Селиму Пьянице поступили сведения, что господарь Богдан Лэпушняну активно сносится с Речью Посполитой, окружил себя польскими советниками, выдал замуж сестер за польских магнатов. Султан низложил его, послал Иоана Водэ с турецкими отрядами. Причем Богдан Лэпушняну никакой помощи от Речи Посполитой не получил и тоже приехал в Россию, попросился под покровительство к Ивану Грозному. А заговоры и интриги в Молдавии не прекращались, двор господаря здесь уже традиционно был настоящим осиным гнездом. Но Иоан Водэ взялся энергично наводить порядок, и ясно, с кого он брал пример. В народе он заслужил прозвища Храброго, Грозного, а у знати – Лютого. Заговоры раскрывал, у изменников конфисковывал имущество и казнил. В предвыборной кампании в Польше дипломаты господаря активно поддерживали кандидатуру Ивана Грозного.
Иоан Водэ взял курс на освобождение своей страны. Когда турки в два раза увеличили дань с Молдавии, отказался платить и начал готовиться к войне. Призвал в войско чернь, крестьян. Обратился за помощью к соседям, но в Польше трон достался Генриху Валуа, другу турок. Зато откликнулись казаки. Черкасский староста Михаил Вишневецкий теперь был занят на сеймах, ездил для переговоров за границу. Его замещал обозный (начальник артиллерии) Иван Свирговский. Он собрал по днепровским городам 1200 человек и повел в Молдавию, казаки выбрали его гетманом. Подали помощь и запорожцы, прислали флотилию "чаек", 600 казаков под началом кошевого атамана Покотило. Иоан Водэ ставил казаков инструкторами, они обучали молдаван владению оружием.
Султан такого своевольства, конечно, не потерпел. Новым господарем Молдавии назначил Петра Хромого, весной 1574 года послал армию, 30 тыс. турецких воинов и 70 тыс. вспомогательных войск своих вассалов, господаря Валахии и князя Трансильвании. Но возле Фокшан передовой отряд, 900 казаков и молдаван, неожиданно напал на врагов. Возникло замешательство, покатился разброд. А в это время подоспел господарь с основными силами, неприятелей наголову разгромили. Развивая наступление, молдаване с казаками заняли Бухарест, вышли к Дунаю. Запорожцам было поручено взять города на Днестре и Дунае – Измаил, Килию, Акерман. Но они овладели только посадами, турки укрылись в крепостях, захватить их казаки не смогли.
А султан собрал новую армию. Призвал крымскую орду. Кроме того, турки навели связи с молдавскими боярами и перекупили их. Один из них, Иеремия, охранявший переправы на Дунае, за 30 тыс. сребреников пропустил вражеское войско и послал господарю ложное донесение, что наступают небольшие силы противника. Иоан Водэ решил встретить турок, повел на них 35 тыс. казаков и своих воинов. Встретил противника у Кагульского озера, решил все-таки сражаться. Но во время битвы бояре вдруг изменили, перекинулись к туркам. Войско господаря было разбито. В это же время с востока появилась татарская конница. Выплеснулась в тыл молдаванам. Их окружили возле Рокшан. Молдаване и казаки три дня жестоко отбивались в кольце. Наконец, Ион Водэ вступил в переговоры и согласился сдаться, если ему и его воинам сохранят жизнь. Но его обманули. Схватили и обезглавили, тело привязали к четырем верблюдам и разорвали на части. Перебили и других пленных. Свирговский был казнен вместе с господарем. Полковник Ганжа, действовавший отдельно от гетмана, собрал остатки казаков, сумевших выбраться из мясорубки, и сумел с боями прорваться на родину. А Молдавия была так опустошена татарами, что народ об этом помнил сотни лет спустя.
Однако и в Польше ситуация не успокоилась. Генрих Валуа был королем всего несколько месяцев. Во Франции умер его брат Карл IX. Екатерина Медичи срочно известила любимого сына. Генрих устроил шикарный банкет. Напоил столичную знать и придворных до положения риз, переоделся, нацепил на глаз повязку, сел на коня и в сопровождении пяти приближенных удрал от своих подданных. А заодно украл драгоценности польской короны. За королем организовали погоню, едва не схватили. Но в бешеной скачке он все же сумел оторваться от панов и пересечь границу. В итоге стал французским королем Генрихом III, а в Речи Посполитой вновь началось "бескоролевье". Опять забурлили предвыборные страсти, сыпалось золото, лилось вино. Паны и шляхта стали входить во вкус "демократии" – получать подачки и пировать за счет кандидатов оказалось приятно.
