Голоса с улицы
Мы писатели ножом!
Тай-тай, та́рарай,
Тай-тай, тарарай!
Священники хохота,
Трай-тай, тарара́й.
Священники выстрелов.
Запевалы смерти,
Трай-тай, тарарай.
Запевалы смерти.
Отцы смерти.
Трай-тай, тарарай.
Отцы смерти.
Трай-тай, тарарай.
Сына родила!
Трай-тай, тарарай.
Сына родила!
Невесты острога,
Трай-тай, тарарай.
Сына родила!
Мыслители винтовкой,
Трай-тай, тарарай.
Мыслители брюхом!
Великий князь
Да, уж начинается!..
В воду бросила!
Тай-тай, тарарай.
В воду бросила!
Тай-тай, тарарай.
В воду бросила!
3
Кто?
– Люди!
А, бог на блюде!
Подан.
– Бог на брюхе!
– С новым годом!
Пли!
Одною меньше мухой.
Пли!
Шашка сбоку!
– К сроку!
С глазами борова
Свинья в котле.
– Здорово.
Рази и грей!
В посылке – олово.
Священник!
– Милости просим!
– Алых денег
Бросим!
– А, прапор! Добро пожаловать!
Ты белый, а пуля ала ведь!
Городовой на крыше!
– Прицелы выше!
Бог на пузе!
– В общий узел!
Площадь очищена!
– Винтовка, пищи на!
Красная подкладка.
– Гладко!
А вон проходит красота
Вся в черном, но дымится дуло.
– Ни черта!
И она уснула.
Священник!
– Отсыпь свинцовых денег!
В слуховом окне пулемет!
– По черной лестнице – вперед!
Пристав!
– Чисто.
Ты, белая повязка!
– Салазки!!
Лежат поленницей дров…
Наколотили… кровь.
Среди прицелов бешеных
Сестра идет помешанная
И что-то поет из "Князя Игоря".
– Вдогонку! Выгорело.
На палках бог!
– Перо им в бок!
Пьяные бары.
– В Самару.
Плывет белуга.
– В Калугу.
Идут, молчат, ни звука!
Крадутся.
– В Москву.
Пли!
На уру!
– Тпру!
Тах-тах-тах!
Идут
Люди закона
С книгами!
– Дать капли Дона!
Выгоним!
Идут – вновь
Муху на бровь.
– Стой! Здесь
Страшный Суд!
Пли!
– Тут!
Ловко!
Река!
Горит винтовка!
Горит рука!
Еще гробокопы!
– Послать в окопы!
С глазами жалости…
– Малой! Стреляй! Не балуйся!
Разве наши выстрелы
Шага к смерти не убыстрили?
4
Мы писатели ножом,
Тай-тай, тара-рай!
Мы писатели ножом.
Священники хохота,
Тай-тай, тара-рай,
Священники хохота.
Святые зеленой корки,
Тай-тай, тара-рай,
Святые зеленой корки.
Запевалы паденья престолов,
Тай-тай, тара-рай.
Скрипачи на брюхе богатых,
Тай-тай, тара-рай.
Невесты острога,
Тай-тай, тара-рай.
Свободные художники обуха.
Знайте: самый страшный грех –
Пощади!
Великий князь
Началось!
Оно!
Обугленное бревно
Божественного гнева
Качается, нацелилось в окно.
Тай-тай, тара-рай.
Художники обуха.
Невесты острога.
Тай-тай, тара-рай.
В воду бросила!
Тай-тай, тара-рай.
В воду бросила!
Мощи в штанах.
Святые мощи в штанах.
Тай-тай, тара-рай.
Мощи в штанах.
Раска́,
Раскаты грома,
Го ря,
Горят хоромы.
5
Ах вы, сони! Что по-барски
Вы храпите целый день?
Иль мила вам жизни царской
Умирающая тень?
Иль мила вам плетки древней
Налетающая боль
И в когтях цинги деревни
Опухающая голь?
Надевайте штаны
В насекомых и дырах!
Часы бар сочтены,
Уж лежат на секирах.
Шагайте, усачи
И нищие девчонки!
Несите секачи
И с порохом бочонки!
Братья и мужья,
У кого нет ножа,
У того есть мышьяк!
Граждане города,
В конском дымящемся кале
Вас кричат ножи,
Вас ножи искали!
Порешили ножи,
Хотят лезвием
Баловаться с барьем,
По горлу скользя.
