Ну не может русский человек так писать о вынужденном оставлении Москвы в 1812 году: "…черным и несмываемым пятном, лежащим на российской истории, является сдача врагу Москвы, что несёт в себе исторический прецедент "необязательности защиты столицы". Так может писать только враждебная России западная спецслужба. Как и предпоследний абзац фальсификаций Горолевича: "Если Россия на самом деле хочет приобщиться к общеевропейским ценностям, в полной мере считаться цивилизованной державой, она должна выступить за триумф Всемирной истории над национальными точками зрения. Тогда и только тогда она обретёт моральное уважение со стороны всех государств без исключения"(?!). То есть, мы должны поднять руки и согласиться с оправдательной западной трактовкой нападения в 1812 году, в годы Крымской войны, интервенции в Гражданскую и другими вторжениями Запада? Как говорит Путин: "Не дождётесь!".
Всё написано так, чтобы русские стыдились своей истории и перестали черпать в ней духовные силы для сопротивления глобализации. Читая такие пасквили на свою родину и русскую армию, поневоле возникает вопрос "Куда смотрит контрразведка?!"
СССР разрушили при помощи предшествующей массированной фальсификации её истории. Теперь принялись фальсифицировать уже историю Российской Федерации. Появились "спецы", иезуитски овладевшие методами шефа ЦРУ Аллена Даллеса по шельмованию российской истории, честных историков и писателей России. Действуют прямо по плану Даллеса: "Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением …исследованием, что ли тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу – всё это мы будем ловко и незаметно культивировать, всё это расцветёт махровым цветом. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением".
Развёртываемая сейчас фальсификация истории России и её народов имеет экономическую подоснову. Если абориген, то есть народы России, не ценит своего отечественного, то легко можно по дешёвке скупить все его ресурсы, что мы и наблюдали во время прихватизации СССР. А если ценит, то нанимаются "спецы", чтобы перестал ценить. И начинают с истории – духовной опоры народа в трудные годы перемен. Поэтому фальсификации, к сожалению, будут продолжаться, если не встретят всенародный отпор.
Перед нами коварные фальсификаторы – системные разрушители истории войны 1812–1814 годов. Хорошо, что президент страны Владимир Путин и премьер Дмитрий Медведев озаботились борьбой против переписывания истории. Очень своевременно! Оказывается: подобные "переписчики" завелись не только за границей, но и у нас дома. Что сильно тревожит. Ведь победы в прошлом – это фундамент побед в будущем!
Декабрь 2012 г.
Осторожно: массированные фальсификации!
Как уже отмечалось, СССР развалили при помощи предшествующей массированной фальсификации её истории. Теперь принялись за историю Российской Федерации. Прошли серии статей в центральных газетах и Интернете, затем фальсификаторы пролезли в энциклопедические издания, потом добрались и до региональной печати. Например, в Республике Башкортостан. Там в последние 5 лет к. и.н. Р.Н. Рахимов предпринимает масштабные усилия по массированному внедрению в подсознание башкир своей, ущербной, а порой оскорбительной трактовки участия башкир в Отечественной войне 1812 года.
Начав с 2008 года публиковать статьи о "северных амурах", госп. Рахимов сразу же пошёл по пути фальсификации истории башкирских полков по самым её главным основам. Начнём с общего количества сформированных башкирских полков. В можайском сборнике "Бородино и наполеоновские войны" 2008 года в статье Р. Рахимова "1-й Башкирский полк в Отечественной войне 1812 года" прямо в начале – неправда. Пишет: "башкирский народ в 1811–1812 гг. сформировал и отправил в армию 20 пятисотенных конных полков". На самом деле было сформировано 26 полков: 20-ть номерных и 6-ть ремонтных. Уж доцент-то БГУ должен знать это, как "Отче наш". На эту тему давно найдены два исторических прошения от 18 января и 18 февраля 1820 года, да и все отцы – основатели историографии башкирских казаков, доктора и кандидаты наук ясно и твёрдо писали: 20 номерных, 6 ремонтных и 1000 человек (примерно ещё 2 полка), сопровождавших подаренных фронту лошадей. Итого: 28-мь полков.
