С другой стороны, а какой смысл искать, что на деле есть такого в том, чтобы касаемо моей профессии, к примеру, написать, о чем пишешь по-новому, отказав себе в возможности показать проблему как есть, тем самым попытавшись решить последнюю? Слова могут завести далеко, и я сам немного бессистемно долго время фокусничал с ними наравне с цифрами. Чуть позже я задумал основать тайный алфавит! Это было примерно в ту самую пору занятий нумерологией, когда я немного отклонился от курса. Так случилось в силу моей любознательности, я просто случайно узнал, что каждая буква выражается числом, которое в свою очередь выражается на бумаге своим символом – цифрой. Подкрепил я свою уверенность еще десятком возможностей выражать все числа буквами и наоборот, начав с того, что всерьез засел за гематрию – эту каббалистическую нумерологию. Это было не от нечего делать, просто я люблю узнавать новое, но тогда я оказался не готов к этим новым знаниям и забыл, что это не тема данной книги, и такая глубина знаний о числах проблему обид едва ли решит.
Однако, все чем я занимался в ту пору не пошло прахом. Я лично убедился, что русская страсть к рассуждениям (на бумаге, разумеется, тоже) нуждается в осмыслении. Мне как писателю повезло это понять, но как русскому человеку тяжело всегда контролировать все это, то есть просто не забывать для начала. Именно от этой склонности придумывать чушь, мы нередко осложняем сами себе жизнь, причем даже на бытовом уровне.
Если сказать об этих особенностях нашей ментальности, то даже беглого взгляда на то, как все мы ищем даже в эпоху навигаторов названия и после маршрут городских улиц, на то, как мы удивляемся до сих пор названиям всех магазинов, торговых центров, парикмахерских и похоже вообще всему – то все это просто надоедает и нас же самих потом нервирует. Мы обижаемся на кого-то, но нервничаем сами в итоге. Великий Гете, представитель педантичных немцев, очень точно сказал, что мы как бы не выпендривались, но все же коллективные создания. Так что видеть вокруг себя что-то неправильное и хотя бы не промолчать – это уже повод хотя бы не осуждать людей твоей же нации.
Это смешно, да это слова и зачастую совсем нелепые, и иногда, правда, смешные покруче хорошего стэндапа, но не в количестве таком, которое по известному закону не можете не перейти в качество. Когда я или вы добираемся на такси и блуждаем в поисках нужного адреса, и по привычке снова смеемся с очередного нелепого названия улицы, где само оно прямо намекает на невозможность такого хамского отношения и применения на практике, мы также не откажем себе удивиться обозначению порядковых номеров, написанных, когда не надо, – двузначными, а бывает и вовсе – через дробь.
К примеру, адрес 98/12 на одной из улиц города-милионника, в котором я проживаю и здравствую по сей день, едва ли возможен для адреса последней пятиэтажки улицы, состоящей всего из трех домов, вообще!.. А название таким улицам дают обычно такие, что даже моя страсть написать правдиво и как есть не выдерживает натиска элементарного чувства такта. Кстати, номер дома, который я привел в пример выше – реальный, а улица та и вправду состоит из 3-х домов и по сей день, но главное носит гордое имя знаменитого композитора. Черт его знает, почему никто особо не торопится назвать улицу иначе, но думаю расчет у застройщика и основателя этого квартала с яркими координатами выверен до мелочей: едва ли им грозит суд, так как родственники того, чье имя украшает таблички на углах домов приедут сюда с большей вероятностью, чем будет Второе пришествие Христа.
У меня также есть проблема свести длинные мысли и рассуждения к коротким фразам. И я также раньше рисовал все, что написал выше, в уме, представляя, как мои читатели будут потешаться со мной над этими заметками из жизни. Но однажды я понял, что своими же руками я опишу это и теперь в книге, и какой прок от этого. Одного этого примера достаточно, чтобы понять, как иногда мы поддаемся общему импульсу подмечать, что все у нас через задницу, вместо того, чтобы вовремя одернуть себя и понять, что все это психологический народный садомазохизм. Куда легче иной раз просто промолчать или позвонить хотя бы в местную администрацию и хотя бы попросить сделать проще поиск городских улиц, ну даже черт с ними – пусть и с такими названиями, о коих я вкратце вам рассказал.