Целоваться с барьем,
Миловаться с барьем,
Лезвием секача
Горло бар щекоча,
Летнем скользя, –
А без вас нельзя!
Иди, беднота,
Столичная голь!
Шагай, темнота,
Как знамя глаголь!
Несите нажим с Горячего поля
Войском нищим, войском нищим,
Чем блеснув за голенищем,
Хлынем! Хлынем!
Вынем! Вынем!
Жарко ждут ножи – они зеркало воли.
6
Песня сумрака
Видит Господь,
Нет житья от господ.
Одолели – одолели!
Нас заели.
Знатных старух,
Стариков со звездой
Нагишом бы погнать,
Ясноликую знать.
Всё господское стадо,
Что украинский скот,
Толстых, седых,
Молодых и худых,
Нагишом бы всё снять,
И сановное стадо,
И сановную знать
Голяком бы погнать,
Чтобы бич бы свистал,
В звездах гром громыхал.
Где пощада? Где пощада?
В одной паре с быком
Господа с кадыком,
Стариков со звездой
Повести голяком
И погнать босиком,
Пастухи чтобы шли
Со взведенным курком.
Одолели! Одолели!
Околели! Околели!
Всех дворян бы согнать
И сановную знать
Там, где бойни.
Нам спокойней! Нам спокойней!
Видит Господь,
Нет житья от господ.
Ухарь боец
Как блеснет тесаком!
7
Прачка
Я бы на живодерню
На одной веревке
Всех господ провела
Да потом по горлу
Провела, провела!
Я белье мое всполосну, всполосну!
А потом господ
Полосну, полосну!
И-их!
– Крови лужица!
– В глазах кружится!
Чтобы лучше целоваться
И шептать ответом "да",
Скоро в тени одеваться
Будут господа.
Как нарядится барыня:
Серьги – имение, целое имение!
Как за стеклом – голодным харчи,
Их сияют лучи.
Тень кругом глаз, чтобы глаза удлинять.
Шляпа – "Ой, мамочка! Не бей меня!"
Не шляпа, солнца затмение!
Две сажени! Цветы да игла!
Серьги трясутся в ушах.
А шелка – ведь это целый ушат!
Зорькой небесной себя опоясывая,
Снежною бурей вьюгу на землю сбрасывают
Дочерям богатея.
Такая затея!
Я бы не могла.
Ты пройдешь, удалый ножик,
Около сережек!
Бары, дело известное!
Из сословья имущего.
А белье какое!
Не белье, а облако небесное!
Тьма-тьмущая,
Тьма Господняя –
Кружева у барышни на штанах.
Вчера и сегодня ты им услуживай,
А живи в сырых стенах.
8
Голоса с улицы
Разве мы
От холоди не ныли
Вдвоем в землянке?
И от усталости не падали?
Не спали, сытые, на теплой падали?
Не спали на ходу, склонивши голову?
Так лейте пули – вот свинец и олово!
Я, дочь народа,
Простая чернорабочая,
Сегодня вас свободой потчую!
Бог! Говорят, на небе твоя ставка!
Сегодня ты – получаешь отставку!
На вилы,
Железные вилы подымем
Святое для всех господа имя!
Святое, седое божие имя.
На небе громовержец,
Ты на земле собольи шубы держишь?
Медники глухого переулка!
Слышите раскаты грома гулкого:
Где чинят бога?
Будет на чуде ржа,
И будет народ палачом без удержа.
Речи будут его кумачовые.
Живи.
Будут руки его пугачевые
В крови!
Это время кулачных боев
Груди народной и свинцовой пули.
Слышите дикий, бешеный рев:
Люди проснулись.
Теперь не время мыть рубашки:
Иди, язык гремучих шашек!
Мыслители винтовкой.
Раска́,
Раскаты грома.
Горя́,
Горят хоромы.
На о́,
На о́бух господ…
9
Другие
Чтоб от жен и до наложницы
Господ нес рысак,
Сам господь, напялив ножницы,
Прибыль стриг бумаг.
Тучной складкою жирели
Купцов шеи без стыда,
А купчих без ожерелий
Не видать бы никогда.
Были сложены обедни.
А где бог бедных?
Кто бы рабочим
Утром дал бы передник
И сказал "носи"?
Друг бедноты на небеси.
И утром принес бы стакан молока?
Наш бог в кулаке,
Наша вера кулака!