На этот раз фигурировали два основных претендента. Император Максимилиан – его сторону держал и Иван Грозный. Вторым всплыл вассал Османской империи, князь Трансильвании Стефан Баторий. Его поддерживали турки. Султан прямо пригрозил панам: если королем станет Максимилиан или русский кандидат, он объявит Польше войну. Но на Батория сделал ставку и папа римский, кампанию в его пользу вели епископ краковский и коронный гетман Замойский. Этот мелкий князек был одним из лучших полководцев в Европе. Он получал щедрое финансирование от католической партии. Да и сам подыгрывал, принимал любые обязательства, заманчивые для избирателей. Подтвердил "Генриховы артикулы", обещал даже жениться на 50-летней сестре Сигизмунда II Анне, то есть остаться без наследников. А в качестве политической программы обещал союз с турками и победоносную войну с Россией.
Но и русские не теряли времени, укрепляли свои позиции на юге. Ведь строящиеся засечные черты, ко всему прочему, позволяли более эффективно взаимодействовать с донскими и днепровскими казаками. Через новые крепости им шло снабжение. Совместными силами осуществлялась разведка. Так, мещерским казакам предписывалось делать разъезды "вниз по Дону до Волжской переволоки". На Дон царь посылал даже высших сановников. Один из ближайших его приближенных, Василий Грязной, попал в плен к татарам, когда с казаками совершал разведку на р. Молочную – совсем рядом с Крымом (государь выкупил его за 2 тыс. рублей).
Девлет-Гирей еще и дополнительно усугубил вражду с казачьим Доном. До сих пор в Азове соблюдался негласный "нейтралитет", казаков пускали в город торговать, местные купцы имели на этом немалые выгоды. Но хан жаждал отомстить Михаилу Черкашину за помощь царю под Москвой. Когда в Азов приехал сын атамана, Данила, ханские люди схватили его и увезли в Крым. Казаки возмутились, решили помочь атаману. Выступили как один, напали на Азов. Ворвались в посады, разграбили, взяли в заложники 20 "лучших людей", в том числе Сеина, шурина турецкого султана, и предложили отпустить их всех в обмен на Данилу. Но Девлет-Гирей предал атаманского сына мучительной смерти. В ответ были убиты заложники. Взятие Азова взбудоражило всю Османскую империю. Султан остался очень недоволен действиями крымского хана, писал ему: "А ведь, де, Азов казаками и жил, а казаки, де, Азовом жили, о чем, де, у них по ся места все было смирно. Нынче, деи, ты меж казаков и Азова великую кровь учинил".
А днепровские казаки поднялись расквитаться за Свирговского и своих товарищей, убитых в Молдавии. Большие отряды, достигавшие нескольких тысяч человек, неоднократно прокатывались по окрестностям Аккермана, Очакова, Ислам-Кермена. Зимой 1574/75 г. Девлет-Гирей вынужден был держать всю свою орду на Днепре – ждал казачьего набега на Крым. В марте стало известно, что казаки нацелились ударить не на Крым, а на Очаков. На них послали мурзу Дербыша с войском, но казаки разбили его и прогнали. С аналогичным результатом окончились бои с татарскими мурзами в мае-июне. Казаки все чаще выходили в море. В походах с русскими воеводами они научились, какие лодки лучше строить, как высаживать десанты. Теперь успешно действовали самостоятельно. Флотилиями в несколько десятков "чаек" налетали на прибрежные селения, грабили. Турки высылали против них военные корабли с пушками. Но казаки быстро поняли, как бороться с ними. Атаковали, проскакивая в "мертвое" пространство, где орудия их не доставали, и лезли на палубы, на абордаж.
Низовые казаки по-прежнему поддерживали связи с Москвой. Весной 1575 г. Девлет-Гирей узнал от своей агентуры и пленных, что Иван Грозный "грамоты днепровским казакам писал не по однажды, ходите, деи, вы под улусы крымские", присылал им в помощь "московских казаков", служилых и донских. Но на Русь после полученной взбучки хан идти не рисковал. А "ясырь" был нужен. Выручку от прошлогодних молдаван воины уже потратили. Что ж, казачьи нападения стали отличным поводом нарушить союз с Речью Посполитой. Летом 1575 г. Девлет-Гирей повел орду на Украину.
Казаки узнали о приближении большого войска по переполоху птиц и зверей в степи, сообщили киевскому воеводе Константину Острожскому. Он успел собрать ополчение. А стаи казачьих лодок вышли к переправам через Днепр. Налетели на крымские авангарды, сорвали форсирование реки. Но хан схитрил. Отвел войско и затаился, выждал. Своевольная шляхта из отрядов Острожкого быстро стала разъезжаться по домам. Девлет-Гирей в сентябре ринулся к другим местам переправы, орда хлынула за Днепр и проутюжила земли до Тернополя, нахватала огромный полон. Но хан тут же получил ответный удар. Гетман Ружинский с казаками "впал за Перекоп… учинив великие опустошения".
