Две главные роли в год – хороший повод для того, чтобы не давать публике забыть о себе. Поэтому можно с уверенностью сказать, что Зоя Федорова была на тот момент одной из самых популярных актрис советского кино. Но она была звездой второго эшелона – до первого она все-таки не дотягивала. В первом эшелоне в ту пору значилось не так много актрис – Любовь Орлова, Тамара Макарова, Елена Кузьмина. Причем каждая была замужем за большим режиссером: Орлова – за Григорием Александровым, Тамара Макарова – за Сергеем Герасимовым, Елена Кузьмина – за Михаилом Роммом. У каждой за плечами было несколько кинохитов, где они исполняли главные роли. У Орловой – "Веселые ребята" (1934; Анюта), "Петербургская ночь" (1935; Грушенька), "Цирк" (1936; Марион Диксон), "Волга-Волга" (1938; почтальон Дуня Петрова-Стрелка); у Макаровой – "Люблю ли тебя?" (1935; Наталья), "Семеро смелых" (1937; Женя Охрименко), "Комсомольск" (1938; Наташа Соловьева); у Кузьминой – "Окраина" (1934; Манька Грешина), "У самого синего моря" (1936; рыбачка Мария), "Тринадцать" (1937; жена командира Марья Николаевна).
Время другой звезды первого эшелона – Марины Ладыниной, которая была замужем за режиссером Иваном Пырьевым, – в 1938 году только наступало. Она пока снялась всего в двух главных ролях – в фильмах "Застава у Черного брода" (1937; Варенька – единственная отрицательная роль в ее послужном списке) и "Богатая невеста" (1938; колхозная ударница Маринка Лукаш). До хита "Трактористы" еще целый год.
Та же история была и с Верой Марецкой, которая блистала в конце двадцатых (две главные роли в фильмах "Закройщик из Торжка", 1928, Катя; "Простые сердца", 1929, Настя), после чего в течение нескольких лет никак не могла найти себя в звуковом кино, снимаясь в эпизодах. Наконец, в 1937 году она исполнила главную роль в фильме "Поколение победителей" – Варвара Постникова. А два года спустя еще громче прогремит ее роль в фильме "Член правительства" – Александра Григорьевна Соколова, председатель колхоза, депутат Верховного Совета СССР).
Похожая ситуация была и у Ады Войцик (1905) – первой жены Ивана Пырьева. Она прославилась ролью Марютки в "Сорок первом" (1927). После чего снялась в немом кино еще в девяти фильмах (одна главная роль). В 1936 году ее тогдашний супруг Пырьев снял ее в главной роли в картине "Партийный билет", после чего… ушел к Марине Ладыниной.
А Войцик до войны снялась еще в одном фильме – "Семья Оппенгейм" (1939).
Еще одной киноактрисой, слава которой тянулась из немого кино, была Эмма Цесарская (1909). Она дебютировала в кино главной ролью в фильме "Бабы рязанские" (1927; Василиса). А в 1931 году исполнила роль Аксиньи в "Тихом Доне" Ивана Правова и Ольги Преображенской. Однако в звуковом кино она отошла на роли второго плана, хотя одну центральную роль она все же исполнила – в 1936 году, в фильме "Любовь и ненависть" (вдова шахтера Василиса). После чего в ее жизни наступила черная полоса. Почему?
