В отсрочке уготованного ему конца Гитлер усматривал знак судьбы и больше чем когда-либо укрепился в решении либо довести войну до победы, либо вместе с собой увлечь в пропасть и немецкий народ. Основную причину неудач последних лет он видел во все еще недостаточно высоком национал-социалистском, фанатическом духе армии и особенно в отрицательном отношении генерального штаба к его военному руководству, что нашло свое очевидное выражение в наличии в генштабе большого числа заговорщиков и лиц, знавших о подготовке покушения. Без генерального штаба как органа управления он при всей своей ненависти к нему обойтись не мог. Но в армии, по его мнению, необходимо было насадить новый дух. Важным средством для достижения этого явилось назначение главнокомандующим армией резерва Гиммлера, который создал наряду с увеличением числа эсэсовских частей так называемые дивизии "фольксгренадир" ("народно-гренадерские") и подчинил их своей юрисдикции в обход руководства сухопутной армии.
Эта косвенная диффамация сухопутной армии была столь же необоснованна, как и неумна. Она была необоснованна, так как войска вплоть до их высших командиров с исключительной стойкостью и самопожертвованием выполняли свой долг в борьбе с врагом. Для действующей армии события 20 июля прошли почти бесследно. Войска были слишком заняты своими тяжелыми солдатскими обязанностями и поглощены каждодневными нуждами и заботами, чтобы долго заниматься событием, ставшим в их сознании почти эпизодом. Создание дивизий типа "фольксгренадир" было неумно, потому что было унизительным для существовавших дивизий сухопутной армии и ставило их в невыгодное положение. Кроме того, это вбивало клин в единство и сплоченность армии и еще больше увеличивало организационную неразбериху, возникшую в результате увеличения количества частей СС и создания авиаполевых и парашютных дивизий для использования в наземных боях. То, что эта неразбериха в военном отношении не выходила за пределы допустимого, было заслугой фронтовых командиров всех степеней, сплоченных узами товарищества и ставивших свой патриотический долг выше личных настроений.
Катастрофическое положение на всех фронтах и огромные потери, понесенные в ходе боев последних месяцев на Востоке и Западе, в гораздо большей степени, чем события 20 июля и их подоплека, грозили выжать из немецкого народа все остававшиеся еще в нем силы, если борьбе вообще было суждено затянуться на неопределенный срок, 20 июля послужило, однако, удобным поводом потребовать от народа таких усилий. Геббельсовская пропаганда начала кричать о том, что "судьба в этот трагический час взяла фюрера под свою благосклонную защиту, так как хотела сохранить его для великого будущего". Озабоченность неблагоприятной военной обстановкой Геббельс старался рассеять сообщениями о крупных хорошо вооруженных резервах, которые якобы направляются на фронт, о формировании и обучении многочисленных новых дивизий и о применении снарядов Фау-1, которое, по его словам, является лишь прелюдией к использованию новых видов самого различного, совершенно неожиданного для противника оружия. Как можно было не верить Геббельсу, когда он заявлял, что ему было бы стыдно говорить такие вещи, если бы факты не подтверждали его слова? Эта пропаганда ознаменовала начало тотальных военных усилий немецкого народа под руководством Геббельса. Путем глубокого вмешательства в экономическую и культурную жизнь нации была приостановлена всякая деятельность, не служившая непосредственно целям войны. Если мероприятия такого рода действительно могли иметь решающее значение для победы, то гитлеровский режим совершил преступление перед немецким народом, не предприняв этих мер гораздо раньше. Фактически летом 1944 г. войну уже нельзя было выиграть, ее можно было лишь затянуть. И вот немецкий народ, в массе своей слепо доверяя своему фюреру, вышел на последнюю тернистую дорогу и еще в течение девяти месяцев приносил невообразимые материальные и людские жертвы, пока лишенный последних промышленных центров и изгнанный из обширных районов своей родины не потерял всякую способность к сопротивлению.
Авранш и Фалез
Около 20 июля три армии союзников были готовы к решающему прыжку со своего плацдарма. Их сухопутные силы выросли примерно до 30 пехотных и 13 танковых дивизий. Этим непрерывно пополнявшимся соединениям, для поддержки которых могла использоваться практически абсолютно господствовавшая в воздухе авиация, с немецкой стороны противостояло около 20 пехотных и 8 танковых дивизий, насчитывавших максимум 50 % штатной численности и не располагавших к тому же сколько-нибудь значительной авиационной поддержкой.
