* * *
По объективным причинам, политическая составляющая в жизни нефтяных государств играет со временем все большую роль. Так, для обслуживания сырьевой отрасли, им приходится завозить рабочих извне, что дестабилизирует режимы изнутри - во многих из них подданные-бенефициарии оказываются в этническом меньшинстве и находятся под угрозой постоянного отъема привилегий.
Еще меньше повезло второму классу нефтяных государств, к рассмотрению которого мы сейчас перейдем. Эти "петростейты второй категории" характеризуются промежуточным уровнем добычи нефти, достаточно высоким для того, чтобы он оказывал влияние на их внешнюю и внутреннюю политику, но слишком низким для того, чтобы за счет продажи нефти возможно было досыта накормить все население страны и обеспечить ему высокий уровень жизни. В этом случае в стране неизбежно образуется "двухэтажная экономика". Одна (меньшая) часть населения - за счет доступа к обслуживанию "трубы" - живет на "хорошо" и "отлично", зачастую даже на западном уровне. Зато другая (большая) доля сограждан неуклонно впадает в каменный век. Доминирование сырьевой отрасли в экономике препятствует развитию национальной промышленности, так что получается странное сочетание "первого" и "третьего" мира в одной отдельно взятой стране. Это очевидное неравенство приводит к резкому обострению социальных противоречий. Многие нефтяные государства второго класса постоянно находятся в состоянии политической нестабильности. Здесь в пример можно привести бурную политическую жизнь Венесуэлы.
Поскольку разделение общества на "первый" и "третий" мир в одной стране неминуемо ведет к социальной революции, власть в петростейте, вне зависимости от ее политических целей, вынуждена исполнять роль посредника между двумя классами "разорванного" общества. Опираясь на сырьевые доходы, власть в таком "нефтяном" обществе воспроизводит сугубо феодальные отношения. Диктатуры следуют одна за другой. Однако постоянно следуют и почти стихийные бунты населения, возглавляемого национальной буржуазией. Государственный механизм постепенно приходит в негодность, и в конечном итоге у власти оказывается популистское правительство, согласное исполнять посреднические функции и делиться сырьевыми доходами "почти по сраведливости".
Власть в петростейте вынуждена проводить выборочную патерналистскую политику. То есть изымать из "экономики трубы" средства для того, чтобы время от времени кидать скромные подачки низшему классу. Ведь без государственной поддержки "низы" неизбежно приходят в революционное состояние, потому что разрыв между бедными и богатыми "верхами" в подобном нефтяном государстве принципиально непреодолим.
Для нефтяных государств рассматриваемого "второго класса" характерна усиленная идеологическая "накачка". Как правило, это ура-патриотизм, используемый властью в утилитарных целях - с целью химерического "национального объединения" разорванного по экономическим параметрам общества. Например, в Ираке, где доля нефти в ВВП была крайне велика, власть делала ставку на воинствующий арабский национализм. Это было проверенное средство объединения господствовавших арабов-суннитов с угнетенными арабами-шиитами: почти вся нефть добывалась на шиитских территориях, но основными бенефициариями режима Саддама Хусейна были сунниты.
Итак, рецепт власти для нефтяных государств второго класса оказался крайне прост: это риторика национального псевдоединства + избирательный патернализм. В целом же строительство петро-стейта, как сырьевой сверхдержавы, вряд ли может быть стратегической целью для ответственной национальной элиты.
Россия является полуколонией собственных олигархических структур
Россия уникальна, поскольку чуть ли не впервые в истории гигантское государство с населением в 140 млн. человек и территорией, занимающей 1/7 часть суши, оказалось в тотальной зависимости от нефтяного экспорта. Не секрет, что в ходе перестройки и демократических реформ 80–90-х годов прошлого столетия промышленность была разрушена, и страна занялась экспортом энергоносителей.
