А на приеме у столичного мэра уже накрыты столы, играет музыка, и стая длинноногих бестий (по определению менеджеров) с удовольствием предаются служебным сплетням, обсуждают очередные увлечения своих шефов. За соседним столом собрались секретарши вперемешку с советниками и помощницами. Убегая от дам, не разберусь, какая между ними разница. Развелось их нынче - числа не счесть. Чисто демократическое обретение. Обретение той поры, когда не ведающие сути власти демократы взяли, а если точнее, подобрали эту самую власть. Потому как коммунисты, 70 лет безраздельно правящие в стра-не, в одно, по сути, мгновение, за три дня отступились и от большой власти, и от большой страны. Это потом мир изменится, как и изменится образ страха перед властью. А пока, будучи не в силах совладать с вечностью, партийно-советские демократы параллельно сотворили свой аппарат периода предбуржуазного томления, что чисто арифметически привело, минимум, к его удвоению. Хорошенькие размышления под Новый, 2003 год, да еще в предвкушении праздничного столования в столичной мэрии. Действительно, удивительное достижение эпохи Б. Н. Ельцина: валовое число чиновников в России более чем в два раза превышает количество чиновников во всем Советском Союзе. А, вот, по цифрам новейшего времени такой расклад: армия "белых воротничков" в государственном управлении страны с 2000 по 2007 год увеличилась на 67,4 процента.
Приглашенные на праздничный ужин к столичному градоначальнику менеджеры, продюсеры, дилеры, имиджмейкеры, политтехнологи, советники, помощники, нескончаемое число президентов и вице-президентов компаний, акционерных обществ, как и нескончаемое число академиков великого множества всякого рода академий и университетов ждут начала столования. Вот-вот под тосты за уходящий и наступающий годы всем в едином порыве всем дозволят выпить и закусить. И в томлении ожидания в атмосфере зала - вспученное вкрапление драгоценных и полудрагоценных камней. Олигархи тоже в ожидании. А все вместе создает образ смутного и циничного времени, которое живет предчувствием Нового, 2003 года.
Заканчивается череда значимых и сверхзначимых приемов. И завершающим аккордом, конечно же, президентский прием в Кремле.
Здравствуй, Новый, 2003 год! Год козы или овцы. А, впрочем, какая разница? Это японцы с китайцами никак не разберутся, кому овца, а кому коза в радость. Одно бесспорно: наступает новый год надежд и обещаний. Вопрос естественный - к чему нас приблизил или от чего отдалил прошедший год?
Начинаешь после застолий вспоминать детали.
Стали лучше жить? Нет, не стали. Стали хуже жить? Тоже, вроде нет.
Откуда они берут эти чертовы итоги, которые свидетельствуют о росте ВПП, об "улучшающейся конъюнктуре рынка"? Если президент В. В. Путин доволен правительством, то неплохо было бы объяснить: почему им недоволен народ?
В пятницу 27 декабря 2002 года в 14.30 в Грозном два смертника взорвали Дом правительства. 60 убитых, 150 раненых. Это один из самых дерзких терактов. Похоже, что боевики намерены похоронить идею референдума и выборов в Чечне. Очевидность происходящего удручает. Дом правительства - самый защищенный объект в Грозном. Более того, чтобы КамАЗ и УАЗ смогли приблизиться к Дому правительства, надо преодолеть пять блок-постов, где теоретически тщательно проверяют документы каждого. Прокуратура возбудила уголовное дело, собираются приметы смертников. Спрашиваю себя: зачем? Чтобы выйти на след? Чей след? У России нет там ядра верных ей людей. Вот в чем проблема. В Чечне опасно сохранять верность России. Еще одна деталь диверсии: взорвано то крыло здания, где расположены финансовые службы правительства, а значит, взрыв уничтожил не только людей, но и все финансовые документы о поступлении средств в бюджет республики. Смертникам не ставилась задача уничтожить Ахмада Кадырова. Он был в Москве, и боевики, конечно же, знали об этом. Молодой, тридцатитрехлетний премьер-министр республики Михаил Бабич за полтора часа до диверсии тоже покинул здание. Этого боевики могли и не знать. И все-таки вопросов неизмеримо больше, чем ответов.
Предположение федерального прокурора, что боевики располагают хорошо отлаженной агентурой внутри чеченских правоохранительных органов, внутри власти исламских боевиков, поражает наивностью. Об этом сегодня не говорит только глухонемой. Увы, боевики, которые сейчас, в 2010 году, когда я правлю свою рукопись, сменили "кожу", уже интернационализированы, имеют агентуру и в федеральных войсках, и, похоже, в федеральных органах МВД, и неплохие тылы в Москве. В общем, как заведено в мире: предают "свои". Предают не из убеждений, а за деньги.
