Остается надеяться, что это подарило Марии Павловне наконец настоящий покой, которого у нее никогда не было при жизни.
Княжны императорской крови Мария и Кира Кирилловны
Как бы по-разному ни складывались жизни девочек Дома Романовых после замужества, до него они, за редчайшим исключением, были очень похожими – золотое детство, золотая юность. Они достались всем, кроме двух последних "принцесс", с одной стороны, успевших родиться до падения империи, с другой – появившихся на свет слишком поздно, чтобы встретить это падение взрослыми. Эти принцессы, вернее – княжны императорской крови, – Мария Кирилловна и Кира Кирилловна, дочери Кирилла Владимировича, внука Александра II.
Брак их родителей разительно отличался от браков остальных Романовых – не было роскошной свадьбы с венчанием в столице и торжествами, невеста не была усыпана драгоценностями. Тем не менее, свадьба эта не прошла незамеченной, и российский император отметил ее особо – правда, то, что молодые получили от него, нельзя назвать подарком.
Кирилл Владимирович Романов был сыном великого князя Владимира Александровича и, соответственно, внуком Александра II. Его будущая супруга, Виктория Мелита (которую в семье прозвали "Даки", "уточка"), была дочерью Марии Александровны Романовой и также внучкой Александра II. Так что отец Кирилла и мать Виктории Мелиты были родными братом и сестрой, а сами они двоюродными – слишком близкое родство для тех, кто хочет вступить в брак. А они хотели.
Кирилл и Виктория Мелита познакомились в 1891 году на похоронах Александры Георгиевны, дочери другой нашей героини Ольги Константиновны, ставшей королевой эллинов. Печальный повод для встречи не помешал пятнадцатилетним подросткам влюбиться. Но Мария Александровна и слышать не хотела о возможном браке – выдать дочь замуж за сына своего брата? Этого не позволят ни православная церковь, ни она сама.
Правда, близкородственный брак в семье Романовых все-таки вскоре случится и протестов не вызовет – в 1894 году Ксения Александровна, дочь Александра III, выйдет замуж за Александра Михайловича, двоюродного брата своего отца. Родство чуть более дальнее – не двоюродные брат и сестра, а двоюродные дядя и племянница. Так что супружество Ксении и Сандро приветствовалось, а возможность брака между Викторией и Кириллом была отвергнута сразу.
А вот протестантская церковь не была такой строгой, там подобный брак вполне был допустим. В результате первым мужем Виктории стал не Кирилл, а… другой ее двоюродный брат. В 1894-м она вышла замуж за принца Эрнста Людвига Гессенского, брата будущей российской императрицы. На этом браке настояла королева Виктория – Виктория Мелита и Эрнст приходились ей родными внуками.
Что ж, и такие браки, совершенные по настоянию родных, бывает, складываются удачно. Но не этот. Рождение детей ситуацию не исправило, а, наоборот, усугубило – когда Виктория Мелита, застав однажды супруга в постели с одним из слуг, обратилась к семье с просьбой о разводе, королева Виктория отказала ей. Ведь у супругов была дочь Элизабет, Элла (сын, увы, родился мертвым).
Но в 1901 году, после смерти королевы, супруги все-таки развелись, чем потрясли все королевские дворы Европы – скандал! Но лучше развод, чем ставшая невыносимой жизнь вместе. "Не сошлись характерами" – слишком общая и одновременно очень емкая формулировка для таких случаев. Виктория Мелита и Эрнст действительно оказались слишком разными.
Единственной связывавшей их ниточкой была маленькая Элла, которая жила то у отца, то у матери. Останься она в живых, у наших героинь была бы старшая сестра. Но в 1903 году, когда Элла гостит у русских родственников матери, она умирает от тифа. С отправкой телеграммы – о том, что болезнь девочки очень серьезна – супруга Николая II, Александра Федоровна, медлила, и в результате Виктория Мелита получила телеграмму уже о смерти дочери.
