Лаиса
Эта прелестница так отличилась за свою недолгую молодость, что, похоже, навсегда вошла в историю в качестве примера любовницы всех времен и народов. Словарь иностранных слов русского языка 1910 года под редакцией А. Н. Чудинова приводит ее имя как нарицательное и дает следующее определение: "ЛАИСА (греч. от соб. им.). Известная прелестница (гетера) Коринфа, именем которой называют женщин красивых, любезных, но легкого поведения". Образ Лаисы, жившей в V веке до н. э., широко использовался в литературе вплоть до XIX века. Вот Н. М. Карамзин, стихотворение "К неверной":
Армиды Тассовы, Лаисы наших дней,
Улыбкою любви меня к себе манили
И сердце юноши быть ветреным учили.
Сегодня же все электронные справочники в качестве синонима приводят слово "развратница".
Еще девочкой она стала чьим-то трофеем, была увезена с родной Сицилии в Афины и продана любителю прекрасного по имени Апеллес, которому как раз была нужна натурщица - наложница по совместительству. Ей он со всем тщанием передал свой опыт любовных утех. Он даже разрешал ей зарабатывать самостоятельно в местном борделе в те часы, когда был занят чем-то более важным. Природные данные Лаисы были столь выдающимися, что в народе она сразу обзавелась титулом "превосходящая всех женщин от основания мира".
Отработав у Апеллеса три года и обретя свободу, Лаиса резонно решила умело распорядиться навыками, полученными за время обучения у художника и в публичном доме, так что сразу отправилась в Коринф, славный известной школой скульпторов, чтобы предложить себя во всех смыслах наидостойнейшим из них.
Одним из достойнейших небезосновательно считал себя творец бессмертного "Дискобола" Мирон, дни которого на то время уже клонились к закату. Старик многое за свою жизнь успел повидать, но и ему хватило одного взгляда на обнаженную Лаису, чтобы утратить дар речи. Поняв, что тут есть за что бороться, он воскликнул: "Бери все, что у меня есть, только останься на ночь!"
Но юная Лаиса в свои годы тоже успела обзавестись немалым опытом, она и не такие предложения получала от мужчин, так что могла позволить себе возлечь лишь с тем, кто ей действительно нравился. Аристиппу она отвечала взаимностью, оцениваемой в целое состояние, а вот нищего Диогена бомжеватого вида (жил в бочке) ублажала со всем своим удовольствием за просто так, стараясь делать это привселюдно.
Выслушав Мирона, представшего перед ней в привычном для него наипростецком и не весьма опрятном виде, гетера окатила его чрезвычайно удивленным взглядом, сморщила носик и ушла не попрощавшись.
Эта встреча подействовала на Мирона так, что тот решил на старости лет поменять имидж. Можно себе представить, как он старался, если известно, что, встретив старика вновь на следующий день и выслушав от него признание в любви, не узнавшая его Лаиса лишь высказала предположение, не его ли отец вчера делал ей то же предложение!
К чести сильной половины человечества следует отметить: находились и чрезвычайно резистентные экземпляры, которых Лаисе не удавалось взять никакими глазками и ласками. Правда, история запомнила только двоих: ученика Платона Ксенофонта и олимпийского чемпиона тех лет Евбата.
Лаиса фактически занималась в жизни любимым делом да так его любила, что, как свидетельствует Эпикрат, уже и деньги иссякли, и красота увяла, а она все ходила по рядам мужчин, сначала на симпозиумах, позже в подворотнях, пытаясь высечь из своих уже немолодых пьяных глаз искры обольщения и отдаться хоть кому-нибудь, причем совершенно безвозмездно.
В общем, Лаиса принадлежала к тому типу увлеченных людей, которые "сгорают на работе". Да ведь так и произошло. Уже в чрезвычайно преклонном возрасте - около 70 лет, дожить до которых в те времена вообще редко кому удавалось, - она, на свою беду, так увлеклась одним молодым человеком, что готова была пойти за ним на край света. Идя по его следам, она оказалась в Фессалии и, встретив юношу в храме Венеры, открылась ему и страстно предложила себя прямо здесь, на месте. В тот час в храме было вовсе не безлюдно, что нисколько не могло смутить многоопытную гетеру с горячим сердцем. Однако наблюдатели не оценили картину, развернувшуюся перед ними, и забросали нечестивицу камнями. Так и скончалась "превосходящая всех женщин от основания мира".
