Поселение, расположенное близ источника Гион, с другой стороны было укрыто скалами и, как считал Давид, гораздо меньше подходило для проведения празднеств, чем колодец Рогель, находившийся почти на 400 метров дальше, в излучине Кедрона. План Давида по церемонии был выполнен в соответствии с планом возведения Соломона на престол. В Библии помазание описывается как один из самых торжественных актов, имевших место в истории: "И взял Садок священник рог с елеем из скинии и помазал Соломона" (3 Цар., 1: 38-40).
Очевидно, что процессия должна была подойти к скинии и зайти под навес, где хранился ковчег Завета. На исключительность происходящего специально указывает пророк Самуил. Обряд помазания проводился, таким образом, в самом священном месте, которое издревле почиталось народом израильским.
Предположим также, что в соответствии с традицией древних богослужений алтарь поставили около Гиона и перед помазанием священник совершил жертвоприношение. Затем скинию и ковчег Завета перенесли обратно, но алтарь оставался у Гиона.
Под звуки труб и такую радостную, громкую музыку, что "земля расседалась от криков" людей, Соломона провозгласили царем. Затем процессия возвратилась во дворец, возможно пройдя через Южные ворота, расположенные около царских садов. Во дворце состоялось законодательное оформление процедуры, и Соломон торжественно взошел на трон.
Собравшиеся в Рогеле услышали отдаленные крики и музыку, доносившуюся от алтаря, и, видимо, серьезно взволновались. Когда процессия во главе с Соломоном, Сад оком, Нафаном и гвардия, которой командовал уже новый царь, находились в городе, а остальные еще проходили через ворота с музыкой и шумом, именно Иоав первым услышал звуки труб. В то время он сидел в шатре вместе с Адонией и Авиафаром.
Как раз в это время появился Ионафан, сын Авиафара, и рассказал собравшимся о происшедшем воцарении Соломона и о клятве верности, произнесенной Ванеей и его войсками. Для Давида приготовили специальное ложе в тронном зале, откуда царь долго произносил слова благодарности и говорил, что он дожил до того времени, что ему суждено увидеть на троне желаемого наследника.
Теперь, когда стала известна воля Давида, Адония понял, что все потеряно. Иоав и Авиафар никогда не пошли бы против Давида. Гости растерялись, каждый думал о своей судьбе. В Библии об этом событии говорится просто и выразительно: "Тогда испугались и встали все приглашенные, которые были у Адонии, и пошли каждый своею дорогою" (3 Цар., 1: 49).
Закономерно, что молодой царь мог рассматривать всех присутствующих вместе с Адонией в шатре как своих противников. Больше других это ощущал сам Адония, которого провозгласили царем прежде Соломона. Увидев, что его покинули соратники, Адония в страхе пошел к жертвеннику, как делали все, кто подвергался преследованию, чтобы найти убежище в алтаре, ухватился за выступающие углы алтаря и оставался там, покуда сам Соломон не послал за ним, успокоив, что "не умертвит раба своего мечом". По закону того времени силой мог быть оторван только обвиняемый в убийстве.
Если бы Соломон проявил нерешительность или слабость, все силы оппозиции объединились бы против него, но если бы Соломон не проявил великодушия и начал бы свое царствование с акта мести, то это также могло иметь нежелательные политические последствия.
В библейском тексте сохранилась первая речь, произнесенная царем Соломоном, его оригинальный ритм с неповторимой поэтической интонацией, которая, возможно, надолго сохранилась в сознании присутствующих: "Если он будет человеком честным, то ни один волос его не упадет на землю; если же найдется в нем лукавство, то умрет" (1 Цар., 1: 52).
