В вину Павлу Дмитриевичу ставили его противодействие получению русским правительством займа от французских банков во время его поездки в Париж весной 1906 года. Хотя Долгоруков, как и другие кадеты, считал, что займы должны получаться только с согласия народного представительства, он, будучи государственником, был сторонником получения займа и категорически отрицал слухи о том, что он совместно с Маклаковым действовал для срыва его реализации. Только лишь в конце 1930-х – начале 40-х годов Петру Долгорукову удалось собрать подтверждения от участников той истории и доказать, что слухи об участии его брата Павла в противодействии получению займа были всего лишь ошибкой. И ошибка эта произошла от того, что французы, чьи заявления породили эти обвинения, просто особо не разбирались в "этих русских".
Павел Долгорукий принимал самое непосредственное участие в революции 1917 года. В мае 1917 поддержал уход Милюкова из Временного правительства, в июле настаивал на том, чтобы министры-кадеты покинули правительство, и выступал за установление диктатуры. Во время прихода к власти большевиков находился в Москве, все дни проводил в штабе Московского военного округа, участвуя в организации борьбы против установления советской власти. Был избран членом Учредительного собрания. В ноябре 1917 – феврале 1918 находился под арестом в Петропавловской крепости. После освобождения находился на нелегальном положении, был одним из основателей и товарищем (заместителем) председателя Всероссийского Национального центра – антибольшевистской организации российских либералов. Осенью 1918 года князь Долгорукий переехал на юг России, работал в Осведомительном агентстве, созданном с целью координации политико-идеологической деятельности правительства – Павел писал статьи в газетах и организовывал многочисленные публичные собрания и выступал на них, агитируя за безоговорочную и надпартийную поддержку армии, ведущую бескомпромиссную битву с большевизмом. Одним из последних покинул белый Новороссийск, будучи создателем и организатором "общества формирования белых отрядов", призванных пополнять ряды Добровольческой армии. Находился в Крыму все время, вплоть до эвакуации, продолжая агитацию всемерной и всепартийной поддержки сражающейся армии, для чего организовал "Объединение общественных и государственных деятелей" и был его председателем.
С 1920 года князь Павел Долгорукий находился в эмиграции. Был первым общественным деятелем, посетившим в декабре 1920 года Галлиполийский лагерь и выразившим Русской армии всемерную поддержку, так необходимую в тот критический момент колеблющимся. В эмиграции жил в Константинополе, Белграде, Париже, Варшаве. Продолжал участвовать в деятельности кадетской партии. Был беден, но легко переносил нищету, тосковал по России.
В конце ноября 1920 года на рейде Константинополя появились десятки кораблей с Андреевскими флагами. Флотилия производила странное впечатление. Здесь были и большие пароходы, и военные суда, и совсем маленькие баржи. Все они еле держались на плаву – так много на них было людей. Людей, измученных войной, бесславным поражением, голодом и неопределенностью будущего. Среди них был и князь Павел Дмитриевич Долгоруков, один из идеологов Белого движения. Через несколько дней английские и французские военные власти – именно они контролировали город – разрешили гражданским беженцам и раненым сойти на берег. Всем воинским частям было предписано отправляться дальше на Галлиполийский полуостров. Павел Долгоруков военным не был, поэтому поселился в Константинополе, но душой он был вместе с армией и при каждой возможности отправлялся в расположение войск.
Чтобы попасть из Черного моря в Средиземное нужно миновать Босфор, Мраморное море и войти в пролив Дарданеллы. Северный европейский берег этого пролива и есть длинный узкий Галлиполийский полуостров, так что с этой стороны – Европа, а там уже Азия. Когда генерал Кутепов, командир русского корпуса, увидел долину, поросшую кустами роз, где ему предстояло разместить войска Белой армии, бежавшей с Кавказа и из Крыма, он спросил французского офицера, который его сопровождал: "Это все?". "Все", – ответил француз. Накануне холодной и дождливой здешней зимы 25-тысячная армия вместе с семьями, еще 300 детей-сирот оказались без крыши над головой, без еды и без одежды, без денег. В первую ночь на пронизывающем ветру никто не спал – только на следующий день французы-союзники привезли палатки. Лишь благодаря железной дисциплине, через месяц наладилась более-менее сносная жизнь. Французы поставляли продовольствие, но щедростью не отличались. В день на человека приходилось 500 граммов хлеба, 300 граммов мясных консервов, 7 граммов чая и 20 граммов сахара.
