Перед самоубийством Ирины Пенкиной в 1998 году (см. гл. 2) в полицию также поступило несколько жалоб от жильцов дома, где Ирину держали под замком вместе с тремя другими женщинами. Реакции не последовало ни разу. Даже анонимный звонок в полицейский участок в Фессалониках остался без ответа. А всего несколькими месяцами ранее три офицера того же округа были арестованы по обвинению в пособничестве проституции.
После каждого громкого скандала греческие политики клянутся начать кампанию по изобличению продажных полицейских и бюрократов и остановить торговлю людьми. Пытаясь успокоить возмущенную общественность, они обещают действовать стремительно и сулят ощутимые перемены. Проводят ряд образцово-показательных рейдов по известным публичным домам. Отлавливают и депортируют проституток без регистрации. Арестовывают и судят сутенеров и полицейских взяточников. Но по мере того как дела увязают в судебных процедурах, заклейменных Госдепартаментом США как "медленные и неэффективные", все стихает. В Греции уголовное дело обычно доходит до суда где-то за восемнадцать месяцев - чуть раньше, чем истекает максимальный срок предварительного заключения. До вынесения окончательного решения по делу проходит в среднем восемь лет. Неудивительно, что при таких обстоятельствах трафик вновь и вновь возрождается, едва гаснут прожектора общественного внимания.
Полицейская коррупция составляет ядро трафика и в
Израиле. Но, несмотря на бесконечные обвинения в адрес полицейских, в том числе и отставных, эта постыдная ситуация ничуть не тревожит политические и правительственные круги. Между тем Номи Левенкрон в своем крошечном офисе в Тель-Авиве единым духом выкладывает столько зафиксированных ею случаев соучастия полиции в преступлениях, что оторопь берет.
Невозможно описать, как широко распространено взяточничество среди израильских полицейских. Нередко они в открытую взаимодействуют с сутенерами и работорговцами. Более того, многие полицейские -постоянные клиенты борделей. Воспринимая это как признак сговора между своими мучителями и властями, жертвы редко жалуются последним на первых и прощаются с надеждой на избавление.
По словам Сигаль Розен, руководительницы "Горячей линии для рабочих-мигрантов" в Тель-Авиве, иногда полицейские получают скидки в борделях "благодаря добрым отношениям с владельцами". Розен добавила: "Слышали мы и о таких крайностях, как активное участие полицейских в покупке и продаже женщин и возвращение арестованных проституток сутенерам за денежное вознаграждение".
Сидя за столом, заваленным документами по делам освобожденных жертв трафика, Розен рассказывает историю русской девушки по имени Лариса, с которой познакомилась весной 2001 года во время посещения женской тюрьмы Неве Тирза в пригороде Тель-Авива. Чиновники прилагали все усилия, чтобы ускорить депортацию заключенной, и Розен заподозрила неладное.
Лариса угодила в ту же ловушку, что и многие Наташи в Израиле. Она откликнулась на объявление в местной российской газете, приглашающее молодых женщин на программу Аи Pair. Агент объяснил, что израильский закон запрещает ей легальное трудоустройство, поэтому агентство обеспечит ее поддельными документами и тайно переправит в страну через Египет. Отчаянно нуждаясь в работе, Лариса согласилась. Она долетела до Каира и по суше, через Синайскую пустыню, добралась до безлюдной местности недалеко от израильской границы. Оттуда ее вместе с несколькими другими женщинами бедуины-контрабандисты провели в израильский приграничный городок, где некий еврей, российский эмигрант, забрал ее и отвез на машине в Тель-Авив. И тут Лариса узнала, что ее на самом деле ждет. Ее продали израильскому сутенеру, который заявил, что отныне она - проститутка. Розен продолжает:
Осознав свое положение, она отказалась повиноваться. Она была так красива, и к тому же совсем молоденькая, а потому пользовалась огромным спросом. Но Лариса не собиралась мириться с происходящим, сказав себе что-то вроде: "Ладно, пусть я приехала не за этим, но мне же нужно как-то раздобыть денег, чтобы выбраться отсюда". Она отказывалась работать, и ее постоянно насиловали. Она все время плакала. Через неделю в бордель ворвалась полиция с обыском. Лариса сказала мне, что была счастлива, когда ее арестовали.