Заметим, что специальный повтор, начинающийся словом "если", точно соответствует необычной частице, встречающейся в еврейском тексте. Вторая половина высказывания относится только к будущему. Все, что до настоящего времени делал Адония, хоть и было направлено против Соломона, но прощено. Однако тон речи Соломона не оставлял сомнений в том, что если в будущем Адония проявит "лукавство", то понесет суровое наказание. Вместе с тем из этой речи и Иоав, и Авиафар должны были понять его отношение к ним и почувствовать готовность к диалогу.
Придя и поклонившись Соломону, Адония тем самым признал брата царем. Возникла качественно иная ситуация. В результате событий этого драматичного дня, когда в одночасье Израиль мог быть ввергнут в состояние гражданской войны, братья как основные действующие лица сумели победить взаимное неприятие и прекратили свое молчаливое противостояние. Соломон произнес краткую речь, где содержалась как надежда, так и предупреждение, а также гарантия безопасности Адонии: "Иди в дом свой".
В Парамепоменонах говорится, что основной задачей Соломона была постройка Храма, и ни словом не упомянуты политические события, предшествовавшие вступлению Соломона на престол и последовавшие за этим. Правда, сохранилось одно упоминание – рассказ о том, как Давид собрал всех "князей Израилевых и священников и левитов", чтобы представить им Соломона как царя (1 Пар., 23: 2). Затем в нем подробно рассказывается о системе организации, приводятся имена священников, военачальников и гражданских чиновников.
Только в 28-й главе возобновляется рассказ о строительстве Храма. Но здесь, как будто выше не было никаких упоминаний о собрании, сообщается, что Давид призвал в Иерусалим всех предводителей племен, затем тысяченачальников и начальников сотен, главных чиновников двора, сыновей с их приближенными. И наконец, назван гиборим и его высшие офицеры. Все они собрались, чтобы присутствовать на вторичном миропомазании Соломона. На следующий день устроили великий народный праздник, на котором были принесены жертвы.
По насыщенности деталями второе описание собрания сильно отличается от тех, что даются в нескольких предыдущих главах. Кроме того, поразительно, что в наполненном подробностями втором отчете среди присутствующих не упомянуты ни священники, ни левиты. Сказанное позволяет предположить, что перед нами историческое описание, которое не соответствует полностью предыдущему, более общему по характеру, но намекает на событие, которое мы должны представить в своем воображении.
Вероятно, Давид сообщил представителям, явившимся из всех пределов царства, о поразительных событиях, произошедших во время помазания Соломона. Им нужно было подтвердить, что все прошло в соответствии с законом, хотя и организовалось в большой спешке. Можно также утверждать, что после общения Соломона со своим братом Адонией, а также оппозиционно настроенными Авиафаром и Иоавом все они также посетили новое собрание. Затем в Иерусалиме состоялся великий народный праздник; вероятно, подобные мероприятия прошли и в близлежащих поселениях.
После этих событий Давид прожил недолго. Перед смертью он обсудил с Соломоном то, что особенно занимало его в последние годы жизни. Мы уже упоминали "завещание" Давида, и прежде всего его требование отомстить Иоаву за то, что тот нарушил мирный договор: "Поступи по мудрости твоей, чтобы не отпустить седины его мирно в преисподнюю" (3 Цар., 2: 6).
Соломону пришлось принять на себя и еще одну тягостную задачу, связанную с Семеем, сыном Геры, бросившим камень в Давида, когда тот бежал от Авессалома, и "злословил" его "тяжким злословием", – не оставить его безнаказанным по завещанию Давида, который полагал, что слишком мягко обошелся с Семеем, он вспоминал, что другие понесли более суровое наказание, среди них были и семь совершенно невинных последователей Саула, которых он передал в руки Ваней для свершения казни, совершив, таким образом, несправедливость по отношению к остальным.
С другой стороны, Давид не забыл, что не отблагодарил должным образом пожилого Верзеллия, галаадитянина, обеспечившего всем необходимым его и его людей, когда он бежал от Авессалома. Позже, после победы Давида, Верзеллий отказался от приглашения поселиться в Иерусалиме в качестве гостя царя, поскольку был слишком стар. Теперь Давид просил Соломона собрать потомков Верзеллия, "чтоб они были питающимися" за царским столом.