В России сложилась ситуация, характерная для большинства развивающихся стран. А именно - незначительная часть населения, связанная с добычей полезных ископаемых, живет по стандартам "первого мира", в то время как подавляющее большинство все больше проваливается в "третий мир". Окончательной деградации мешает только доставшаяся в наследство от СССР социальная и образовательная инфраструктура, но и она изношена и скоро придет в негодность.
В нефтяной отрасли России сложилась структура, характерная для стран "первого мира", то есть имеются несколько нефтяных компаний, конкурирующих между собой. Между тем, для стран - экспортеров нефти, как правило, характерен иной подход, а именно - добычей нефти занимается единая государственная корпорация.
Отсутствие единой нефтяной компании означает, что доходы от произведенной нефти поступают в распоряжение олигархов, а не государства. Таким образом, в настоящее время Россия является полуколонией собственных олигархических структур. Вопрос времени, насколько быстро она в этих условиях превратится в полноценную колонию западных партнеров олигархов.
Не подлежит сомнению, что полученные от западных компаний средства олигархи постараются конвертировать в политическую власть. Ибо совершенно понятно, что как только западные концерны обретут право голоса в российских нефтяных компаниях, они немедленно поставят под свой контроль менеджмент. Олигархам нет нужды сопротивляться этому процессу, учитывая разницу в опыте западных и наших управленческих кадров. А значит, на долю олигархов достанется внешнее представительство, то есть уход в политику. Сценарий прост: олигарх, воспользовавшись деньгами, полученными от сделки с западными концернами, идет на выборы. И, конечно, побеждает, поскольку его финансовые возможности в несколько раз превосходят возможности соперников. А дальше - страна превращается в банановую республику. Правда, без бананов.
* * *
Иностранное присутствие на нефтяном рынке не совпадает с целями, простите, государственной безопасности. Что же делать?
Без национализации или же как минимум резкого повышения налогообложения для нефтяных компаний не обойтись. Конечно, с точки зрения классической либеральной теории, национализация есть путь к неэффективному управлению - дескать, чиновники все разворуют. Однако либеральная теория не действует в условиях России. Крупнейшие предприниматели могут воровать ничуть не хуже чиновников. Если к стране относятся как к колонии, если прибыль вывозят за рубеж, то какая разница, кто это будет делать - олигарх или чиновник? Чиновник хотя бы будет бояться "начальства". Крупный же собственник не будет бояться ничего. Речь идет о бессмысленной эффективности - собственник, получив неизвестно каким путем месторождение, переводит всю прибыль за границу. Какая польза от такой "эффективности" стране, остается только догадываться. Нарушается самая логика бизнеса. Бизнесмен - человек, который рискует, создает новое и в случае успеха получает награду. Наш же бизнес взрос на "прихватизации" созданного в советское время народного хозяйства. Он не только не создает новое, но разрушает старое, созданное до него.
* * *
Ситуация выглядит тупиковой. Однако, как из любого безвыходного положения, выход все же есть. Прежде всего, следует разделить российскую промышленность на две категории: 1) сырьевые компании (то есть нефтяные корпорации, "Газпром"), 2) остальные. Приобретение иностранцами предприятий из категории два следует безусловно разрешить, как это уже давно и практикуется. Ни у кого не вызывает раздражения присутствие иностранных корпораций на рынке продуктов питания или сотовой связи.
Речь идет о постепенном демонтаже "олигархизма", как особого политико-экономического режима, призванного обеспечить передел собственности в России конца 90-х годов прошлого столетия. О новой модели развития России на период до 2008 года. Сегодня уже понятно, что олигархи уйдут сами - продадут часть своей собственности и либо уедут за границу, либо станут политическими представителями крупных западных корпораций в России. Вопрос в том, что будет после них.
Конечно, потенциал олигархической приватизации еще далеко не исчерпан. Еще остались в государственном владении железные дороги, электростанции, "Связьинвест", ЖКХ и тому подобные крупные "куски". За них еще будет борьба. Но исход этой борьбы известен - купят у государства подешевле, продадут иностранцам подороже. А может, государству сразу, не мудрствуя лукаво, продать свою собственность не олигархам, а тем, у кого есть деньги? Впрочем, это предложение кажется утопией.
