Султан, не сказав ни слова своей любимице, велел арестовать и пытать ее служанок. Их допрашивали о соучастии в чародействе Баффо. Пять прислужниц Сафие погибли от истязаний, других изувечили, но ничего подозрительного не узнали. Стыдясь своего легковерия и желая вознаградить Баффо за подозрения, Мурад объявил матери и членам дивана, что намерен предоставить своей любимой такие же права, какие Сулейман I предоставил Роксолане. Никто не осмелился ему возразить.
Мурад не сделал Сафие своей официальной женой (при этом в своем труде крупнейший османский историк Мустафа Али называет ее женой султана). Посол Морозини в 1585 году писал, что хотя Сафие не является официально женой султана, все ее так называют. Ее вознесению на высоту, недостижимую для женщины Востока, кроме красоты, в немалой степени способствовало умение приспосабливаться к характеру султана и потакать его слабостям. Главными страстями Мурада были сластолюбие и скупость. Баффо, неутомимая в ласках, при каждом удобном случае стремилась угодить Мураду или сокращением каких-нибудь дворцовых расходов, или предложением экономических реформ, или, наконец, указанием на новый источник дохода. По ее советам гарем был сокращен на две трети; цветы и фрукты из садов сераля продавались частным лицам, и вырученные деньги поступали в султанскую казну; подарки и денежные награды чиновникам были заменены милостивыми словами и похвалами повелителя правоверных; многие должности были упразднены, жалованье войскам - уменьшено… Все это вызывало недовольство среди подданных, в войсках начался ропот.
Точных данных о количестве детей Сафие нет. Ко времени восшествия Мурада на престол у него было две дочери (Айше и Фатма) и два сына (Мехмед и Махмуд). В 1581 году или немного раньше Махмуд умер, что ставило династию под удар, так как Мехмед еще не имел детей.
Сафие-султан была вынуждена разделять свое влияние на повелителя с его матерью, Нурбану. То обстоятельство, что свекровь приходилась ей родственницей, никак не смягчало их взаимную вражду - венецианки постоянно воевали друг с другом за лидерство как в государственных делах, так и в делах гарема. Победила молодость, и в 1583 году, после смерти свекрови, Сафие смогла заняться исключительно укреплением позиций в качестве наследника своего единственного сына Мехмеда, которому тогда только исполнилось 15 лет. А причины для беспокойства у нее имелись - невероятно растолстевший к тому времени султан был недоволен популярностью старшего сына у янычар и опасался, что тот свергнет его с престола. Так что целых 12 лет, вплоть до смерти повелителя Блистательной Порты в январе 1595 года, Сафие опасалась за жизнь сына, отслеживая и предупреждая попытки убить его.
Со смертью Мурада III могущество султанши Баффо не уменьшилось, более того, в лице ее сына Мехмеда III она была настоящей государыней и правительницей империи. По ее совету Мехмед ознаменовал свое восшествие на престол удавлением девятнадцати своих братьев и утоплением десяти одалисок, оставшихся после Мурада в интересном положении (очевидно, после вступления на престол Мурад излечился от импотенции, потому что с тех пор он не отличался приверженностью к моногамии и после смерти оставил 20 сыновей и 27 дочерей). Это зверство, по мнению Баффо, было необходимо. Оно устраняло возможность свержения нового султана одним из его сводных братьев. Усыпляя в своем сыне всякое стремление к государственной деятельности пирами, праздниками и ласками его многочисленных наложниц, Баффо управляла империей с умом и тактом, которым мог бы позавидовать самый талантливый государственный деятель. Помимо непосредственного управления делами империи валиде-султан переписывалась с европейскими монархами - в том числе, королевой Великобритании Елизаветой I, которая подарила ей настоящий европейский экипаж. В этом экипаже Сафие любила кататься по городу, вызывая потрясение подданных, не привыкших к такому скандальному поведению женщин, даже правительниц. Баффо имела важное преимущество перед Роксоланой: она не ограничивалась семейными интригами, без устали занимаясь политическими делами. Тем более что подвиги Мехмеда III в Венгрии напомнили ей времена Сулеймана.