А наша рабочая темь
Стоит, дрожа.
Виновата тем, –
В кулаке нет ножа.
Ладонь без ножа.
Хлынем, братушки, хлынем
Войском нищим.
Вынем, братушки, вынем
Нож в голенище.
Ярославль! Ты корову
На крышу поставил!
Рязань, ты телят молодцом
Режешь огурцом.
Волга!
Все за дворцом.
Берем божбой
Святой разбой!
10
Гож нож!
Раскаты грома.
Нож гож,
Пылай, хоромы.
11
Великий князь
О, роковой напев судьбы,
Как солнце окровавило закатом
Ночные стекла тех дворцов,
А всё же стекла голубы!
Не так ли я, воспетый катом,
Железным голосом секиры,
Вдруг окровавлю жажду шири?
<12>
Рыжие усики.
– Что, барышня, трусите?
Гноя знак.
– Что, барышня, боязно?Ноябрь 1921
214. Ночной обыск
На изготовку!
Бери винтовку.
Топай, братва:
Направо 38.
Сильнее дергай!
– Есть!
– На изготовку!
Лезь!
– Пожалуйте,
Милости просим!
– Стой, море!
– Врешь, мать
Седая голова,
Ты нас – море – не морочь.
Скинь очки.
Здесь 38?
– Да! Милости просим,
Дорогие имениннички! –
Трясется голова,
Едва жива.
– Мать!
Как звать?
Живее веди нас, мамочка!
Почтенная
Мамаша!
Напрасно не волнуйтесь,
Все будет по-хорошему.
Белые звери есть?
– Братишка! Стань у входа.
– Сделано – чердак.
– Годок, сюда!
– Есть!
– Топаем, море,
Закрутим усы!
Ловко прячутся трусы…
Железо засунули,
Налетели небосые,
Расхватали все косые,
Белые не обманули их.
– А ты, мать, живей
Поворачивайся!
И седые люди садятся
На иголку ружья.
А ваши мужья?
Живей неси косые,
Старухи, мне, седому
Морскому волку!
Слышу носом, –
Я носом зорок, –
Тяну, слышу верхним чутьем:
Белые звери есть.
Будет добыча.
– Брат, чуешь?
Пахнет белым зверем.
Я зорок.
А ну-ка, гончие – братва!– Вот, сколько есть –
И немного жемчужин.
– Сколько кусков?
– Сорок!
– Хватит на ужин!
Что разговаривать!
Бери, хватай!
Братва, налетай!
И только!
Не бары ведь!
Бери,
Сколько влезет.
Мы не цари
Сидеть и грезить.
Братва, налетай, братва, налетай!
Эй, море, налетай! Налетай орлом!
– Даешь?
Давай, сколько влезет!
– Стара, играй польку,
Что барышня грезит.
Голос
Мама, а мама!
– Мать, а мать!
Держи ответ!
Белой сволочи нет?
– Завтра – соберется совет.
А я стара, гость!
Алое, белое,
Белая кость.
Где тут понять?
И белые волосы уже у меня.
Я – мать.– Птах! Птах!
Выстрел, дым, огонь!
– Куда, пострел!
Постой! Оружье, руки вверх!
– В расход его, братва!
– Стань, юноша, у стенки.
Вот так! Вот так!
Волосики русики,
Золотые усики.
– У печки стой, белокурый,
Скидай с себя людские шкуры!
– Гость моря, виноват
За промах –
Рука дрожала.
Шалунья пуля.
– Смеется, дерзость или наглость?
Внести в расход?
– Даешь в лоб, что ли,
Товарищи братва,
Морские гости?
О вас молва: вы – великодушны.
– Вполне свободно!
Это море может,
Эту милость может
Море оказать!
– Старуха, повернись назад.
– Даем в лоб, что ли,
Белому господину?
– Моему сыну?
– Рубаху снимай, она другому пригодится,
В могилу можно голяком.
И барышень в могиле – нет.
Штаны долой
И все долой! И поворачивайся, не спи –
Заснуть успеешь. Сейчас заснешь, не просыпаясь!
– Прощай, мама,
Потуши свечу у меня на столе.
– Годок, унеси барахло. Готовься! Раз! два!
– Прощай, дурак! Спасибо
За твой выстрел.
– А так!.. За народное благо,
Трах-тах-тах!
Трах!
– Спасибо, а какое?
С голубиное яйцо
Или воробьиное?
Вот тебе и загадка!