Лариса утверждает, что офицер, который ее арестовывал, затем забрал ее из отделения, посадил в патрульную машину и отвез в Иерусалим, где "продал другому сутенеру за пачку долларов".
Она без колебаний рассказала бы в суде о том, что с ней произошло, но полиция, по понятным причинам, не горела желанием ни выслушивать ее, ни проводить полномасштабное расследование. Даже дело заводить не стали. В полиции сказали: раз она поставила условие, что хочет остаться в Израиле, если даст свидетельские показания, значит, она лжет. Почему они так решили? Не знаю. Тем не менее эта история известна мне только с одной стороны, поскольку полиция отказалась со мной объясняться. Ларису в конце концов депортировали, а полицейский, которого она обвиняла в том, что он ее продал, возможно, по-прежнему на службе.
В мае 2001 года Номи Левенкрон, исполненная непреклонной решимости остановить торговлю людьми у себя на родине, стала сенсацией в прессе, направив в Верховный суд Израиля необычную петицию. Она просила приказать полиции выслушать показания четырех ее клиенток и расследовать обвинения, выдвинутые ими против сутенеров.
"Мы заявили, что полиция систематически игнорирует иностранок, находящихся под арестом и располагающих достаточными сведениями, чтобы отправить под суд своих израильских сутенеров", - говорит она.
В петиции Левенкрон также предлагала полиции объяснить свое отношение к проданным женщинам, откровенно допуская, что за ее бездействием стоят "дружеские связи офицеров с владельцами публичных домов и пользование услугами их заведений. Некоторые полицейские приходят в бордели за обслуживанием прямо в форме".
Левенкрон изложила в петиции дело одной из своих клиенток, двадцатичетырехлетней украинки, которую в декабре 2000 года контрабандой доставили в Израиль из Египта через Синайскую пустыню. Ей обещали работу официантки, но вплоть до ареста в марте 2001 года заставляли работать в эскорт-службе в Тель-Авиве.
Ее продали сутенеру за 5 тысяч долларов. Он поместил ее в тель-авивском салоне по адресу: улица Пин-скер, дом 40 (рабочее время: семь дней в неделю с десяти часов утра до пяти часов утра следующего дня), ежедневно выдавая пятнадцать шекелей на сигареты и двадцать на еду. Женщинам, работавшим в апартаментах, не разрешалось выходить без сопровождения. Владельцы, покидая помещение, запирали двери на ключ.
Приведены в петиции и имена хозяев: Давид и Меир, братья. Фамилии их жертва не знала. Пока украинка работала в борделе, "туда то и дело наведывался полицейский в форме, который, как ей показалось, общался с хозяевами по-приятельски. Несколько раз Давид даже хвастливо советовал женщинам не бояться ареста, потому что благодаря его связям в полиции они якобы застрахованы от подобных неприятностей". Так называемая страховка пригодилась в марте 2001 года, когда трех женщин все-таки арестовали, но в тот же день вернули сутенеру.
Правозащитница также ссылается на печальный опыт еще трех девушек - двух молдаванок (восемнадцати и двадцати двух лет) и украинки двадцати одного года. Всех их контрабандой доставили в Израиль по суше из Египта и поместили в бордель в городе Беер-Шева. На протяжении нескольких месяцев их "заставляли принимать в среднем по восемнадцать клиентов в день. Когда они не работали, их запирали в комнате. Среди постоянных клиентов были полицейские, они даже показывали девушкам свои служебные удостоверения". Более того, в полицейском, который их арестовывал, девушки опознали клиента, приходившего к ним два-три дня назад. А тот полицейский, что допрашивал их в отделении и брал отпечатки пальцев, пользовался услугами борделя утром в день ареста.