Или вот, что касается некоторых употребительных фраз. К примеру, такая: "Если взглянуть на это с другой стороны, предположив, что всякое может быть…", а в ответ на это я слышу: "Все относительно", мне становится страшно. Дело в том, что это диалог из реальной жизни, происходивший на планерке в фирме, где я работал. Просто я вместо того, чтобы просто подремать как обычно полчаса этих совещаний ни о чем, как-то раз попытался вслушаться, о чем они вообще. Перечитайте начало абзаца сами и попробуйте день просто внимательно слушать, о чем и как вы сами и вам говорят среди дня родные, коллеги по работе и вообще все, кого повстречаете. Легкое удивление – это первое, что я гарантирую вам уже к полудню (в случае того, что вы останетесь в здравом уме).
Мне страшно, как и любому, кто начнет вдруг задумываться о том, что он говорит себе и другим каждый день. Хватит уже безликих и лицемерных этих предположений. Вдумайтесь, если взглянуть на тех, кто так разговаривает и с каким удовольствием ждет то, что знает ответ, то, предположив, что всякое может быть, он может вообще ничего не спрашивать, и это будет честнее и легче. Это первый случай ошибки общения, ведущий к неискренности. Эйнштейн в своей теории не ошибся, и она касается точных наук. Но только их это и касается, в нашем случае бытового использования кем-нибудь его знаменитого изречения – просто знайте: перед вами абсолютно точно идиот. И таким был я, повторяя зачем-то все то, чего я не хотел говорить, но зачем-то говорил. Потому что все говорили, только поэтому. Так легче жить, как известно.
Вы знаете, мы живем в России, и я русский (мечтаю, чтобы моими читателями были люди любой нации. Это так – к слову), и мы должны это учитывать и помнить. Есть такой неглупый парень по фамилии Солженицын. Если я не ошибаюсь, то вроде бы в 1974 году он опубликовал короткое эссе под названием "Жить не по лжи". Привожу все это в пример только потому, что заметка эта его совсем короткая и имеет практический смысл.
В том послании всем тогда и сейчас живущим русским, наш великий земляк сказал про нас правду: "Мы не выходим на баррикады и не отстаиваем свои права, все мы трусы. Мы боимся последствий, подставляя свою душу обстоятельствам и сознательно готовим страшное будущее нашим детям". Но, имея в виду все это, автор все же находит выход, и это удивительно просто и емко. Скажу честно, редкий русский писатель способен на это. В общем, чтобы не затягивать, вот его концепция. Одним из способов закончить уже молоть наконец молоть чепуху каждый день и продолжать тонуть дальше в этой всей всеобщей лжи, Александр Исаевич видит в личном неучастие каждого в этой самой лжи друг другу. Что нужно для этого делать, спросите вы? Да все просто: нам нужно отказаться говорить то, чего мы не думаем! И все! И того хватит, поверьте на слово. С главной темой этой книги все это связано также, ровно так же, как и со всем тем, что есть в нас и в наших текущих обстоятельствах, всего плохого и нерешенного в жизни каждого из нас.
Глава 6
"Важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня"
Сартр Ж.-П.
Все вы знаете про одно наше народное изречение, которое гарантирует заживление любых ран. Однако "фармакологическое" воздействие этой народной аксиомы действует только до свадьбы, потому как всем известно, что все раны заживают именно до дня бракосочетания. После свадьбы, видимо, лечение невозможно. Если предположить, что автор сказал это не в пьяном бреду, или он просто имел в виду детвору, то все это верно, потому что каким бы молодым не был человек, он уже почти не падает на асфальт или с велосипеда (если не алкоголик и не выпивающий спортсмен выходного, разумеется). – Ах, ну ничего, до свадьбы заживет! – именно так звучат эти народные строки.
Надо сказать, что во взрослой жизни у нас с вами проявляются болезни куда более серьезные, и они по большей части уже не связаны почти никоим образом с гематомами – именно так, кстати говоря, и называют обыкновенный синяк все эти заумные придурки, которым легче так ощущать себя медиком. Я как-то задумался над этим всем и еще давно хотел узнать почему же это именно так, но как обычно забыл, чтобы вспомнить спустя годы. Вспомнить еще раз все это и перестать теперь быть идиотом, говорить как идиот, вспомнить, чтобы не верить тем, кто сейчас такой же и вряд ли изменится, вспомнить каким был я, что и как говорил, почти никогда не думая и даже не осознавая сказанного мною…
Многое в этой книге я не поведал вам сознательно, просто не хотел превращать ее в очередной справочник добрых советов, от которых, как известно, бывает толк в одном лишь случае: если он телефонный. Хотя, похоже на то, что и этот литературный жанр почти мертв. Бог миловал и, проверяя книгу во второй раз, я отметил не без удовольствия, что тут не было большого количества всяких совсем уж сложных терминов и словечек, которые в общем и хорошо знать, понимать и использовать, но куда лучшим занятием по нашей теме усвоить всего пару из таких. Например, знать, что такое психосоматика и эмпатия. Хотя, звучание их наверняка понимается людьми как полная чушь заранее, которая не нужна тем людям, которые знают, что такое сострадание и любовь, а также и то, что не всегда этими вещами можно помочь. Кстати, не всегда Нагорная проповедь похожа на правду, иногда и она не очень звучна и не претендует на роль легкого стишка для утренника. Для многих она – полная чушь. В конце книги, вы поймете, что я имел в виду, и если не дочитаете, то просто не обвиняйте и не судите заранее никого, где у вас есть хотя бы малейший шанс или попытка понять другого человека.
