- В том-то и дело, что у нас нет такой возможности! Мы на войне, на подлой и почти проигранной. Пистолетный выстрел - это лишь наша ответка на десятки ковровых бомбардировок. Мы закапываем по миллиону наших в год, а они - от силы дюжину заколбашенных гадов. Слишком много пролито русской крови, чтобы требовать от нас травоядности.
- И что в оконцовке? Тебя убьют или посадят.
- Лешка останется, - Никита кивнул на соседа. - Да и мало ли русских парней, у которых некрасиво метет язык, зато не дрожат руки. Вот бы еще пару судей заделать и фэбосов не ниже полканов из отдела "Э". Если они боятся голосовать совестью, мы заставим их голосовать страхом. И мы всегда будем на шаг впереди: инициатива всегда принадлежит смертникам.
- Да вы с этого тупо кайфуете. В "Зарницу" не наигрались? Риск, адреналин. Террор - это тупик. Вам, что водку пить, что на пулемет бросаться, лишь бы с ног сшибало. А мы живем и боремся ради революции. Да, мы кучкуемся и митингуем, но это только начал. И я горжусь, что на мне нет крови!
- Не испачкаешься чужой, замарают собственной, - вяло констатировал Алексей.
Но интеллигенток продолжал, словно не слышал последней реплики:
- Террор - это как секс: грязный кайф на короткой дистанции. А революция - это любовь, чистая, страстная, далекая и подчас безответная!
- А ты в курсе, что воздержание в юном возрасте заканчивается или патологиями, или, как в твоем случае, рукоблудством? - зашипел Алексей. - Все твои шашни с клерками из Администрации Президента, хороводы с "Нашими" и прочей сырной плесенью - это лифт от политического онанизма до проституции, однополой и малоромантичной.
- Жили бы мы на хуторе, хрен бы нас попутали, - Никита миролюбиво похлопал по спине Горячева. - Не обижайся, братуха. У каждого свой путь. Главное, что мы друзья и следуем одному компасу. Кипим, нервы. Ты прости Лешу. Он не прав. Без тебя и твоей команды мы не справимся. Для России наши шаги звучат слишком страшно и одиноко, - Громов махнул рукой на угрюмого, требуя от него молчания.
- Ладно, проехали. Никита, мы в Ростове хотим под "Русским образом" бои без правил провести, подтянуть своих спортсменов, журналистов. Поехали с нами.
- С тобой посадят, со мной не отпустят. Невозвращенец я в официальную политику, да и не тянет особо.
- И что думаешь делать дальше? Ведь "Русский образ" - это во многом твой проект.
- "Образ" должен стать легальным крылом русского возмездия, как у Ирландской республиканской армии.
- Разгонят и всех пересажают, - поморщился интеллигент.
- Здесь все будет зависеть только от твоих талантов. Соглашаться - не значит участвовать, поддерживать - не значит убивать. Ты должен стать увеличительным стеклом наших акций в назидание оступившимся и в устрашение врагам.
- Ты не боишься?
- Страшно уже бояться. Пойми, Илюш, у нас не может быть союзников, только друзья. Никаких оппонентов - только враги. Эта война не нами объявленная. Здесь нельзя болтаться посередине. Нейтральная полоса слишком узкая даже для женщин и детей.
- Нельзя отказываться ни от какой помощи. Определенный путь, возможно, придется пройти с либералами.
- Бери на себя по силам. Если ты плюнешь в коллектив, коллектив утрется; если коллектив плюнет в тебя, ты утонешь. Либеральная идеология - это как сабля. Нечто тонкое, сверкающее, изящное, притягательное, украшенное алмазами, но оно убивает. Либеральная шваль хочет использовать нас как танки. Кинуть в прорыв на систему, а уцелевшие остатки пустить под пресс и бросить в печи. Если вам тупо нужны бабки, так и скажи. Экспроприируем у инкассаторов, подломим пару валютников. Что мы, хуже большевиков? Неужели весь вопрос в деньгах?
- Лучше потерять связь с Родиной, чем связь с пищеблоком, - оскалился Алексей.
- Деньги лучше отнятые, чем взятые. Они не заразны рабством, и за них не потребуют совесть, - продолжил Громов. - Белая раса, черная касса. Старо, как мир. Потерпи еще пару месяцев, и мы наладим финансирование "Образа". И пусть природа этих купюр тебя не заботит. Пиши, организуй, никого не бойся инио чем не переживай. Только будь верен мне, как я тебе.