После депортации женщин расследование их дел заглохло.
Левенкрон не раз поднимала вопрос о посещении полицейскими публичных домов в беседах с начальником полиции и с главой отдела внутренних расследований при Министерстве юстиции. "Ответ был всегда один и тот же: ничего не поделаешь. Пусть такое поведение полицейскому и не к лицу, но преступлением оно не является".
Предосудительные действия даже самого незначительного из чиновников могут иметь драматические последствия. Именно так в Праге, столице Чешской Республики, зародилась одна из наиболее опасных организаций торговли людьми, раскинувшая свои сети до Соединенных Штатов.
Туманным августовским утром 1996 года Майкл Байер, специальный (под два метра ростом!) агент отдела по борьбе с поддельными визами при Бюро дипломатической безопасности Государственного департамента США в Вашингтоне, сел за рабочий стол, включил компьютер и увидел, что ему пришло письмо. Это было срочное донесение офицера службы безопасности из американского посольства в Праге: накануне посольство посетил офицер чешской полиции и поделился сведениями о преступной группе, которая занимается контрабандным ввозом женщин в Соединенные Штаты.
Байер сразу ответил, что попробует узнать что-нибудь по эту сторону океана. Но не успел он навести справки, как на следующий же день получил другое донесение, на сей раз из вашингтонского отдела по борьбе с подделкой консульских документов, отслеживающего тенденции нелегальной иммиграции в США. По электронной почте его предупреждали о прибытии в нью-йоркский аэропорт Кеннеди группы молодых незамужних женщин из Чехии. Их въездные визы в США были действительны, однако в проездных документах заметили что-то подозрительное. Все они были заполнены очень похоже - верный признак подделки.
"Тут я окончательно убедился, что дело нечисто", -вспоминает агент.
Расследование Байера продвигалось стремительно. Консульская служба в Праге принялась разбирать все заявления в поисках указанного образца заполнения визы. И нашла его почти сразу же.
"Во всех заявлениях было указано одно и то же место назначения в Нью-Йорке - отель на пересечении Десятой авеню и улицы 49, - объясняет Байер. - Это нечто вроде злачного квартала Таймс-Сквер. Район известен как рассадник проституции. Не осталось сомнений, что мы имеем дело с группой проституток, направляющейся прямо в Нью-Йорк".
Участок был взят детективами под наблюдение, но оно не принесло результатов.
"Там вечно царила суета, и мы не могли толком разобрать, кто чем занят. Слишком много народу толпилось вокруг. Так что метод не сработал. Но мы знали, что чешские девушки сразу по прибытии в Штаты попадут сюда".
По данным чешской полиции, женщины покидали Прагу группами по три-четыре человека, то есть за четыре года в Нью-Йорк, по всей вероятности, нелегально въехали около двухсот человек.
"Мы действительно несколько раз видели такие группы новоприбывших, и очень скоро стало ясно, кто за этим стоит и что происходит", - говорит Байер.
В аэропорту Кеннеди женщин встречали два чешских эмигранта, Ладислав Руч и Милан Лейханек. Командовал парадом Руч, которому тогда было тридцать восемь. Этому великану нравилось строить из себя мафиозного дона. Выглядел он угрожающе: накачанные мускулы, лоснящиеся от геля волосы, забранные в "конский хвост". Носил плотно обтягивающие футболки, ковбойские ботинки, кричащие костюмы из дешевой синтетики и вульгарные ювелирные украшения. Однажды на чешскую свадьбу в Квинсе он приехал в "роллс-ройсе", которым управлял верный Лейханек, состоявший при нем кем-то вроде адъютанта. К двадцати семи годам Лейханек сделал преступную карьеру, поставив рекорд Чехии по перегону краденых автомобилей. Имел судимость за попытку продажи взрывчатого пластида, украденного с армейского склада. В банду входили и другие чешские эмигранты, но заправлял всем Руч.
