Автор, которого, кстати, сам герой повествования публично называл "некомандным игроком", утверждает: за убийством Влада Листьева стояли Борис Березовский и Аркадий (Бадри) Патаркацишвили. По мнению Евгения Ю. Додолева, об этом знали и соратники убитого, и вдова. Однако, поскольку Александр Любимов и Альбина Назимова продолжали поддерживать отношения с пресловутыми заказчиками расстрела на Новокузнецкой, им не с руки признавать этот факт. Ведущий ежедневной программы "Правда-24" (по определению "Комсомольской правды", ключевого проекта ТВ-канала нового поколения "Москва-24") с некоторыми из своих гостей беседовал и о жертве, и о тех, с кем Влад конфликтовал; фрагменты этих телеразговоров вошли в книгу, жанр которой Михаил Леонтьев определил как "собрание перекрестных допросов".
Содержание:
Вместо предисловия: из рецензии Андрея Доброва 1
От автора 1
Раздел I. Послелистье 2
Раздел II.Финишная прямая 22
Раздел III. Листьев & семья 30
Раздел IV. Листьев & карьера 34
Раздел V. Конфликты 37
Раздел VI. Листьев & друзья/коллеги 39
Раздел VII. Листьев и его проекты 50
Персоналии 63
Послесловие Николая Гульбинского 66
Библиография 66
Фотоматериалы 67
Евгений Додолев
Влад Листьев. Поле чудес в стране дураков
Вместо предисловия: из рецензии Андрея Доброва
Один мой знакомый писатель сочинял книгу о своих друзьях-литераторах. Напишет главу о ком-то - и тут же с ним рассорится. Не потому, что писал гадости, нет. Писал он хорошо и, скорее всего, правду. Но люди знаменитые, кажется, очень ревнивы к прошлому. И в первую очередь к своему частному прошлому, которое не всегда вписывается в их нынешний статус.
Листьева застрелили весной 1995-го. Но до сих пор в России он остается настоящей иконой. И если книги о живых могут вызвать ревность живущих героев, членов их семей, знакомых и поклонников, то рассказ о человеке-иконе опасен тем, что автора начнут проклинать почти все, в случае если этот рассказ отходит от понятия каноничности. Даже если о реальной жизни знаменитости практически никто ничего не знает.
Евгений Додолев в своей новой книге делает именно это. Отходит. Причем довольно далеко.
Казалось бы, что такого - за последние годы было написано много статей, в которых дерзкие авторы то соскабливали, то просто срывали позолоту с образа первого гендиректора ОРТ. Но целью Додолева вовсе не было обличить, соскоблить, вызвать сомнения и подозрения. Он признает тот факт, что Влада Листьева застрелили в 95-м, и даже отводит много места в книге и самому убийству, и тому, что произошло после. Но на самом деле эта книга не о Листьеве. Она о Перестройке. Еще точнее - о Перестройке на Центральном телевидении. И наверное, место этой книги (в будущем) - на полке учебников по журналистике - как по фактуре, в ней собранной, как по осмыслению этой фактуры, так и по стилю. Евгений Додолев пишет, как говорится, "с яйцами", - из текста так и "прет мужик". И поэтому автор часто принимает правила чисто мужской игры - описывая не столько людей, участвовавших в Перестройке ЦТ, сколько образы, которые они в тот момент создавали. Это были яркие, жесткие образы, вполне в духе рассказа Додолева о тогдашнем процессе. Например, он вспоминает, как Александр Любимов в одном из интервью говорил, что был бы весьма доволен, если бы подчиненные втихаря называли его Гитлером. На самом деле Любимов об этом вовсе не мечтал - он сказал так именно потому, что хотел в СМИ выглядеть жестким и немного беспринципным телевизионным боссом. Я это знаю потому, что описанное выше интервью Любимов давал накануне одной из наших встреч, он потом смеялся, вспоминая эту фразу. Любимов действительно в тот момент был довольно жестким боссом, но ничего такого, что выходило бы за рамки нормального телебоссовства.
Может быть, именно из-за этой субъективности и из-за этих правил игры в образы Владимир Мукусев, когда мы обсуждали книгу Додолева, сказал, что в принципе Женя пишет правильно, хотя многие выводы, детали и события у него неверны, - наверное, потому, сдержанно сказал Мукусев, что Женя не работал во "Взгляде" с самого начала. И вообще прошел в чем-то по касательной и к процессу, и к героям.