Да, отношения у нее с двоюродным братом Николаем и его супругой никогда не были простыми – именно Николай, когда Виктория Мелита разводилась, заявил, что лучше смерть, чем развод, а теперь из-за Александры Федоровны она не успела к дочери.
На похоронах Эллы Виктория Мелита сняла с себя орден герцогства Гессенского и положила его на гроб дочери. Этот жест, который некоторые сочли слишком уж мелодраматичным, тем не менее, означал, что со старой жизнью покончено.
Прошло уже более десяти лет с тех пор, как она встретилась с Кириллом Владимировичем в первый раз, и полудетское увлечение красивой кузиной давно переросло у него в куда более серьезное чувство. Теперь Виктория Мелита была свободна, и они начинают снова мечтать о браке. Родственники по-прежнему против – многое может измениться, но близкое кровное родство никуда не денется.
Они видятся редко – Кирилл моряк и почти постоянно находится в плавании, тем более что его намеренно стараются держать подальше от Виктории Мелиты. Но они находят возможность встретиться – как, скажем, в 1902 году во Франции, когда корабль Кирилла Владимировича возвращался из дальнего плавания: "Даки жила на чужбине, а я отправлялся в неведомые края, и будущее мое было неопределенно. В одном только мы не сомневались: на пути к нашему счастью будет воздвигнуто множество препятствий, будут пущены в ход все средства – интриги, уговоры, прямые запреты. Нам придется выдержать все невзгоды, находясь в тысячах миль друг от друга. В трудную минуту я не смогу прийти на помощь той, которую люблю, и ей одной придется защищать себя. В тот вечер мы все это прекрасно понимали, даже не подозревая о том, что в будущем нам все-таки уготовано счастье. С мыслью, что наша встреча может оказаться последней, я собрался с силами и попрощался".
В 1903 году Николай II писал Кириллу: "Я уже давно слыхал о твоем злосчастном увлечении и признаюсь, надеялся, что во время двухлетнего плавания чувства эти улягутся. Ведь ты хорошо знаешь, что ни церковными установлениями, ни нашими фамильными законами браки между двоюродными братьями и сестрами не разрешаются. Ни в каком случае и ни для кого я не сделаю исключения из существующих правил, до членов Императорской Фамилии касающихся. Пишу тебе с тою целью, чтобы тебе был вполне ясен мой взгляд. Искренно советую тебе покончить с этим делом, объяснив Даки письменно или через Бориса, что я безусловно запрещаю тебе жениться на ней. Если же тем не менее ты настоял бы на своем и вступил бы в незаконный брак, то предупреждаю, что я лишу тебя всего – даже великокняжеского звания. Подумай о любящих тебя родителях своих: они в течение последних месяцев мучаются и терзаются из-за твоей настойчивости жениться на двоюродной сестре. Поверь мне, ты не первый проходишь через подобное испытание: многие так же, как и ты, надеялись и желали брака с двоюродными сестрами, однако должны были принести в жертву свои личные чувства существующим законоположениям. Так поступишь и ты, милый Кирилл, я в этом уверен".
Любовь родных была столь велика, что мать даже предлагала Кириллу сделать Викторию Мелиту своей любовницей. Но не женой, только не женой! Пытались бы родные расстроить этот возможный брак столь яростно, не будь первый муж Виктории Мелиты родным братом императрицы Александры Федоровны, так и не простившей золовке того, что та не смогла "составить счастье" ее брата?..
Но уверенность родных в том, что он не осмелится жениться, оказалась напрасной. Многое можно сказать о Кирилле Владимировиче Романове, в том числе много не очень приятного. Но одно несомненно – Викторию Мелиту он любил по-настоящему.
После печально знаменитого взрыва флагмана "Петропавловск" о чудом выжившем Кирилле Владимировиче, начальнике военно-морского отдела штаба командующего флотом в Тихом океане вице-адмирала Макарова (шла Русско-японская война), сложили частушку:
Погиб "Петропавловск",
Макаров не всплыл.
Зачем же ты спасся,
Царевич Кирилл?