В последующих украинских источниках можно встретить известия, что Ружинский после этого совершил первый морской поход в Малую Азию. Захватил и разрушил Трапезунд (Трабзон), Синоп, нагрянул даже в Стамбул, пошерстив предместья. Но это лишь легенда. Запорожцы очень чтили Ружинского, сохраняли о нем самую светлую память, и в устных преданиях ему приписали дела, которые будут совершать другие предводители, лет через 30–40. В 1570-х гг. казачьи флотилии так далеко еще не забирались. Довольствовались северными берегами моря. До нас дошли турецкие жалобы в Польшу с перечислениями нападений, подробными списками ущерба. Разгром таких крупных городов, как Трапезунд и Синоп, набег на Стамбул, вызвали бы колоссальный дипломатический скандал, если не войну. Но в переписке они не упоминаются. Да и не было для них времени в промежутке между известными нам осенними и весенними операциями Ружинского. Поздней осенью и зимой на Черном море бушуют сильные штормы. Плавания на легких чайках невозможны, и казаки зимних морских походов никогда не совершали.
А в Польше предвыборная борьба чуть не переросла в вооруженную. Магнаты, как польские, так и литовские, объединились на стороне Максимилиана – император был стар, скоро должен был умереть. Значит, предстояли новые выборы, новая торговля короной, выгодные назначения и пожалования в обмен на избрание. Но мелкая шляхта возбудилась обещаниями Батория. Альянс с турками и татарами обезопасит их имения – после осеннего набега Девлет-Гирея этот аргумент был очень весомым. А война рука об руку с султаном и ханом сулила победу над Россией – несметную добычу, награды, завоеванные земли. В декабре 1575 г. на избирательном сейме паны добились, что большинством голосов был избран Максимилиан. Но шляхта взбунтовалась. Завопила, что не хочет быть "под немцами", и выкрикнула Батория.
Как доносил русский дипломат Бастанов, шляхтичи "тех панов хотели побить", "учили из луков и самопалов стрелять". Магнаты бежали, сторонники Батория заняли Краков, захватили королевские регалии. Таким образом, две части избирателей выбрали двух королей. Выиграть должен был тот, кто окажется сильнее и оперативнее, приедет в Польшу и возглавит свою партию. Но старенький и нерешительный император задержался в своих владениях. Принимал поздравления, переписывался со сторонниками. Только выслал отряды на карпатские перевалы, чтобы не пускать Батория в Польшу. А соперник с небольшой дружиной сорвался с места, горными тропами обошел заставы, прискакал в Краков и был коронован королем.
Для России это означало войну. Не только с Речью Посполитой, но и с Крымом, а может быть, и с Османской империей. Москва готовилась к такому развитию событий. Как стало известно Девлет-Гирею, зимой 1575/76 г. к гетману Ружинскому "и всем днепровским казакам" приезжал посланец царя. Иван Грозный обещал прислать боеприпасы, приказывал ударить на Козлов (Евпаторию), и казаки обязались "государю крепко служити". По данному поводу хан собрал совещание своих вельмож. Предположил, что казаки сперва будут брать Аккерман и Очаков, а татары останутся в безопасности "за спиной" турок. Но мурзы возразили: "Если придет много людей на лодках, города их не остановят… Когда и на кораблях к ним приходят турецкие стрелки, они их побивают и города берут".
Однако перемены в Польше воодушевили хана. Он даже презрел тревожные донесения, весной 1576 г. вывел в поле 50 тыс. всадников. Впервые после разгрома у Молодей решился вести их на Русь. Но в Москву понеслись от разведки сигналы опасности. Чтобы прикрыть границы и строительство засечных черт, Иван Васильевич развернул на Оке полки, сам выехал к армии. Впрочем, до боев дело не дошло. Хан узнал, что его ожидают крупные силы, а кроме того, получил подтверждения, что в низовьях Днепра и на Дону собираются казаки, намереваясь ударить по его тылам. От Молочных Вод татары повернули назад.
Казакам тоже стало известно, что орда возвратилась в Крым. Они изменили планы. Трехтысячное войско Ружинского вместе с пришедшими к нему донскими казаками осадило главную турецкую крепость на Днепре, Ислам-Кермен. Подвели мину, взорвали башню и взяли город. Но Ружинский, готовясь к штурму, неосторожно стоял "на плохом месте" и при взрыве погиб. А Девлет-Гирей прислал подмогу, татары ударили на казаков, грабивших Ислам-Кермен, многих перебили, другие отступили.