Так что в историю 2002 год уходил не только под звон бокалов разного рода праздничных приемов и ужинов, организованных разного рода властью.
Парламент отбыл на зимние каникулы. Ряды чиновников тоже изрядно поредели, наступила зимняя пауза и в законодательном зуде и в бесконечных словесах о благе народа. Все на стыке старого и нового годов как бы замирает: финансовая, деловая, парламентская жизнь. Череда праздников и на Западе: сначала Рождество, затем Новый год. У нас - наоборот. Впрочем, радость свободным нерабочим дням всеохватна. И даже для тех, кто брюзжит: "Нет, в этой стране работать не умеют и не хотят. Промышленность загибается, а они отдыхают". Употребление определения "эта" по отношению к собственной стране вполне осмысленно. Таким образом, персонаж, выражающий недовольство, обретает исключительную отрешенность и от самой страны, которая настолько непривычно и неприглядно изменилась, и от себя: та же страна для таких персонажей перестает быть "нашей" или "моей", потому что ее изменяют без их участия. Образ такого персонажа для меня на исходе 2002 года вырисовывался отчетливо. Ругая коммунистов, которые "позволили" и "приговорили", демократов, которые "развалили" и "разворовали", Ельцина, который "все пропил", Путина, который не поймешь, кто есть на самом деле, "погрузил себя в собственную осторожность и выжидает", уже означенный персонаж доходит в своем раздражении до "пьяниц - друзей" и "злобной тещи". Надевает куртку. И вопреки всем дорвавшимся до безделья, не направляется на работу. А достает ошейник и, предварительно пропустив стопку-другую припасенную к празднику, идет гулять с собакой. Гуляя, отмечает, как хорош падающий с небес снег.
Непривычна белизна двора по причине всего того же снега, аккуратно скрывшего весь собачий помет, которого на этом самом дворе в изобилии. Не без удовольствия жмурится, сделав паузу в поруганьях всех и вся, глубоко вдохнет морозный воздух и, словно не доверяя самому себе, тотчас выдохнет. Хорошо-о-о!!! "И завтра тоже свободный день", - думает он, и послезавтра. Щеки охватывает холодом, и он опять бормочет: "Мороз-то ошалел! Мог бы и убавиться! Так ведь и носа на улицу не высунешь, и кому нужны тогда эти выходные".
На телеэкране танцуют и поют. Иногда стреляют, режут или выбивают кулаками зубы, Впрочем, танцуют и поют обильнее - все-таки праздник! Новый год. А позже - Рождество. Телеканалов больше, чем раскрученных шоу-звезд. На экранах одни и те же, одни и те же. Да и одно и то же, в принципе. Даже верстка и подбор новостей в информационных выпусках всех каналов - до унылости одинаковы. В итоге, и веселье, и новости - многоразового пользования. Впечатление от всего этого жутковатое. Хотя замечу, что телевидение в родном Отечестве с того, 2003 года практически не изменилось.
Много причин. Во-первых, "раскрученных" на телевидении кратно больше, чем талантливых. Во-вторых, уровень массовой культуры опустился ниже пояса в прямом и переносном смысле. Ее уровень определяет не композитор, режиссер, а прода-вец, который сплошь и рядом появляется, рожденный не внутри культуры, даже массовой, а вне ее, из толпы. Толпы бизнеса, а еще чаще - рядом с бизнесом блуждающей толпы. Культурный уровень этих самопальных продюсеров, менеджеров удручающе низок, поэтому и товар они выбирают под себя и себе подобный весь тот мир. Мы боимся об этом сказать вслух: на наших глазах открываются ворота в мир дебилов. И ни кто-нибудь, а телевидение открывает, если не широко распахивает, эти ворота. Но телевидение не желает оказаться крайним: сначала низвергнув толпу до уровня массовой убогости, визжит: "вот, видите, им это нравится. Они не кричат: "Нет!" Они кричат: "Да, да, да! Мы вместе с ними, мы с большинством. Кто вправе нас упрекать, что мы с большинством общества?"
С большинством народа, общества. Вы же не будете спорить: зрители - это народ? Хорошая фраза. А кто сегодня с большинством общества? И как сегодня соотносятся эти два общепризнанных понятия: большинство и меньшинство?
ЗА ДЕРЖАВУ ОБИДНО
Все в разъездах, а пресса гудит: президент Путин на горнолыжном курорте в Башкирии. Куда-то поехал премьер, куда-то мэр Москвы. Не пропускают рождественских каникул банкиры, олигархи, министры. Можно и наоборот, министры, олигархи, банкиры. Благое время для политологов, публичных политиков. Прогнозов такое количество, что ими впору вымостить Красную площадь. И сами политологи неуемны в своем напоре. Вроде как год без особых перемен, стреляли так же, как и в 2001 году, воровали в тех же пределах. Рост ВВП сверхсдержанный: 3,85 %. Похоже, "дожали" статистику. Поначалу заявили не более 3,2 %. Так Президент возмутился: "Где ваши амбиции?" Пришлось признать отсутствующие амбиции и скорректировать. И не узнаешь точно, что корректировали темп роста или расчетную шкалу?
