тут-то к нему прибыли гонцы султана с польскими послами. Селим писал, чтобы паша непременно держался под Астраханью до весны, что придет новая армия и вслед за Астраханью предполагается вторжение в саму Россию, об этом уже договорились с Сигизмундом. Поляки убеждали пашу в том же самом.
Но выполнить их пожелания Касим уже не мог. Распространялся слух, что вслед за Серебряным идут многочисленные царские полки. А казаки клевали со всех сторон. Турки и татары кричали, что русская армия уже пришла, что их окружают. Армия, теряя дисциплину, покатилась прочь от Астрахани. Но и прямой путь по Манычу перекрыли казаки. Османы не знали их численности, передавали друг другу, что это царские рати. Пробиваться не рискнули, свернули южнее – пошли через прикаспийские степи, без еды, по безводным местам. Падали кони, умирали люди. А в предгорьях Кавказа на них посыпались нападения кабардинцев и терских казаков. Лишь через месяц жалкие остатки воинства добрались до Азова. Однако казаки и в Азов подпустили "красного петуха". От пожара взорвались пороховые запасы, разрушив крепость. Погибла пристань, сгорели военные корабли. Турецкий поход, намеченный на следующий год, был отменен.
Иван Грозный похвалил казаков, наградил щедрым жалованьем. Оценив такое отношение со стороны царя, часть казаков, пришедших с Украины, решила остаться на Дону. В 1570 г. они основали Черкасский городок – будущую столицу войска Донского. Судя по названию, остались черкасские казаки. Это может служить косвенным подтверждением их конфликта со своим начальником. Они не стали возвращаться с Вишневецким на родину, где староста мог отомстить.
Между тем планы заговорщиков тоже сорвались. Они предприняли покушение 9 сентября – как раз в тот момент, когда турки приближались к Астрахани. Но Господь уберег царя. От яда скончалась "в муках, в терзаниях" его вторая жена, кабардинская княжна Мария Темрюковна. Расследование выявило подкупленного царского повара. Он выдал заказчика – Владимира Старицкого. Потянулись нити к другим изменникам в Москве, Новгороде. Разветвленный заговор удалось выкорчевать, около 1,5 тысячи изменников было казнено, других отправили по тюрьмам и ссылкам. Хотя выловили не всех, некоторые сумели скрыться. Вдобавок ко всем бедам еще раз прокатилась чума. От нее вымерла значительная часть русской армии, осаждавшей Ревель (Таллин).
Иван Грозный надеялся, что турки и крымцы после провала под Астраханью образумятся. Его послы ездили в Бахчисарай, Стамбул. Но Селим Пьяница и Девлет-Гирей отвергли мирные предложения. В 1570 г. крымские царевичи круто погромили Кабарду, отомстили ей за помощь русским. Совершили налеты на рязанские, каширские, новосильские окрестности. Появился и Девлет-Гирей. Его отряды были замечены у Тулы, прорывались к Дедилову. Государь собрал на Оке армию во главе с Бельским и Мстиславским. Но татары в серьезные бои не вступали. "Прощупывали" рубежи, хватали полон, а получив отпор, сразу обращались вспять.
А по весне 1571 г. Девлет-Гирей поднял всю орду, присоединились ногайцы. Сперва хан намечал ограниченные задачи, хотел захватить и разграбить Козельск. Но к нему явились уцелевшие изменники во главе с Башуем Сумароковым и Кудеяром Тишковым. Звали идти прямо на Москву. Сообщили, что в России "два года была меженина великая и мор", что войска "в Немцех", а у государя "людей мало". Предложили показать броды на Оке… Иван Грозный получил от казаков донесения о набеге. На Оку вышла армия Ивана Бельского. Ждала возле самых удобных переправ у Серпухова, выслала разведку, но татары не появлялись. Хотя орда повернула в западном направлении. Переправилась через Оку в верховьях реки, обошла русское войско и ринулась к столице.
Бельский узнал и тоже погнал полки к Москве. Мчались без отдыха, чуть-чуть опередили врагов. Влетели в город, отбросили атаку крымцев. Но татары подожгли Москву. Стояла сушь, жара, дерево заполыхало. Случился один из самых страшных пожаров столицы. Люди сгорали, набивались в каменные церкви и задыхались от дыма, лезли в Москву-реку и давили друг друга, тонули. Задохнулся сам Бельский, спрятавшийся в погребе, погибла большая часть его армии. Но и многие татары, кинувшиеся грабить, стали жертвами пожара. Крымцы опасались, что подойдет царь со свежими полками. А Девлет-Гирей в общем-то не рассчитывал на такой успех. Его орда шла грабить налегке, поэтому он предпочел нахватать побольше "ясыря" и повел воинство назад. Перед Сигизмундом он хвастался, что угнал 60 тыс. пленных и 60 тыс. русских погибло в пожаре.
На набег сразу же ответили казаки. Запорожцы "впали за Перекоп", разорили крымские улусы. А волжские казаки отплатили ногайцам, захватили и сожгли их столицу Сарайчик. Но эти удары не шли ни в какое в сравнение с ущербом России. Девлет-Гирей прислал к царю оскорбительный подарок – нож. Дескать, можешь зарезаться. Насмехался, что прислал бы коней, но они "утомились", вывозя добычу. Что ж, положение нашей страны было действительно критическим. Сгорела Москва, огромные потери понесли и войска, и мирное население. Причем после чумы, после долгих лет войны с Ливонией, Литвой, Швецией. Требовалась хотя бы передышка. Царь опять направил посольства в Крым и Стамбул, просил о мире. Шел на очень большие уступки. Соглашался уйти с Кавказа, приказал срыть Терский городок, раздражавший турок. Соглашался платить "поминки" хану и даже отдать Астрахань.