Не сохранилось никаких свидетельств, и мы не можем утверждать, что Соломон позаботился о выполнении всех пожеланий отца. Вынужденный сохранять равновесие соперничающих группировок, он не в состоянии был свято следовать завещанию старого царя.
Давид умер и был похоронен внутри крепости в только что построенной усыпальнице, которую сам себе выбрал. В то время и в ближайшие столетия могилы в Иерусалиме представляли своеобразные комнаты, вытесанные в толще отвесной скалы. В 1914 году их обнаружил А. Вейль на южной окраине старого города Давида. В результате раскопок, проведенных на средства Э. Ротшильда, он установил, что они представляли собой погребения одного человека, выполненные в финикийском стиле.
А. Вейль принял их за царские гробницы, использовавшиеся вплоть до времени Иезекии, то есть примерно до 700 года до Рождества Христова. Прежде использовались подземные катакомбы округлой формы. Другие общие места захоронений, вероятно, находились за городом.
Теперь Соломон стал единоличным правителем. Закладывая основы своего правления, он не смог избежать кровопролития. Отношение к Адонии показывает, что он всеми силами пытался избежать крайних мер. И в продолжение почти сорока лет царствования не допустил ни одного восстания или крупного конфликта с соседями, требовавших немедленного подавления военной силой или казнями. Тщательный анализ показывает, что Соломон внутренне не смирился с необходимостью покарать смертью Иоава и Семея. Вынося оба приговора, он подчинился обстоятельствам, но руководствовался совершенно различными причинами. Поскольку все это произошло еще в период траура – ведь не прошло и месяца после смерти Давида, – приговор казался его личным делом, хотя и имел определенную политическую подоплеку.
Адония попросил, чтобы в качестве компенсации за неудачи на политическом поприще Соломон отдал ему в жены красивую наложницу Давида Ависагу. Чтобы развеять все подозрения и показать, что им владеет страсть к прекрасной сунамитянке, Адония часто приходил во дворец и даже попросил выступить в качестве ходатая Вирсавию, их общую мать с Соломоном.
В Книге Царств рассказывается, как Вирсавия появилась перед сыном, который встал навстречу ей и поклонился, сел на свой "престол" и поставил еще один для матери. Сев по правую руку от Соломона, Вирсавия обратилась к нему, прося не отказать в исполнении "небольшой просьбы". В той же тональности царь ответил: "Проси, мать моя; я не откажу тебе".
Но как только Соломон узнает, зачем она пришла, тотчас его тон меняется. Он гневается на Вирсавию: почему она не просит большего для Адонии? Может быть, она хочет попросить и трон – ведь Адония старше Соломона. Затем Соломон выносит своему брату смертный приговор, который осуществляет Ванея (3 Цар., 2: 19-25).
Подобный поступок Соломона можно объяснить тем, что просьба Адонии отдать ему Ависагу была своеобразной отмашкой для новых выступлений оппозиции, которая начала вновь консолидироваться после смерти Давида. Правильно интерпретировав происходящее, Соломон ясно и недвусмысленно выразил свою позицию.
Традиционно наложницы умершего царя переходили к его преемнику, поэтому все права на Ависагу имел Соломон. Из истории об Авессаломе и из конфликта между Авениром и Иевосфеем нам известно, что притязание на наложницу приравнивалось к правам на гарем и, следовательно, на трон. Конечно, Вирсавия знала об этом, и если Адония сумел уговорить ее, то это косвенно является достаточно четким указанием на его притязания на трон.