Был уникальный урожай зерна, но не хватило техники для уборки. Сверх меры оставили в виде осыпи на полях, но все равно собрали с избытком. И вдруг выяснили, что государство не умеет и не знает, где и кому продать собранный хлеб? Более того, государство обрушило цены на зерно до такого уровня, что крестьянам дешевле хлеб сжечь. Потом кое-как, не без помощи СМИ, поднявших шум, положение выровнялось, и государство обязалось закупить у крестьян 8 млн. тонн зерна, хотя по всем расчетам надо было срочно купить не менее 16 млн. тонн.
Что еще было в ушедшем 2002 году? Дерзкий теракт в Москве на Дубровке. Штурм, затем газ и недопустимые потери от применения этого газа. И не потому, что газ имел какую-то особую степень отравления, а лишь в силу безалаберности организаторов проведенной операции. Забыли проинформировать о составе газа медицинский персонал, который оказывал помощь пострадавшим. А значит, помощь оказывалась не так. Большинство этих потерь, за исключением крайних случаев тяжелых "хроников" среди заложников, можно было избежать, знай медики специфику применяемого газа, а, значит, и приемы по оказанию помощи были бы иными, а в итоге - гораздо меньше смертей. В общем, год оказался малоутешительным и для прокуратуры. Ни одно громкое преступление не было раскрыто. Дел уголовных было заведено больше, чем в прошлом году, а вот объемами раскрытия не порадовали.
И в экономике ничего нового. Мы развивались, в основном, за счет сырьевого ресурса, хотя проблески были. Вроде бы становится на ноги пищевая промышленность, проснулось самолетостроение, симптомы оживления появились в химической промышленности. Но, в целом, отечественные товаропроизводители и, особенно, в тяжелой и легкой промышленности, в авиастроении - без заказов. Чуть теплятся производства на автозаводах, судостроительных верфях, предприятиях ВПК. В общем, по правде, почти все без денег и каких-либо перспектив. Любопытное состояние. В стране существует мощное лобби западного производителя и этим лобби, не в последнюю очередь, являются высшие чиновники страны. Задача проста: обанкротить собственную промышленность, получить за это немалые деньги и перечеркнуть всякие надежды России на возвращение ей достоинства великой страны.
Это не пафос нового 2003 года! Это пароль нового времени - Великая Россия, это самая объединяющая идея, которую по заданию первого российского президента Бориса Ельцина искали всевозможные аналитические центры, стаи политизированных чиновников, помощников, консультантов, советников.
Искали, но не нашли, никак не могли преодолеть демократическую оторопь и визг по поводу поругания самого термина "великая". И заменили слоганом: "Россия обязательно возродиться!" Дескать, великими мы уже были, но счастья не случилось. Это все "совок". А мы хотим быть равными среди равных. И чтобы нас никто не боялся, и чтобы нас приняли во все клубы, какие есть: Парижский, Лондонский, Европейский. Такая вот иллюзорная философия. Просто надо сознавать, что, когда рушится империя, естественно, уходит ее территориальная значимость. Но крушение римской или британской империи - другая "энергетика". Их значимость не уходила в небытие. Там и было все по-другому.
СССР был единственным в своем роде. Ни в одной стране мира не было такой формы организации власти как Советы депутатов трудящихся. Ни в одной стране мира до СССР не решились на социальный эксперимент и ввели "полный" социализм, с отсутствием какой-либо частной собственности. СССР принял и практически сохранил территории Царской России, и в этом была громадная заслуга большевиков. Они не раздробили Царскую империю территориально, они сохранили ее. Ушли только Финляндия, Польша, Литва, Эстония, Латвия. Вот и все. В чем же особенность? Дело в том, что сама Россия превосходила пространственно все примкнувшие территории. Отсюда и роль старшего брата, которому как бы и подобает опекать остальных, подтверждая внутренний логотип сущности СССР. Союз как бы равных при невероятной разнице по размерам территории, численности населения и экономическим возможностям составляющих СССР областей и республик.