Павел Долгоруков оказался в том же положении, что и галлиполийская армия. У него не было ни денег, ни крыши над головой. Но князь старался не обращать на это никакого внимания. У него была цель – борьба с большевиками. Именно поэтому он инспектировал галлиполийский корпус, смотрел, насколько армия боеспособна. Писал командующему Врангелю, что женщины и дети зимой живут в развалинах домов, что в лагере началась цинга, что больные в госпитале лежат прямо на полу, а медикаментов не хватает. Во многом благодаря этим докладам положение стало выправляться. Русские отремонтировали местный водопровод, насадили огороды, вообще, создали привычную гарнизонную жизнь с ее парадами, караулами, воровством, любовными интригами, ссорами, рождением детей и полковыми кладбищами. Вскоре корпус и вовсе восстановил боевую мощь, и стал готовиться к возвращению на родину с оружием в руках.
Здесь Кутепов проводил парады. Сюда приезжал Врангель. Вот на этой земле стояли палатки, в которых не смолкали споры, что же делать? Прорываться с боями через Болгарию и Румынию к Одессе или ждать отправки в Сибирь на помощь Колчаку? А может быть, махнуть на все рукой и вернуться к мирной жизни в Советской России? К тому же вести с родины поступали неутешительные: Колчак теперь терпит одно поражение за другим, Красная армия оказалась непобедимой. И французы осознали всю опасность того, что на берегу стратегически важного пролива стоит огромная, никому неподконтрольная армия, и предъявили русским ультиматум: "Либо возвращаться в Россию, либо переезжать в Бразилию, где эмигрантам готовы были предоставить рабочие места на местных плантациях. Либо искать себе занятие в Турции". В качестве занятия предлагалась служба во французском иностранном легионе. Все три варианта означали развал армии. Врангелю с трудом удалось уговорить бывших союзников выпустить галлиполийский корпус в православные Сербию и Болгарию. После года пребывания на негостеприимной турецкой земле войска, сохранив достоинство, в боевом порядке погрузились на пароходы и отправились к последнему месту своего базирования.
Павел Долгоруков тоже покинул Константинополь и направился вместе с армией в Сербию. А потом переехал в Париж. Без дела князь сидеть не мог. Осознавая, что налаженные и постоянные связи политической эмиграции со своими сторонниками в СССР отсутствуют, и желая создать такие связи, а также желая показать молодому поколению эмигрантов пример "труда, подвига и жертвенности" и, наконец, своим появлением "там", желая "разбудить" находящихся под большевистским террором людей для работы по спасению родины, в 1924 году перешел советско-польскую границу; был задержан, но не опознан и выслан в Польшу.
Впрочем, князь Павел не бросил своих попыток. Он пытался вернуться на родину – во второй раз перешел через границу СССР и Румынии 7 июня 1926 года. Причем, на уговоры всех посвященных в его планы лиц отказаться от этой трудной и опасной во всех отношениях затеи, он, уже старик, тучный и страдающий отдышкой, отвечал: "Тот, кто посылает людей на смерть, должен и сам показать пример, когда его туда зовут идти, тем более, что я одинок, стар, надо показать пример молодым".
В этот раз его предприятие увенчалось успехом, и Павел Дмитриевич прибыл в СССР. Он провел в стране более месяца (основное время – в Харькове), много раз (согласно записке, которую сумел передать за границу перед самым своим арестом) был, вопреки предпринятым мерам к изменению внешности, узнан бывшими знакомыми. Был поражен (в той же записке) "запуганностью" советских граждан – те же лица, которые в 1918 году самоотверженно помогали Павлу Дмитриевичу, в 1926 году проявляли крайнее малодушие – захлопывали перед ним двери, просили больше не приходить и т. п.
Был арестован 13 июля 1926 года на пути из Харькова в Москву на железнодорожной станции. Его посадили в Харьковскую тюрьму, где он просидел 11 месяцев в ожидании суда и приговора, причем, считалось, что наказание не может быть строгим за незначительность совершенного преступления (переход советской границы) и учитывая возраст Павла Дмитриевича. Однако он был расстрелян по "постановлению ОГПУ" в числе 20-ти бывших представителей знати Российской империи, находившихся в руках большевиков, "в ответ" на убийство советского полпреда в Польше Войкова.
По свидетельствам не названых источников и по слухам, достигшим эмигрантских кругов, Павел Дмитриевич перед смертью "держался мужественно и ободрял других" приговоренных к расстрелу. Он не потерял своей княжеской стати и оставался верным своим убеждениям. Даже смерть Павел Дмитриевич хотел принять достойно – перед расстрелом потребовал чтобы ему дали умыться, и красноармейцы хотя и исполнили его просьбу, но смеялись над ним, не зная, очевидно, что таков старинный русский обычай: по возможности прийти в могилу чистым.