//- ПЯТНИЦА - //
Кафе на "Молодежной" со странным названием "Кусты". Здесь отвратительная кухня, но всегда играет живая музыка, под которую хочется пить водку. Илья сидел напротив, он пил чай. Скромный интеллигентный парень с ироничной улыбкой, выдававшей интеллект, расчетливость и аккуратность в амбициях. Его уже допрашивал в прокуратуре следователь Красин. Об этом разговоре дальше кислых приветов от моего бывшего преследователя Илья не распространялся. Схватили, привезли, долго стращали, под утро отпустили. На этом все. Мне было интересно разобраться в человеке, имя которого было связано с интеллектуальным молодежным центром русского национализма, после ареста Громова в одночасье превратившимся в "фашистский рассадник злобы и терроризма". Илья согласился на это интервью, совершенно не смущаясь неожиданными вопросами. Я включил диктофон, началась беседа. Стилистику собеседника я сохранил полностью.
- Илья, что такое для тебя счастье?
- Счастье. ты знаешь, хороший вопрос, особенно в свете того, что все интервью, которые я давал, были жестко мировоззренческие, политические и философские. Счастье - это жизнь в согласии с собой, это некий душевный комфорт, когда ты не идешь против себя. В последнее время приходилось выбирать между черным и белым, и черное выбрать было гораздо легче. Можно было легко сломаться. Знаешь, я раньше не понимал, что значит сломаться. Я же не Буратино, чтобы ломаться! Теперь я понимаю, что это такое. Сделать что-то абсолютно перпендикулярное твоим принципам, то есть перешагнуть через себя. Счастье - это жить по правде, как сказано в Писании, и чтобы тебя понимали близкие. Все остальное придет само.
- И часто приходилось перешагивать через себя?
- Получается, что по-серьезному не приходилось, не перешагивал. Не считая того, что рано утром приходится вставать. Перестать чем-то заниматься советовали многократно. Но нельзя отступаться и включать заднюю.
- А самый серьезный выбор в жизни какой у тебя был?
- Это не для печати. Ну, если витиевато. Это выбор между личным комфортом и общественными, дружескими обязательствами. Либо ты отказываешься от близких и получаешь комфорт, либо остаешься верен им, что чревато для тебя суровыми последствиями. Я выбрал близких людей.
- Чего это тебе стоило?
- Сложно сказать. Карьеры, материального благополучия и перспектив. Зато я остался верен себе. Иначе я бы не поступил. Я везде поступал правильно, и это ощущение для меня дороже всех социальных перспектив.
- Чего больше всего боишься?
- Есть хороший сериал, который многие не оценивают, считая его для простолюдинов. "Бригада" называется. И в первых сериях Саша Белый входит в противоречия с мелкими районными бандитами, и у него происходит такой диалог: "Если тебе скажут, что Александр Белов фуфло, то зачем тогда жить?" Мне кажется, что надо оставаться честным человеком. Если скажут, что Горячев фуфло, то зачем тогда жить? Жить по правде, а не по кривде. Быть честным человеком в своих глазах и глазах своих близких. Любая самоидентификация имеет две стороны. Одна - как ты сам себя идентифицируешь, а вторая - как окружающие.
- Цель какая у тебя?
- Знаешь, я, как любой нормальный человек, хочу большую семью, много детей. Настоящий клан. Меня впечатляют итальянские семьи - такие большие, многоколенные с патриархом во главе. Потом личные цели и научные цели. Есть несколько начатых проектов, но из-за некоторых обстоятельств плюс по собственной лени, которой я очень стыжусь, они продвигаются медленно. Моей общественной целью является становление "Русского образа". Я хочу, чтобы "Образ" через пятьдесят лет стал миллионным движением. Наша организация держится на многолетней дружбе, поэтому с нами трудно бороться. Мы рассматриваем "Образ" как нашу диаспору, большую соседскую общину. Помогаем друг другу, держимся вместе. Это наш Орден.
- И кто основал этот Орден?
- Ну, во-первых, это Дмитрий Тараторин, который помог мне. нам сформулировать, оформить все наши общие мысли-чаяния. Это наш идеолог, у него, кстати, сейчас вторая книга выходит. Еще бы я назвал одного узника, но не думаю, что это целесообразно.
- Громова?
- Безусловно. Его неделю назад в Лефортово перевели. Мы общались, когда он на "Матроске" сидел. Высказывал свои некие мировоззренческие, религиозные заключения. Рассказывал о своих впечатлениях. Никита уверен, что только Христианство может быть стержнем русских националистов. Никакой белой масти нет. Все скины живут под шконкой и очень быстро ломаются. А Женя так и сидит в Лефортово. На Никите много эпизодов. Ну, а третий отец-основатель - Дима Стешин. Он оказал огромное влияние на становление нашей медиа-группы. Мы с ним практически родственники - я крестный его сына Егорки. Все трое мои друзья.
- А что такое для тебя дружба?
- Вместе пить пиво после работы в офисе - это не дружба. Дружба - это взаимопонимание. Дружба - это вместе и навсегда.