Дело в том, что Цесарская была замужем за крупным чином НКВД – капитаном Максом Станиславским, которого в июне 1937 года арестовали и тут же расстреляли. Читаем в воспоминаниях чекиста М. Шрейдера:
"…Мне не доводилось бывать в квартирах высшего начсостава ОГПУ (за исключением Л. Г. Миронова, который жил очень скромно), но однажды, попав домой к Станиславскому, бывшему в то время начальником одного из отделений экономического управления ОГПУ (потом он станет начальником ГУПО (пожарная охрана) НКВД СССР. – Ф. Р.), я был поражен невиданно роскошной обстановкой – мебелью, хрусталем и т. п. Все это, естественно, не могло быть приобретено на зарплату и было, видимо, булановским даром за верноподданничество…"
После гибели супруга Цесарскую на некоторое время отлучили от кино. Но арестовывать, как тогда было заведено по отношению к родственникам "врагов народа", ее почему-то не стали. В итоге спустя год (!) после расстрела мужа-чекиста Цесарскую пригласили на роль жены командира Красной армии (!) в знаменитую картину "Девушка с характером" (1939). И с этого момента ее карьера в кино благополучно продолжится, хотя играть главные роли ей больше уже не доведется.
Популярна была мхатовка Алла Тарасова, сыгравшая три главные роли (одна была еще из эпохи немого кино): "Василисина победа" (1928; Василиса), "Гроза" (1934; Катерина Петровна Кабанова), "Петр I" (1937 – 1-я серия; Екатерина I).
Среди других звезд советского кино, деливших славу с Зоей Федоровой в тридцатые годы, можно назвать следующих. Например, уже упоминавшуюся ранее Варвару Мясникову, за плечами которой было несколько известных ролей в фильмах: "Инженер Елагин" (1928; Ирина Елагина), "Чапаев" (1934; Анка-пулеметчица), "Волочаевские дни" (1938; Маша).
Или Янину Жеймо с фильмами, где у нее были главные роли: "Моя Родина" (1934; Оля), "Песнь о счастье" (1935; Анук), "Разбудите Леночку" (1935; Леночка), "Подруги" (1936; Ася-"пуговица"), "Леночка и виноград" (1936; Леночка).
Из этого же ряда Валентина Кибардина с главными ролями (Наталья Артемьева) в кинотрилогии про Максима. Вернее, в дилогии ("Юность Максима", "Возвращение Максима"), поскольку третий фильм ("Выборгская сторона") выйдет в 1939 году.
Двумя главными ролями прославилась Нина Алисова: "Бесприданница" (1937; Лариса Огудалова) и "Новая Москва" (1938; Зоя Новикова).
А Татьяна Окуневская запомнилась ролями второго плана в фильмах "Пышка" (1934; госпожа Карре-Ламадон), "Горячие денечки" (1936; Тоня, Антонина Терентьева-Жукова), "Последняя ночь" (1937; Лена Леонтьева).
Но вернемся к Зое Федоровой.
Итак, примерно с апреля по сентябрь 1938 года она была в разных киноэкспедициях, курсируя между Ленинградом, Москвой, Украиной, Белоруссией и Дальним Востоком. И именно в это самое время в Москве был арестован ее отец Алексей Федоров. За что? Еще в 1936 году, когда тяжело заболела его жена (у нее обнаружили рак), он прибег к услугам врача-немца по фамилии Бек. Вылечить больную так и не удалось (она умерла в том же году), но эта история аукнулась отцу актрисы спустя два года. Оказалось, что этот врач обслуживал еще и работников немецкого посольства в Москве, среди которых были и нацистские шпионы. А отношение СССР и Германии в те годы были более чем напряженными. Как пишет историк Н. Плотникова:
"В 1933–1935 годах резко изменяются приоритеты в организации контрразведывательной работы органов госбезопасности. Германия занимает место потенциального противника и возможного будущего агрессора. Выступая на оперативном совещании перед сотрудниками органов государственной безопасности в августе 1934 года, нарком внутренних дел Г. Ягода в качестве главного направления деятельности выделял разработку фашистских организаций. Совершенно очевидно имелось в виду, что создателями этих организаций выступали прежде всего официальные представители Германии в СССР…
