Западная эмиграция принесла с собой в страны Балтии агрессивный антикоммунизм и реваншистские настроения. Однако бывших секретарей парткомов, райкомов, горкомов и ЦК республики титульного происхождения это вполне устраивало, поскольку позволяло отвлечь внимание народа от их собственных коммунистических грехов и инициированного ими, крайне сомнительного с точки зрения социальной справедливости, процесса приватизации государственной собственности. Поэтому национал-радикалы открыто, а национал-либералы скрытно взяли на вооружение эмигрантские лозунги построения этнически чистых обществ – "латышской Латвии", "литовской Литвы" и "эстонской Эстонии". Эти лозунги дополнили положениями о советской оккупации стран Балтии, обвинениями русских в геноциде титульных народов, оценками равнозначной преступности коммунистического и нацистского режимов. Данная идеологическая конструкция позволила теоретически обосновать притязания бывших национал-коммунистов на не контролируемую народом власть и найти точки соприкосновения с эмиграцией. Идеология построения этнически чистых обществ принимается новой правящей элитой в качестве государственной.
Серьезно упрочив свои позиции после вывода российских войск в 1993 году, новые правящие элиты во всех трех странах Балтии стали строить этнические иерархии, на вершине которых находилась титульная бюрократия, посередине остальное титульное население, а внизу социальной лестницы – массы инородцев. Для построения таких обществ было выбрано четыре основных инструмента.
Во-первых, осуществлялось силовое вытеснение части нетитульного населения за границу. Происходило это путем лишения инородцев права на проживание в стране посредством выселения их из денационализированного жилья, через недопущение до ряда профессий и рабочих мест, посредством ограничения возможностей заниматься частным бизнесом.
Политика силового выдавливания инородцев была достаточно эффективна. Доля нетитульного населения в период с 1989 г. по 2011 г. сократилась в Латвии с 48,0 до 37,9 %, в Эстонии-с 37,9 до 31,0 %, в Литве-с 20,4 до 15,8 %. Наиболее интенсивно вытеснение инородцев шло в первое десятилетие после отделения прибалтийских республик от СССР. Во второе десятилетие эмиграция стала носить в большей степени трудовой характер, захватила уже и титульное население.
Во-вторых, оставшиеся в балтийских странах инородцы были принудительно разделены на граждан и неграждан, с лишением последних целого ряда фундаментальных прав. Основанием для такого рода деления был выбран критерий принадлежности к общности граждан, существовавшей до восстановления советской власти в 1940 г. В Латвии гражданства в 1991 г. лишилось две трети инородного населения. В Эстонии в 1992 г. негражданами стало девять десятых всех инородцев. Литовские правящие элиты вводить институт негражданства не стали. Причиной этого было то, что все семипроцентное польское население имело довоенные корни и лишить его гражданства не представлялось возможным, а двенадцатипроцентное русское население первоначально достаточно быстро выезжало за границу, стало невелико и не представляло для новой литовской элиты большой опасности.
Неграждане полностью отстранялись от принятия политических решений, их не допускали к государственной службе, они не могли создавать партии, не могли заниматься такими доходными интеллигентскими профессиями, как адвокат, нотариус, детектив, землемер и т. д. При приватизации неграждане получали меньшее количество сертификатов, им начисляли меньший пенсионный стаж, они не могли работать на руководящих должностях в банках и акционерных обществах, приобретать землю. Всего в Латвии и Эстонии было введено и действует до сих пор более 70 ограничений в правах неграждан.
С конца 90‑х годов XX в. латвийские и эстонские неграждане получили возможность натурализоваться. Однако требования к натурализующимся были такими высокими, что многие не могли их выполнить. Часть неграждан приняла российское гражданство, часть – гражданство других стран. Однако в Латвии до сих пор 14 % населения является негражданами, в Эстонии таковых 7 %. Эстония предоставила негражданам право голосовать на муниципальных выборах. После этого процесс натурализации в обеих странах практически полностью остановился.
В-третьих, все нетитульное население новых балтийских стран подверглось прямой этнической дискриминации.
