Крайне опасные тенденции проявлялись не только в сельском хозяйстве. Так, советская наука достигла впечатляющих успехов. Развивалась система образования, открывались новые институты и университеты. Создавались новые научные учреждения - во всем мире они пользовались заслуженным авторитетом. В 1949 г. советские ученые смогли создать и испытать ядерную бомбу, лишив американцев монополии на это страшное оружие, выбив у них из рук важнейший инструмент политического и военного шантажа. А затем создали и термоядерную бомбу, опередив США. Однако наряду с выдающимися разработками и открытиями возникло такое уродливое явление, как "лысенковщина". Президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук Т.Д. Лысенко развернул преследования "кулаков от науки". Его пытался обуздать Жданов, но в 1948 г. он умер, а Лысенко протежировал Хрущев. В результате "революционный" академик разгромил генетику, объявив ее "буржуазной лженаукой". У Лысенко нашлись последователи, помощники. Вслед за генетикой были признаны "буржуазными лженауками" кибернетика, квантовая механика. Зато процветали настоящие лженауки, советские. Велись исследования по созданию "нового человека" по методам Павлова. Рождались грандиозные проекты "сталинских преобразований природы" (вроде плотины через Берингов пролив, чтобы отвести холодные течения от сибирских берегов).
Сталин уделял огромное внимание отечественной литературе, искусству. Эти направления он держал под личным контролем, хорошо понимая, что культура - основа внутренней силы государства, ее духа. Невзирая на все финансовые трудности, на развитие культурной сферы выделялись очень большие средства. Иосиф Виссарионович говорил, что на это "нам денег не жалко". Государство обеспечивало выпуск кинофильмов, журналов, публикацию литературных произведений, организацию выставок, содержание музеев, работу театров. Деятелей культуры неизменно опекали, они в первую очередь получали жилье, им платили высокие оклады и гонорары. Хорошие произведения награждались Сталинскими премиями. Сам генеральный секретарь регулярно встречался с писателями, кинематографистами, художниками, интересовался их нуждами, читал почти все произведения, выходившие в печати. Поощрял то, что считал полезным, отвечающим тем или иным политическим задачам. На авторов сыпались почести, материальные блага. Сталин считал, что он таким образом воспитывает новые таланты, дает им стимулы к творчеству, делает их убежденными помощниками в строительстве Советской державы. Но на самом деле он вскармливал конъюнктурщиков, лизоблюдов, подхалимов, которые позже запросто предадут и его самого, и его политику.
Таких же конъюнктурщиков и подхалимов выдвигала система коммунистического аппарата. Особенно ярко это проявилось в 1949 г., когда отмечали 70-летний юбилей Сталина. Лавины восхвалений и поздравлений публиковались всеми газетами в течение нескольких месяцев и захлестнули страну. Во многих городах возводились памятники, бюсты Сталина. Тысячи памятников. Хотя непомерные масштабы этой низкопробной лести растворяли и топили истинный авторитет, истинное уважение к вождю, которое он приобрел в народе во время войны. Набивали оскомину, вызывали раздражение, скрытые насмешки. Раскручивали и поддерживали уродливую кампанию ближайшие соратники Иосифа Виссарионовича. Активно действовал в данном направлении идеологический аппарат ЦК во главе с Сусловым.
Страну уставляли бюстами и памятниками, а Суслов тогда же, в 1949 г., представил Сталину доклад, предлагая возобновить гонения на Церковь. Обосновывалось, что она сыграла свою роль в войне, ну а теперь ее снова можно прижать. Приводились весомые аргументы. Дескать, религия подрывает устои коммунистической идеологии, а значит, в мировом противостоянии она играет на руку противникам. Очень соблазнительной выглядела и возможность пограбить, пополнить за счет Церкви государственную казну. Мнение Суслова поддержала часть членов Политбюро, однако Сталин такое предложение решительно отверг. Тем не менее… гонения все равно начались! Вопреки решению Иосифа Виссарионовича!
Только без шумных погромных акций, исподволь. Местные руководители запрашивали ЦК, как им строить взаимоотношения с Церковью, и идеологический отдел давал разъяснения: курс партии в отношении Церкви остается прежним. Возобновилась атеистическая пропаганда. Прорабатывали и исключали из партии коммунистов, окрестивших своего ребенка, дозволивших жене или бабушке ходить в храм, держать иконы. Строгий контроль установили над комсомольцами - не заглядывают ли на богослужения, не носят ли крестики? А некоторые храмы по стране начали закрывать. Исподтишка, под теми или иными "частными" предлогами. Особенно это коснулось церквей, которые в годы войны были открыты на оккупированных территориях, то есть без разрешения советской власти, по собственному почину священников и мирян. Теперь выдвигали предлог, что их открылось "слишком много", можно бы сократить. Такими способами в последние годы сталинского правления было закрыто около 2 тыс. храмов.