Сотрудники контрразведывательных подразделений прежде всего активно разрабатывали персонал посольства Германии. В марте 1935 года контрразведывательным отделением ГУГБ НКВД СССР было изъято шифрованное сообщение, переданное германским военным атташе, о подводных лодках, торпедных аппаратах, броневой стали, что соответствовало реальным данным об их производстве на Балтийской верфи, Ижорском заводе. Соответствующие указания были даны УНКВД Ленинграда и области. В результате были установлены шесть германских подданных, работавших на заводах, откуда происходила утечка информации. Консул в Ленинграде Зоммер регулярно встречался с германскими специалистами и получал от них секретную информацию…
По мере обострения отношений СССР с рядом европейских государств, прежде всего с Германией, в 1935–1936 годах прокатывается целая волна раскрытых органами госбезопасности дел о контрреволюционных организациях, созданных якобы по заданию германских разведывательных органов. Своеобразным толчком послужила директива Экономического отдела о разрушительной деятельности германской разведки в народном хозяйстве, разосланная в январе 1936 года. Местные органы НКВД были нацелены на поиск вредителей, прежде всего среди лиц немецкой национальности. В исследуемый период значительно возрастает количество арестованных политэмигрантов из Германии. С февраля 1936 года, когда принимается постановление ЦК ВКП(б) "О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов", они начинают подвергаться преследованиям и необоснованным арестам. (Отметим, что в 1936 году, уже при новом наркоме Н. Ежове, из Особого отдела будет выделена гражданская контрразведка, которая станет самостоятельным управлением – 3-м. – Ф. Р.)
Апогеем в борьбе с потенциальной агентурой германских спецслужб стало выполнение сотрудниками контрразведывательных отделов управлений государственной безопасности оперативного приказа НКВД № 00439 от 25 июля 1937 года. В нем говорилось: "Агентурными и следственными материалами последнего времени доказано, что германский Генеральный штаб и гестапо в широких размерах организуют шпионскую и диверсионную работу на важнейших, и в первую очередь оборонных, предприятиях промышленности, используя для этой цели осевшие там кадры германских подданных. Агентура из числа германских подданных, осуществляя уже сейчас вредительские и диверсионные акты, главное внимание уделяет организации диверсионных действий на период войны и в этих целях подготавливает кадры диверсантов. Вновь выявляемых в процессе следствия германских агентов-шпионов, диверсантов и террористов, как из числа советских граждан, так и подданных других государств, немедленно арестовывать, независимо от места их работы".
Особенно важны два директивных письма, изданных ГУГБ НКВД в начале 1937 года. Первое из них (№ 12 от 14.02.1937) – "О террористической, диверсионной и шпионской деятельности немецких троцкистов, проводимой по заданиям гестапо на территории Советского Союза" – оказало влияние на деятельность органов госбезопасности "по разоблачению" немецкой агентуры среди политэмигрантов из Германии. Второе директивное письмо (№ 26 от 2.04.1937) – "О возрастающей активности германских разведывательных органов и специальных учреждений фашистской партии (иностранный и внешнеполитический отделы, "Антикоминтерн", разведывательная служба охранных отрядов и т. д.) на территории Союза ССР" – содержит уже целый план разгрома "германской агентуры". Прямое отношение к будущей немецкой операции имело и предписание "создать точный оперативный учет всех контингентов, используемых германской разведкой (политэмигрантов, германско-подданных, бывших германско-подданных, принявших гражданство СССР, и др.)". На основании приказа № 00698 от 28 октября 1937 года было предписано организовать "беспрерывное наблюдение" за посольствами, миссиями, консульствами Германии и других стран, а также за квартирами и общежитиями их сотрудников, за театрами, клубами, ресторанами, за частными квартирами, которые эти сотрудники посещали.