Когда ключевых игроков установили и картина прояснилась, Байер решил, что пора поддать жару, и попросил помощи у нью-йоркской полиции.
Они свели меня с ребятами из отдела нравов нижнего Манхэттена, которые занимались и организованной преступностью тоже. Самые сливки команды. Только начинаю объяснять подноготную дела, как один детектив уже перебивает меня: "Слушай, я как раз арестовал тут одну проститутку, так она, по-моему, сбежала от этой самой банды".
Агент быстро записал координаты и организовал встречу.
Она была ужасно зла на этих негодяев, просто умирала от желания сдать их со всеми потрохами. Нам с ней неслыханно повезло, она выдала столько свеженького компромата, что только иди да сажай парней за решетку. Единственная проблема: она их боялась как огня, они ведь здоровые, подлецы, и на все способны. Девочка свято верила, что они запросто пришьют человека за пятьсот баксов. Поэтому мне было важно поработать с ней подольше и уговорить ее навести меня на других, таких же, как она. Одна свидетельница - это уже хорошо, но не достаточно.
От своей осведомительницы Байер узнал, как устроено гангстерское предприятие изнутри. Она рассказала, что женщин набирали, давая объявления в чешских газетах о вакансиях танцовщиц, официанток и моделей. На главном вокзале Праги на площади Венцеслава их встречали рекру-теры. Женщинам не надо было рисковать и наудачу идти в американское посольство с вымышленной легендой: члены банды отправляли их прямиком к сотруднику в визовом отделе, который проштамповывал их заявления. Через несколько дней они уже летели в Нью-Йорк. После встречи в аэропорту Руч и Лейханек везли их в одну из трех квартир в Квинсе, кишевших тараканами и крысами, где женщины жили без регистрации и спали на матрасах на полу.
Их немедленно пускали в дело - изнурительные десятичасовые смены в пип-шоу около Таймс-Сквер. В основном они работали либо в Playpen, тесном грязном баре в полуподвальном помещении с затемненными окнами, либо в Playground, оборудованном кабинками, на втором этаже магазина с жестким порно на Восьмой авеню.
"Ребята из отдела нравов рассказали мне, что в Playpen и Playground раньше ошивались одни наркоманы - типичные подонки, - вспоминал Байер. - И вдруг там появляются эти хорошенькие чешки и другие красивые иностранки, и ни с того ни с сего хозяева начинают грести деньги лопатой".
Что же такое пип-шоу? Клиент сидит в комнатке размером со шкаф и бросает двадцатипятицентовики в специальную прорезь. Металлический экран автоматически поднимается ровно на одну минуту, а затем опускается. По ту сторону - кабинка с обнаженной женщиной. За деньги зритель может протянуть руку и пощупать ее. Но прежде чем он дотронется, она просит чаевых.
"Это по сути закодированный язык сделки, - объясняет Байер. - За прикосновение к каждой части тела установлена цена. Своего рода меню. Два доллара за грудь, три - за ягодицы, и пять - за гениталии. Клиент просовывает руку в кабинку через отверстие, вот и весь контакт".
По закону штата Нью-Йорк подобные развлечения запрещены и попадают под статьи о проституции. Однако владельцы клубов придумали, как увернуться от ответственности: они приказывают женщинам не называть тариф, но просить добровольного вознаграждения.
Что бы девочки ни делали, им надо было отстегивать Милану и Ларри (так называл себя Руч) по сто долларов в день, и так шесть дней в неделю. Представляете, если их лапают за два-три доллара, сколько пройдет времени, пока наберется сто? Так что в этих пип-шоу либо работы невпроворот, либо оказываются дополнительные услуги за отдельную плату.
Пока Байер вел дело против Руча и Лейханека, следствие в Чехии вышло на подкупленного сотрудника посольства -женщину, гражданку Чешской Республики. Американские следователи с помощью чешской полиции заманили ее в ловушку.