Перед государством стоит цель - обеспечить развитие капитализма и одновременно предотвратить сползание в латиноамериканский сценарий. Для этого, как минимум, поставить под госконтроль самые опасные сырьевые отрасли - нефтяную и газовую. Разрешить приватизацию во всех остальных отраслях. Провести ее - честно. Это создаст слой легальных собственников, которые не "украли", а "купили". Реорганизовать систему исполнительной власти и правоохранительные органы таким образом, чтобы они исполняли закон, а не служили "персонам". Наконец, заставить работать полуфиктивные демократические институты. Пока они больше похоже на мнимые сущности, чем на исполнителей интересов народа.
Иначе говоря, речь идет о буржуазной революции "сверху". Потому что если ее, как когда-то отмену крепостного права, не провести решением власти, то она неизбежно придет "снизу". Просто займет больше времени и будет кровопролитней.
В условиях жесткого разделения общества на "первый" и "третий мир" сохранение нынешней ситуации приведет к "классовой борьбе" в лучших традициях XIX века. Что далеко не лучший вариант для России, которая и так много претерпела (но и многого достигла) в XX веке. В очередной раз наступать на те же грабли, как минимум, недальновидно.
Система назначения губернаторов - акт военного положения
Отмена выборов губернаторов в России - это реакция государства на неожиданно возникшую угрозу. В каких еще странах мира существует подобная система? Ответ - в нескольких государствах СНГ. В Казахстане, где президент имеет право назначать акимов, глав областей, на Украине, где председатели областных администраций тоже назначаются президентом, и в Белоруссии. Местные элиты опасаются, что некая сила вмешается в их внутренние дела, если губернаторов будет выбирать народ. Кто может вмешаться в выборы на Украине, Казахстане или Белоруссии? Россия.
В силу культурной близости, а также экономических интересов на территориях сопредельных государств, либо российские власти, либо крупные олигархические группировки из России могли бы стать серьезными игроками на электоральном поле стран СНГ. В этом случае главы регионов могли политически переориентироваться со своих столиц на Москву. Поэтому страны СНГ ввели у себя назначение губернаторов.
Россия ввела назначение губернаторов тоже в ответ на внешнюю угрозу. Появился какой-то пока не ясный внешний центр, достаточно сильный, чтобы вмешаться во внутрироссийский политический процесс. Бесланские события продемонстрировали, что некая сила может оказать влияние на внутреннюю политическую жизнь России и перестроить Россию по-своему, а не по команде из Кремля. Российские власти сочли, что контроль над страной может быть утерян. Поэтому система ужесточилась.
Однако мало просто удерживать контроль над ситуацией. Ее необходимо менять. Сейчас назначенные губернаторы еще смогут скрепить страну, подобно тому, как обручи скрепляют бочку. Но в исторической перспективе подобная система, скорее всего, обречена на кризис и слом. Поэтому нужно создать более устойчивые структуры, заинтересованные в территориальной целостности России. Россия до сей поры не имела собственной финансово-промышленной группировки мирового масштаба. И поэтому она не была игроком с точки зрения мировой политики. Консолидация Газпрома и Роснефти - это попытка создать прообраз финансово-промышленной группировки, которая была бы конкурентоспособной в мировом масштабе. И, соответственно, под эту уже группировку построить и государственную систему России. Ведь система назначения губернаторов - это акт военного положения.
* * *
Складывающийся политический режим напоминает ГДР времен Хоннекера. Идеалом государственного устройства для Владимира Владимировича Путина всегда была Германская Демократическая Республика, где он когда-то работал. Нынешние партии почти все контролируются Кремлем. Их руководители избираются по благословению свыше. При Думе, избранной на 100 % по пропорциональной системе, это означает, что 90 % депутатов в той или иной мере назначены властями.