Главным средством дискриминации стал язык титульного народа, которому придали статус единственного государственного, хотя практически все титульное население на этот момент свободно владело русским языком. Во всех трех балтийских странах людей недостаточно владевших государственным языком уволили с государственной службы и с принадлежащих государству предприятий и учреждений. Тех, кто работал в частном секторе, стали подвергать языковым проверкам, штрафовать, понуждать хозяев предприятий к их увольнению. С помощью установления высокого уровня требований к знанию государственного языка инородцы не допускались до престижных и высокодоходных интеллигентских профессий, хотя для занятия ими таких знаний и не требовалось.
Русский язык был принудительно исключен из официальной сферы: на нем нельзя было обращаться в государственные и муниципальные учреждения, получать от них решения, вести деловую документацию, проводить на нем собрания и совещания.
Все государственные СМИ были переведены на языки титульных народов, а для частных СМИ установили обязательные квоты вещания на титульных языках. При нарушении этих квот хозяев СМИ штрафовали, а при повторном нарушении издания закрывали. Так, например, в Латвии за нарушение языковых квот была в показательном порядке закрыта радиостанция "Русское радио". Первый Балтийский телевизионный канал неоднократно штрафовали как за нарушение языковых квот, так и за критику официальной трактовки истории стран Балтии.
Больше было нельзя вывешивать таблички с названием улиц, площадей, городов, рек, озер, гор, дублируемые на русский или польский язык. Действует обязательное латышизированное, литуанизированное и эстонизированное написание имен и фамилий нетитульного населения во всех официальных документах.
Другой важной компонентой политики дискриминации в странах Балтии стала ликвидация социальных институтов, которые воспроизводят национальную идентичность нетитульного населения.
Сразу после провозглашения независимости было запрещено преподавание в государственных высших учебных заведениях на русском языке и из вузов уволили подавляющую часть русских преподавателей. В Латвии учредили частный вуз гуманитарного профиля с преподаванием на русском языке – Балтийский русский институт. Филиалы этого вуза открыли в Литве и Эстонии. Однако власти двух последних республик под надуманными предлогами закрыли эти филиалы. По их мнению, даже за свои деньги русские не имели права обучаться в высшей школе на родном языке.
К началу 2000‑х годов обучение русских детей в государственных средних школах стали принудительно переводить на латышский, эстонский и литовский языки. В Литве на литовский язык принудительно переводилось также обучение польских детей. Из содержания школьных программ нетитульного населения целенаправленно изымалась всякая родная этническая компонента, а взамен навязывались ценности титульных народов.
Практически прекратилось финансирование из государственных и муниципальных бюджетов учреждений русской и польской культуры. Из музейных экспозиций исчезли артефакты, свидетельствовавшие о жизни нетитульного населения стран Балтии на протяжении последнего тысячелетия. Власти стали издавать книги и журналы, в которых история нетитульного населения представлялась в искаженном виде. Наибольшую известность получила книга "Латвия: история XX вв.", в которой концлагерь Саласпилс, в котором местные нацисты в годы войны осуществляли массовое уничтожение нетитульного населения, был представлен как обыкновенный трудовой лагерь. Государственные библиотеки перестали закупать книги, журналы и газеты на русском и польском языках, а старые книжные фонды на этих языках стали целенаправленно уничтожать.
Русское и польское население балтийских стран не может свободно восстанавливать старые и устанавливать новые памятники своим политикам, ученым, деятелям культуры, чем подрывается их ценностная система. Например, в Вильнюсе властями был снесен памятник русскому генералу И. Черняховскому, а памятник польскому поэту А. Мицкевичу восстановить не разрешили. В Таллине варварски перенесен из центра города на окраину памятник Воину-освободителю. В Риге предпринимались неоднократные попытки взорвать памятник Воинам-освободителям. Во всех трех республиках безнаказанно оскверняются захоронения советских воинов, русские, польские, еврейские кладбища. Отдельно следует отметить дискриминационное отношение властей к русской православной церкви: ей не возвращают конфискованные государством культовые и хозяйственные здания, не разрешают сделать выходными пасхальные и рождественские праздники. Все эти действия можно охарактеризовать как попытки стереть коллективную память нетитульного населения.
В-четвертых, нетитульное население балтийских стран подвергается запугиванию и деморализации со стороны правящих титульных элит. Русскому населению навязывается чувство вины за "советскую оккупацию", за мифические репрессии против латышей, литовцев и эстонцев, которые были в свое время, но носили исключительно социальный, а не этнический характер. С этой же целью активисты русских и польских общественных организаций подвергаются преследованиям со стороны полиции и спецслужб.