Во многих исторических работах приводится рассказ, как Ружинский накануне своего последнего похода обратился к Баторию. Описал ему подвиги и достижения казаков, и король высоко оценил их, 20 августа 1576 г. издал универсал, даровавший запорожцам войсковые права, "вольности", города, обширные земли, прилегающие к Сечи и отбитые казаками у татар. Современная украинская историческая наука и государственная пропаганда приняла этот сюжет на официальном уровне. Преподносит его как один из актов рождения украинской государственности! Хотя "казачий универсал" Батория от 20 августа 1576 г. – не более чем фальшивка. Ее сфабриковала запорожская верхушка уже в XVIII в., пытаясь оспорить у царской администрации свои права на прилегающие области. Это однозначно доказали не только немецкий историк Г.Ф. Миллер, но и столь компетентный исследователь Сечи, как Д.И. Яворницкий.
Баторий никак не мог наградить казаков за их подвиги, да еще и землями, принадлежавшими крымскому хану. Скорее, покарал бы. Потому что союз с ханом и Турцией был основой его политики, оглашался в его предвыборных программах. Даже термина "запорожцы", употребляемого в универсале, в ходу еще не было. Запорожское войско существовало только одно – реестровое, тот самый отряд из 300 человек, который был создан в 1572 г. Но Баторий, едва взойдя на престол, одним из первых своих актов расформировал его! В угоду хану и султану.
А прочих казаков в 1576 г. называли "низовцы", "низовые казаки". Да и Сечь в это время находилась не в Запорожье. Она была еще маленькой и "кочевала", несколько раз меняла местоположение. Сам Баторий писал туркам, что "низовцы живут около московских границ за Днепром". Это согласуется с преданиями запорожцев, что Сечь в стародавние времена располагалась в Седневке, недалеко от Чернигова. А как раз около 1576 г. казаки создали еще одну базу, на притоке Днепра – реке Самаре, построили ее на острове в "дубовой товще". Позже, когда главная база переместилась в Запорожье, крепость на Самаре была переоборудована в казачий Пустынно-Николаевский монастырь, прославившийся чудотворной Самарской иконой Пресвятой Богородицы. Но низовцы жили и в других местах. Напомню, это имя относили ко всем нереестровым казакам. Татары сообщали, что к предприятиям низовцов присоединяются люди из Брацлава, Канева, Немирова, Черкасс.
Обращение Ружинского к Баторию не согласуется и по времени. Гетман погиб или раньше, чем новый король сел на трон (коронация 1 мая 1576 г.), или сразу после этого. Да и вряд ли стал бы обращаться. Приказ о последнем походе он получил от Ивана Грозного. Донесение о разрушении Ислам-Кермена и гибели Ружинского казаки тоже послали не в Польшу, а в Москву. Причем поражение и потеря своего командующего не деморализовали казаков и не снизили их активности. Наоборот, они жаждали посчитаться с "басурманами". Посыпались непрерывные нападения. За лето 1576 г. отряды днепровских и донских казаков по 3–4 раза налетали на окрестности Очакова, Аккермана, Бендер, угоняли скот, врывались в городские посады. В документах замелькало имя нового гетмана низовцов – Шаха. Кстати, он тоже жил не в Запорожье, а в Немирове.
Ну а Баторий как раз в это время взялся налаживать отношения со Стамбулом и Бахчисараем. Но от султана и хана на него хлынул целый поток жалоб. Требовали оплатить убытки, наказать виновных. Паны оправдывались, что набеги совершают "своевольные люди", "беглецы из разных стран", и за их действия король не отвечает. Уверяли, что предводителей походов, которых назвали турки, "князей Мысько и Васыля", в Польше не знают и не ведают. А Баторий свое отношение к казакам выразил в письме к крымскому хану в 1577 г.: "Мы их не любим и не собираемся их беречь, даже наоборот, собираемся ликвидировать, но в то же время не можем держать там (на Украине) постоянное войско, чтобы им противодействовать".
Куда направить сабли?
Баторий не сразу сумел приступить к реализации тех планов, ради которых его возвели на престол. Ему пришлось разбираться с мятежными панами, его не признали Пруссия и вольный город Гденьск – законным королем они провозглашали Максимилиана. В Турции в это время скончался Селим Пьяница. Султаном стал его сын Мурад III. При вступлении на престол он сразу велел удушить пятерых своих братьев, младшего из которых буквально оторвали от материнской груди. Но в политике Мурад был куда более осторожным, чем отец. Для еврея Иосифа Наси, которого иностранные дипломаты почтительно именовали "дон Иосиф", дорога ко двору закрылась навсегда. Великий визирь Мехмет Соколлу, соавтор проектов наступления на Россию, сумел удержаться на своем посту, но его влияние значительно снизилось. В Персии начались междоусобицы, и Мурад III рассудил, что там можно поживиться гораздо легче. Колонны его янычар, артиллерии, конницы запылили по дорогам на восток.