Но известие о раскрытии заговора в Константинополе заставило Мехмеда поспешить с возвращением на родину, чтобы учинить в столице суд и расправу. Организатором заговора, как оказалось, был младший сын Баффо Селим, без ведома матери намеревавшийся свергнуть брата и провозгласить себя султаном. Баффо могла бы вымолить ему прощение, однако не пощадила мятежника, и Селим в 1600 году был повешен. Казнь Селима, нисколько не устрашившая заговорщиков, лишь заставила их быть осторожнее, и заговор тлел, как огонь под золой. Главной целью мятежников было удаление Баффо от участия в государственных делах и предоставление неограниченной власти самому султану.
Баффо могла предотвратить готовившийся бунт, но эта женщина в свои 50 лет держалась за власть с редким упрямством и готова была предпочесть смерть своему изгнанию. Положение султана было щекотливым: победитель венгров и австрийцев робел и перед своей матерью, и перед народом. Он не мог не понимать, что требования народа справедливы, что женщина во главе правительства страны, где религия лишает женщину всяких прав, - явление непозволительное… Но Мехмед не мог убить свою мать.
Тем временем заговор распространился по всей империи, проник в азиатские области и угрожал революцией. Народ не отважился бы на восстание, если бы не имел надежной поддержки у янычар. Бунт вспыхнул летом 1602 года почти одновременно в европейских и азиатских владениях султана. В течение нескольких дней в Константинополе царили резня, грабежи, пожары и прочие ужасы. С этого дня Мехмед правил сам. Визирь и многие паши по повелению султана были повешены, и их смерть усмирила народное волнение в Константинополе…
Умерла знатная венецианка, достигшая высших титулов и почестей в чужом ей государстве, примерно в 1603 году, в возрасте около 53 лет, в изгнании. Ее сын султан Мехмед III, за власть которого она плела интриги всю свою жизнь, пережил мать всего на несколько месяцев, скончавшись в декабре того же 1603 года, в возрасте всего 35 лет, от сердечного приступа. Мятежи в азиатских областях продолжались до самой смерти Мехмеда.
Диана д’Андуэн
Диана д’Андуэн (1554–1620) - единственная дочь виконта Лувиньи, одна из возлюбленных Генриха IV. За красоту в честь героини цикла рыцарских романов об Амадисе девушку прозвали Прекрасной Коризандой.
О любвеобилии Генриха слагались легенды. Ему приписывают фразу "Иметь одну женщину - значит, ударяться в целомудрие", которая в полной мере характеризует признанного ловеласа. Список любовниц Генриха насчитывает более 50 дам, однако статуса официальной фаворитки удостоились лишь некоторые из них.
В столице Наварры Нераке началась большая любовь Генриха к молодой вдове Диане д’Андуэн, графине де Грамон. Диана была ровесницей короля и подругой его сестры Екатерины Бурбон. Это была женщина лет двадцати четырех, белокурая, как мадонна Рафаэля, и белокожая, будто лилия - северный цветок, пересаженный под южное небо, голубоглазая красавица с насмешливой улыбкой. Кроме красоты и ума она отличалась мужеством и бескорыстностью. В тринадцать лет Диану выдали замуж за Филибера Грамона де Гиша, беарнского сенешаля. Генрих влюбился в Диану с первого взгляда, но, как утверждают мемуаристы, она была верной женой и ответила королю взаимностью только после смерти мужа в 1580 году. Красавица не только стала любовницей молодого монарха, но и заменила ему мать - впервые после смерти королевы Жанны д’Альбре Генрих мог довериться любимой женщине, не опасаясь предательства и притворства.