И все дело в том, что даже зная и понимая все, о чем сказал выше, все равно, как и каждый из нас иногда буду приходить к внутреннему конфликту, где иногда вопить от несправедливости и орать самому себе на тему "зачем тогда мне знать и узнавать все это?" – это норма. Но все же знание хоть и является силой, способной уничтожить, хотя бы на время делает тебя хоть немного, но лучше. Она же убивает нас тем, что ты вдруг стал каким-то ранимым и чувствуешь людей как никогда прежде, даже тех из них, кто водили тебя за нос годами. И даже тех, кто не сможет поступить также с вами, невзирая на вашу доброту.
Теперь все, теперь хватит, и все потому что тебе хватит одного короткого разговора, чтобы знать любого если не полностью, но уж точно больше, чем наполовину. И ты стараешься все также видеть и различать много хорошего в них, во всех этих людях вокруг, но знания рассказывают снова больше, знания показывают, что вещи, которые раньше ты находил веселыми, теперь в комбинации со многими вещами, такими как глаза, мимика, дыхание и куча прочей, вначале непонятной туфты (так мы называем все новые знания про себя), зачем-то тобою изученных, точно говорят тебе, что это все просто выглядит какой-то большой шуткой кого-то, кто умнее тебя в сотни раз. И ты точно знаешь, что это так…
Как бы там ни было, все равно приходит момент, когда понимаешь, что надо все же учиться прощать, раз уж дело зашло так далеко. Это сложно и не всегда оправдано и даже не всегда нужно, но почему-то ты начинаешь вспоминать, что умел любить что-то или кого-то просто так… все же трудно не забывать такое, хоть и часто с нами такое случается равно обратное. Сложно бывает также вдруг уговорить себя перестать читать, изучать, сравнивать, писать, слушать…
Ведь ты же знаешь, что слишком дорого для тебя все то, чего ты добивался такими усилиями, про которые никогда не вспоминаешь ни сейчас, ни потом, когда делаешь вещи, которые заставляют тебя жить вообще в каком-то другом совсем отдельном мире. И ты все равно должен ответить себе на этот вопрос: если во всем этом смысл, и не поздно ли задавать такие вопросы себе? Теперь-то я знаю, что прощать надо будет тех, кто точно виноват и виноват не меньше тебя, но после становится ясным, что виновны вообще все другие, хотя бы в силу того, что и у них есть свои первопричины абсолютно на все. Не стоит только, рассудив и подумав обо всем этом, теперь вести себя как Толстой. Не стоит обманываться и бояться этого признания, что и ты виноват и поздно бывает, и лучше бы некоторых людей оставлять в своем сердце и уважать, но держаться от них подальше. Родители рожают детей, а не наоборот, курица несет яйца, а из семечки вырастает тыква. И последовательность эта есть почти во всех вещах, что попадает под понятие "жизнь".
Глава 7
"Я не бегу от близости людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество"
Ницше Ф.
Перечитайте еще раз эпиграф, мои друзья. Да, внешность автора этих умных и страшных вместе с тем строк – поражает и сокрушает одновременно. Причем, поражающий эффект от этих сентенций сравним с фото Ницше и его неизменных, нелепых усов. Конечно, у каждого есть куча мыслей, а есть те, которые ежели кому и не подходят, они просто не нужны, а иногда, быть может, просто не осознаны тем, кому нужны. Так вот это как раз слова верные, а вот красивые выражения, все эти эпиграфы нужны не для того, чтобы написать перед очередной главой что-то слишком уж умное, нет. Они лишь помогают понять и размышлять самому автору, если он не выжил из ума, конечно, и не задумал таким способом украсить свой текст за чужой счет.