Но теперь врагам России этого показалось мало. В Турции русских дипломатов встретили грубо и заносчиво. Селим II объявил свои условия: "Отдай Казань, отдай Астрахань, а сам стань подручным нашего высокого порога" – требовал, чтобы царь признал себя вассалом Османской империи, таким же, как властители Молдавии или Валахии. В Крыму были настроены еще более решительно. Зачем брать часть, если можно взять все? Прошлый поход показал, как легко громить Русь. Значит, оставалось ее добить. В Бахчисарае уже распределяли наместничества – кому из мурз дать Москву, кому Владимир, Суздаль. Евреи-работорговцы вызывались финансировать поход, а за это получали от хана ярлыки на беспошлинную торговлю в русских городах, по Волге, Оке.
Девлет-Гирей повелел воинам "не расседлывать коней". А вслед за ним и турки намеревались двинуть свои полчища, закрепить владычество над Россией. Стало известно, что Селим просит у Сигизмунда "одолжить" Киев – хочет сделать его промежуточной базой для операций на севере. Молдавский господарь получил приказ султана строить мосты на Дунае и запасать продовольствие для войск. В общем, было ясно, что предстоит жаркая схватка. И речь шла уже не о территориях, не о взятых или потерянных городах. Речь шла о самом существовании России… Но сил у царя было слишком мало!
Множество воинов умерло от чумы. Под Ревелем и в Москве погибли две армии. А ведь дети боярские с малых лет обучались сидеть на коне, владеть оружием. Заменить таких профессионалов было некем. У других пострадали хозяйства, крестьяне умерли от эпидемии или были угнаны татарами. Помещики не могли привести положенное количество ратников. Раньше царское войско умножали черкесы, ногайцы, черемисы, башкиры. Сейчас одни из них перешли к врагам, другие стали ненадежны.
По призыву царя стекались жидкие отряды. Но их еще и надо было разделять. Разгромом Руси непременно воспользовались бы Литва, шведы, взбунтовались бы казанские и астраханские татары. Приходилось усиливать войска в Поволжье, гарнизоны на западных рубежах. Основную армию, на Оке, Иван Грозный поручил самым талантливым полководцам, Михаилу Воротынскому и Дмитрию Хворостинину. Отдал им лучшие части, которые у него имелись: опричников, московских стрельцов, личную царскую гвардию из иностранных солдат. Но этого было мало. Сохранились данные, сколько воинов собралось на Оке. Разрядный приказ сообщал: "И всего во всех полках со всеми воеводами всяких людей 20.043, опричь Мишки с казаки".
Опричь Мишки с казаки – потому что спасать Россию пришел казачий Дон с атаманом Михаилом Черкашиным. Хотя население на Дону было еще небольшим, по разным оценкам отряд составлял 3–5 тыс. человек. А в числе 20 тысяч "опричь Мишки" было еще 2 тыс. казаков. Тысячу волжских казаков наняли за свой счет Строгановы, и пришла тысяча "казаков польских наемных с пищальми". Это были запорожцы. По планам, казакам предстояло действовать на лодках, прикрывать переправы Оки, а если хан будет отступать, нападать из засад, отбивая полон. Но надежды на это были слабыми. Слишком неравными выглядели силы.
Государственную казну эвакуировали в Новгород. В мае, проведя смотр войск, туда выехал и сам царь. Нет, он никогда не был трусом, его не раз видели в боях, в эпицентре пожаров. Но требовалось даже в самом крайнем случае сохранить управление государством – а значит, и само государство. Собственной смерти Иван Васильевич не боялся, относился к ней по-православному. В Новгороде он составил новое завещание. Очень необычное завещание. Здесь и подробная исповедь царя перед Господом, и политическое завещание сыновьям Ивану и Федору – беречь Веру, Отечество, его целостность, крепить самодержавие. Иван Грозный предусматривал даже варианты, что его сыновьям не придется царствовать, что они станут изгнанниками. Писал, что они должны всегда стоять заодно, не позволять стравливать себя. Он на самом деле готовился погибнуть. Но погибнуть он мог только на последнем рубеже обороны, исчерпав все возможности борьбы. Пока царь был жив – и Россия жила.
А на юге скапливались тучи. Села на коней вся крымская орда, ногайцы. К Девлет-Гирею пришли отряды кавказских горцев, ополчения Азова, Очакова, Кафы, Темрюка, Тамани. Султан прислал янычар, артиллерию. Великий визирь Мехмед Соколлу отправил к Девлет-Гирею многочисленных вассалов собственного двора. Исследователи признают, что поход был совершенно не похожим на прежние набеги татар. Раньше они приходили как грабители, не обременяя себя лишним имуществом. Теперь шли завоеватели, с огромными обозами. Численность армии достигала 100–120 тыс., а со слугами и обозными – до 200 тыс.
Летом эти полчища двинулись на Русь. При их приближении крестьяне прятались по лесам, гарнизоны крепостей затворяли ворота. Но неприятели не отвлекались на пограничные города. Их целью была Москва. 27 июля они вышли к Оке у Серпухова. На противоположном берегу заняла позиции рать Воротынского, выставила батареи. Вдоль реки были вбиты ограждения из кольев, препятствие для конницы. Крымские разъезды были отброшены. Однако Девлет-Гирей собрал сведения о местности. Тоже выставил пушки, завязал перестрелку, показывая, будто готовятся форсировать Оку. А главные силы скрытно перебазировались в другое место, ночью стали переправляться через Сенькин брод. Сторожевой полк Ивана Шуйского, стоявший на этом направлении, был опрокинут.