Видимо, затем, чтобы все-таки жениться на Виктории Мелите…
* * *
8 октября 1905 года в Тегернзее, в поместье графа Адлерберга под Мюнхеном, состоялась скромная церемония – на свадьбе, помимо самих жениха и невесты, присутствовало всего несколько человек: Мария Александровна, мать Виктории Мелиты, сестра Беатрис, граф Адлерберг и слуги.
Тихая свадьба, тем не менее, всколыхнула весь российский императорский двор. Если Кирилл Владимирович и надеялся, что отделается более-менее строгим выговором, то напрасно. Стоило ему приехать в Россию вскоре после свадьбы, как уже через несколько часов после приезда он получил приказ немедленно покинуть Петербург и более не возвращаться.
Резолюция Николая II: "Признать брак Великого князя Кирилла Владимировича я не могу. Великий князь и могущее произойти от него потомство лишаются прав на престолонаследие. В заботливости своей об участи потомства Великого князя Кирилл Владимировича, в случае рождения от него детей, дарую сим последним фамилию князей Кирилловских, с титулом Светлости, и с отпуском на каждого из них из уделов на их воспитание и содержание 12 500 руб. в год до достижения гражданского совершеннолетия".
Со службы Кирилл Владимирович был уволен, наград лишен. И денежного содержания – тоже (правда, вскоре император передумал, и деньги снова начали выплачиваться).
Генерал Мосолов писал: "Крутая мера, принятая по отношению к Кириллу Владимировичу, конечно, приписывалась главным образом влиянию Императрицы Александры Федоровны. Полагали, что оскорбленная браком Великого князя с разведенной супругой своего брата, она и добилась столь сурового наказания".
Что ж, если, в свою очередь, родственники надеялись на раскаяние и явку с повинной, они тоже просчитались. Кирилл Владимирович был человеком упрямым и теперь, женившись, наконец, на любимой женщине, на попятную идти не собирался.
Они с супругой отправились в Париж, где купили дом на Елисейских Полях, – отличавшаяся изысканным вкусом Виктория Мелита сумела обустроить и это жилище "изгнанников". Да, когда-то в ее распоряжении был и дворец, и герцогский титул… Зато теперь она была счастлива.
20 января 1907 года во дворце своих родителей в герцогстве Кобург она родила первого ребенка в этом браке – девочку назвали Марией, в честь бабушки Марии Александровны и в честь любимой сестры Виктории Мелиты Марии, будущей королевы Румынской.
В том же году Виктория Мелита перешла в православие. Смена вероисповедания и неослабевающее заступничество отца Кирилла, великого князя Владимира Александровича, привели к тому, что император все-таки признал брак своих двоюродных брата и сестры.
Когда в ноябре 1908 года скончался великий князь Алексей Александрович, родной дядя Кирилла и Виктории Мелиты, Кириллу позволили приехать на похороны. Алексей Александрович – единственный из Романовых (кроме Марии Александровны, конечно) в свое время присутствовал на пресловутой скромной свадьбе в Тегернзее, хотя и опоздал к началу церемонии. Теперь же, с разрешением проводить в последний путь родственника-адмирала, с которым Кирилл был весьма близок, становилось ясно, что путь в Россию для него и его семьи открыт. Действительно: "Приказом по Морскому ведомству от 3 ноября 1908 г. определен на службу прежним чином капитана 2 ранга с прежним званием флигель-адъютанта Е.И.В. с зачислением в списки флота".
В феврале 1909 года скончался Владимир Александрович, отец Кирилла. Смерти отца и дяди значительно продвинули Кирилла вперед в линии наследования российского трона, так что теперь он просто обязан был вернуться на родину.
9 мая этого же года на свет появляется его вторая дочь. Кирилл Владимирович, очень хотевший сына-наследника, немного разочарован – но, чтобы как-то утешиться, они с женой решают назвать девочку в его собственную честь, Кирой. Обе девочки с разрешения Николая II получают титул княжон императорской крови, как правнучки императора.
Виктория Мелита (в православии Виктория Федоровна), Кирилл Владимирович, Маша и крошечная Кира приезжают в Россию. Начинаются те несколько лет "золотого детства", которое девочки все-таки успеют захватить.
