Затянувшись папиросой, Алексей поднялся ей навстречу и, уходя, оставил в луче света крутящиеся клубы пряного дыма Они долго отсутствовали, а когда вернулись, в руках у Алексея была открытая бутылка шампанского. Налив вино в чайные кружки, Алексей уселся и с пониманием происходящего радостно засмеялся.
- Алина - модель. Снимается в кино и участвует в показах, - пояснил он брату.
- Леша…, - с явной досадой одернула его девушка. - Приезжайте к нам в Москву. У нас весело, - натужно добавила она и нервно посмотрела на Алексея. Продолжение беседы подвисло, и первым на это отреагировал Алексей:
- Андрюха, ты хотел есть? У нас есть предложение пойти в пиццерию. Ты как?
- Давайте сходим, - произнес Андрей разрядившую обстановку фразу.
На набережной Фонтанки настроение у троицы значительно улучшилось. Возымели свое действие свежий ветер, городской шум и бродящие вокруг горожане. Все стало не настолько интимно, чтобы казаться неудобным, и все трое зашагали к Египетскому мосту.
Заведение, куда они вскорости прибыли, являлось самым заурядным и з тех, что процветали на скупом поле кооперативного общепита. Усатый бармен Николай был старым знакомцем молодых людей. Он покровительственно кивнул им, когда они усаживались за стол, на котором поверх годами не стиранной скатерти лежал мутный лист оргстекла. Трапезная была украшена впечатляющей коллекцией пустых банок из-под пива и невозможно роскошными рогами каких-то вымерших животных. Но больше всего в этом месте потрясал бар. Монументальное сооружение было выполнено из фанеры, обожжено паяльной лампой, покрыто лаком и украшено дерматиновыми вставками с латунными пуговицами. Завершала эту композицию огромная светомузыкальная установка, бросавшая разноцветные лучики на потолок из черного стекла.
Так или иначе, это заведение было не только ближайшим по расположению, но и сулило роскошное времяпровождение.
- Чё будете заказывать? Солянки нет. По-французски ждать двадцать минут. Не мните страницы, девушка, - на одной ноте проговорила уставшая от всего официантка в короткой юбке и лосинах расцветки - "глаз мухи".
- Два жюльена, пепси, бефстроганов с рисом. Нет? Так, тогда эскалоп, хлеба три, судак по-польски. Нет? Э-э… Ну э-э, а можно еще подумать, хорошо, тогда э-э, хлеб, а, уже говорил, ну тогда все, а можно все побыстрее? Повар не машина? Повял.
В кафе натужно заиграла музыка. Это была кантри-баллада американского водилы-дальнобойщика о невероятной любви к перемене мест в исполнении Криса Ри.
- Я есть не хочу, - глухо объявила москвичка.
Алексей убрал руки под стол и поджал ноги под стул.
- Мы тогда быстро, подожди нас, ага? - скучающее банил он.
Опять над всеми повисло неприятное безразличие друг к другу. Алексей закурил, а Алина начала рыться в сумочке.
"А пот и наши приятели", - с радостью подумал Андрей, подняв глаза.
В проходе показался молодой человек, которого братья знали как местного корифея по прозвищу Миха Ангола. Он был не один - с ним прибыло несколько ребят и одна собака.
- Здорово, Леха! Здорово, Андрюха! Привет! - пропел Ангола, поочередно протягивая им руку. - А мы к вам заходили, там никого, нормально, что встретились, привет!
Алина надела темные очки и что-то зашептала Алексею на ухо. Тот немного подумал, перегнулся через стол и начал шептать Андрею:
- Андрей, слушай, вот ключ и пятнашка Ты поешь, а я пойду провожу Алину на вокзал. Ей нужно купить билет, ну и вообще погуляем, ладно? Если будешь уходить, оставь ключ в подъезде сверху за лепкой. Ага?
- А ты есть не хочешь? - спросил Андрей, разглядывая морщинку на лице брата
- He-а, я потом, ну в общем, решим, - ответил Леша, посылая ему лукавый взгляд. Парочка поднялась и начала прощаться.