Но есть и другая версия событий: якобы еще до вдовства Диана, пустив в ход свои чары, ловко окрутила короля Наваррского, при этом он дал возлюбленной письменное обязательство, подписанное кровью, жениться на ней и предлагал признать ее сына от герцога Грамона - Антония.
Один из современников писал, что фаворитка имела над королем неограниченную власть и в праздничные дни "ходила в церковь со своим сыном от Генриха в сопровождении пажа, пуделя и шута". В отсутствие жены Генриха королевы Маргариты (супруги подолгу жили отдельно) Диана разыгрывала роль почтенной матери семейства, и король Наваррский был весьма эффектен в роли отца.
Во время кровавой вражды между католиками и гугенотами, религиозных войн, образно названных историками "войной трех Генрихов", король особенно сблизился с Дианой. Прекрасная Коризанда помогала своему возлюбленному не только словом, но и делом, не одними советами, а зачастую и деньгами, закладывая для формирования войск и покупки лошадей свои драгоценности и владения. В войне против Лиги она предоставила в распоряжение Генриха все свое немалое состояние. Король хотел даже развестись с женой, Маргаритой Валуа, чтобы жениться на Диане, но его отговорили от этого шага.
В июне 1584 года умер Франциск, герцог Алансонский. Примерно через два года Генрих, ставший наследником французского престола, твердо решил жениться на любовнице, оправдывая себя тем, что может назвать как минимум тридцать монархов, женившихся на женщинах ниже их по происхождению. Однако д’Обинье возразил королю и перечислил причины, по которым этот брак лучше было отложить: Генрих де Бурбон, король Наварры, наследник французской короны и покровитель церквей, должен заботиться о чести своей фамилии и об интересах государства, быть примером строгого соблюдения закона и уставов церкви. Смерть герцога Алансонского приблизила его к трону, так не стоит останавливаться на середине пути. Д’Обинье поддержал Тюренн, пытавшийся отвлечь короля от женитьбы военными проблемами. В конце концов Генрих решил отложить женитьбу на Диане де Грамон на пару лет.
В марте 1586 года, захватив несколько знамен в битве у стен Кастеля, Генрих привез эти трофеи Диане, чтобы отдохнуть в ее объятиях. После кровопролитной битвы при Кутрасе 20 октября 1586 года король Наваррский, вместо того чтобы развивать успех, снова поспешил с захваченными знаменами к своей Прекрасной Коризанде. Для Генриха любовные интриги стали делом жизни, а война - развлечением.
Письма короля к любовнице свидетельствуют о том, что у него не было от Дианы никаких секретов. Он писал фаворитке о битвах и политических замыслах, опасениях и надеждах, делах настоящего и мечтах о будущем… Письма короля проникнуты любовной поэзией, это тем более удивительно, учитывая, что отношение Генриха к Коризанде было грубо чувственным… В своих письмах король Наваррский, словно влюбленный юноша, пытался напугать возлюбленную рассказами об угрожавшей ему смерти, о своих душевных и телесных страданиях, пытаясь вызвать у Дианы горячее сочувствие. Ну и, разумеется, мужчина, стремясь угодить любовнице, ругал свою законную жену. Генрих в письмах к графине де Грамон выражал желание свернуть Маргарите шею, молил Бога о скорейшей ее смерти. Король также уверял фаворитку: "Верность моя безукоризненна… Не сомневайтесь в моей верности - она, если только это возможно, усиливается… Люблю вас и до гроба буду вам верен… Не сомневайтесь в верном вашем рабе - он никогда не изменит…" Понятное дело, эти клятвы не мешали ему наслаждаться ласками других женщин. Хотя в какой-то момент король желал жениться на своей пассии, его чувства не хватило надолго - Генрих унаследовал не только упорство матери, но и любвеобильность отца.