"К ней отправилась молодая сотрудница полиции, выдавая себя за очередную завербованную кандидатку, и это сработало превосходно, - рассказывает Байер. - Изобличенная служащая тут же во всем призналась и согласилась сотрудничать со следствием. По ее словам, только она одна выдала более ста виз, по сто долларов штука. Хотела скопить денег, чтобы купить бар в Праге".
Благодаря этой информации в Чехии арестовали нескольких ключевых игроков, в том числе мать и брата Лей-ханека и еще одного "бизнесмена". Работали они в городке Партибица в часе езды от Праги.
"Там находился собственно центр организации, оттуда они закидывали удочки, - объясняет Байер. - То есть размещали в газетах объявления о поиске официанток, моделей и нянь".
Вернувшись в Нью-Йорк, агент решил ускорить дело.
"Со временем - а все это тянулось уже не один месяц - я попросил мою первую свидетельницу свести меня с другими девушками, которым удалось бежать. За год она познакомила меня с тремя. Теперь у меня было четверо пострадавших, дающих одинаковые показания".
Операция была намечена на 12 марта 1998 года. Команда офицеров из полицейского управления Нью-Йорка, Бюро дипломатической безопасности Госдепартамента и Службы иммиграции и натурализации штурмовала Playpen и Playground.
"Сто пятьдесят полицейских и агентов приняли участие в рейде. Мы точно рассчитали время нападения -около пяти вечера, представь себе, час пик, когда кончается рабочий день на предприятиях. Вот куда идут наши бизнесмены, прежде чем отправиться домой к семьям".
В результате освободили тридцать девять женщин из Чехии и Венгрии. Венгерским "филиалом" заправляла другая группировка во главе с бандитом по имени Золтан. В административных помещениях клубов полиция нашла 250 тысяч долларов наличными, наркотики и несколько револьверов.
Заполучили мы и целую пачку контрактов женщин с их фотографиями и визами. Отличный материал, да вдобавок в женской раздевалке мы наткнулись на большую вывеску с ценами, которые женщины должны были запрашивать за прикосновение к разным частям своего тела. Прямая улика. Теперь у нас были прайс-лист и шестнадцать свидетельниц - полная картина происходящего.
Полицейские отряды выехали в Квинс за двумя главными подозреваемыми. Лейханека взяли в его доме, где нашли тайник с оружием (автоматы российского и израильского производства), а также паспорта, визы, авиабилеты и бухгалтерскую книгу, в которую заносились доходы, полученные с каждой женщины. Руча дома не оказалось, однако полиция добыла массу изобличающих его улик. Несколько дней спустя главарь банды сдался.
До июня 1998 года мы снимали и перепроверяли показания. Мы допросили всех свидетельниц и отобрали семь самых ценных. Помимо них у нас на руках были трудовые договоры, счета за авиабилеты, данные Службы иммиграции и натурализации о прибытии женщин в страну и все их визы. Так что у меня стол ломился от документов, по которым четко прослеживалась преступная деятельность банды в Чехии и в Соединенных Штатах. Мы вскрыли все их лазейки. Им было не отвертеться.
На суде, состоявшемся в июне 1999 года, Руч и Лейханек признали себя виновными и получили шестьдесят месяцев тюремного заключения с немедленной депортацией по освобождении. Но разве пяти лет за торговлю невинными женщинами и бесчеловечное обращение с ними достаточно, чтобы образумить прочих? Суду следовало послать гораздо более мощный сигнал, который заставил бы торговцев людьми бросить свой бизнес, пока не поздно. Что до жертв, то большинство из них были депортированы и, опозоренные, вернулись домой в Чехию.
Систематическое содействие, попустительство и коррупция сопровождают трафик во всем мире. Чудо, что кого-то вообще спасают. Но даже когда это происходит, со "спасенными" все равно обращаются как со шлюхами. Причина проста: если полицейский пользовался услугами им подобных, он точно так же виновен в насилии, как их мучители. Не станет же он признаваться себе в этом.