Мне же лично кажется, что написать историю Перестройки ЦТ так, чтобы каждая строчка была звенящей от правды и содержала ссылки на уважаемые и общепризнанные источники, просто невозможно. Сколько было участников процесса, столько и было правд. Мало того, чем дольше шел процесс, тем дальше расходились люди, а значит, и их правды. Они были как выстрел из пушки картечью, - из дула под воздействием импульса вылетели кучно, а потом их разнесло во все стороны.
Додолев фиксирует тот процесс, когда картечь начала уже веером расходиться в пространстве. Но для Листьева этот процесс расхождения прервался так рано, что образ Листьева - гендиректора ОРТ не успел перекрыть образ Листьева - ведущего самой популярной информационно-аналитической программы перестроечного телевидения.
За кого голосовал бы Владимир Высоцкий, доживи он до нынешних дней? Что сказал бы об "арабской весне" Джон Леннон, не продырявь его четыре пули Марка Чэпмена? Какие комменты к демотиваторам мог бы оставлять в "Фейсбуке" Дмитрий Лихачев? Кем был бы сейчас Листьев, не погибни он на ступенях лестничной клетки на Новокузнецкой улице в Москве? Звезда, чтобы светить ярко, должна умереть в полном расцвете сил - таков жестокий закон славы.
Если мне еще интересно, как проходила Перестройка ЦТ, я имею счастье знать лично большинство персонажей книги Додолева, то для моих детей и это время, и эти имена - пфук! Ненужные детали при изучении учебника истории современной России. Грустно, но это реальность. Так что эта работа Евгения Додолева - скоропортящийся товар. Может быть, не настолько, как телевизионные новости, но тем не менее я бы посоветовал прочитать ее как можно скорее.
От автора
Сколько угодно Александр Хинштейн может величать Владислава Листьева мелким хищником, которого слопал более крупный - Борис Березовский; для меня Влад останется самым выдающимся из телевизионщиков конца XX века, который во многом заложил основы современного ТВ, которое (нравится оно кому-то или вовсе нет) ничуть не уступает лучшим мировым образцам.
Сколько угодно могут сравнивать застреленного главу Первого канала (ОРТ) с другими убитыми журналистами (Анной Политковской, Дмитрием Холодовым, etc.); мне очевидно, что его журналистская деятельность не могла спровоцировать расправу 1 марта 1995 года.
Сколько угодно листьевские "совзглядовцы" Александр Политковский и Владимир Мукусев могут утверждать, что Владислав не состоялся как журналист; у меня нет никаких сомнений, что он был самым талантливым и щедрым отечественным телепродюсером 90-х.
Сколько угодно самый харизматичный из "первой тройки" "Взгляда" Александр Любимов может называть убитого коллегу "мой Владик"; я помню, что за год до роковых выстрелов на Новокузнецкой улице, оборвавших жизнь "зарвавшегося", эти двое просто перестали разговаривать друг с другом и расположились по разные стороны "останкинской" баррикады.
Сколько угодно могут следователи выстраивать "семейные" версии покушения и подозревать вдову Альбину Назимову и/или кого-нибудь из других совладельцев компании "ВИD"; уверен, что, хотя ситуация у супругов была непростая и более чем жесткая, ни один из близких к Листьеву людей не был способен на кровавую подлость.
Я никого не идеализирую. Владислава в том числе. Был он непростым. Был отчасти чужим для своих коллег. Своим для миллионов зрителей тоже был отчасти. Был честным по отношению к ровне, однако любой менеджер 90-х играл по правилам, которые не могут быть признаны социально-одобряемыми. Рассказывать ли о том, что с нынешних позиций может быть расценено как коварство, обман, нелояльность? Да, буду. Расскажу. Тем, кто способен смоделировать тогдашнюю систему координат, будет очевидно, что Листьев делал то, что должен был. Поэтому был обречен на игру в эту смертельную рулетку, которая не столь нарядна, как барабан "Поля чудес", собранный вручную. Другая тема, иные ставки. Влад проиграл. Россия проиграла. Мы все тогда проиграли.