Начало охлаждения короля Наваррского к Диане совпало по времени с его восшествием на французский престол в 1589 году. Генрих - наследник престола обожал Диану, но Генрих IV - король Франции бросил ее. Любовь стала остывать после смерти их сына, одновременно с угасанием в сердце короля родительских чувств. В своих последних письмах к фаворитке король без церемоний осуждает намерение своей сестры вступить в морганатический брак. Этот грубый намек разрушил мечты Прекрасной Коризанды о браке с Генрихом IV. Король просил любовницу помочь избавить его сестру Екатерину от любви к графу Суассонскому и устроить ее брак с королем Шотландским. Но графиня де Грамон, наоборот, помогла влюбленным. Екатерина дала письменное обещание выйти за графа Суассонского и вышла бы за него, если бы министр Пальма Кайе не расстроил этот брак. Как мы помним, связанный с Дианой таким же документом, Генрих IV попросил своего верного слугу герцога де Сюлли добыть у фаворитки письменное обязательство сестры, данное графу Суассонскому. Сообразительный Сюлли добыл сразу два документа и избавил короля от больших неприятностей. Освобожденный от обязательств Генрих вздохнул свободнее и в марте 1591 года решил оборвать переписку с Дианой, еще и обвинив ее напоследок в умысле рассорить его с сестрой.
Брошенная фаворитка оставила двор. Покинутая всеми, она умерла в 1620 году.
Габриэль д’Эстре
Габриэль д’Эстре (1573–1599) - герцогиня де Бофор и де Верней, маркиза де Монсо, официальная фаворитка Генриха IV.
Габриэль родилась в 1573 (по другой версии, в 1570) году и была шестой из восьмерых детей начальника артиллерии Антуана д’Эстре. Маркиз д’Эстре был честным гражданином, хорошим солдатом и добрым католиком. Большую часть своей жизни он провел в походах. Но супруга маркиза, Франсуаза, урожденная Бабу де ла Бурдезьер, принадлежала к семье, женщины которой издавна славились во Франции своим легкомыслием. Не менее двадцати пяти представительниц прекрасного пола из этого рода, некоторые замужние, некоторые - посвятившие себя служению Богу, не стесняясь ни положения, ни сана, открыто имели по нескольку любовников.
В шестнадцать лет девушку вполне заслуженно называли "прекрасная Габриэль". Замечательная фигура, высокая грудь, чудесный цвет лица, красивые белокурые волосы, выразительные голубые глаза, чувственные губы… Обладая такой внешностью, в образовании девица не нуждалась. Говорят, в ее библиотеке была всего одна книга - часослов, да и ту красотка листала нечасто.
Мать при посредничестве герцога д’Эпернона предложила прекрасную Габриэль королю Генриху III. Сводник так расписал красоту девушки, что возбудил в холодном к женским ласкам монархе желание обладать ею. И вскоре через другого королевского вельможу, маршала Монтиньи, король послал маркизе д’Эстре 6000 экю. Посланник, посчитав плату слишком высокой, 2000 взял себе за услугу. В итоге невинность Габриэль была продана всего за 4000 экю. Но Генрих III недолго наслаждался объятиями юной любовницы - королю девушка не понравилась, она напоминала монарху его нелюбимую жену Луизу.
Внимание короля подняло престиж Габриэль. Маркиза д’Эстре предложила свою дочь итальянцу-финансисту и тайному агенту герцога Тосканского Себастьяну Замету, но не сошлась с ним в цене. Зато Людовик де Гиз, кардинал Лотарингский, сразу влюбился в красавицу. Его страсть длилась около года. После этого Габриэль несколько раз перепродавалась. Так, переходя из рук в руки, молодая женщина стала любовницей конюшего Генриха III, красавца герцога де Бельгарда, которого и сама полюбила. Король, всячески угождавший фавориту, осыпал любовников своими милостями.