- Всего хорошего, Андрей, была рада познакомиться, будете в Москве - заходите, - торопливо произнесла Алина без всякого воодушевления.
Леша подмигнул Андрею и пожал руки недоумевающим ребятам.
Когда за Алиной и Алексеем закрылись зеркальные двери с выгравированными бамбуковыми зарослями, Ангола спросил, задирая рукав майки:
- Лехина новая герла?
- Даже не знаю, сам в первый раз вижу, - честно признался Андрей.
На покрасневшем плече Анголы была свежая татуировка, изображающая страшные готические узоры с вплетенными в них загадочными символами.
- Гляди, вчера у Соловья кололи с Зайцем, он себе неделю назад до локтя забабахал. Нравится?
- Да. Слушай, а это не больно?
- Ну, больно, конечно, и еще очень чешется. Заяц говорит, надо поссать на рисунок, тогда начнет заживать. Не знаю, как и быть.
- Давай, я тебе обработаю, - закатываясь смехом, предложил светловолосый Коля, при этом поглаживая морду своему псу.
Все дружно засмеялись и принялись обмениваться последними новостями, анекдотами и штанами на вечер. Пока все говорили, Андрей съел свой кусок жареной говядины и подозрительное лечо, а Ангола переговорил у барной стойки по телефону.
Когда он вернулся с бутылкой пива в руке, лицо его выражало крайнюю степень довольства. Он проинформировал компанию:
- Звонил Шведу. У него уехали родители, пришел Заяц с пылевичем и бабами. Андрюха, пошли с нами? А? Надо только пива купить в ларьке.
- Пошли, - согласился Андрей, закончив изучение счета на девять рублей шестьдесят четыре копейки.
В полутемной прихожей Шведа стояло сразу три шкафа. Они создавали пещеру ужасов или лабиринт, в котором новый гость, если ему предлагали самостоятельно закрыть входную дверь и не провожали в комнату, терялся и звал на помощь:
- Дима! Где ты? Я тут ничего не вижу…
Квартира была коммунальной, и, по оценкам Шведа, в ней в разное время года проживало от двадцати до тридцати пяти человек, давно и искренне ненавидящих друг друга. Народ в "синих" ленинградских коммуналках, как правило, бывал крайне нищий, грубый, не имеющий надежд и светлых устремлений. Так было и в Диминой огромной квартире. Там жили суровые старушки, алкаши и их дебиловатые дети, какой-то дядя, пьяным орущий по ночам, мент-лимитчик, никому не известные мамаши с грудными детьми, пара хачей, десяток кошек и подслеповатый пес, постоянно дремлющий в длиннющем полутемном коридоре.
Естественно, в этом ковчеге жил и сам Дима со своими родителями, опустившимися и оглохшими от беспросветной жизни вокерами. Шведа ненавидела вся квартира, и было за что. Последние несколько лет его магнитофон днем и ночью терроризировал гудящие от похмелья головы соседей. Двери его комнаты работали как в метро, пропуская и выпуская толпы Диминых районных дружков и знакомцев, потрясавших своим грохотом даже соседей снизу. Одним словом, молодежный вертеп дворового масштаба.
- О-о! Кого я вижу! - хитро сощурившись, произнес Сергей Заяц, сидевший по-турецки возле низенького столика, заваленного посудой и бутылками.
Сергей Зайцев, в просторечии Зайчила, недавно вернулся с Черного моря, где они с Алексеем месяц отдыхали у зайцевской мамы в Симферополе, а после в Гурзуфе. Крепкое загорелое тело, коротко стриженная голова, постоянно улыбающаяся физиономия и лично зайцевское отношение ко всему происходящему - это были те черты, которые выделяли его в любой компании. Разговаривал, шутил и смеялся Заяц так, что в его состояние расслабленности начинали втягиваться все собеседники и просто рядом стоящие. Вот и в этот вечер он председательствовал на посиделках у Шведа, одновременно разговаривая со всеми, смеясь, куря, попивая пиво и наглаживая ногу какой-то умирающей от смеха девице, сидящей рядом на стуле.
- А где Леха? - поинтересовался он у Андрея.