Хотя все начиналось еще в СССР. В октябре 1987 года был поставлен в эфир премьерный выпуск безымянной молодежной передачи, которая потом, с подачи зрителей-энтузиастов, получила название "Взгляд". Простое название стало отправной точкой непростой истории, впечатляющего феномена СМИ, вцементированного в набухшие рекордами страницы Книги Гиннесса. Ибо стала эта программа подлинной Легендой. И не было ей равных. И нет. И похоже, не будет. Ни по рейтингу, ни по результативности, ни по пафосу. Для самой великой державы мира те пятничные вечера стали мерилом Свободы. Много воды с тех пор утекло. Воды соленой, как слезы, пот и кровь.
Здесь рассказано не только о звездных соратниках блистательного Влада Листьева. В этой книге упомянуты и неизвестные публике персоны. Имена некоторых если и знакомы, то лишь близкому кругу. Но эти люди сыграли свою роль в судьбе того, кого в компании звали Листом. Они были им ценимы и любимы. И конечно же, ценили и любили Владислава. Как и вся держава, впрочем. За исключением, как ни странно, тех немногих, кто в глазах зрителей как раз и был другом легендарного ТВ-ведущего, кто персонифицировал Команду.
Влад не был жадным ни до денег, ни до славы. Закрытым - был, чужим, повторю, был - при всей своей репутации рубахи-парня. Его воспринимали хмельным разудалым гусаром, в меру циничным и безмерно обаятельным. Беспечным и удачливым. На самом же деле у него все было тяжелым: роды, детство, служба, брак, спорт - и далее, вплоть до остановки по адресу Новокузнецкая, 30, строение 2, где два выстрела поставили жесткое двоеточие.
Да, он жадным не был. Но считал, что вправе брать в долг и не отдавать. Общий, глобальный недуг звезд. А Влад, конечно, был мегазвездой. До славы не жадной. Славы этой, получившей по заслугам своим. И он остался молодым. Вечно молодым.
Раздел I. Послелистье
I.I. Как Альбина Владимировна поссорилась с Борисом Ивановичем
Чай, которым знаменитый экс-следователь Генпрокуратуры Борис Иванович Уваров потчует гостей в своем офисе, напоминает чифирь. Напиток горек, как доля жертвы, и темен, словно душа убийцы. Мы беседуем уже несколько часов, однако горчичного цвета печеньки в аккуратной пиалке не тронуты, а массивная банка с медом, каким-то образом оказавшаяся на лакированном столе кабинета, только акцентирует нелепость нашего разговора. Что здесь делает эта банка, думаю я? Чего он хочет, думает про меня юрист (подозреваю). Хочу вычислить, кто Владислава Николаевича Листьева заказал, ага. Но! Я уже не понимаю, кто кого допрашивает. Мы не продвинулись, как мне кажется, ни на пядь. А что кажется Уварову - бог весть.
Броский заголовок "Уваров знает, кто убил Листьева", которым газета "Саратовский Арбат" потрясла своих читателей осенью 2001 года, гулял по Сети, методично набирая индекс цитирования, и в конце концов зацементировался этакой ложной аксиомой. После выхода книги "Влад Листьев. Пристрастный реквием" меня спрашивали:
- А ты с первым следователем разговаривал? Уваров же почти сразу раскрыл это дело - и его быстро отстранили. Ему-то точно известно, кто стоял за убийством.
Нет, отвечал я, не беседовал. Зато читал протоколы. Короче говоря, поскольку я изучал непосредственно само дело и знаю, что все версии, разработанные на старте, не были доведены до победного финала, я просто отшучивался. И если уж на то пошло, то формально Борис Иванович Уваров не был "первым" следователем в этом запутанном деле, которое поначалу приняла к производству Московская прокуратура. Хотя спустя всего сутки дело действительно было передано бригаде под водительством следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Бориса Уварова. И тогда в деле фигурировала всего одна гильза.
Было четыре версии.
Версия номер раз. Ревность. Листьева убил из ревности муж одной из поклонниц или подруг журналиста.
Вторая версия. Любовно-финансовый треугольник. Вдова Альбина Назимова была близка с Андреем Разбашем до расстрела на Новокузнецкой и вышла за него замуж после гибели мужа, который (и ей это было известно) вел еще два "параллельных проекта" романтического характера (об этом - ниже).