Изучив его вторую статью в том же сборнике, но уже 2009 года, окончательно убедился, что перед нами коварный фальсификатор – системный разрушитель истории башкирских казаков 1812 года. Хорошо, что тогда же президент страны Анатолий Медведев и премьер Владимир Путин озаботились борьбой против переписывания истории. Очень своевременно! Оказывается, что подобные "переписчики" завелись не только за границей, но и у нас дома. Что сильно тревожит. Ведь победы в прошлом – это фундамент побед в будущем!
Статья 2009 года в сборнике "Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы" Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника названа весьма рекламно – вызывающе "Башкирские полки в 1812 году в современной историографии: от мифов к реальности".
В начале госп. Рахимов опять пишет, что региональная историография насчитывает 28 башкирских полков в той войне, а дескать, дореволюционная историография Российской империи – только 20-ть. При этом неправомерно ссылается на "Расписание всех казачьих войск на 25 декабря 1831 года", выпущенном в Санкт-Петербурге. В мирном 1831 году, скорее всего, так оно и было. Но в военное время, особенно, в 1812 году, выгребали всех, и количество полков резко возрастало. Далее он ссылается на Чернова И. В.: "В памятный 1812 г. выставили 20 полков пятисотенного состава". Ключевое слово здесь: "выставили". Этот или близкий по смыслу термин используется и в юбилейном издании В.Х. Казина 1912 года и в Военной энциклопедии Сытина 1911 года. Имперских авторов правомерно интересовало только количество выставленных на войну полков. А региональные исследователи выявляли, в первую очередь, количество призванных от данного народа воинов. Это две большие разницы: призванных и выставленных в сражения! Призвать и использовать для каких-то срочных нужд государство могли значительно больше, чем выставить на войну. И зачастую в истории Башкортостана, так оно и происходило. Поэтому данные региональных архивов о призывах значительно подробнее и полнее. Наверх забирают сухие выжимки из моря этой информации. Доцент регионального БГУ должен это знать.
Но вместо этого, Рахимов мимоходом оскорбляет память основателя историографии башкирских казаков 1812 года кандидата исторических наук Р. М. Раимова. Дескать, его "брошюра преимущественно компилятивного характера". У кого он мог списать в суровых 1942–1943 годах? Матвиевский издал книгу "Оренбургский край в Отечественной войне 1812 года" только в 1962 году. Д. и. н. Усманов выпустит свою знаменитую книгу "Башкирский народ в Отечественной войне 1812 года" только в 1964 году. Профессор Асфандияров продолжит его дело ещё позднее: в 1992–2012 годах. Документы и книги царского времени были блокированы в осаждённом Ленинграде, Москва была на военном положении. Мемориальную доску надо установить Раимову на его рабочем месте за целостный труд в таких условиях, а не оскорблять на страницах издания Бородинского Музея-заповедника. Его работа была откровением для своего времени и дала направление всем дальнейшим поискам в этой сфере. А ведь когда-то, тот же Р.Н. Рахимов в преамбуле своего раздела "Тептярские полки в Отечественной войне 1812 года" 1992 года признавал, что "дореволюционной историографии по этой теме (участия башкир в войне 1812–1814 гг. – авт.) нет". То есть брошюра Раимова является первой цельной работой по теме. Но тогда доцент Рахимов был в разы скромнее.