Столь неоднозначный образ, тем не менее, не мог не остаться в истории. В Коринфе Лаисе благодарными скульпторами был воздвигнут памятник в виде львицы, которая лакомится ягненком. Надпись на табличке не дошла до нас в оригинальном виде, но, по слухам, гласила примерно следующее: "Здесь покоится та, чья божественная красота повергла к своим ногам даже славу непобедимой Эллады".
Барсина
Барсина (363–309 гг. до н. э.) известна прежде всего как дочь персидского правителя Артабаза и фаворитка Александра Великого.
Первым мужем Барсины считается грек Ментор, поддержавший Артабаза в восстании против Артаксеркса III. Барсина была тогда еще пятилетней девочкой, которой суждено было вместе с мужем, который годился ей в отцы, бежать в Македонию, а затем в Египет. Лишь через 16 лет Барсина, повзрослев, смогла родить Ментору двоих детей. Вскорости после этого Ментор умер, и Барсину взял в жены его брат Мемнон.
В 333 году до н. э. Дарий II, при дворе которого тогда находилась Барсина, потерпел сокрушительное поражение от Александра Великого, и красавица досталась последнему в качестве трофея. Поначалу он не знал, что с ней делать: красива, благородна - да, но Александр до нее вообще на женщин мало внимания обращал, а тут… что-то в его сердце отозвалось.
Вскоре чувство к 30-летней уже Барсине разгорелось до такой степени, что Александр в угоду ей легко простился с самыми приближенными к себе особами: братом Арридеем и другом Гефестионом. Последний вернется к Александру только после того, как они с Барсиной расстанутся. Вездесущий Плутарх утверждал, что эта женщина была единственной, кого Александр действительно любил: казалось, кроме Барсины, ему вообще никто не нужен - несмотря даже на то, что та была старше его на целых семь лет, а такой союз в обществе считался недостойным великого правителя.
Нет прямых данных об отношениях Барсины с матерью Александра Олимпиадой, однако известна история о том, что однажды Александр настолько разругался с матушкой, что просил царицу Карии Аду усыновить его, тем самым собираясь передать титул своей матери другой женщине. Вряд ли причиной для такой сильной ссоры могло послужить что-либо другое, кроме их отношений с Барсиной.
Судя по всему, Барсина была просто выдающейся красавицей, в которой, помимо внешних данных, сочетались благородная кровь, хорошее образование, полученное в Греции, и мягкий нрав.
Такое положение дел при царском дворе мало кому нравилось. Александра в этом вопросе не поддерживали ни вельможи, ни старшие офицеры, не без оснований переживая за безопасность и устойчивость государства, к управлению которым вследствие близости к царю может иметь отношение иноземка-любовница, да еще какая: муж, отец и брат - персидские военачальники.
Александр не мог вовсе не считаться с мнением тех, от кого зависела государственная машина, - видимо, поэтому так и не решился жениться на Барсине. Но разлучить их, казалось, ничто не могло. Барсина везде и повсюду следовала за своим полководцем, и предстоявший Александру поход в Сирию не стал исключением.
На пути в Сирию следовало решить проблему с флотом Дария под управлением того же брата Барсины Фарнабаза, для чего путь один - захват Финикии (нынешнего Ливана), на базе городов которой был построен и обеспечивался флот, не имевший себе равных по тем временам. Ключевой город Тир отказался сдаваться, осада длилась полгода. В конце концов основная база персидского флота была захвачена, а вскорости и сам флот разбит. Фарнабаза схватили и отправили к Александру. Только теперь высокопоставленный перс понял, как ему повезло, что в его судьбе могла принять участие сестра. Достоверных данных нет (да и, по понятным причинам, быть не может), но судя по тому, что Фарнабаз вместо неминуемой казни был назначен командующим одним из подразделений армии своего недавнего врага, без Барсины тут не обошлось.