Сталинских установок патриотизма никто не отменял. Но их снова захлестывали волны "пролетарского интернационализма", вроде бы оправданные образованием мировой социалистической системы. Однако пропаганда "интернационализма" косвенно помогала внедрению других теорий - космополитизма. А такое внедрение целенаправленно велось западными спецслужбами, признавалось важным средством разложения русского народа. Например, в процитированной ранее разработке Аллена Даллеса "Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР" указывается о работе среди русской молодежи: "Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов". Зарубежные "голоса" внушали приоритеты "общечеловеческих" ценностей над национальными и государственными, идеи глобализма, эгоизма, рассуждения, что "родина человека - весь мир", "родина там, где человеку хорошо". Но ведь по сути это было разновидностью "интернационализма", только без "революционной" составляющей. Подобные идеи заражали интеллигенцию, молодежь. Когда это обнаружилось, Сталин осознал угрозу, начал широкую кампанию против космополитизма.
В западных и либеральных источниках ее с какой-то стати преподносят как "антисемитскую". Но это неверно. Политику Москвы никак нельзя было причислить к антисемитской. Советский Союз поддержал и горячо приветствовал образование Израиля в 1947 г. Сталин даже увидел в этом возможность ослабления британских и американских позиций на Ближнем Востоке. Хотя в данном отношении он ошибся. Израиль сразу вошел в тесную спайку с США и Англией. Зато создание нового государства нежданным образом аукнулось в Москве. Открывшееся здесь посольство Израиля принялось устанавливать прямые и чрезвычайно дружественные контакты с советскими евреями. Настолько дружественные, будто они были не гражданами другой державы, а просто соплеменниками. А к евреям принадлежала значительная доля столичной интеллигенции, научных работников, правительственных чиновников. Конечно, такое понравиться Сталину никак не могло. Да и никакому здравомыслящему главе государства не понравилось бы.
В связи с этим возникло дело Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Он был создан в 1942 г. наряду с Всеславянским, Молодежным, Женским антифашистскими комитетами. В 1943 г. председатель ЕАК артист и режиссер С.М. Михоэлс, писатель И.С. Фефер и другие делегаты посетили США, договаривались о сборе средств в помощь СССР, встречались с еврейскими научными, культурными, общественными кругами. Были и встречи с руководителем Всемирной сионистской организации X. Вейцманом (который стал первым президентом Израиля), председателем Всемирного еврейского конгресса Н. Гольдманом, руководителем ложи "Сыны Сиона" С. Вай-зом, лидером организации "Джойнт" Д. Розенбергом.
А в ходе переговоров американские партнеры снова подняли вопрос о создании еврейской республики в Крыму. Причем Розенберг, по признанию Фефера (не только писателя, но и агента МГБ), говорил: "Крым интересует нас не только как евреев, но и как американцев, поскольку Крым - это Черное море, Балканы и Турция". Вернувшись в СССР, члены ЕАК разработали доклад о "Еврейской советской социалистической республике" (подобное название соответствовало статусу даже не автономной, а союзной республики) и 21 февраля 1944 г. представили Молотову. Однако он тормознул проект как явно несвоевременный.
Но члены ЕАК почему-то верили, что рано или поздно вопрос все равно решится положительно. Уже и распределяли места в будущем правительстве Крыма, и Михоэлса величали "наш президент". Надо сказать, комитет имел весомую поддержку в советском руководстве. Война закончилась, антифашистские организации, выполнив свои функции, прекращали существование, но ЕАК жил. Мало того, размахнул свою деятельность весьма широко. Выпускал газету "Эникайт" и еще ряд изданий, под его крылом возникло несколько "культурных" и "общественных" организаций. То есть откуда-то шла солидная финансовая подпитка. Поддерживались связи с американской организацией "Джойнт", а ее президентом в данное время стал банкир Эдуард Мортимер Моррис Варбург (внук Якоба Шиффа и брат двух банкиров, служивших в американской разведке - Джеймса Пола и Пола Феликса Варбургов).
Точно так же, как прежде Лурье со своим ОЗЕТом, ЕАК попытался играть роль некоего правительственного органа. Направлял местным властям на Украине и в Белоруссии указания об обеспечении евреев, вернувшихся из эвакуации. Требовал возвращать им утраченное имущество или выдавать денежные компенсации, в первую очередь предоставлять жилье, устраивать на работу. Об этой "самодеятельности" пошли доклады в Москву. Министерство госбезопасности представило материалы Сталину. Сообщило и о том, что члены ЕАК проявляют повышенный интерес к семейной жизни кремлевских руководителей.