В смутное время воцарения Генриха IV мать увезла прекрасную Габриэль в родовой замок Кевр, расположенный недалеко от Манта, ставшего негласной столицей Франции после того, как парижане отказались открыть ворота города королю-гугеноту. Герцог де Бельгард, перешедший на службу к Беарнцу, лишь иногда мог навещать любовницу, жившую в замке с семьей. Но в Кевре прекрасная Габриэль вовсе не скучала в одиночестве, даря свои ласки соседним дворянам.
Однажды Бельгард похвастал достоинствами своей любовницы перед Генрихом IV. Он так живо описал ее, что король-гугенот заочно влюбился в прекрасную Габриэль и на следующий день отправился в Кевр вместе с герцогом. Габриэль с первого взгляда очаровала Генриха IV. Бельгард горько пожалел о своей ошибке, но было поздно. Влюбленный монарх не хотел, чтобы она принадлежала другому, и ревниво оберегал свое сокровище. На следующий день перед отъездом Генрих IV взял слово с маркиза д’Эстре в ближайшем будущем вместе с дочерью приехать погостить в Мант.
Пока король Франции завоевывал свое королевство, не имея возможности овладеть Парижем, прекрасная Габриэль, проживавшая уже в Манте, снова возобновила связь с Бельгардом, который долго на это не соглашался, не желая обманывать доверие короля, и с герцогом де Лонгвилем, мало беспокоившимся о Генрихе. При первой же встрече с королем д’Эстре объявила, что любит герцога де Бельгарда и тот обещал на ней жениться, а на следующее утро красавица в сопровождении двух слуг возвратилась в Кевр. Влюбленный король поспешил за ней. Такое путешествие в то время было для него достаточно опасным, и мили за три до замка король переоделся в крестьянскую одежду, прихватил мешок соломы и с ним на спине вошел в Кевр. Прекрасная Габриэль была поражена, увидев монарха в таком виде. Но не оценив его жертву и не желая отвечать на его любезности, резко объявила: "Государь, вы так некрасивы в этом наряде, что мне противно смотреть на вас!.." И захлопнула дверь перед самым носом Генриха Наваррского.
Но маркиз д’Эстре, которого король осыпал незаслуженными почестями, отправил дочь обратно в Мант, что несколько приободрило короля. Отец Габриэль считал положение достаточно щекотливым и, чтобы снять с себя ответственность, решил выдать дочь замуж за богатого и родовитого Николя д’Амерваля, сеньора де Лианкура, горбатого до уродства. Король одобрил выбор, желая отомстить красавице за холодность и надеясь позже заслужить ее расположение. Габриэль умудрилась, выйдя замуж в четверг, до воскресенья еще не стать женой собственного мужа: в первую ночь сказалась больной, во вторую - уложила в свою постель подругу, которой будто бы стало плохо, а в третью - не сказав мужу, уехала ночевать в соседний замок. Горбун уже хотел силой вступить в свои права, когда пришел королевский приказ немедленно явиться в Шони для представления супругов.
Король, готовившийся к осаде Шартра, без церемоний отправил мужа-горбуна назад в Мант, а Габриэль увез с собой. Ему удалось завоевать сердце красавицы нежностью и лаской. Когда пал Шартр, молодая женщина стала его любовницей. Генрих праздновал двойную победу.
Вскоре после этого король формально развел Габриэль с мужем по причине якобы его неспособности к брачной жизни (хотя от первого брака у д’Амерваля было 14 детей). Несмотря на наличие законной королевы, фаворитка всюду сопровождала Генриха, даже в военных кампаниях и на сносях. Он очень любил Габриэль. Финансы страны были почти исчерпаны, но король осыпал подарками свою любовницу, хотя ему самому в то время частенько приходилось голодать.
Королевская фаворитка была католичкой и, пытаясь уладить конфликт Генриха с Лигой, постепенно сумела уговорить короля сменить веру. В 1593 году Генрих Наваррский покаялся в своих заблуждениях и принял католицизм, а пятью годами позже подписал Нантский эдикт, положивший конец затяжным религиозным войнам и давший гугенотам свободу вероисповедания.