Бессудное убийство невинных лиц, явившееся, по своей сути, продолжением большевистской политики "красного террора" вызвало многочисленные протесты по всему миру. Но это уже не помогло Павлу Долгорукому, место расстрела и захоронения которого сегодня неизвестны.
Глава 22. Имения князей Долгоруких
Усадьба Гуево
Усадьба Гуево в Курской области должна была стать крепостью семьи Долгоруких. Князь начал строительство еще до революции, желая создать большую и просторную усадьбу для своей семьи. Имение Долгоруких состояло из целого комплекса строений. Многочисленные коровники, конюшни, мельница, но главной изюминкой имения, его сердцем – должна была стать усадьба, крепость рода Долгоруких. К сожалению, князь успел только начать строить здание, как началась революция. Долгорукий со всей семьей эмигрировал, оставив все свое имущество. В эти края он так больше и не вернулся, во время великой отечественной его арестовали в Праге как врага народа и посадили во Владимирский централ, после выхода из которого он умер.
Ухоженный парк превратился в густой лес, мельница не работает, а все здания стоят в полуразрушенном состоянии. Попав в Усадьбу Гуево, взору открывается величественное здание с лестничными пролетами, заросшими травой, из оконных проемов выглядывают ветки деревьев, а над головой вместо крыши – голубое небо.
Усадьба Гуево – это частичка истории России и рода Долгоруких, такие места стоит оберегать и ценить, ведь это достояние наших предков.
Усадьба "Липки" на берегу Днепра
Лишь остатки парка и великолепные виды на Днепр сохранились от усадьбы "Липки" родового имения Долгоруких-Фадеевых в Ржищеве. В 18 веке усадьба принадлежала генерал-поручику де Бандре дю Плесси. Его дочь вышла замуж за генерал-майора, князя Петра Долгорукого, который ушел в отставку в начале царствования Павла I. После франко-русской войны 1812 года в ржищевском имении Долгоруких гостили будущие декабристы Бестужев-Рюмин, братья Муравьевы-Апостолы, князь Трубецкой. Здесь родилась княжна Екатерина Долгорукая, которая потом вместе с мужем некоторое время жила в Ржищеве. На высокой круче над Днепром сохранилась часть усадебного парка "Липки" со старой липовой аллеей. Построек практически не осталось…
Дом на Малой Никитской
Первым владельцем этого дома был Андрей Николаевич Долгоруков, статский советник. Его владение выпало на начало XIX века. Вторыми владельцами-счастливчиками были Бобринские, примерно со второй половины века.
Главный дом на обширном участке окружен несколькими флигелями. Они причудливо соединены друг с другом. Красивая ограда в форме полукруга, объединяющая их с центральным зданием, сообщает виду всего комплекса свою динамику и изящество. Остальные два флигеля смотрят фасадами с Гранатного переулка. Весь комплекс отличается удивительной целостностью, наиболее сильной среди всех образцов московского классицизма. Этот дом одновременно и усадьба, и дворец. Он богато декорирован барельефами со множеством фигур, балюстрадами, коринфскими колоннами. Комбинация арочных ниш с проемами создают свою особую магию, все детали полны изящества и сделаны с громадным вкусом. Здесь можно найти и простые строгие узоры, и более сложные с аристократичной роскошью, которая ничего не пытается кому-то доказать, а с молчаливым достоинством носит свои богатства. Интерьер усадьбы полностью соответствует ее виду на улице. В ней есть парадная лестница, вестибюль и колонны, расположенные вдоль всего центра. Флигели также гармонируют со всем комплексом.
Как и многие усадьбы того времени, строение значительно пострадало во время войны с французами, когда в 1812 году полыхала в огне вся Москва. Примечательно, что последующие реконструкция и переделки в стиле ампир существенно не изменили монументальность дома.
Фасад основного здания украшен лепниной, арками, нишами и каменными столбами. Дом – яркий представитель своей эпохи, он сохранил первоначальную планировку и именно поэтому Сергей Бондарчук снимал свою "Войну и мир" здесь. Усадьба Бобринских-Долгоруких играет в фильме роль родного дома семьи.
В начале XX века в усадьбе располагалась мужская гимназия педагога А. В. Адоль фа, затем – Госкомиздат Ненашевский. Следующими владельцами особняка стало Гостелерадио, а в настоящее время здание закрыто на реконструкцию. Скульптуры Париса и Елены появились по бокам главного здания в середине XX века, дабы придать зданию гармонию, немного пошатнувшуюся со временем.
Дом на Арбате
Городская усадьба Долгоруких на Поварской известна также как дом Ростовых и имение баронов Боде-Колычевых. Особняк был построен в середине XVIII века, в конце этого же века он был перестроен, в 1859 году на территории усадьбы была сооружена домовая церковь.