В СССР обнаружились и "общественные" центры, агитировавшие молодых евреев ехать в Израиль, воевать с арабами. Повторюсь, Москва на первом этапе поддерживала Израиль, но вербовка добровольцев, разумеется, обеспокоила Сталина. А последней каплей стали события в Москве во время приезда посла Израиля Голды Меир. Встречать и приветствовать ее собрались огромные толпы, 30 тыс. человек! Но… советское руководство никого не созывало и не оповещало. Значит, такую массу людей собрала и вывела на улицы некая другая организация, обладавшая собственными каналами связи, разветвленными структурами, огромным влиянием.
Хотя в Советском Союзе существование таких "неофициальных" структур было совершенно невозможным и немыслимым! Этого не допускалось со времен революции. Сталин, естественно, отдал приказ о расследовании. А МГБ быстро выявило, что оповещение и сбор людей осуществлялись по каналам ЕАК. В результате 20 ноября 1948 г. Политбюро приняло решение распустить ЕАК. Его печатные органы и действующие при нем организации были закрыты. Михоэлс погиб при таинственных обстоятельствах в дорожном происшествии, остальных членов ЕАК арестовали. Всего взяли 110 человек, они были осуждены на различные сроки заключения. Но вот смерть Михоэлса в рамки дела явно не вписывалась. Он был фигурой вовсе не той величины, чтобы его нельзя было арестовать и потребовалось убивать тайно. Напротив, Сталин и МГБ были заинтересованы получить от него показания. Поневоле закрадывается подозрение, что его ликвидировали все-таки не советские спецслужбы, а совсем другие силы. Чтобы он не выложил информацию, которой располагал…
Новые обстоятельства вскрылись в 1952 г. Как раз тогда, когда занялись связями жен Молотова, Андреева, Ворошилова. Кстати, даже и после разгрома ЕАК "проект Хазарии" еще не был похоронен. Теперь его пытался лоббировать Молотов! Сталин говорил на пленуме ЦК: "А чего стоит предложение товарища Молотова передать Крым евреям? Это грубая ошибка товарища Молотова… У нас есть еврейская автономия. Разве этого недостаточно? Пусть развивается эта республика. А товарищу Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш советский Крым". В связи с новыми обнаруженными фактами было назначено дополнительное расследование деятельности ЕАК. Фефера, Перетца, Маркиша, Квитко, Бергельсона и др. (всего 13 человек) расстреляли в лагерях.
Но вообще политические "дела", периодически возникавшие в конце жизни Сталина, были совершенно неоднозначными. Генералы В.Н. Гордов и Ф.Т. Рыбальченко были расстреляны за антисоветские и антисталинские высказывания (или по оговору в таких высказываниях). Почему попали под репрессии маршал авиации А.А. Новиков, маршал артиллерии Яковлев, адмиралы Н.Г. Кузнецов, В.А. Алфузов, Г.А. Степанов, А.А. Геллер, министр авиапромышленности А.И. Шахурин и др.? Почему оказался в опале маршал Г.К. Жуков? Возможно, причинами были "придворные интриги" и личное соперничество в окружении генерального секретаря. Но не исключено, что имели место целенаправленные наветы для устранения полководцев, флотоводцев, руководителей военной промышленности. Скажем, "дело адмиралов", состряпанное по мелким обвинениям, перечеркнуло великолепную программу строительства флота, разработанную Н.Г. Кузнецовым и его соратниками. Вместо нее была принята другая, гораздо менее совершенная.
После процессов 1936–1938 гг. Сталин уже прекрасно знал, что в советском руководстве имеются агенты влияния. Но этим пользовались настоящие агенты влияния - или беспринципные карьеристы - для уничтожения соперников. Так, в 1950 г. разыгралось "ленинградское дело". Под него попали заместитель председателя Совета министров СССР Вознесенский, секретарь ЦК партии Кузнецов, председатель Совета министров РСФСР Родионов и еще ряд деятелей высокого ранга: Попков, Капустин, Лазутин, Турко. Их обвинили в "попытке развалить социалистическое хозяйство методами международного капитализма", в "заговоре со сторонниками Тито", в образовании с 1938 г. "антисоветской группы", направленной на "отрыв Ленинградской партийной организации от ЦК ВКП(б) с целью превратить ее в опору для борьбы с партией и ее ЦК".
То есть Сталина убедили, что налицо характерные черты троцкистов, бухаринцев, зиновьевцев. 26 главных обвиняемых расстреляли, около 2 тыс. человек посадили… Хотя действительной подоплекой стала борьба за власть. В ходе "ленинградского дела" была уничтожена "команда" Жданова. Она лишилась своего умершего лидера и оказалась незащищенной от интриг соперника Жданова - Маленкова. Впрочем, стоит подметить немаловажный факт. "Команду" разгромили полностью, "под корень". Но один человек, причем ближайший помощник Жданова, не попал под репрессии. Суслов. Он не только уцелел, но и усилил свои позиции.