Версия № 3. Экономическая. "Рекламная жизнь телекомпании "Останкино" протекала под протекторатом рекламного холдинга, возглавляемого Сергеем Лисовским. Напрямую телевидение получало ничтожные суммы, а холдинг, через который шли все деньги, был постоянно должен компании. Став генеральным директором, Листьев взялся преобразовать технологию получения денег с рекламодателя, т. е. оттеснить Лисовского с "хлебного места", за что и поплатился".
И наконец, последняя, самая убедительная: Березовский. Об этом тоже ниже.
С Уваровым я познакомился в апреле 2013 года. Наш общий знакомый, экс-следователь Генпрокуратуры СССР Виктор Идоленко, привел своего товарища на презентацию книги "T e Голос", которую мы с Александром Градским проводили в книжном магазине "Москва". И вот через несколько недель я навестил Бориса Ивановича в его офисе. Адвокатская контора, в которой консультирует Уваров, расположена в здании усадьбы, что на углу Солянки и Бульварного. Все в этих коридорах словно бы напоминает об имперском прошлом: никаких тебе евроремонтов, ламп дневного освещения и прочей ерунды. Тихо и без суеты. Вытоптанные ковровые дорожки, прикрывающие усталый паркет да невнятного цвета стены.
Возвращаясь в роковой день убийства самого известного отечественного телевизионщика ВладиславаНиколаевича Листьева, 1 марта 1995 года, напомню: тогдапрокуроромМосквы был Геннадий Пономарев, обязанности генпрокурора исполнял Алексей Ильюшенко, его замом был Олег Гайданов. Они, кстати, похоже, и сплавили Уварова: в августе он уже делом не занимался. Чуть позднее, осенью Генпрокуратуру возглавил Юрий Скуратов.
Уваров еще в мае того, 95-го, года рассказал моим коллегам, что вторую гильзу нашел… чурбановский адвокат Андрей Макаров, тот самый, который ныне, сбросив сотню килограммов, стал телеведущим. Борис Иванович не без усмешки рассказал, что Макаров подходил к телефону и купировал общение листьевской вдовы Альбины Назимовой со следователями. Уваров лично звонил несколько раз и подтверждает: да, Макаров вещал от имени Альбины.
Кстати, у него самого не сложилось с Назимовой. Уваров этого не отрицает. Во время допроса она упомянула ряд любопытных деталей. В частности, именно от Альбины следователи узнали, что ее супруг встречался с Борисом Березовским накануне гибели, что последний отрицал упорно (она 28 февраля 1995 года сопровождала Влада во время его визита в так называемую приемную "ЛогоВАЗа"). Следователь поинтересовался: не возражает ли Альбина Владимировна продолжить беседу "под магнитофон". Вдова не возражала. Однако во время записи Альбина, как, во всяком случае, поведал мне Уваров, несколько иначе излагала те же эпизоды. Матерый "важняк" несколько раз попытался вернуть ее в русло предыдущей беседы, но Назимова - девушка жесткая. В результате, когда магнитофон выключили, собеседники, как понимаю, обменялись колкостями. Остались, короче, друг другом недовольны. Впрочем, Борис Иванович признает, что при этом Назимова никоим образом не позиционировалась им в качестве подозреваемой. Александра Любимова Уваров тоже не подозревал, хотя, говорит, допрашивал неоднократно. Замечу, что сам Александр Михайлович неоднократно акцентировал внимание прессы на том, что следствие рассматривало его как потенциального заказчика (он говорил: "Не секрет, что в деле об убийстве Влада я поначалу был одним из подозреваемых. История с Листьевым - это вообще что-то чудовищное. Такой легкий и светлый человек не заслужил подобной судьбы. Как и Аня Политковская. В том, что она писала, было, конечно, много передержек, многие люди обижались. Но все-таки ущерб, который журналист может нанести своими высказываниями, несопоставим с расплатой за это. Странно, что слово может стать причиной выпущенной пули. После того как на меня начались гонения из-за выступлений во время второго путча, мы решили, что Влад возглавит компанию, а я отойду в тень. Это решение, наверное, и стало для него роковым. Где-то он не то сказал, не выполнил какие-то договоренности. Он ведь был очень легким человеком. А бизнес - это война").
На этот же расклад мне намекал и Владимир Мукусев, поминая при этом именно Уварова. Процитирую: