Так Фредегунда добилась своей цели, как бы фантастично та ни звучала поначалу: она - королева! И тут началось самое интересное. За время своего владычества Фредегунда своими действиями как никто другой постаралась запечатлеть в памяти потомков, как на самом деле выглядит Медуза горгона в исполнении франков середины I тысячелетия от Рождества Христова.
Началось с того, что супруга Сигиберта Брунгильда, узнав о безвременной кончине своей сестры, не поверила, что та умерла своей смертью. Сигиберт, подстрекаемый женой, набросился на Хильперика. Хильперик решил, что брата снова потянуло на "кто кого сильнее поколотит", и пошел войной. И был так поколочен, что скрылся с поля боя в неизвестном направлении. Сигиберт беспрепятственно занял Париж и назначил церемонию коронации на ближайшую пятницу.
Фредегунда не стала ждать, когда ее лишат трона, и решила, что правильнее будет руками своих людей лишить жизни короля Австразии. Он был пронзен отравленными ножами. Самим наемникам это тоже стоило жизни.
Узнав об этом, Хильперик прозрел: так, значит, он победил! И первым делом захватил главный трофей - прекрасную Брунгильду.
Это не входило в планы Фредегунды. Мысленно она стала внимательно перелистывать картины самых изощренных убийств. Но тут подоспел со своей страстью к трофею папы один из его сыновей от Аудоверы. Брунгильда из соображений мести согласилась.
Хильперик был взбешен. Сына - в монастырь, Брунгильду - туда, откуда пришла! В результате отпрыск наложил на себя руки, а Брунгильда вернулась царствовать в Австразию.
Не без удовлетворения узнав о смерти наследника престола, Фредегунда продолжила избавляться от детей Аудоверы. Вскоре все они были мертвы, как и сама Аудовера в монастырском заточении.
В общем, люди в окружении Фредегунды умирали, как мухи, она даже начала опасаться, что скоро ей нечем будет заняться. Заодно она открыла, что кровопролитие, месть и пытки доставляют ей наслаждение куда большее, чем секс, которым она, по природе своей, никогда насладиться не могла.
Однажды по ее приказу палачи привязали провинившегося управляющего замка к колесу и несколько часов полосовали его ремнями. Наконец, обессилев, присели перекурить. Больше им ни приседать, ни курить не пришлось: им отрубили кисти рук и ступни ног.
Кстати, костры инквизиции тоже можно считать изобретением августейшей особы. В 577 году эпидемия оспы унесла всех детей Фредегунды. Она обвинила в колдовстве трех женщин и сожгла на костре.
Но короне все-таки нужен преемник. Стареющему, истощенному Хильперику на это нечего было возразить, но надеяться на него в столь щепетильном вопросе королева не стала. В этом деле государственной важности совершенно секретно с большим воодушевлением приняло участие чуть ли не все королевство. Результат коллективного труда назвали Хлотарем и объявили наследником престола.
После рождения сына новая волна сексуальной революции ударила в голову ненасытной королеве. Это уже было просто безумие и бешенство, через нее проходили толпы мужчин. Бедный муж как-то осмелился заглянуть к ней в спальню. Фредегунда сидела спиной к двери и, не видя вошедшего, назвала его именем другого мужчины…
Что ж, после этого пришлось убить и Хильперика, который даже не успел понять, как он ошибся. Несчастный случай на охоте - и все дела.
Вот и настал тот момент, когда все цели достигнуты, все лишние люди с дороги убраны, и королеве нечем заняться. Теперь, когда растрачивать свою неуемную энергию больше не на что, замок был превращен в настоящий, непревзойденный сексодром. От десяти и более истощенных за ночь мужчин буквально выползали из покоев королевы франков. Из них те, кому не удалось адекватно ответить на ее изысканные запросы, - без гениталий.
13 лет непрекращающегося секс-марафона. До самой смерти.
А потом мы спрашиваем, откуда берутся Франкенштейны, Фредди Крюгеры и английские детективы…
В 597 году Хлотарь II наконец воссел на престоле. Его матушка отдала душу. А кому - Богу или дьяволу, - история умалчивает.
У Цзэтянь (У Хоу)
Эта гетера, не имевшая знатного происхождения, почти полстолетия фактически правила Китаем, пережив двух императоров (Тай-цзуна и его сына Гао-цзуна) и приняв титул У Цзэтянь - "первая и единственная женщина, единолично правившая Китаем".
В императорском дворце У Хоу (624–705), как звали девушку, провела фактически всю жизнь: в гарем императора она была доставлена 13-летней. За 12 лет, остававшиеся до смерти Тай-цзуна, наложница успела очаровать не только владыку Поднебесной, но и его сына, молодого Гао-цзуна, что сыграло решающую роль в ее дальнейшей биографии. Традиция была такова, что жены императора после его смерти отправляются до конца своих дней в монастырь. Но Гао-цзун не захотел прерывать отношения с бывшей наложницей отца и в итоге забрал ее из монастыря.
Через пару-тройку лет, пользуясь доверием Гао-цзуна, У Хоу расправилась со всеми, кто мог составить ей конкуренцию, прежде всего - с женой своего господина. Сама же заменила ее тем, что родила ему пятерых детей, и в 655 году была провозглашена императрицей.
У Хоу от рождения обладала крутым нравом и не по-женски сильной волей. Рассказывают один случай. У Тай-цзуна в конюшнях появился жеребец, которого никто не мог объездить. Видя такое дело, девушка с горячим сердцем предложила свои услуги. Она попросила лишь крепкий клинок и железный прут. Ее спросили зачем - и она с невинным видом объяснила, что строптивому животному надо хорошенько надавать прутом по бокам; если будет мало, тогда по голове; а коли не поможет и это, тогда… отрезать ему кинжалом язык. Испуганный император переспросил: "Язык?" "Язык!" - твердо подтвердила красавица. После этого Тай-цзун уже не приглашал ее на свое ложе. Боялся при ней уснуть и расслабиться, наверное.
Для того чтобы получить императорский титул, честолюбивая У Цзэтянь задумала и осуществила хитрый замысел, который оказался настолько чудовищным в исполнении, что ей поверили. У Гао-цзуна не было наследника, супруга не могла родить. А наложница уже имела от него первенца. Ребенок считался императорским, У Хоу рассматривалась только как его кормилица. После очередного посещения императрицы (та заходила полюбоваться малышкой, поулюлюкать) У Хоу, не дав себе времени подумать, какое злодейство она совершает, набросила на головку своей дочери одеяло и продержала до тех пор, пока она не перестала дышать.
Зашедший через время Гао-цзун нашел девочку мертвой. Император в гневе был страшен, но У Хоу удалось так убедительно разыграть горе, что Гао-цзун, в сознании которого, видимо, не укладывалось, что мать может убить свое дитя, набросился на жену с обвинениями в детоубийстве. Казнить ее он не стал, но больше к себе не допускал - У Хоу вышла на первую позицию, которую Гао-цзун потом закрепил своим указом, проигнорировав общепринятые представления о том, что женщину к управлению государством допускать нельзя.
Поэтическая душа китайского народа воспела их, делящих один престол, назвав "Двумя святыми", а вот правящие круги были возмущены и позволяли себе даже высказывать беспокойство по поводу нечестивой связи бывшей наложницы императора Тай-цзуна с его сыном, это считалось равносильным инцесту. Все недовольства были внимательно зафиксированы новой императрицей и постепенно сняты с повестки дня посредством избавления от недовольных. Главный свой удар она нанесла по придворной группировке дяди своего супруга: там кого обезглавили, кого удушили, особо вельможных топили в вине. В итоге в 660 году бороться оказалось уже не с кем, так что можно было и государственными делами наконец заняться.
Видя такой энтузиазм супруги в наведении порядка в государстве, Гао-цзун решил, что ее энергии хватит на двоих, и отошел от штурвала. В итоге У Цзэтянь дошла до того, что взялась и за армию. Вот уж где отвела душу! По себе зная, каким комплексом качеств необходимо обладать, чтобы успешно вести кровопролитные войны, владычица У провела такие перестановки в генералитете и продемонстрировала такие методы убеждения, которые наконец помогли императорским войскам захватить Корейский полуостров. Это стало серьезным ударом по династии Тан, которая десятилетиями не могла справиться с этой задачей.
Убрав после смерти Гао-цзуна в 683 году всех его наследников и посадив на трон своего сына Чжун-цзуна, У Цзэтянь добила династию Тан и провозгласила начало правления новой династии Чжоу.
Слабовольный сынок не оправдал надежд, оказавшись подкаблучником своей жены, а Поднебесной, по глубокому убеждению императрицы, требовалась сильная рука. Так что Чжун-цзуна она сняла с занимаемой должности и отправила вместе с женой в ссылку, на престоле же оказался ее следующий сын, Жуй-цзун, который, по крайней мере, умел слушаться маму. В ответ в стране кто-то попытался побунтовать и тем самым дал госпоже Китая продемонстрировать, что будет с каждым, кому эта безумная мысль впредь придет в голову.
Еще оставались в стране неосторожные романтики, мечтавшие возродить династию Тан. В Янчжоу образовался тайный революционный кружок во главе с Сюй Цзином и Ло Биньваном. Последний для поднятия настроения народных масс набросал какую-то прокламацию, которая попала в руки повелительницы Поднебесной. Ей зачитали - она поинтересовалась, чьему перу принадлежит сие гениальное произведение, в котором, в частности, вспоминается о ее происхождении, недостойном трона. Узнав имя автора, она сокрушенно воскликнула: "Какой талантище, а прозябает в безвестности!" И решила вписать имя Ло Биньвана в анналы истории. Это восстание она удостоила отправки карательного отряда в 300 тысяч штыков. Мятеж был жестоко подавлен, вожаки убиты.
В 690 году У Цзэтянь отправила сына на заслуженный отдых и сама себя провозгласила императором. Это было неслыханно, все понимали, что "так нечестно", но возражений ни у кого не возникло. Тут быстро сориентировались проникшие из Кореи в страну буддисты и "нашли" где-то в своих священных книгах пророчество, подтверждающее право божественной У Цзэтянь на престолонаследие. Сама У провозглашена Шакти Бодхисаттвы (женской инкарнацией божества). После этого буддийские храмы, монастыри и ашрамы стали расти в стране как грибы.
После провозглашения династии Чжоу престолонаследниками в своих радужных мечтах стали считать себя все родственники У Хоу. Надо было их отрезвить и вернуть с небес на землю. С этой целью У Цзэтянь призывает снова во дворец Чжун-цзуна и называет его будущим владыкой Поднебесной.
В целом деятельность У Цзэтянь на высшем государственном посту можно оценить положительно. Она продолжила период расцвета Китая, начавшийся с династии Тан. При ней в стране была строгая вертикаль власти, что способствовало наведению порядка во всех сферах социальной и экономической жизни. Этот период ознаменован активным развитием промышленности и сельского хозяйства, реформой армии, приведшей к долгожданным победам, внимательной и грамотной кадровой политикой.
Запомнилась У Цзэтянь и некоторыми "гениальными идеями", характерными для диктаторского режима. Так, она пыталась дополнить китайскую грамоту десятками недостающих, с ее точки зрения, иероглифов (в истории не сохранились). Также, думая отомстить всем представителям сильного пола за унижения в бытность свою наложницей, внесла изменения в придворный церемониал: отныне прием по личным вопросам начинался с "облизывания тычинок лотоса", то есть с куннилингуса, долженствующего знаменовать наступление эпохи господства женщин над мужчинами. Впредь без выражения своего уважения в такой форме к ней не заходил даже премьер-министр с докладом.
Вообще, в последние годы жизни разум восседающей на троне стал отказывать. С этим надо было что-то делать, и в феврале 705 года придворная карьера У Хоу была окончена. В результате дворцового переворота императором был провозглашен Чжун-цзун, а престарелая императрица переведена в тихий уютный домик в окрестностях столицы - доживать свой век. Там У Цзэтянь и умерла, достигнув возраста 82 лет.
Место для ее праха было подготовлено сразу после ухода из жизни Гао-цзуна - в мавзолее Цяньлин, рядом с его телом. Перед входом была установлена громадная каменная стела с орнаментом, но без единого слова. Почему, можно строить гипотезы, но так или иначе, эпитафию при захоронении посчитали неуместной. Памятник значится в списках ЮНЕСКО.
Мария Склирена
Мария Склирена (? - ок. 1045) была представительницей благородного рода и принадлежала к той же фамилии, что и византийская императрица Елена, приходясь ей то ли кузиной, то ли племянницей. Осталась в истории как фаворитка императора Константина IX Мономаха, удостоенная титула "севаста", или "августа", - "священная, величественная", то есть равная Их Императорским Величествам. Вполне могла быть бабушкой Великого князя Киевского Владимира Всеволодовича Мономаха.
О Марии вообще мало что известно, в основном мы знаем о ней по "Хронографии" византийского историка Михаила Пселла, жившего в одно время с героиней данной истории. Пселл описывает Марию как "красивую и вообще-то целомудренную девушку" и недоумевает, чем ее мог соблазнить Константин: "…Подарками, то ли обольстил любовными речами, то ли воспользовался какими-то иными средствами".
О легкомысленной и ветреной натуре тогдашнего фаворита императрицы Зои в Константинополе ходили анекдоты. Своим возвышением он обязан не себе и своим достоинствам, а поначалу своему зятю Роману III Аргиру в период его правления, а впоследствии уже самой Зое. Их связь с Зоей вызывала недовольство при дворе, потому следующий царь Михаил IV Пафлагонянин отправил Константина с глаз долой - на остров Лесбос.
Мария так полюбила незадачливого Константина, что продала все свое имущество и отправилась в ссылку вместе с ним. Она не представляла себе жизни без него.
Конечно, в самых сладких своих мечтах она видела Константина в царской короне и себя рядом с ним на престоле, но судьба не пожаловала ей знаков царской власти.
После смерти Михаила IV и свержения следующего за ним Михаила V Зоя Порфирородная, оставшись фактически единовластной правительницей, возвращает своего любовника в столицу и вступает с ним в брак. Зое было уже за 60, разница в возрасте между супругами была столь явной, что патриарх отказался участвовать в этом фарсе, мотивируя свой отказ тем, что православная церковь не приветствует такие браки. Венчание все равно состоялось, хотя венчавший их первый пресвитер Святой Софии так и не посмел возложить на них руки, лишь обнял.
Главным условием Константина было, чтобы Мария вернулась в Константинополь к нему. Зоя сдержала слово и приняла любовницу своего давнего любовника, а теперь супруга, как родную. Это ж надо так любить мужчину!
Константин поселил Марию в доме, выглядевшем неброско, но объявил его своей резиденцией и тут же начал перестраивать, что позволило ежедневно приезжать к Марии якобы по делу - контролировать ход строительных работ.
Однако отношения их невозможно было скрыть, все равно они были на виду у всего общества, а раз нельзя скрыть, значит, нужно узаконить. Для начала, чтобы угомонить недоброжелателей и заткнуть рты сплетникам, мудрая императрица (не без влияния Константина, конечно) дарует Марии титул севасты, который требует от всех соответствующего обращения к обладательнице - не ниже "госпожа" и "царица". Мария принадлежала к роду Склиров, уже сидевшему на престоле во времена Елены, так что особого ропота этот шаг вызвать не должен был. Однако родственники Константина, давно бывшие во вражде со Склирами, вместе со сторонниками Македонской династии (к которой принадлежал Константин) распространили слухи о замысле Константина убить Зою вместе с сестрой ее Феодорой - "наших единственных матушек!", - чтобы жениться на Марии и сделать ее императрицей.
Чтобы показать, насколько нелепы подобные измышления, и вернуть спокойствие горожанам и обществу, обеим царицам (Феодора как сестра формально уравнивалась в правах с Зоей) пришлось выйти на балкон дворца - живым, здоровым и лишенным каких бы то ни было опасений.
Безусловно, Константин тоже мечтал сделать свою любимую законной правительницей и в конце концов так бы и поступил, несмотря на целые военные действия, развернутые против него при дворе (измена военачальника Георгия Маниака - лишь вершина айсберга, известная истории), если бы Мария вдруг не заболела чем-то таким, от чего лучшие лекари мира не смогли спасти. Ее мучили боли в груди, наконец дышать стало нечем, и она умерла.
Он долго строил Манганский монастырь, даже учредил специальный налог. Там был установлен великолепный саркофаг, ждавший его смерти. Его, а не ее! Но первой в этот саркофаг легла Мария. Константин возляжет рядом через 10 лет, в 1055-м.
Пселл, бывший свидетелем трагедии, написал по случаю возвышенную эпитафию. Марию он описывал так: "В ее внешности не было ничего замечательного, но не давала она поводов и для осуждения или насмешек; что же касается ее нрава и ума, то первый мог смягчить и камень, а другой способен был постичь что угодно; несравненной была и ее речь: утонченная, украшенная цветами красноречия, ритмизированная, как у искусных ораторов; сладостные слова сами собой струились с ее уст и придавали говорящей несказанную прелесть. Нередко покоряла она и мое сердце вопросами об эллинских мифах и сама добавляла, если ей довелось что-нибудь услышать по этому поводу от знатоков. Слух у нее был чутким, как ни у какой другой женщины, и связано это, как я полагаю, не с ее природой, а с тем, что все кругом, и она знала это, судачили на ее счет; слово, процеженное сквозь зубы, было для нее уже молвой, а шепот давал основания для подозрений".