- Ушел с какой-то девушкой провожать ее на вокзал.
- С Алиной? Я ее знаю, и не ппо-о на-аслышке. У нее еще сестра есть. Катя, кажется. Ну что, курнем? Где пепельница, кто сделает?..
- Швед!!! Швед!!! - заорал кто-то с улицы. - Швед!
Откинув занавеску, Швед лег на подоконник и высунулся в открытое окно.
- Ты дома?
- Да.
- Сейчас поднимусь.
- Кто там, Швед?
- Длинный.
- Ну у него и нюх, - подытожил Заяц и радостно засмеялся.
Спустя некоторое время в комнату ворвался Игорь Длинный, одновременно здороваясь со всеми и решительно пробираясь через чьи-то ноги к центру - туда, где стоял низенький столик и посиживал Заяц.
- На концерт в ЛДМ пойдете? - спросил он всех сразу, глубоко затягиваясь перехваченной на лету папиросой.
- А что там сегодня? - спросил Заяц.
- Курехин с "Поп-механикой", "Нате" и "Игры".
- Нету денег, - произнес Ангола.
- А я и так пройду, у меня есть одна фея, Наташа рок-клубовская, - проговорил Заяц, потирая от удовольствия живот под майкой и радостно прижимаясь щекой к руке девушки на стуле.
- Я тоже пойду, - заявил Андрей, нащупавший к тому моменту пару смятых трешек в кармане.
- Тогда надо докуривать и двигаться к метро, - стал поторапливать Швед.
- Ты тоже, что ли, пойдешь? - спросил Длинный.
- Нет, я с вами до Балтийской, я там встречаюсь с Кузьмой и Иркой.
3
Быстро темнеющий вечер разлил по небу все оттенки красного. Теплый воздух поднимался над раскаленным асфальтом колышущимся маревом, а огненный шар солнца закатывался по крышам куда-то вдаль, пожирая трамвайные провода и разжигая пожарища в переулках.
Вдоволь нагулявшись с впавшей в молчаливую меланхолию Алиной и пятьдесят раз пообещав ей звонить, Алексей посадил ее на вечернюю "Аврору" и устремился по Невскому к центру. У него было радостное настроение вновь обретенной свободы, и он шел в толпе, строя глазки и весело поглядывая на барышень, парочками прогуливающихся по Невской перспективе.
Навстречу Алексею по проспекту шествовал молодой человек невысокого роста с ясными пронзительными глазами. Этот темноволосый юноша с взметнувшимися бровями был одет в шерстяной пиджак и черные брюки, а в руках держал измаранную красками художническую папку. Возле "Паризианы" молодые люди сошлись и, узнав друг друга, остановились по-ленинградски в центре кишащего людского потока и стали беседовать.
- Как ты, Инал? - спросил Алексей, одной рукой продолжая пожимать ладонь друга, а другой нашаривая в кармане пачку сигарет.
- Слушай… все нормально. Вот только что вернулись с Францем и Сережей… Устраиваемся на новом месте…
Инал говорил быстро, но временами делал аритмичные расстояния между словами, что, впрочем, придавало его речи своеобразность и увлекательность.
Разговаривающие вообще мало походили друг на друга из-за разницы в росте (Инал был на голову ниже Алексея) и из-за несоответствия в одежде, однако они испытывали друг к другу самую теплую симпатию и так и не исчерпавший себя интерес, как бывает у редко видящихся приятелей.
- Ты знаешь, мы тоже новоселы, захватили сквот на Фонтанке, прямо над Снесарем,
- Все получилось?
- Да.
- Я же тебе говорил. А ты с кем там?
- Я, Андрюша - мой брат, и Миша Воронцов, ну длинный такой, модельер. Пойдем к нам зайдем, если есть время.
Перейдя Невский, друзья не спеша двинулись по Фонтанке по направлению к Коломне. За час они добрались до места. Во время прогулки Инал подробно рассказал Алексею про три основные новости своей жизни: они нашли новую мастерскую на улице Фурманова, из Германии вернулся Франц Ротвальд, и вчетвером они организовали школу "Инженеров искусств".