Когда Адония обратился с просьбой к Вирсавии, у нее тоже возникли подозрения. Адонии пришлось начать с уговоров, сказав, что его намерения носят исключительно мирный характер. Только после этого он стал ссылаться на то, что царство целиком должно было перейти к нему, но удача отвернулась от него. Адония намекает, что мог бы и сам обратиться к Соломону с подобной просьбой, но тот неправильно бы его понял. Из этих слов ясно, что хотя обращение и не выглядело как политический ход, все понимали, что оно могло привести именно к политическим последствиям. Из библейского текста понятно, что в случае отказа со стороны Соломона Адония был готов прибегнуть к иным аргументам.
Однако Соломон правильно почувствовал смысл просьбы. Об этом свидетельствует его гневный ответ Вирсавии: "А зачем ты просишь Ависагу Сунамитянку для Адонии? Проси ему также и царство, ибо он мой старший брат. – И добавляет: – И ему священник Авиафар и Иоав, сын Саруин, друг". Здесь предложение обрывается, и в Библии содержится пропуск. Незавершенный текст дополнили переводчики Септуагинты, поскольку там он заканчивается иначе: "Ибо с ним священник Авиафар и Иоав, сын Саруин".
Возможно, в отсутствующем тексте содержались обвинения, поскольку и Авиафар, и Иоав, как считал царь – сторонники Адонии, теперь, после того как Давид высказал свою волю и Соломон занял его трон, были наказаны. Иными словами, очевидно, что Адония фактически был подставным лицом, за которым стояли более влиятельные люди.
Соломон не предпринял пока никаких действий против Иоава и Авиафара, чтобы не привлекать внимания к событиям у источника Рогель. Из отрывочных упоминаний видно, что сторонники Адонии оживились после смерти Давида и именно под их влиянием Адония заявил, что он старший брат и, естественно, претендует на трон по старшинству.
Возможно, сторонники Соломона рассчитывали на то, что он откажется выполнить требование своего брата, поскольку не мог допустить ни малейшего намека о возможном притязании на власть.
Заговорщики вовсе не ожидали, что царь видит их насквозь и что он поступит весьма решительно, стремясь защитить свое положение и отстоять свое право на трон. Вряд ли у Соломона был выбор. Любой поставивший себя во главе политической партии должен был знать, что он прежде всего рискует собственной жизнью. В те времена не было альтернатив, любой такого рода проступок карался смертью.
Но даже в этом случае Соломон вершил правосудие с особой осторожностью. Когда перед ним предстал Авиафар, то царь вначале вспомнил, что тот носил "ковчег Владыки Господа перед Давидом… и терпел все, что терпел отец" (3 Цар., 2: 26).
Соломон изгнал Авиафара в Анафоф, расположенный к северу от Иерусалима, в его небольшую усадьбу, и удалил от священства. Авиафар не покидал города, поскольку помнил, что Соломон только отсрочил исполнение приговора. С изгнанием Авиафара заканчивается род священников Илия. Потомки Авиафара продолжали гордиться своим происхождением, именно из этого рода произошел пророк Иеремия. После изгнания Авиафара должность верховного священника перешла к Садоку.
Основным доказательством того, что все случившееся не являлось личным делом Адонии, служит поведение Иоава. Услышав о судьбе Адонии, он бежал в скинию, к рогам жертвенника, ощущая свою вину. Задумаемся, стал бы он действовать подобным образом, если бы не подозревал, что политический заговор, в котором он участвовал, раскроют и его ждет смерть?
В Септуагинте находим примечательное дополнение к сохранившемуся еврейскому тексту. Когда Соломону донесли, где находится Иоав, он послал вестников, чтобы они узнали, почему тот бежал к алтарю. Тогда Иоав рассказал, что боится царя и, следовательно, ищет прибежище у Бога.