Впрочем, среди приоритетов македонского царя первенство всегда принадлежало идее господства над миром, и Барсина также была подчинена ей, как вообще все и вся в окружении Александра. Вскорости она будет вынуждена стать свидетелем кровавой расправы Александра над защитниками Гизы - города, правителя которого, перса Батиса, он, вопреки своему правилу, не помиловал, а предал самой позорной казни. Тут уже никакие уговоры, никакие мольбы не помогли бы. Барсина была не глупа и понимала: царю необходимо устрашить правителей других городов Египта, ему очень важно было добиться добровольной сдачи этих городов, чтобы сохранить их бесценные сокровища.
А вот Артабазу, отцу Барсины, так же повезло, как ее брату: после смерти Дария он был принят на службу к Александру и даже смог свидеться с дочерью, а потом повидать и внука от великого полководца. В 327 году до н. э. 36-летняя Барсина смогла порадовать царя сыном, которого тот, считая себя "новым Ахиллом", назвал просто - Гераклом.
Неизвестно, чем объясняется тот факт, что с этого момента страсть Александра к своей фаворитке угасает. Возможно, только после рождения своего внебрачного ребенка он понял, что сделать его наследником, а значит, пойти на жесточайший конфликт со всей македонской знатью, было бы нецелесообразно. Для этого ему и понадобилась бактрийка царских кровей Роксана, с которой он сочетался браком со всеми вытекающими отсюда последствиями для Барсины: ей пришлось взять сына и тихо уйти.
Они обосновались в Пергаме, казалось, всерьез и надолго. Дочь Барсины от Ментора тем временем повзрослела и стала женой Неарха - адмирала македонского флота и ближайшего доверенного Александра, - так что, судя по всему, они с Барсиной продолжали поддерживать отношения, только теперь уже на расстоянии.
10 июня 323 года до н. э. в Вавилоне Александр умер от неизвестной болезни - и спокойная жизнь закончилась, к власти пришли диадохи, его военачальники, разделившие империю между собой. В государстве начались междоусобицы, раздел земель был в общем и целом закончен лишь через 22 года. Антигон, оставивший себе Пергам, отправил Барсину с Гераклом к Полисперхону, которому пришла отчаянная идея захватить имперский трон посредством пускай внебрачного, но живого сына Александра. Так в возрасте 18 лет Геракл был объявлен наследником умершего императора. Но то была лишь политическая игра, в которой Барсина с сыном были просто использованы и в результате оказались больше не нужны - Полисперхон распорядился их убить. Это произошло в 309 году до н. э.
Что любопытно - та же участь постигла и Роксану, из-за которой Барсина была фактически сослана в Пергам: ее тоже после смерти Александра убили вместе с сыном - единственным на тот момент законным наследником короны. Так что смертельно опасное это дело - быть фавориткой верховного правителя.
Таис Афинская
Таис - еще одна претендентка на роль главной фаворитки Александра Великого в исторических и не очень свидетельствах. Родившаяся в 354 году до н. э. в Спарте, она оказалась лишь на два года старше будущего императора, а известность ее была на достаточной высоте, чтобы к семнадцати годам получить в обществе прозвище "четвертая харита" (то же, что древнеримская грация), - ведь по классической традиции этих мифических прелестниц всего три.
В своем романе "Таис Афинская" Иван Ефремов вкладывает в уста некого делосского философа разгадку имени Таис. Тот утверждает, что имя это египетское и переводится как "Земля Исиды". Возможно, это плод авторской фантазии, как и еще два имени, приписываемые Таис: Тию (это имя она получила при тайном посвящении у орфиков) и Фалестра (так звали еще царицу амазонок).
Она была рождена вне брака от некого гражданина Афин одной критской красавицей. Когда стала подрастать, женские гены взяли свое - Таис была вся в маму. Видя это, мать отдала девочку еще в детском возрасте в коринфскую школу гетер, где она получила образование, считавшееся необходимым для девушек.
Образование, между прочим, было таково, что самые знатные особы своего времени, аристократы до мозга костей, государственные мужи и выдающиеся творцы эпохи мечтали провести время в общении с этой "мудрейшей из женщин", когда она была еще совсем юна. Именно после Таис слово "гетера" утратило свой уничижительный оттенок и приобрело уважительное звучание.
О ней ходили легенды, мудрецы со всей Земли искали с ней встречи. Она стала свидетельницей исторических событий своего времени, существенно повлиявших на становление человеческой цивилизации: побед Александра Македонского, основания Александрии, магического блеска Мемфиса. Она была любима монументальными героями древней истории: Александром Великим и Птолемеем I. Наконец, ей, гетере, суждено было стать царицей Египта.
Процитируем Ивана Ефремова:
"…Птолемей не мог оторвать взгляда от незнакомки, как богиня возникшей из пены и шума моря. Медное лицо, серые глаза и иссиня-черные волосы - совсем необыкновенный для афинянки облик поразил Птолемея. Позднее он понял, что медноцветный загар девушки позволил ей не бояться солнца, так пугавшего афинских модниц. Афинянки загорали слишком густо, становясь похожими на лилово-бронзовых эфиопок, и потому избегали быть на воздухе неприкрытыми. А эта - меднотелая, будто Цирцея или одна из легендарных дочерей Миноса с солнечной кровью, и стоит перед ним с достоинством жрицы. Нет, не богиня, конечно, и не жрица эта невысокая, совсем юная девушка. В Аттике, как и во всей Элладе, жрицы выбираются из самых рослых светловолосых красавиц. Но откуда ее спокойная уверенность и отточенность движений, словно она в храме, а не на пустом берегу, нагая перед ним, будто тоже оставила всю свою одежду на дальнем мысу Фоонта? Хариты, наделявшие женщин магической привлекательностью, воплощались в девушках небольшого роста, но они составляли вечно неразлучное трио, а здесь была одна!"
Неизвестно, была ли Таис любовницей Александра, но тот явно симпатизировал ей и брал с собой в далекие и небезопасные путешествия. Он признавался, что ему приятно "держать Таис при себе". Ему импонировали ее отчаянная решительность, бесстрашие, не по-женски зажигательное красноречие. Видимо, Таис - одна из немногих женщин в истории, наделенных истинной харизмой. Сколько огня и силы убеждения было в ее призыве сжечь дворец Ксеркса в захваченном в 330 году до н. э. Персеполе! Этому моменту посвящена даже картина Г. Симони.
Подняв чашу на праздничном пиру в честь триумфальной победы, она так зарядила царя и всех присутствующих своей энергией убеждения, что зал для пиршеств взорвался овацией. Идея сжечь дворец ненавистного Ксеркса, некогда опустошившего Афины, была воспринята как смелый порыв отмщения, справедливого воздаяния за чудовищные преступления персов перед греками. Заканчивая свою речь, огненная спартанка попросила милости у государя разрешить ей, в качестве единственной награды, на которую она когда-либо могла надеяться из его рук, взять факел и сейчас же привселюдно первой бросить его под стены дворца. Чтобы на все века запечатлеть тот факт, когда женщина ответила на издевательства врага убедительнее всего мужского войска! Смерть варварам!
Видимо, ее и впрямь могли считать Фалестридой.
Александр выполнил ее просьбу - дворец немедленно занялся и сгорел, как спичка.
Тогда она уже считалась любовницей Птолемея (что не мешало ей, впрочем, быть и наложницей Александра). Так или нет, но почему-то только после смерти царя Птолемей смог позволить себе жениться на Таис.
После кончины Александра и начавшегося раздела империи Птолемей с Таис по праву занимает Египет, да еще перевозит с собой саркофаг, в котором покоится Александр, - тем самым демонстрируя соперникам, где отныне будет располагаться столица государства. Они с Таис женятся - и скоро в царской семье пополнение: Эрена (девочка), Леонтиск и Лагус (мальчики). Однако, несмотря на соблюдение всех необходимых этапов ритуала, Таис не может считаться законной царицей Египта, хотя ей и дарован титул. Соответственно, и дети их наследниками не считаются…
В 317 году до н. э. Птолемей расходится с Таис - причиной раздора стала Береника, следующая жена правителя Египта. Они с Таис делят сферы влияния: она царит в Мемфисе, он - в Александрии. Но, пережив несколько покушений с попыткой отравления и потеряв в результате самых дорогих друзей, Таис понимает, что спокойно ей здесь жить не дадут, и складывает с себя царские полномочия.
На этом правдивая история заканчивается и начинаются домыслы: якобы героиня нашего рассказа оказывается в мифическом городе счастья под названием Уранополис, где и заканчивает свои дни.
Образ Таис Афинской во все времена вдохновлял живописцев и литераторов, но изображалась она, как правило, фавориткой Александра, а не женой Птолемея, хотя и была фактически царицей Египта.