Готов голубчик,
Ноги вытянул.
А субчик был хорош,
И маска хороша.
Еще два выстрела:
Вот этот в пол,
А этот в бога!
Вот так! Сюда!
Пошлем его к чертям собачьим.
Мы с летучим морем
За веселыми плечами
Над рубахой белой,
Над рубахой синей,
Увидим – бабахнем!
Штаны у меня широки,
В руке торчит железо,
И не седой бобер,
А море синее
Тугую шею окружило
И белую рубашку.
Богу мать.
– Браток, что его, поднимать?
Нести?
Оставить – некрасиво.
– Плевать! Нам что!
– Мама!
– А это что за диво:
И будто семнадцати лет,
А волосы – снег!
И черные глаза
Живые!
– Море приносит с собою снег,
Я в четверть часа поседела.
Если не нравится смотреть на старуху,
Не смотрите, отвернитесь!
Владимир! Володя! Владимир!
Мама! Он голый!
– Барышня!
Трупы холода не знают!
И мертвые сраму не имут.
– Дела! Дела! Вольно!
– Подлец! Смеется после смерти!
– А рубашек таких
Я не нашивал – хороша!
И пятен крови нет,
Полотно добротное. –
Вошел и руку на плечо.
– Годок! Я гада зарубил!
Лежит на чердаке
У пулемета.
– Эге-ге!
– Где мать?
– Очень белая барышня,
Так вы побелели
Еще до нашего прихода?
Морского ветра еще и не дуло,
Морем и ветром еще и не пахло,
А здесь уже выпал снег
На чердак и на головы.
Торчало пулеметов дуло
Из-под перины?
Ничего, ничего.
Это ранней весной
Вишневый цвет
Упал вам на голову снегом.
Встряхнитесь, осыпятся листья,
Милая барышня.
Покрывало для гроба
Из цветов хорошее.
– Это и только!
– Браток!
Что ты ее мучаешь?
– А ну-ка,
Милая барышня в белом,
К стенке!
– Этой? Той?
Какой?
Я го-то-ва!
– А ну, к чертям ее!
– Стой!
Довольно крови!
Поворачивайся, кукла!
– Крови? Сегодня крови нет!
Есть жижа, жижа и жижа.
От скотного двора людей,
Видишь, темнеет лужа?
Это ейного брата
Или мужа.
– Владимир!
– Мама!
– Ты бы сказала "папа".
Это было бы веселее!
Где он, в бегах?
В орловских рысаках?
Дал рыси и прибавил ходу!
А может, скаковой любимец?
И обгоняет в скачках?
Ну, кукла, уходи,
Пошла к себе!
Глаз не мозоль!
Здесь будет попойка.
Не плачь, сестрица,
Здесь не место вольным.
У нас есть тоже сестры
В деревнях и лесах,
А не в столицах.
Иди себе спокойно, человек,
Своей дорогой.
Раз зеркало, я буду бриться!
И время есть.
Криво стекло,
Косая рожа.
Друзья в окно
Все это барахло –
Ему здесь быть негоже.
И сделаем здесь море,
Чтоб волны на просторе.
Да только чайки нет.
А зеркало, его долой –
Бах кулаком!
– Себя окровянил.
Склянка красных чернил это зеркало.
– Вояка с зеркала куском!
Порой жестоки зеркала. Они
Упорно смотрят,
И судей здесь не надо –
Поболее потемок!
– Годок!
Дай носовой платок!
– Владимир!
Володя!
– Он вымер! Он вымер
Сегодня!
Вымер и вымер!
Тебя не услышит!
Согнутый на полу
Владеет миром.
И не дышит.
– А это что? Господская игра,
Для белой барышни потеха?
Сидит по вечерам
И думает о муже,
Бренчит рукою тихо.
И черная дощечка
За белою звучит
И следует, как ночь
За днем упорно.
Кто играет из братвы?
– А это можем…
Как бахнем ложем…
Аль прикладом…
Глянь, братва,
Топай сюда,
И рокот будет, и гром, и пение…
И жалоба,
Как будто тихо
Скулит под забором щенок.
Щенок, забытый всеми.
И пушек грохот грозный вдруг подымется,
И чей-то хохот, чей-то смех подводный и русалочий.
Столпились. Струнный говор,
Струнный хохот, тихий смех.
– Прикладом бах!
Бах прикладом! – Смейся море!