В еврейском подлиннике говорится, что Соломон послал Ванею, чтобы убить Иоава. Но Иоав отказался покинуть священное место со словами: "Нет, я хочу умереть здесь". Прекрасно осведомленный, что только убийцу можно было оттащить от алтаря, Ванея возвращается к царю. И только теперь Соломон утверждает смертный приговор, обосновав возможность заколоть Иоава у алтаря, ссылаясь на Давида, что Иоав "поразил мечом, без ведома отца моего Давида, Авенира, сына Нирова, военачальника Израильского, и Амессая, сына Неферова, военачальника Иудейского" (3 Цар., 2: 32). Иоава, объявленного не политическим заговорщиком, а убийцей, Ванея снимает с алтаря и умерщвляет.
Это был конец одной из самых выдающихся личностей эпохи Давида. Иоава похоронили в его родном городе Вифлееме, расположенном на краю пустыни. Вместо него командующим армией Соломон поставил Ванею, который держал в своих руках управление государством, о чем всегда беспокоился Иоав. Следовательно, последняя воля Давида была выполнена.
Отношение Соломона к воле Давида отчетливее видно в том, как он попытался избавиться от Семея. Очевидно, что последний не принимал участия в заговоре Адонии. Следовательно, Соломон хотел держать его в поле зрения. Он посылает за Семеем (вероятно, тот был богатым человеком) и приказывает ему построить дом в Иерусалиме и постоянно находиться в городе, не покидая его под страхом смерти.
В течение трех лет Семей придерживался условий договора. Но как описано в Библии, два его раба убежали к Анхусу, царю Гефскому. Когда Семей вернулся из Гефа с найденными рабами, Соломон обвинил его в нарушении договоренности, а затем напомнил о зле, причиненном Давиду, и царь повелел казнить Семея.
Нельзя не согласиться с тем, что ощущавший опасность Семей убежал бы из Иерусалима без разрешения царя, если бы у него не было особых оснований для данного отъезда и он бы не собирался хранить их в секрете. Видимо, упоминание гефского царя является более поздним дополнением, потому что кажется невероятным, что Анхус, к которому Давид убежал от Саула, был в то время еще жив.
Как мы уже упоминали в предыдущей главе, Геф, находившийся у подножия Иудейских гор, был крупнейшим пунктом на южной равнине. В Паралипоменонах говорится, что он был позже завоеван Давидом, который, вероятно, сохранил власть над покоренным гефским царем, оставив за собой формальное владение территорией, именно поэтому невероятно, чтобы тот был жив во времена Соломона.
Особое значение имеет тот факт, что именно благодаря царю Гефа Семей смог вернуть убежавших рабов (явно филистимлян по происхождению). Более того, для поездки туда Семею не надо было пересекать Кедрон, ибо дорога в Геф шла в противоположном направлении. В любом случае мы имеем дело со следующими фактами: рабы убежали к иностранному царю, который был вассалом Израиля (подобная необычная и детальная информация о побеге рабов может быть и более поздней вставкой).
Осознавая последствия своего побега, Семей все же отправляется за рабами к царю Гефа и приводит их обратно. Теперь ему приходится заручиться эскортом по крайней мере из двух человек, опасаясь остаться наедине со своими двумя рабами. Определенно он не нуждался в свидетелях, напротив, путешествовал один, в обстановке полной секретности.
Сказанное позволяет сделать вывод, что между Семеем и рабами существовал уговор, равно как и с царем Гефа, который после восшествия на престол Соломона хотел, очевидно, восстановить собственную независимость. Давид и Иоав уже умерли, поэтому ситуацию можно было бы использовать в своих целях.
Действительно, все оппозиционные силы были готовы объединиться, и Соломон подозревал это. Но он свершил суд над Семеем, только чтобы наказать за зло, причиненное Давиду. Возможно, Соломон хотел просто устрашить своих противников, ожидая, что после казни предателя в столице оппозиция присмиреет. И на самом деле в течение нескольких десятилетий никаких открытых конфликтов в стране не происходило.
На этом закончился короткий и вместе с тем драматичный период вступления Соломона на трон. Теперь перед ним стояла задача защиты границ от внешних нападений.