Это правило понимания емких фраз и законов – главное в деле познания любой истины, я проверил лично, и это несомненно так. Не всегда и не все умное приятно, но также ведь и красота – это не всегда синоним доброте и добродетели, правда ведь?
Глава 8
"Сострадание – это нередко способность увидеть в чужих несчастьях свои собственные, это – предчувствие бедствий, которые могут постигнуть и нас".
Франсуа де Ларошфуко
"Хроническое невезение". История болезни. Есть два основополагающих закона: один общий, другой частный. Согласно общему, каждый может, если постарается, добиться того, чего хочет. Согласно же частному, каждый человек в отдельности является исключением из закона общего.
Сэмюел Батлер
Именно так мы, "умники", и делаем – бегаем по песку в поисках алмазных россыпей. А дурак – останавливается где попало и "тупо" роет вглубь, пока не наткнется на золотую жилу. И "дурак" получается уже и не дурак вовсе, а человек, сумевший не допустить засорения своего сознания правилами, придуманными кем-то для оправдания собственной беспомощности, и избежать зависимости от требований, основанных на несовершенных "общечеловеческих" законах. И именно благодаря этому такой – нашедший свою удачу. Он, возможно, сам того не подозревая, следует простейшей системе, основанной на том, что дважды два – всегда четыре; системе, признать существование которой нам не позволяет наша "разносторонность". Нет, мы тоже знаем, что дважды два – четыре. Только нам этого мало. Мы – умные, нам "положено" больше. А "больше" – не будет. И если вы хотите добиться успеха, начните с того, что перестаньте желать ненужного, стремиться к тому, что именно вас счастливым никогда не сделает. Очистите свой "внутренний дом" от мусора, и вам сразу станет легче дышать.
Эта книга началась с небольшого радостного периода, когда я попробовал вкус победы. Однако, после проведения месяца в состоянии счастья, все вдруг сменилось мраком и ужасом. Тот памятный месяц после выхода моей первой книги стал таким счастливым похоже лишь за тем, чтобы я сделал последнее усилие над собой и понял, что времени разобраться в себе у меня больше не будет. Основная часть книги – это месяца два операции по спасению самого себя. Я много знал и не меньше попробовал на себе, но еще не осознал сути всего, что сам сказал здесь. За этот период произошло много странного и удивительного, необычного вначале, но закономерного и понятного мне теперь. Так, наверное, случится у каждого, кто проблему обид и всех ее производных все же поставит на место (но уже не на первое) и многое поймет о себе сам. Думаю, у вас это полегче все пройдет, и я могу лишь поделиться тем, что и как было в тот период у меня в жизни.
Я сравнивал в этой работе Толстого и Кинга, приводил примеры практики собственного самоанализа и знаний из книг Блейера и Зигмунда Фрейда. В тот период я читал в среднем по 1 книге в день и примерно год почти не спал: все подбирался к сути проблемы, чтобы однажды решить ее. Во мне копились противоречия, которые в любом бы из вас копились хотя бы из-за таких огромных объемов информации, которые каким-то образом иногда нами усваиваются. Хотя странным является то, что читаешь-то ты уж точно не для комиссии книги Гиннеса, а просто пытаешься все быстрее анализировать данные и найти недостающие детали этого странного и запутанного клубка из собственных неудач и потерь.
Тогда я зубами вцепился в нашего именитого Толстого, глотал все эти его красивые афоризмы, как семечки, понимая их совершенно четко. Но, как всегда, я понял, что просто обманул себя снова. Даже когда мне нравились его четкие выражения на все случаи жизни, я чувствовал, что слишком много тот рассуждает и каждым своим письмом, рассказом и статьей лишь скрывает собственные несчастья, о которых он знал, как никто другой и мог наверняка объяснить, что к чему, сделав понятным каждому. Но он не говорил правды – это очевидно, и я сокрушался, почему же он так упорно ни черта не сделал с собой и всю жизнь бегал от того, что понимал предельно ясно?! Теперь-то я знаю, что он просто пошел по пути большинства философов, не имеющих представления о восточных толкованиях жизни? Или он не знал о Фрейде, которого наверняка побаивался, и уж точно употреблял, но не сказал об этом ни слова, о похожем на пищевую соду веществе, которое Фрейд очень любил и про которое сказал ровно то, что есть на самом деле. И также мог сделать Толстой, будучи одаренным и имевший в то время все возможности, чтобы стать не автором очередного советчика, а написать то, что реально помогло бы всему следующему за ним поколению, потому как русские его читатели – народ в то время почти на 100 процентов грамотой вообще не владел. Классика.