- Здорово, - сказал обо всем услышанном Алексей. - А вот отсюда уже видны наши окна.
Еще издалека, на подходе к дому, Алексей заметил рослую фигуру, маячившую на набережной и всматривающуюся в окна третьего этажа. Внешне этот человек неуловимым образом отличался от любого местного обывателя. На первый взгляд ему можно было бы дать лет тридцать, но на самом деле ему было тридцать семь. Это был англичанин Тим Велью, кипучий выдумщик и прожектер, аферист, женившийся в Швеции для получения социального пособия и сбежавший оттуда в Ленинград в поисках легкого бизнеса. Клетчатый тесный пиджак и короткие красные брюки, открывающие остроносые ботинки, были веет лишь потешным дополнением к глумливому выражению его лица Тряся длинными черными волосами, он приветливо отсалютовал рукой и крикнул:
- Hi, Алекс!!! I’m waiting for you. Nice to see you, guys.
- Hello, Тим! Это мой друг Инал.
- Hi!
Подымаясь по лестнице, Тим без остановки рассказывал про каких-то "крези-бабушка", атаковавших с утра его съемную комнату в коммуналке с рассказами о своих детях. Говорил он по-английски, вставляя в свою речь полюбившиеся русские словечки. С собой он принес плоский "Винстон" и упаковку баночного пива из валютного магазина.
- Вот наша квартира, - распахивая дверь перед гостями, сказал Алексей Иналу.
- Круто. Вы сами все приводите в порядок? А как соседи? - спросил Инал, разглядывая старинные оштукатуренные стены, обнажившиеся после снятия многослойной шкуры старых обоев.
- Что-то сами, а что-то местные с биржи, - пояснил Алексей.
- Биржа - это что такое?
- Биржей у районных "синяков" называется помойка, где они обычно тусуются, бухают и получают трудовые контракты: где чего украсть или сломать, а то еще какая-нибудь работенка подвернется.
Совершив обзорную экскурсию по комнатам, друзья уселись в кресла и щелкнули баночными ключами.
- Классная комната получится, если все стены сломаете. Сколько же здесь метров? - поинтересовался Инал, поводя взором.
- Ты знаешь, если судить по лепке на потолке, то это был зал с четырьмя окнами и эркером, площадь его около ста метров. Но вот видишь, еще две стенки недоломаны, там в комнате Андрей спит. Не хочет выселяться. А за ней еще пустая комната. Так что если сломать комнату и тамбур, то получится красивый зал.
Потягивая пиво и покуривая, старые друзья и новые знакомые неспешно обсуждали малозначительные истории из дня прошедшего и постепенно разговорились о предстоящих планах на пятницу с субботой.
- Инал, приходи завтра вечером к нам в гости, мы спать не ложимся никогда, - воодушевленно предложил Алексей. - Нам один наш приятель подарил две колонки, послушаем музыку, отдохнем. Вечерами по пятницам много народа собирается.
- Спасибо, придем. Времени у нас теперь много, хотя мы тоже новоселы. Представляешь, наша квартира раньше принадлежала купцу-миллионеру Елисееву. Гигантское пространство, там камин такого размера, что в него свободно человек заходит.
Алексей перевел Тиму рассказ Инала, и тот поинтересовался:
- И сколько вы платите за такой апартмент?
- Мы нисколько не платим. Это была расселенная квартира, бывшая коммуналка, а дом должен был пойти на капремонт. Но денег на ремонт нет, а электричество и вода в доме остались. Мы захватили квартиру и живем.
- Fuck!!! - засмеялся Тим, услышав перевод этой фантастической с точки зрения европейца истории. - Я снимаю у бабушки комнату с одним окном и плачу в месяц пятьдесят долларов рублями. А вы тут в Раше все живете даром?
- Этим мы с тобой, дорогой Тим, и отличаемся друг от друга! - со смехом сказал ему Алексей.
В прихожей хлопнула дверь, и появился Миша с коробкой макарон и маковым рулетом в руках.