- Самое главное человеческое качество, которое больше всего ценишь в людях?
- Наверное, верность. Хотя люди столь многогранны, что важных качеств может быть очень много, но все-таки верность - это краеугольный камень. Верность идеалам, верность однажды избранному пути, верность дружбе. События этого года выявили небольшое количество бывших соратников, которые передумали, струсили, начали строить карьеры, разбрелись по офисам и ларькам.
- И как ты оцениваешь этих людей?
- Я не хочу давать характеристики. Каждый человек делает свой выбор, расставляет свои приоритеты. Значит, мы были не правы, когда делегировали им наше доверие. Недоглядели, так сказать. У каждого человека есть предел возможностей. Нельзя требовать от человека больше того, что он сможет сделать.
- С Громовым у вас были расхождения?
- С ним никаких и никогда. Мы не расходились даже в вопросах истории. Он занимался Чечней, а я - Гражданской войной, эмиграцией и Второй мировой. Мы друг друга дополняли. Если и были расхождения, то исключительно стилистические.
- Можешь назвать пофамильно своих врагов-оппонентов?
- Скорее надо подходить не пофамильно, а структурно. Губительна для развития гражданского общества структура политического сыска, которая нам досталась в наследство от пятого управления КГБ СССР - Служба по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ. Это люди с пещерным мировоззрением: кругом враги, страна в кольце врагов. Они являются противниками любых проявлений самостоятельной от государства общественной жизни. Это анахронизм. Сначала они придумывают заговор, а потом его геройски раскрывают.
- Какое, по-твоему, самое подлое человеческое качество?
- Предательство. предательство, которое сопряжено с обманом и переходом на сторону врага.
- Что ты имеешь в виду?
- У любого человека есть свой предел прочности. Можно любого человека принудить что-то сделать. Вопрос в том, как он ведет себя после этого - переходит ли он на сторону врага или находит в себе силы раскаяться и признается: да, была сложная ситуация и я поступил вот так.
- Какое твое самое серьезное достижение?
- Мои друзья и "Русский образ".
- Какой твой девиз?
- Моя честь зовется верностью.
- Твое самая серьезная ошибка?
- Я считаю, что все делал правильно. Самокопанием не занимаюсь. Я мог бы выбрать другой путь - пойти учиться в другой вуз, на другой факультет. Мог бы выбрать другое образование и быть сейчас каким-нибудь топ-менеджером. Можно ведь и этим себя заедать. А я выбрал историческое образование и нисколько об этом не жалею.
- А что в женщине больше всего ценишь?
- Сложный вопрос. Сразу начинают всплывать личные истории. Наверное, понимание, веру и верность.
- Ты моногамен?
- Да.
- Почему?
- Особенности характера. Я консерватор по натуре. Люблю постоянство. Викторианская Англия, День сурка!
- Вас крышевала Администрация Президента?
- Это ложь. Я езжу на метро, хотя и с удовольствием ездил бы на машине.
- Тебя часто предавали?
- Нет. Мне всегда везло с людьми порядочными и, если на пути попадались негодяи, то появлялись знакомые, которые помогали преодолевать препятствия.
- Тебе снятся цветные сны?
- Только они и снятся.
- Почему ты не женат?
- Сложный вопрос. Я конкретно знаю, на ком хочу жениться, но в силу личных сложностей пока мы не вместе. Но это главная цель моей жизни.
- Какая самая гнусная ложь про тебя?
- Мне дико в кайф телега, когда сербские спецслужбы утверждают, что я агент ФСБ, который привез мешок денег на разгром местного гей-парада. А здешнее ФСБ рассматривает мои сербские контакты как связь с разведками НАТО.
- Твой любимый писатель?
- Если брать современных российских, то Пелевин. Его цинизм - это верх откровенности. А еще Сорокин мне очень нравится. Из европейских - Вук Драшкович, роман "Нож", это балканская психология, круто замешанная на истории. Бегбедер и Форсайт.
- Идеал политического лидера?
- Это будет не русский человек. Рамзан Ахматович Кадыров. Человек, сумевший для своих создать национал-социализм.
- От чего больше всего испытываешь удовольствие?
- От завершенного дела. Удачное мероприятие, написанная статья. Люблю путешествовать, знакомиться с людьми. Недавно односолодовый виски попробовал - понравилось. Мясо очень люблю.
- Твои слабости?
- Лень и отсутствие с детства системного подхода. У меня есть несколько начатых книг, но не хватает терпения их закончить.
- Любимый поэт?
- Всеволод Емелин. Злоба дня и глубоко. А несовременниками никогда не увлекался.
- Любимый афоризм?
- Демократия - это пространство договоренности вооруженных мужчин. Бенджамин Франклин.