Этот приказ привел не только к многочисленным арестам (в основном советских граждан), но и крайне затруднил дальнейшую работу в СССР многих иностранных учреждений. Число иностранных дипломатических представительств под нажимом НКВД быстро сокращается…
Массовая "немецкая операция" НКВД 1937–1938 годов была направлена в первую очередь против советских граждан, в основном этнических немцев. Главная задача этой операции заключалась в том, чтобы ликвидировать "очаги" и "базы" шпионско-диверсионной и повстанческой деятельности германской разведки в СССР. Немецкая операция началась с арестов бывших германских военнопленных, политэмигрантов, перебежчиков из Германии, "контрреволюционного актива" немецких национальных районов. Также репрессиям подвергались бывшие германские подданные, работающие или работавшие ранее в оборонной промышленности и на транспорте. Это были специалисты, приехавшие из Германии в конце 1920-х – начале 1930-х годов. Многие из них приняли советское гражданство. Маховик арестов коснулся всех, кто имел прямые или косвенные контакты с немецкими дипломатами в СССР
В качестве "подозрительных по шпионажу" НКВД рассматривал бывших служащих немецких фирм. Цель заключалась в том, чтобы пресечь подрывную деятельность иностранных разведок в отраслях оборонной промышленности. Подлежала ликвидации диверсионно-шпионская агентура, состоящая из лиц, которые работали еще в царской России в германских акционерных обществах, банках, промышленных и коммерческих предприятиях ("Кунст и Альберо", "Зингер и К°", "ИГ Фарбениндустри", а также ликвидированные иностранные концессии, действовавшие в 1920-е годы ("Юнкерс", "Друзаг", "Крупп"), бывшие служащие справочных контор по наведению справок о кредитоспособности, являвшихся в дореволюционное время, как отмечается в приказе, важнейшим прикрытием разведывательной деятельности германского и австро-венгерского генеральных штабов ("Штиммель унд Пфениг" и др.). С началом массовых операций эта категория сразу же выдвинулась в центр внимания НКВД как имевшая очевидную (зафиксированную в анкете) связь с Германией…".
Резидентуру абвера в Москве возглавлял во второй половине тридцатых генерал Эрих Кёстринг, слывший до 1941 года в разведывательных кругах Германии "самым осведомленным специалистом по Советскому Союзу". Он родился и некоторое время жил в Москве, поэтому свободно владел русским языком и был знаком с образом жизни в России. Во время Первой мировой войны сражался против царской армии, затем в двадцатых годах работал в специальном центре, занимавшемся изучением Красной армии. С 1931 по 1933 год он выступал в роли наблюдателя от рейхсвера в СССР. В октябре 1935 года он снова оказался в Москве в должности военного и авиационного атташе Германии и пробыл здесь до 1941 года. Кёстринг имел в Советском Союзе широкий круг знакомых, которых стремился использовать для получения интересующей его информации. Этим, кстати, занимались все германские консульства в СССР. Вот что, к примеру, рассказывал арестованный в 1945 году бывший секретарь ленинградского Генконсульства Герман Штреккер:
"Активную разведывательную работу в Ленинграде против СССР вел генеральный консул Рудольф Зоммер, который в свое время шпионажем занимался также в Харькове, Тифлисе, Владивостоке и Киеве.
Насколько я знаю, Зоммер в бытность свою в Ленинграде агентуру приобретал в первую очередь из числа вновь прибывших германских специалистов, а также лиц немецкой национальности, давно проживавших в Ленинграде…
Зоммер в разведывательных целях часто объезжал Ленинград и его окрестности, систематически посещал порт, где производил личные наблюдения. Как-то в 1938 году генеральный консул киевского консульства Гросскопф заявил мне, что морской атташе германского посольства капитан фон Баум-бах свою карьеру сделал благодаря успешно проводимой разведывательной работе Зоммера…"
После аншлюса Германией Австрии в марте 1938 года отношения между Москвой и Берлином обострились еще сильнее. В итоге к середине ноября 1937 года из семи германских консульств осталось только два (в Киеве и Новосибирске), а к маю 1938 года закрылись и эти последние. Кроме этого, ГУГБ начал "трясти" всех советских граждан, кто контактировал с немцами. Именно под эту "раздачу" и угодил Алексей Федоров, который пользовался услугами немецкого врача по фамилии Бек.