В качестве элементов политического давления на нетитульное население следует рассматривать и включение в состав государственной идеологии элементов национал-социализма. Например, на государственном уровне почитаются герои национальных формирований СС, празднуются дни образования нацистских войск, предоставляются государственные пособия и льготы бывшим легионерам войск СС и национальным партизанам, сражавшимся на стороне нацистов. Напротив, участники войны на стороне сил антигитлеровской коалиции пособия и льготы не получают. Некоторые из них, как, например, Василий Кононов в Латвии, были привлечены к суду и осуждены за то, что боролись с местными нацистскими формированиями в годы войны.
Под влиянием ассимиляционного давления правящих элит из сильно советизированного нетитульного населения бывших прибалтийских республик начали формироваться самостоятельные этнические общности. В Латвии, Литве и Эстонии возникли русские общности, в состав которых вошли практически все этнические великороссы, малороссы, белорусы и русифицированные этнические меньшинства. Процесс становления русских общностей затруднялся тем, что в составе их интеллигенции преобладали специалисты технического профиля, которые не владели навыками управления массами населения. В Литве сформировалась самостоятельная польская общность.
К началу 2000‑х годов балтийские русские и польские общности начали структурироваться. В их составе выделились собственные политические, экономические и интеллектуальные элиты. Эти элиты стали заботиться о воспроизводстве социальных институтов, которые обеспечивали воспроизводство национальной идентичности, начали мобилизовать массы на их защиту. Таким образом в Латвии, Литве и Эстонии возникли самостоятельные русские общины, а в Литве еще и польская община.
После образования самостоятельных русских и польской общин этнические конфликты в странах Балтии перешли из скрытой в открытую форму проявления. Наиболее острыми из этих конфликтов были следующие.
В 2003–2004 годах в Латвии возникло движение протеста против насильственного перевода русских школ на латышский язык обучения. Стихийно образовавшийся Штаб защиты русских школ собрал активистов, которые организовывали митинги и демонстрации протеста, собиравшие десятки тысяч школьников и их родителей. Родители проводили собрания, подписывали петиции, устроили многодневную голодовку протеста. Так называемую "реформу русских школ" удалось остановить. Правда, власти депортировали из страны руководителя русского движения сопротивления А. Казакова и подвергли уголовному и административному преследованию других активистов Штаба зашиты русских школ.
В 2011–2012 годах, в ответ на референдум латышских национал-радикалов с предложением запретить преподавание в государственных школах на родном для детей русском языке, обществом "Родной язык" был инициирован референдум за предоставление русскому языку в Латвии статуса второго государственного. За эту инициативу на референдуме проголосовало абсолютно все русское правоспособное население.
В 2012–2013 годах русские активисты инициировали и провели выборы депутатов в Парламент непредставленных. Парламент претендует на роль центрального института представительства во власти как 300 тысяч латвийских неграждан, так и всего русского населения.
В Эстонии в 2008–2009 годах активисты из общества "Ночной дозор" организовали массовые протесты русского населения против унизительных действий властей в отношении их святыни – памятника Воину-освободителю в Таллине. Протесты были жестоко подавлены полицией, а активистов стали преследовать в уголовном порядке, часть из них вынудили уехать из страны.
В 2012 г. эстонские русские создали общество "Русская школа", которое отстаивает право русских детей учиться в средней школе на родном языке. За защиту права на сохранение национальной идентичности эстонские власти вновь стали использовать против активистов общества инструментарий запугивания и уголовного преследования.
В 2008–2009 годах в Литве Ассоциация преподавателей русских школ провела акции протеста против принудительного перевода русских школ на литовский язык обучения. В том числе была организована массовая голодовка учителей.
В 2012–2013 годах польская община Литвы организовала митинги протеста против лишения права национальных меньшинств обучаться на родном языке. Эти митинги были поддержаны представителями местной русской общины.
За два десятилетий нахождения у власти титульные бюрократические элиты установили в балтийскихреспубликах классические этнократические режимы. Эти режимы характеризуются тремя основными чертами. Во-первых, в них несменяемо властвуют титульные бюрократические элиты. Во-вторых, титульное население формально контролирует свои правящие элиты через стандартные демократические процедуры, а нетитульное население таких возможностей лишено. В-третьих, правящая титульная элита управляет обществом через нагнетание этнических конфликтов и за счет этого уходит от реального политического контроля со стороны масс титульного населения.
Когда массы титульного населения устают от пустых обещаний национал-либеральных политиков, последние закрывают одну и открывают другую партию, проводят очередные парламентские или муниципальные выборы, но сохраняя весь тот же набор персон во власти. По существу реализовалась мечта бывшей национал-коммунистической номенклатуры: она бессменно находится у власти и сохраняет в неприкосновенности свой социальный статус и доходы.
В рамках балтийских этнократических систем сложились и партии, которые претендуют на выражение интересов той части нетитульного населения, которая имеет права гражданства. Это партия "Центр согласия" в Латвии и Центристская партия в Эстонии. Однако они, по большей части, только симулируют активность в решении русского вопроса. Более активные латвийская партии ЗаПЧЕЛ, Русская партия Эстонии и Русская партия Литвы, не справившись с поставленными задачами, утратили поддержку русских общин. Польская выборная инициатива более эффективно защищает интересы поляков в Литве и пользуется неизменной поддержкой польских и даже части русских избирателей. Практически все перечисленные партии постоянно находятся в оппозиции и существенно не влияют на природу балтийских этнократических режимов.
Постоянное акцентирование правящими национал-либеральными партиями внимания населения на этнических проблемах позволяет им уйти от ответственности за плохую реализацию социально-экономических функций. Не случайно в период экономического кризиса 2008–2012 годов падение объемов производства и уровень безработицы в странах Балтии были самыми значительными в Европе, тяжесть кризиса легла исключительно на плечи простых трудящихся, но никаких протестов со стороны простых латышей, литовцев и эстонцев не было. Правящие титульные элиты запугали своих трудящихся тем, что их недовольством могут воспользоваться инородцы и это подорвет фундамент национальных государств.
Наряду с крупными русскими и польской общинами в странах Балтии существуют небольшие еврейские общины. Многочисленное коренное еврейское население было уничтожено в годы войны местными и немецкими нацистами и к 1991 г. в его составе уже преобладали приезжие из других союзных республик. После установления этнократических режимов основная масса евреев эмигрировала из стран Балтии, опасаясь, что вновь могут быть подвергнуты преследованиям. В настоящее время доля евреев не превышает одной десятой доли процента в общей численности населения каждой из балтийских стран.
Большинство евреев живет на русской культурно-языковой основе и лишь частично поддерживает свою национальную идентичность, участвуя в некоторых религиозных и светских мероприятиях своей собственной общины. Евреи подвергаются массе этнических ограничений, как члены русской общины, однако существуют и специфические способы дискриминации евреев. Так, во всех странах Балтии открыто процветает антисемитизм. Он присутствует и в высказываниях национал-радикальных политиков, и в публикациях в СМИ. Еврейские кладбища подвергаются осквернению. Были неоднократные попытки взорвать синагоги. Еврейским общинам так и не вернули их довоенную собственность в полном объеме.
Этнические евреи ведут активную правозащитную деятельность в рамках русской общины, и эта деятельность поддерживается членами этой общины.
Титульные народы стран Балтии не являются однородными в этническом отношении. Так, в Латвии, наряду с латышами-балтиешами, проживает самостоятельный и достаточно крупный этнос – латгалы. Балтиеши сформировались на базе лютеранства и под воздействием немецкой культуры. У латгалов базисной религией является католицизм, а доминирующим при их формировании было польское культурное влияние. У латгалов свой собственный язык и своя, более древняя, чем у балтиешей, письменность. На этом языке изданы тысячи наименований книг, журналов и газет. Латгалы имеют своих писателей, художников, историков, музыкантов, учителей. В Литве, наряду с литовцами, существует самостоятельный жемайтийский этнос. В Эстонии, помимо эстонцев, живет самостоятельный этнос сету. В последнее время происходила активная эмиграция сету в Финляндию и его численность значительно сократилась. Этническая самоидентификация у латгалов достаточно высокая, но процесс формирования самостоятельной общины у них еще не закончился. У жемайтов и сету процессы развития самоидентификации идут достаточно медленно.