Море смейся! Большой кулак бури,
Сегодня ходи по ладам…
В окопы неприятеля снарядом… раз!
В землянках светлый богоматери праздник,
Где земляки проводят тихо.
Нужду сначала кормят
Белым телом,
А потом черней.
Две смены, две рубашки:
Одна другой тесней.
Одно и то же кушанье двум едокам.
Ишь, зазвенели струны!
Умирать полетели.
Долго будет звенеть
Струнная медь.
– Вдарь еще разок,
Годок!
Гудит, как пчелы,
Когда пчеляк отымет мед.
Бах! Бах!
– Ловко, моряки.
Наше дело морское:
Бей и руши!
Бей и круши!
Ломите, ломайте.
Грабьте и грабьте,
Морские лапти!
Смелей! Не робь!
Не даром пухли,
Чинить найдутся,
А эту рухлядь,
Этот ящик, где воет цуцик,
На мостовую
За окно!
Пугать соседок
Эдак!
– Это дело подходящее,
Море, бурное оно.
Это по-нашенски,
А не по-нищенски.
Вдребезги
Ббаам-паах!
– Нынче море разгулялось,
Море расходилось,
Море разошлось.
Экая сила.
– Никого не задавило?
– Никак нет.
Только трех муравьев,
Вышедших на разведку.
Пылища. Силища!
– Где винтовка, детка?
Годок, сними того грача?
– Сейчас!
Tax!
Готов.
Попал?
– Упал.
Мертв.
А где старуха?
Мать, ты здесь?
Жратвы!
Вина и лососины!
И скатерть белую.
Цветы. Стаканы.
Будет пир, как надо.
Да чтоб живей,
И мясо и жаркого,
Не то согнем в подкову!
– Годочки, будем шамать,
Ашать, браточки, кушать.
Жрать.
Сейчас пойдет работа-мама!
И за скулою затрещит.
А все же пахнет,
От мертвых дух идет.
– Владимир!
– Владимира ей надо – стонет!
А нас забыла, нас не хочет!
Давайте все морочить:
– Мы здесь!
– Я здесь, Оля!
– Я здесь, Нина!
– Я здесь, Верочка!
– Мяу!
– Вот смехота!
Тонким голосом
Кричи по-бабьему.
– Ребята, не балуйтесь
У гроба, у смерти.
– А ловко ты
Прикладом вдарил.
Как оно запоет,
Зазвенит, заиграет и птицей, умирая, полетело.
Аж море в непогоду.
Слушай, там в дверях
Дощечка:
"Прошу стучать".
Браток поставил "ка" – вышло:
"Прошу скучать"
На дверях гроба молодого,
Где сестры мертвого и вдовы.
Ха-ха-ха!
Какое дышло.
– И точно, есть о ком
Скучать той барышне-вдове
С седыми волосами.
Мы, ветер, принесли ей снег.
Ветер моря.
Море, так море!
Так, годочки,
Мы пройдем, как смерть
И горе.
С нами море!
С нами море!
Трупы валяются.
Море разливанное,
Море – ноздри рваные,
Да разбойничье,
Беспокойничье.
Аж грозой кумачовое,
Море беспокойничье,
Море Пугачева.
– Я верхним чутьем
Белого зверя услышал.
Олень! Слышу,
Пахнет белым!
Как это он бахнет!
За занавеской стоял,
Притаился, маменькин сынок.
Дал промах
И смеется.
Я ему: "Стой, малой!"
А он:
"Даешь в лоб, что ли?"
"Вполне свободно", – говорю.
Трах-тах-тах!
Да так весело
Тряхнул волосами,
Смеется,
Точно о цене спрашивается,
Торгуется.
Дело торговое,
Дело известное,
Всем один конец,
А двух не бывать.
К богу мать!
А, плевать!
"Вполне свободно, – говорю, –
Это можно,
Эту милость может
Море оказать".
Трах-тах-тах!
Вот как было:
Стоит малой:
"Даешь в лоб, что ли?" –
"Вполне свободно", –
Отвечаю.
Трах-тах-тах! Дым! И воздух обожгло.
Теперь лежит, златоволосый,
Чтобы сестра, рыдая, целовала.
"Киса, моя киса,
Киса золотая".
Девочка, куда?
Пропуск на кошку!
Стой!
– Годок, постой,
Нет пропуска на кошку.
В окошко!
– Как звать?
– Марусей.
– Мы думали, маруха,
Это лучше.