В 1951–1952 гг. много шума вызвало "мингрельское дело". Ряд грузинских коммунистов-мингрелов обвинили в национализме, в связях с лидерами парижской эмиграции - Жорданией, Гегечкори. Многих партработников арестовали, поснимали с постов, несколько тысяч человек выселили из Грузии в другие районы. Это был явный "подкоп" под Берию, который и сам происходил из Мин-грелии, и окружал себя мингрелами, а по линии жены находился в дальнем родстве с Жорданией. Но Берия был слишком хитрым и умелым противником для своих конкурентов, зацепить его не удалось.
Фальсификации подобных обвинений периодически вскрывались. Раз за разом всплывали факты, что в "органах" творятся безобразия, арестовываются и осуждаются невиновные. Сталин пытался выправить положение. Шефа госбезопасности Меркулова сменил на Абакумова. Потом и его отстранил, заменил на очередного своего доверенного - Игнатьева (вполне вероятно, что здесь "посодействовал" Берия, расквитавшись с Абакумовым за попытку подставить его с "мингрельским делом"). В декабре 1952 г. была издана директива ЦК: "Считать важнейшей и неотложной задачей партии, руководящих партийных органов, партийных организаций осуществлять контроль за работой Министерства госбезопасности. Необходимо решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности органов госбезопасности и поставить их работу в центре и на местах под систематический контроль партии…".
Но ничего не помогало. Ни замены руководителей, ни постановления. Карательные структуры по сути оставались теми же, как они сформировались при Менжинском и Ягоде. Вычищали одних - приходили другие. Перенимали те же методы, "правила игры". Да и соблазны всевластия оказывались слишком велики. А целиком переформировать аппарат "органов" - до этого у Сталина руки так и не дошли. Да и сил на подобное дело, пожалуй, уже не хватило бы.
К финишу своей жизни он подходил одиноким. У него совершенно распалась семья. Сын крепко пил и пожинал почести от подхалимов. Дочь меняла мужей. У Сталина не находилось и надежных помощников, политических наследников. Он не мог не замечать, что партийные руководители по мере возвышения попросту "зажираются". Увлекаются собственным благополучием, тянут за собой "наверх" друзей и родственников, окружают себя прихлебателями. Сталин с конца 1920-х прижимал амбиции партийных и государственных начальников, а они проявлялись снова. Разрушал "удельные княжества", а они оставались неистребимыми, возрождаясь и цементируясь в кланах "номенклатуры".
Что ж, без веры в Бога, без прочных духовных устоев, такое поведение оказывалось вполне закономерным. Но и здесь Сталин пробовал выйти из положения теми же способами, которые применял раньше. Менять дискредитировавших себя и вышедших из доверия руководителей, выдвигать молодых. Надеялся, что они станут честнее, вернее, - не понимая, что и они в лучшем случае повторят путь предшественников.
Факты говорят о том, что Иосиф Виссарионович замышлял какие-то серьезные реформы. В 1952 г. партия была переименована в Коммунистическую партию Советского Союза, а слово "большевики" из названия исчезло. Сталин теперь подолгу обходился без съездов и пленумов. Вероятно, хотел перенести центр власти из партийных в правительственные органы. В "Правде" осенью 1952 г. пошли публикации о бедственном положении колхозников, об отношениях между бездушными чиновниками и простыми тружениками. Следовательно, готовились какие-то меры по улучшению жизни села. Предпринимались и усилия по разрядке международной напряженности. 24 декабря 1952 г. Сталин дал интервью "Нью-Йорк тайме", выразив готовность к возобновлению сотрудничества с Западом и к встрече с президентом США Эйзенхауэром, чтобы "сделать первые шаги к созданию взаимного доверия, основанного на совместных усилиях". Но Запад на эти инициативы не отреагировал. Для переговоров на высшем уровне он предпочел дождаться смерти Сталина.
После долгого перерыва, в октябре 1952 г., был созван XIX съезд партии. Состав ЦК был увеличен вдвое - он достиг 232 человек. Секретариат увеличился с 5 до 10 человек, Политбюро было заменено широким Президиумом из 36 человек. А поскольку этот орган получался слишком громоздким, создавалось узкое Бюро Президиума. Старые соратники Сталина: Молотов, Андреев, Каганович, Ворошилов, Микоян - в Бюро Президиума не вошли, лишились министерских постов. Трое из них, Молотов, Андреев и Ворошилов, попали в опалу из-за упоминавшихся связей их жен. Но почему Сталин был недоволен Кагановичем и Микояном, почему перестал доверять им, остается неизвестным. А расширение руководящих органов генеральный секретарь объяснил необходимостью выдвигать молодые кадры, чтобы включались в руководящую работу, набирались опыта. Указывал: чтобы подготовить государственного деятеля, нужно 10–15 лет. Хотя не мог не понимать, что десяти или пятнадцати лет у него уже нет.