Поэтому можно было с полной уверенностью сказать, что подготавливавшийся союзниками и ожидавшийся немецким командованием прорыв англо-американских армий с полуострова Котантен окажется удачным. Все попытки внушить Вгглеру эту очевидную мысль и убедить его, что потом будет слишком поздно искать выхода, разбивались о его упрямство. Гитлер не хотел признаваться ни себе самому, ни другим в том, что оказался в тупике, из которого для него не было никакого выхода. Решение выделить, наконец, дивизии 15-й армии для использования их в Нормандии слишком запоздало. Дивизии подтягивались слишком медленно для того, чтобы оказать хоть сколько-нибудь заметное влияние на развитие событий, и лишь увеличивали масштабы неизбежной катастрофы.
План Монтгомери, еще возглавлявшего в то время все сухопутные силы союзников, состоял в том, чтобы цешром 1-й американской армии осуществить прорыв на участке между Перье и Сен-Ло, быстрым продвижением подвижных частей в направлении Кутанса отрезать западное крыло немецкой обороны и по завершении прорыва перейти к широким операциям, вначале с целью захватить порты Бретани, крайне необходимые для переброски на континент новых американских дивизий.
Левый фланг 1-й американской армии и обе английские армии должны были вести сковывающие действия, войска
2-й английской армии должны были предпринимать эти атаки из района южнее Кана в направлении на Фалез.
Из-за неблагоприятной погоды, исключившей возможность использовать авиацию, первоначально намеченное на 20 июля наступление пришлось отложить на пять дней. Утром 25 июля самолеты противника провели авиационную подготовку, сбросив на этот раз 4700 т бомб на район глубиной 8 и шириной 1,5 км. Используя этот мощный бомбовый удар, три американские дивизии в 11 час перешли на узком фронте в наступление. Две другие танковые и одна пехотная дивизии находились в готовности развить прорыв и через пробитую брешь нанести удар на Кутанс. Несмотря на мощнейший удар с воздуха, оборона в полосе наступления американцев не была полностью подавлена, в частности, противник натолкнулся на сильное сопротивление на обоих флангах, не захваченных бомбардировкой. В конце концов, численное превосходство американцев все-таки сыграло свою роль. К исходу второго дня наступления они вступили в Лессе и Перье, а передовыми бронетанковыми частями подошли к самому Кутансу. Этот удар представлял особую опасность, так как он действительно грозил отрезать западное крыло немецкой обороны. Попытка немцев спасти положение сильными контратаками двух танковых дивизий с востока не увенчалась успехом. Обе эти дивизии, как и все немецкое западное крыло, были опрокинуты мощной волной американского наступления. Только ценой тяжелых потерь западное крыло немецких войск избежало полного окружения.
В результате успешного прорыва американцев немецкая оборона западнее Сен-Ло оказалась настолько смятой, что ее невозможно было восстановить. Противник немедленно использовал эту благоприятную обстановку. Два армейских корпуса в составе восьми пехотных и четырех бронетанковых дивизий предприняли стремительное наступление по обе стороны Кутанса в южном направлении. 31 июля Гранвиль и Авранш оказались в руках американцев, сопротивление немцев, вплоть до отдельных разрозненных групп, отчаянно отбивавшихся от наседавшего противника, было сломлено, и прорыв завершен. После этого Эйзенхауэр решил, что наступил подходящий момент ввести в действие находившуюся в боевой готовности за двумя наступавшими корпусами 3-ю армию в составе трех корпусов под командованием весьма энергичного генерала Паттона. Два вновь введенных корпуса с целью прикрыть левый фланг союзников повернули на восток, Паттон принял командование обоими выдвинутыми вперед корпусами и еще одним корпусом и получил приказ овладеть Бретанью, а также продвинуться на юг и юго-восток с целью охватить немецкие войска с юга. Одновременно с вводом в действие 3-й армии генерал Брэдли, возглавлявший до тех пор 1-ю армию, принял командование 12-й американской группой армий, в которую вошли обе американские армии.
Вгглер мог бы еще и теперь, хотя обстановка сильно осложнилась, сделать положение сносным, если бы пошел навстречу настояниям фельдмаршала фон Клюге. Поскольку попытка не дать противнику возможность начать наступление с плацдарма провалилась, речь теперь могла идти лишь о том, чтобы избавить обе армии от грозившего им окружения, эвакуировать Бретань ради спасения оборонявшихся там дивизий и незамедлительно оставить всю Юго-Западную и Южную Францию. Тогда еще, возможно, и удалось бы задержать продвижение противника на Сене или юго-восточнее ее. Но Гитлер отдал прямо противоположный приказ, согласно которому Бретань или, по крайней мере, ее порты следовало удерживать, группа армий "Г" должна была оставаться в Юго-Западной Франции и на французском побережье Средиземного моря, а пробитую противником брешь в районе Авранша надлежало закрыть контрударом. С этой целью приказывалось снять с фронта без всякой компенсации все танковые дивизии и, создав из них ударную группировку во главе с командующим 5-й танковой армией, сосредоточить ее в районе Мортена с задачей ударом на Авранш отрезать прорвавшуюся 3-ю американскую армию от ее тылов. В приказе особо подчеркивалось, что противник ни при каких обстоятельствах не должен был выйти на оперативный простор. Однако из-за непрерывных налетов авиации союзников к 6 августа удалось сконцентрировать в назначенном районе лишь четыре из шести предусмотренных танковых дивизий.
Тем временем обстановка как в районе Авранша, так и на остальных участках фронта значительно обострилась. Один из корпусов армии Паттона, наступавший в юго-западном и южном направлениях, вторгся в пределы Бретани и продвинулся до Фужера. Два левофланговых корпуса повернули на восток и вышли на рубеж Ландиви, Мортен. Благодаря такому повороту прорыв был развит в глубину до 30 км.
Войска союзников между Сен-Ло и Каном также пришли в движение. Правда, намеченный Монтгомери на 25 июля удар в направлении на Фалез принес разочарование, так как после первоначальных успехов войска были остановлены контратаками немецких танковых дивизий. У Монтгомери сложилось впечатление, что восточное крыло немецких войск продолжает оставаться очень устойчивым. Поскольку, однако, события на западном крыле, где наступали американцы, развивались благоприятно, он решил перенести главные усилия английских войск в район Комона с намерением совместно с наступавшим из района Сен-Ло левым флангом американцев опрокинуть немецкую оборону и на этом участке. Но к прорыву эти бои, начавшиеся 31 июля, не привели. Правда, наступление американцев из района Сен-Ло сразу же начало быстро развиваться и было приостановлено лишь у ожесточенно оборонявшегося немецкими войсками Вира. Здесь 7-я немецкая армия прикрывала северный фланг немецкой ударной группировки, которая сосредоточивалась в районе Мортена. Англичане же, перейдя в наступление в районе Комона, натолкнулись на стойкую оборону немцев и надолго задержались. В ожесточенных, зачастую проходивших с переменным успехом боях они прокладывали себе дорогу на юг и 4 августа вышли в район Васси, однако овладеть горой Мон-Пенсон им не удалось. Но и с немецкой стороны потребовались огромные усилия: в эти бои пришлось бросить две танковые дивизии СС, первоначально предназначавшиеся для удара на Авранш. На востоке англичане вплотную подошли к Тюри-Ар куру и Бретвилю. Пока восточнее Моргена с величайшими трудностями сосредоточивалась немецкая ударная группировка, над обеими немецкими армиями все явственней вырисовывалась серьезная угроза, вытекавшая из их ставшего теперь опасным расположения. С совершенно открытым южным флангом и необеспеченным тылом они оборонялись на рубеже Мортен, Вир, Мон-Пенсон, Бретвиль. Большинство танковых дивизий - опора обороны - были сняты с фронта. Ничто не могло теперь помешать командованию 3-й американской армии бросить в восточном направлении новые силы в обход немецкого южного крыла и в случае неуспеха немецкого контрудара на Мортен повернуть их затем на север. Действительно, в этом случае решающие дни оказались бы безвозвратно потерянными и ударная группировка - наиболее полноценная сила группы армий - наверняка подверглась бы тяжелым ударам. Уже тогда действия немецкого командования стали загадкой для противника, у которого сложилось впечатление, что немецкие войска поистине добровольно отдавали себя на уничтожение. Столь же трудно было командованию союзников понять, как можно сосредоточивать танковые дивизии на узком участке без достаточного прикрытия с воздуха.