Отец учится в Николаевской Морской академии, плавает по Балтийскому морю. Мать блистает в Санкт-Петербурге. Дочек они обожают. Сестра Виктории Федоровны Мария Румынская писала о племянницах: "Очаровательные дети, рослые, здоровые, с чудесными волосами и идеальной кожей; холеные, точно английские пони".
В 1914-м Марии было семь лет, Кире – пять. Осознать, что старый мир рухнул, не могут и многие взрослые, что уж говорить о детях…
Кирилл Владимирович отправляется в действующую армию, Виктория Федоровна начинает работать в Красном Кресте.
В августе 1917 года родится их третий, и последний, ребенок. Это, наконец, был сын. Назвали его в честь деда со стороны отца Владимиром.
Кирилл Владимирович заявил о своей лояльности Временному правительству. Красное знамя на крыше дворца, красный бант на груди – да, великий князь всегда слыл эксцентричным человеком. Заявления о том, что и он, как великий князь, испытывал гнет старого режима, о том, что "мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет все"…
Но еще до октябрьских событий вся семья уезжает в Финляндию (где и родится Владимир). Там они проведут почти год, все надеясь вернуться в Россию. Как будет писать маленькая Кира своей тетке в Румынию, "не знаю, выберемся ли мы когда-нибудь отсюда. Мы так тоскуем по дому, что лучше всего было бы уехать поскорее. Когда заканчивается сахар, я думаю, что нам будет очень его не хватать".
Когда станет ясно, что ситуация в России только осложняется, семья отправляется в Германию. Там они встречаются с сестрой Виктории Федоровны Александрой, принцессой Гогенлоэ-Лангенбургской, а потом едут в Кобург к Марии Александровне, матери Виктории Федоровны. Вскоре, после встречи с дочерью и внучками, та умирает… Похоронив мать, Виктория Федоровна с семьей переезжает на северное побережье Франции.
* * *
В 1922 году Кирилл Владимирович провозглашает себя местоблюстителем российского престола, а спустя два года и новым императором: "Наступивший же вновь небывалый голод и несущиеся с Родины отчаянные мольбы о помощи повелительно требуют возглавления дела спасения России Высшим законным, внесословным и внепартийным авторитетом.
А посему я, старший в роде царском, единственный законный правопреемник российского императорского престола, принимаю принадлежащий мне непререкаемо титул Императора Всероссийского.
Сына моего, князя Владимира Кирилловича, провозглашаю наследником престола с присвоением ему титула Великого князя наследника и Цесаревича".
Мария и Кира получили от отца титулы великих княжон.
Вдовствующей императрице Марии Федоровне, матери Николая II, он писал: "Если осуществится чудо, в которое ты веришь, что возлюбленные сыновья твои и внук остались живы, то я первый и немедленно объявлю себя верноподданным моего законного государя". Но чуда, как мы знаем, не случилось.
Поступок Кирилла Владимировича вызвал, мягко говоря, неоднозначную реакцию среди русских монархистов. Его поддержала только часть – другие же припомнили ему и брак с разведенной, не желающей принимать православие принцессой, и одобрение в Февральской революции… Сторонников его будут называть "кирилловцами", и это именно их высмеивают Ильф и Петров в "Двенадцати стульях":
"– А теперь действовать, действовать и действовать! – сказал Остап, понизив голос до степени полной нелегальности.
Он взял Полесова за руку.
– Старуха не подкачает? Надежная женщина?
Полесов молитвенно сложил руки.
– Ваше политическое кредо?
– Всегда! – восторженно ответил Полесов.
– Вы, надеюсь, кирилловец?
– Так точно. – Полесов вытянулся в струну.
– Россия вас не забудет! – рявкнул Остап".
Впрочем, отец мог присваивать детям какие угодно титулы, но сделать так, чтобы за этими титулами что-то стояло, он не мог. Кире и Марии, которым в 1924 году исполнилось пятнадцать и семнадцать соответственно, уже пора было думать о замужестве.