СССР распался. Республики превратились в самостоятельные государства, но громадные территории России не пропали. Зачем я пересказываю страницы советских учебников истории? А затем, что уверен: внутренняя энергетика великой страны сохранилась. Отсюда, задача признать эту энергетику исторической данностью. Россия "приговорена" быть Великой страной. Иного не дано. При чем здесь имперские амбиции? Просто надо соответствовать своим масштабам и месту на географической карте мира. В чем наше величие? В прогрессирующей экономике, военной мощи, которую надо возвращать и неважно, в каком виде, призывной армии или армии профессиональной? Армии, способной защитить громадную территорию и ресурс для оказания помощи слабым, страдающим от однополюсного мира, странам? Ничего подобного! История подарила России необъятность пространства, поэтому ее называют великой. И лидеры Советского Союза, понимая это, действовали по принципу наращивания внутреннего величия, будь то образование, наука, культура, армия и индустриализация.
"Понимает ли это президент?"- думал я в начале того, далекого уже теперь 2003 года. И сам себе отвечал: "Хочется верить, что понимает". Имеет ли он сопротивление этому своему восприятию роли России внутри страны? Увы, имеет. И достаточно сильное.
Реформа армии идет трудно? Преобразованиям мешает консервативное военное руководство? И да, и нет. Прежде всего, этому мешает недостаток средств. В свое время, когда Горбачев впервые произнес вслух "крамольную" фразу: "Зачем нам столько оружия?", армия, и особенно, ВПК насторожились. Они еще не поняли, что наступают другие времена. Но горькое предчувствие зашевелились в душе. Горбачева армейская верхушка не любила. И эта нелюбовь была логичной особенно после пересмотра военной доктрины. Произошло сокращение объемов финансирования предприятий, выпускающих вооружение, запущена в действие конверсионная программа. Иначе говоря, перевод военных заводов на выпуск гражданской продукции. Все это, по замыслу авторов, должно было привести страну к процветанию. Военное лобби внутри страны сопротивлялось смене курса, и его неприятие военной доктрины сыграло не последнюю, если не определяющую роль в попытке государственного переворота в августе 1991 года.
А воспоминания под новый, 2003 год не отпускают. На 14–15 ноября 1988 года М. С. Горбачев созвал в Орле первых секретарей ЦК союзных республик, крайкомов и обкомов, членов ЦК и членов Политбюро ЦК КПСС. Основной вопрос: развитие АПК, снабжение страны продовольствием. Естественно присутствовал и председатель Государственного агропромышленного комитета СССР (образованного в 1985 году взамен министерства сельского хозяйства) Всеволод Серафимович Мураховский.
Я в те времена возглавлял журнал "Сельская молодежь". И, честно скажу, приглашение меня на столь солидное совещание, немало удивило. Тем более что в Орел тогда приехали только главные редакторы газет "Правда", "Сельская жизнь" (обе - органы ЦК КПСС) и газеты "Известия".
Так вот, именно в ноябре 1988 года в Орловской области мы увидели первые успехи конверсии. Обличенных большой властью партийцев во главе с генсеком Горбачевым и нас, журналистов грешных свозили на новый молочной комбинат. Все его оборудование было изготовлено на военном заводе, который ранее выполнял заказы по оснащению ракетных комплексов. Комбинат производил ошеломляющее впечатление. Все емкости по производству молочной продукции, масла и сыра были выполнены из современных сплавов. Действовала автоматика. "Сколько же стоит такой завод?" - спросил я у Егора Строева, первого секретаря Орловского обкома КПСС, который на правах хозяина давал пояснения участникам совещания. "Пока дороговато, - ответил Строев, не вдаваясь в детали. - Но зато в эксплуатации он будет безотказен и вечен". Второй секретарь ЦК КПСС Егор Лигачев, присутствующий на этой "экскурсии", мгновенно перехватил инициативу: "Сейчас мы не обсуждаем вопрос рентабельности. Мы показываем вам фантастические возможности ВПК. Это ответ тем, кто сопротивляется конверсии, а таких, даже среди присутствующих, немало. Мы заставим ВПК выпускать автомобили, холодильники, молокозаводы, оборудование для мясокомбинатов, телевизоры, одежду, посуду - все, в чем нуждается наш народ".
Это был жесткий выпад. Но, увы, золотого дождя не случилось. ВПК на дороге конверсии споткнулся уже при М. С. Горбачеве, и еще не состоявшись, начал загибаться, и случилось непоправимое. Сухой закон лишил главного поступления в государственную казну от продажи алкоголя. По замыслу это должна была восполнить конверсия, разворачивание военной промышленности на выпуск товаров народного потребления.
А к 1990 году произошло то, что произошло, и через год прекратил свое существование СССР. Статистические данные горбачевских времен таковы: 78,3 %, промышленности РСФСР работают исключительно на оборону и лишь 21,7 % общего объема производства - гражданская продукция. Иначе говоря, никакой ощутимой конверсии не случилось. Почему необходим был этот экскурс в недалекую историю? Потому что говорить о реформе армии можно и нужно, соединив эти два всеохватывающих понятия - реформа армии и одновременно реформа ВПК.