Но пропорциональная система вряд ли сработает в сторону усиления влияния партий еще и потому, что по нынешнему законодательству руководство партий может сделать со своими региональными отделениями почти что угодно. Вплоть до спуска "сверху" их председателей. В этих условиях, у власти может возникнуть соблазн начать диктовать кадровый состав региональных законодательных собраний. Действительно, если председатель регионального отделения назначается "сверху", а местная легислатура избирается по спискам, то имеет смысл согласовать списки с вышестоящими товарищами. В этих условиях мышь не проскользнет не только в Государственную думу, но и в местный парламент.
В результате новая система повисает в воздухе. Губернаторы назначаются, депутаты фактически назначаются, партии контролируются. Кто же донесет до власти мнения простых людей? Новая система очевидным образом лишена обратной связи.
"Аншлаг" - конкурент Общественной палаты
Чем дальше продвигается формирование Общественной палаты, тем яснее, что нечто вроде парламента мы все же получили. Правда, парламента не "всенародноизбранного", а телевизионного. Судите сами - в члены Общественной палаты попадают в люди, пользующиеся известностью как завсегдатаи "голубого экрана". Никому не пришло в голову пригласить в палату чемпиона мира и победителя Каспарова - Владимира Крамника. Зато избран знаменитый соперник бывшего чемпиона - Анатолий Карпов. Чем Карпов отличается от Крамника? Известностью, засвеченностью в СМИ.
Для чего же нужен телепарламент?
В XX веке возник любопытный феномен - "Совесть нации". Это когда определенного человека (писателя, философа, ученого) объявляют конечной инстанцией в вопросах морали, чести и совести. И как-то само собой получается, что моральный авторитет становится авторитетом политическим. Это, впрочем, неудивительно. "Совесть нации" - это инстанция, контролирующая человеческое мышление и поступки, диктующая, как должно или не должно поступать и мыслить.
При грамотном использовании "совесть нации" имеет власть громадную. При этом - по природе своей абсолютно неподконтрольную. Кто может переизбрать "совесть нации"? Ведь нет даже инстанции, которая ее избирает. Если спросить, откуда взялись многочисленные "Сахаровы" и "Ганди", вам скупо ответят, что это и так известно всем честным людям и нечего задавать лишних вопросов. Если совсем-совсем докопаться до истины, вам ответят, что Сахаров - совесть нации потому, что получил Нобелевскую премию, а Нобелевскую премию получил потому, что совесть нации.
Власть "совести нации" сакральна. Этот странный институт немыслим без СМИ, "сарафанного радио", иных инструментов оповещения населения о достоинствах "нравственного монарха". Вопрос, верят ли люди СМИ. В современной России - верят. В советской - нет (отсюда роль слухов, которым верили абсолютно все, что и привело позднее к их использованию в интересах КГБ, например, вброс через этот механизм информации о том, что первый секретарь Ленинградского обкома Григорий Романов праздновал свадьбу дочери чуть ли не в Зимнем дворце).
Но "совесть нации" неудобна. Конкретный раскрученный дедушка может иметь тараканов в голове. Пример - Солженицын, канонизированный в качестве "совести нации" и посмевший "свое суждение иметь". Общественная палата - попытка создать "совесть нации", опираясь на легальные структуры, официальное телевидение. Создать "совесть нации" как институт, коллективный моральный авторитет. Институт, который будет легко модерировать хотя бы в силу его многочисленности. Никто из членов Общественной палаты не сможет претендовать на моральный авторитет персонально. Все они будут зависеть от мнения властей и подконтрольного им телевидения.
Есть еще одно обстоятельство. Роль "нравственного монарха" в последние восемь лет исполнял Владимир Путин. Он аккумулировал народные ожидания, стал центром и символом государственности в условиях, когда остальные органы власти стремительно делегитимизировались, утратили в глазах народа всякое значение.