Усадьба Долгоруких представляет собой огромное классическое имение с напоминающей овал формой двора, который со всех сторон окружают низкие одноэтажные служебные постройки и двухэтажные жилые флигеля, соединенные между собой проездными арками.
Главный дом усадьбы представлен двухэтажным зданием с мезонином, которое декорировано торжественной композицией с пяти частей. Боковые ризалиты здания украшены спаренными колоннами дорического типа, служащими опорой рельефному выпуклому карнизу. Центр здания украшен геральдической композицией с гербами родов Боде и Колычевых в центре. В настоящее время в этой хорошо сохранившейся к нашим дням усадьбе находится Правление Союза Писателей.
Усадьба Волынщино
Усадьба Волынщино находится в Рузском районе на Озернинском водохранилище. Бывшая вотчина бояр Волынских, с 1770-х годов принадлежала князю Долгорукому-Крымскому. Именно при нем здесь был создан скромный по масштабам, но удивительно красивый архитектурный ансамбль. Автор проекта точно не установлен, предположительно – архитектор Старов.
Круглый парадный двор образован главным домом и четырьмя флигелями стиля классицизма. Усадебный дом с антресолями на высоком полуподвале имеет трехчастную композицию. Центр парадного фасада – четырехколонная лоджия ионического ордера со свободным фронтоном, поле которого заполняет лепнина и гербовый картуш. К открытой лоджии ведут две боковые лестницы. Парковый фасад выделен эркером с закругленными гранями. К нему примыкает полукруглая открытая терраса со спуском в парк. Наружное убранство здания необычайно изысканно, тонкую пластику фасадов дополняют скульптурные рельефы.
Чуть в стороне – Трехсвятская (Трех святителей) церковь – княжеская усыпальница, с трапезной и колокольней. Центрическая ярусная постройка XVIII века имеет лепестковое основание, на нем покоится восьмерик с высоким сводчатым завершением и световым барабаном.
В результате возведения плотины в 1960-х годах на реке Озерне усадьбе был нанесен значительный урон. Была затоплена часть старинного парка, а из-за постоянного подтопления и переувлажнения постепенно теряют свой парадный вид уникальные интерьеры, разрушаются фундаменты усадебных построек. Ныне отреставрированный усадебный комплекс занимает спортивная база, вход на территорию которой для посторонних с недавних пор закрыт.
Усадьба Долгоруких-Голицыных
Главное здание, построенное в XVIII веке, имеет два этажа. Фасады, оформлены в стиле классицизм, с традиционным выявлением цокольного этажа. Портик оформлен колоннами.
В ХХ веке советскими архитекторами к прямоугольному в плане главному корпусу были пристроены стилизованные под основной корпус боковые крылья. Таким образом, был сымитирован традиционный П-образный план русской дворянской усадьбы с большим парадным двором перед главным фасадом.
В оформлении фасадов пристроек были использованы декоративные элементы фасадов главного дома. Таким образом, наряду с новыми направлениями в архитектуре 1920-х годов, зодчие продолжали обращаться к классическому наследию. Архитектор попытался создать симметричную классицистическую композицию усадьбы, поставив два крыла симметрично центральной оси старого объема. Таким образом, новые крылья усадьбы являются одними из сохранившихся в Москве образцов советской неоклассики.
Малоизвестная подмосковная усадьба Знаменское
Малоизвестная подмосковная усадьба Знаменское-Губайлово более восьмидесяти лет принадлежала роду Долгоруких. Женившись, в 1743 году на Анастасии Васильевне Волынской, Василий Михайлович Долгорукий-Крымский получил в приданое подмосковное имение Знаменское-Губайлово. Только пять лет Василий Михайлович провел в усадьбе, занимаясь строительными и хозяйственными делами. Тем не менее, во многих источниках усадьба Знаменское-Губайлово упоминается как подмосковная долгоруковская.
Усадьба в Башмаково
Усадьба княгини Ольги Петровны Долгорукой находится в селе Липовка Башмаковского района Пензенской области.
В середине 19 века был построен усадебный дом помещицы (двухэтажный, с двумя флигелями и мезонином, на втором размещался балкон). Скорее всего, в тоже время был построен конный завод. Здания, в которых были конницы закрыты, двери и окна заколочены. Есть также водонапорная башня.
В советское время здание также использовалось. В центральной части были магазин и администрация. В 1990-х годах второй этаж центральной части здания стал общежитием и через 7–8 лет, из-за неаккуратности использования проводки сгорел. Флигеля уцелели и заселены до сих пор.