Тем не менее приказ на наступление продолжал оставаться в силе. Его сроки были перенесены не только из-за трудностей сколачивания группировки, но и по специальному распоряжению Пгтлера, "чтобы пропустить более крупные американские силы через Авранш и затем добиться соответственно более крупного успеха". Танковая группировка была увеличена еще на одну, пятую по счету танковую дивизию. Войска левого фланга 7-й армии, усиленные двумя пехотными дивизиями из состава IS-й армии, получили задачу предпринять сковывающие действия. Так как начало прорыва было перенесено на ночь с 6 на 7 августа, чтобы по крайней мере первый удар можно было осуществить без помех со стороны авиации противника, и так как этот удар наносился лишь по одной американской дивизии, немецкой группировке удалось осуществить прорыв и захватить Мортен. 2-я танковая дивизия вклинилась в боевые порядки противника на 10 км. Однако с рассветом на наступавшие немецкие дивизии со всех сторон ринулись бомбардировщики противника и засыпали их бомбами и реактивными снарядами. 300 немецких истребителей безуспешно пытались облегчить участь своей танковой группировки: они либо уничтожались еще при взлете, либо же превосходящими силами истребительной авиации противника вообще не подпускались к полю боя. Понимая решающее значение своего успеха, немецкие танкисты и пехотинцы упорно дрались за него в течение всего дня и местами ставили противника в исключительно критическое положение. К концу этого дня кровопролитных боев сохранилось лишь одно вклинение западнее Мортена. Пплер, не считаясь ни с чем, отдал приказ продолжать наступление на следующее утро.
Когда же и эта попытка провалилась и вклинившиеся танковые дивизии пришлось отвести на исходные позиции, на 11 августа было назначено новое наступление, которое надлежало подготовить со всей тщательностью. Но ему уже не суждено было состояться. Приказы Гитлера слишком долго игнорировали стремительное развитие событий на всем фронте, и теперь уже нельзя было не видеть огромной опасности, грозившей немецким войскам с юга.
Форсировав 1 августа при довольно слабом сопротивлении немцев реку Селюн, передовой корпус 3-й армии Паттона немедленно устремился на юг с целью отрезать Бретань и одновременно овладеть портами этого полуострова. Оставленные в Бретани немецкие войска - главные силы трех пехотных и одной парашютно-десантной дивизий - имели задачу замедлить продвижение противника и затем оборонять порты до последнего человека. Для задержки подвижных войск противника немецким соединениям явно не хватало ни сил, ни транспортных средств. Поэтому они использовались главным образом для обороны портов Бреста, Сен-Назера, Сен-Мало и Дориана, а также для борьбы с местными группами Движения сопротивления. Продвигавшаяся на юг американская танковая дивизия без особого труда 6 августа вышла к морю южнее Ренна, завершив тем самым изоляцию полуострова. Одновременно передовые части другой танковой дивизии подошли к Бресту. Следовавшие за этими танковыми соединениями три пехотные дивизии, на которых возлагалась задача окружения и захвата портов, натолкнулись на стойкую немецкую оборону, оказавшуюся особенно упорной у Бреста, в результате чего этот крайне необходимый для союзников порт был взят ими только 19 сентября.
Поскольку все же общая обстановка складывалась для союзников гораздо благоприятнее, чем предполагалось, и в борьбе с немецкой группой армий намечался крупный успех, командование 3-й американской армии, прикрыв свои войска с юга, направило основные усилия на восток. К 15-му армейскому корпусу, вышедшему к Лавалю и Майенну, несмотря на немецкий контрудар под Мортеном, временно внесший все-таки некоторую обеспокоенность в ряды союзников, были подтянуты два новых армейских корпуса. Первоначально замысел союзного командования заключался, вероятно, в том, чтобы отрезать немцам пути отхода, организовав параллельное преследование через Ле-Ман. Но так как немцы до 10 августа продолжали свои атаки у Мортена и, очевидно, не собирались принимать меры, чтобы избежать окружения, Эйзенхауэр принял решение немедленно использовать эту исключительно выгодную ситуацию. Паттон, выйдя к Ле-Ману, повернул на север и нанес удар в направлении на Алансон. Брошенная туда немецкая танковая дивизия временно отразила этот удар, однако затем вынуждена была отойти под всё возраставшим нажимом противника, 12 августа передовые бронетанковые части американцев появились у Аржантана, а западнее их, у Экуше - передовые подразделения французской бронетанковой дивизии. За ними вплотную следовали три американские пехотные дивизии. Если бы теперь англичанам удалось ударом с севера своевременно сломить упорное сопротивление немцев в междуречье Орнаи Дива, прежде чем главные силы немецких армий, все еще ведших боевые действия в районе между Орном и Биром, успели бы оттянуться на восток, план Эйзенхауэра, несомненно, увенчался бы успехом.