- Почему у тебя везде в социальных сетях вместо фотографии злой заяц?
- Это автономный заяц. Мне этот рисунок прислала Евгения Хастова.
//__ СУББОТА __//
111020, Москва, Лефортовский вал, д.5,
ФБУ СИЗО_2 ФСИН РФ
(Письмо возвращено отправителю в связи со смертью получателя):
Здравствуй, моя родная!
Очень сыро, в душе и в камере. Когда совсем прижимают стены, начинают душить слезы. Но вспоминая тебя, как ты стойко, с улыбкой борешься со свой болезнью, я начинаю презирать в себе слабачку. Мы часто ссорились, всегда была виновата я. Прости. Здесь негде ходить, можно лишь стоять, сидеть и не всегда лежать. Как страшно не ходить, а ты ведь несколько лет не встаешь с постели. Но знаешь, родная, за последние месяцы ты стала для меня ближе, как никогда. Все это ерунда. Мы справимся. Будем держаться вместе, всем назло. Мне даже сложно представить, как тебе тяжело. Но за меня не волнуйся, ничего плохого не случится, меня охраняют. Друзья делают передачи, я давно не ела так вкусно. А ведь как мы с тобой давно не виделись.
Взяли меня рано утром, весь день как в тумане. Я держалась хорошо. Не плакала. Меня не обижали сильно. Да и зачем? Я ведь человек маленький, хоть и гордый. Не знаю ничего. На квартире все изъяли, теперь забрать можно будет только после суда. Даже все книжки забрали.
А я здесь даже спортом занимаюсь, выйду офигенно красивая, так что пусть злословные людишки не рассчитывают, что я тут стану страшной, слабой и испорчусь. Я стану сильней! Всем врагам назло! Русская женщина - как русская березка. Гнуться может - сломать нельзя.
Кроме тебя и Никиты больше у меня никого. Вчера меня возили в суд на продление сроков содержания под стражей. Я до последнего надеялась, что меня отпустят. Вот дурочка. Переживала, сердце дрожало, а когда оставили под стражей, словно отлегло. Стало тупо пусто и спокойно. Лишь мысль, что наша встреча немного отсрочится, нудно свербит в душе. Не верь всему, что про меня говорят. Твоя дочь не убийца, она просто живет по совести и любит Родину. Если Бог любит чистосердечных, то мы скоро будем вместе. Очень волнуюсь за Никиту, нисколечко не сомневаясь в его духе.
Когда после суда повезли обратно, то я при погрузке начала всматриваться в лица попутчиков. Но что я могла разглядеть в темноте отсека для заключенных? Да и конвой поторапливал, запихивая нас в "стаканы" воронка. И в тот момент, когда я уже собиралась скрыться за глухой дверью этой железной будки, меня окликнули:
- Женя!!!
Я обернулась, возможно, излишне резко. Аж отскочил конвоир. Передо мной стоял, подпирая потолок, светловолосый парень. Всю дорогу до "Матросской тишины" мы общались. Конвоир оказался понятливым и даже на остановках отпирал меня, чтобы мы могли видеть друг друга. Как оказалось, он сидели какое-то время с Никитой, поэтому о нем только и говорили.
- Он очень сильный духом!
- Я знаю!
- Он очень мужественный!
- Я знаю!
- Он один из лучших, кого мне довелось повстречать!
- Он лучший из тех, кого довелось встретить мне!
Он рассказал мне, как жил с Никитой. Чем тот занимался. О чем думал. Он не считал мои вопросы глупыми или пустыми и с радостью, во всех подробностях поведал мне о быте самого дорогого и близкого мне человека. Я очень благодарна ему за это. Пусть эта "таблетка" лишь на мгновение заглушила ту тоску и боль разлуки, которая живет во мне уже полгода, но в это мгновение я была счастлива. Как же относительно это чувство. Иногда на нас сыплются все блага мира, и мы грустим. А порою какая-то ерунда, казалось бы, мелочь, а мы счастливы. На воле, когда мы были рядом и я могла в любой момент обнять его, над счастьем нам приходилось трудиться. Сейчас 15 минут рассказа о нем, без возможности даже получить от него письмо, посмотреть ему в глаза, а я счастлива.
Уже в камере, засыпая, у меня перед глазами все стоял и стоял этот парень. Который, смеясь и радуясь нашей случайной встрече, рассказывал мне о муже. Он, так же смеясь, говорил о том, что, возможно, совсем скоро услышит свой приговор - от 20 лет и выше.
Он сказал: "Мне, в общем-то, все равно, пожизненный срок или нет". А я кричала, перекрикивая мотор автозака: "Мне не все равно!". И очень хотелось плакать, но слезы текли куда-то вовнутрь.
Целую тебя, мамочка!
Твоя Женя.