- Всем привет! - бросил он сидящим. - Леха, видал, у нас на первом этаже кооператоры заселились, дверь днем вставили. А мы им в эту квартиру целый месяц сносили мусор мешками.
- Пива хочешь?
- Ты же знаешь, я никогда не пью ничего крепче пепси-колы.
Когда Миша удалился на кухню, Алексей стал рассказывать Иналу про его таланты:
- Миша шьет одежду. Хочешь посмотреть?
- Да, очень интересно.
Комната, оборудованная Мишей под мастерскую, была освещена яркой лампой. В центре стоял стол с тумбами, на нем были разложены картонные вырезки и разноцветные обрезки ткани. На полу валялись журналы, пакеты, а вдоль стены выстроилась вереница пустых пепсикольных бутылок. Алексей снял с плечиков шерстяную куртку без рукавов, надел ее и повернулся, давая себя разглядеть.
- Здорово, - сказал Инал. - Он сам все придумывает?
- Ну да.
С подоконника спрыгнул черный кот и стал тереться о ногу Алексея.
- Есть хочешь? Бедолага.
Они вернулись в комнату, где англичанин разговаривал по телефону.
- Алекс! - сказал Тим, отрываясь от телефонной трубки. - Мой друг из Стокгольма, про которого я тебе рассказывал, может прийти завтра к тебе? ОК?
- Of course, Тим.
Инал встал и стал прощаться со всеми, пообещав завтра вечером зайти в гости с целой компанией.
Поздно вечером Андрей вернулся с концерта в сопровождении двух друзей и принялся воодушевленно рассказывать подробности:
- Представляешь, собралось тысячи полторы человек, я такого давно не видел! Менты долго никого не впускали, и все оттягивались на улице. Мы прошли без билетов и оказались в самом центре зала, где все прекрасно видно.
- Да ты что?! - округлив глаза, сказал Алексей, подшучивая над восторженным состоянием брата. - Не может быть!
Андрей запнулся, стушевался и, поджав губы, засопел, изображая решимость наброситься на брата с кулаками.
- Ладно, ладно, рассказывай, только стол не опрокинь, - продолжая смеяться, сказал Алексей.
- Ну так вот, все было так классно, что после концерн всех еле выгнали из зала.
- А что было-то? Ты где был, Андрюха?
- Я же тебе рассказываю, концерт в ЛДМ. Курехин с "Поп-механикой" и "Странные игры".
- Ну?
- Ну вот. Гаркуша на сцене такое выделывал, что ползала стояло на креслах. Курехин играл на рояле, а на сцене творилось нечто. Потом "Игры" стали исполнять все свои старые песни.
Ангола и Коля, с которыми пришел Андрей, молча слушали диалог братьев и с уважением поглядывали, как англичанин стряхивает сигаретный пепел в фирменную банку. В прихожей хлопнули двери, и в комнату вошли еще двое молодых людей.
- Здорово, привет всем! - радостно улыбаясь, обратился ко всем присутствующим черноволосый парень в костюме, на ходу стаскивая с себя галстук. - У вас дверь нараспашку. Привет, Ваня. - Привет, Женя, - ответила компания.
- Как бизнес? - поинтересовался Алексей.
- Все путем, - ответил один из них, лукаво щурясь и откидывая волосы рукой.
Иван Салмаксов и Женя Бирман - так звали пришедших - стали общими знакомцами и чуть ли не ежедневными гостямипоеле того, как пришли в гости в сопровождении известной модели Лары. Умница и красавица, Ларочка симпатизировала смешным ребятам из этой старой квартиры. Заезжая к ним в гости, она всегда привозила фрукты и разных друзей познакомиться.
Выглядели молодые люди как преуспевающие коммерсанты: автомобили, костюмы, галстуки, ботинки "инспектор". Они занимались самыми разнообразными делами, начиная от торговли лесом и заканчивая продажей палехских лакербоксов иностранцам.
Но их всегда отличала позитивная настроенность. Улыбка Евгения могла бы останавливать воюющие народы - так она была хороша. Обаяние исходило от этого человека такими волнами, что после беседы с ним все без исключения принимали его точку зрения и убежденно считали его самого весьма достойным персонажем.