Узнав об аресте родителя, Зоя Федорова, естественно, не сидела сложа руки. Она пыталась выйти на руководство НКВД (его тогда возглавлял Николай Ежов) и вызволить отца из застенков. Но успехом эта миссия не увенчалась. Спрашивается, почему, если мы предполагаем, что актриса была агентом спецслужб? Но последнее обстоятельство не играло особой роли в делах такого рода, да еще в те годы. Достаточно сказать, что в лагерях тогда сидели даже вторые половины членов Политбюро и маршалов (речь идет о женах М. Калинина, К. Ворошилова, С. Буденного, а чуть позже и В. Молотова). Чего уж говорить о родственниках сотрудников НКВД. Как пишет все та же Н. Плотникова:
"В период с 1934 года резко возрастал поток дел, которые были свидетельством роста шпиономании в стране. В шпионской деятельности в мае 1935 года была обвинена группа сотрудников Ленпромстроя, которые ставили своей задачей оказывать помощь Германии в случае войны с СССР Дело разрабатывалось Экономическим отделом ГУГБ НКВД СССР. Главным образом члены группы критиковали существовавший в СССР политический строй, политику, проводимую в деревне, нищенское существование рабочего класса. В их действиях не было состава преступления, однако в обвинительном заключении отмечалось, что они подготавливались к передаче немецким спецслужбам различных шпионских сведений об оборонных предприятиях, состоянии морских сил в случае начала войны с Германией.
С 1934 года КРО начинают проводить мероприятия по учету немцев, занятых в различных сферах народного хозяйства и общественной жизни. Все началось с оборонных предприятий. Эта работа проводилась в процессе спецпроверки всего личного состава оборонных заводов и фабрик. На основе решения ЦК ВКП(б), комиссия которого провела проверку найма и увольнения рабочих на важнейших военных заводах, нарком внутренних дел 14 июля 1934 года издал приказ № 004 "О мероприятиях по охране 68 важнейших предприятий военной промышленности и установлении нового порядка найма и увольнения рабочей силы". Помимо проведения агентурно-оперативной работы на предприятии, первоочередной задачей являлось недопущение приема на работу иностранцев как потенциальной базы иностранных разведок…"
Можно предположить еще одну версию, почему усилия Федоровой по вызволению отца не увенчались тогда успехом. Дело в том, что в 1938 году мало кто в стране (а в Политбюро вообще никто) сомневался, что впереди зримо маячит война с гитлеровской Германией. Значит, в спецслужбах должны были заранее к этому готовится. Каким образом? Создавая возможное алиби своим агентам через арест их родственников или близких знакомых, обвиненных именно в связях с немцами. С таким алиби можно было легко втереться в доверие не только к германским властям, но и к дипломатам, работавшим в Москве. Ведь у Федоровой, судя по всему, были давние отношения с разного рода немцами, которые либо жили в СССР, либо приезжали туда в качестве дипломатов и бизнесменов. Вспомним историю 1927 года и то, с кем ее тогда поймали – с Кириллом Прове, который, как мы помним, тоже был немцем по отцовской линии. И свою первую главную роль в кино Федорова сыграла в 1933 году на "Межрабпомфильме" (советско-германской киностудии) в фильме "Гармонь". Кстати, и доктора Бека в семью Федоровых привела именно Зоя, познакомившись с ним в середине тридцатых. Но и это еще не все. Осенью 1939 года Федорова ушла от Рапопорта и вернулась навсегда в Москву, прожив в Ленинграде более пяти лет. И это возвращение совпало с подписанием в августе того же года мирного договора между СССР и Германией. Вполне вероятно, что агента "Зефир" хотели использовать все на той же ниве, что и раньше, – по линии контактов с немцами. Ее даже поселят по соседству с посольством Германии, которое располагалось по адресу: улица Станиславского (бывший Леонтьевский переулок), дом 10. Впрочем, о переезде Федоровой стоит рассказать более подробно.