В "Военном энциклопедическом словаре" 1986 года и "Советской военной энциклопедии" 1990 года опять используется термин "выставили". И то же самое – в энциклопедиях Российской Федерации. Их составителей интересовал только конечный результат. Детали организации и поддержания полков в боевом состоянии, их доукомплектования взамен убитых, просто не вмещались в столь насыщенные издания. Это – прерогатива региональных исследователей и изданий. Но доцент БГУ не только не ищет сам, а передёргивая, заявляет: "Советская историография уровня ведущих специалистов страны оставила количество полков прежним – 20". Неужели кандидат наук не понимает: исследователей разного уровня интересует разный аспект призывов? Если бы был столичным автором статей для имперской энциклопедии, то тоже написал бы: "выставили на войну 20-ть номерных полков". Но если бы места было чуть больше, чем отпускается в энциклопедиях, то обязательно приписал бы и про набор 6-ти ремонтных полков.
Далее Рахимов наводит "тень на плетень" в отношении исторического документа, где указаны все 28 полков. Это прошение Оренбургскому военному губернатору есаула Каскына Даутова, походного старшины Аюпа Мугаитмасова и хорунжего Зулькарная Буранбаева из 6-го кантона, подписанного 18 января 1820 года. Его обнаружил историк М.Д. Рабинович и включил 28 полков в "Очерки по истории Башкирской АССР" 1959 года, подготовленные ведущими московскими и уфимскими историками: "В достопамятном 1812 году, кроме обыкновенной службы в содержании Оренбургской и Сибирской линий, исправления всех повинностей и пожертвований, 28 полков откомандированы были против нашествия врагов в действующую армию, вооружённых и одетых своею собственностию, где также доказали преданность и усердие Отечеству". Времена тогда были строгие, прежде чем книгу выпустят в свет, данные неоднократно проверялись и перепроверялись. Это сейчас доцент Рахимов может напечатать всё, что взбредёт в голову. И на прошение 1820 г., и на солидные труды предшественников ему наплевать. Даже на уважаемого профессора А.З. Асфандиярова, нашедшего в 1992 году ещё один исторический документ, подтверждающий 28 полков, тоже наплевать. Как и на поверенного 9-го кантона Давлеткильды Давлетбакова, приведшего это количество в документе от 18 февраля 1820 года в письме начальнику Гл. штаба генералу от инфантерии князю П.М. Волконскому: "В прошедшем же 1812 году сверх обыкновенной службы в отношении содержания Оренбургской и Сибирской линий и исправления всех повинностей откомандировано было противу нашествия врагов в действующую армию вооружённых и одетых своею собственностию 28 полков, где будучи за оказанную к Отечеству усердность, многия удостоены Всемилостивейшего награждения офицерскими чинами, орденами, отличиями и медалями". А ведь он, и вышеперечисленные есаул, старшина и хорунжий из 6-го кантона были очевидцами и участниками событий, как и высокопоставленные адресаты, которым нельзя было соврать, т. к. канцелярия Оренбургского военного генерал губернатора сама комплектовала и отправляла эти полки на войну, а начальник Главного штаба осуществлял руководство полками на прошедшей войне. Уверен, если хорошо поискать в архивах Оренбурга и Уфы, то найдутся и другие подтверждающие документы. Для башкир было естественно, обращаясь к высшему руководству страны с просьбами, в преамбуле упоминать и заслуги перед отечеством. А когда цифра бесспорная, то она и будет совпадать в документах. Но поиски требуют труда. Вместо этого, "ничтоже сумняшеся", Р. Рахимов заявляет: "считаем такой документ сомнительным с точки зрения достоверности, а его использование…совершенно неуместно". При этом, о себе пишет во множественном числе: "мы". Хотя не представляет ни исторический факультет БГУ, ни исторические факультеты других вузов, а только своё оголтелое "я"..
Походя, кандидат наук, мягко говоря, наводит "тень на плетень" и на труд доктора исторических наук, профессора А.Н. Усманова "Башкирский народ в Отечественной войне 1812 года" 1964 года издания, перепечатанный в юбилейном 2012 году журналом "Ватандаш". Якобы, д.и.н. Усманов долго колебался и осторожно написал: "возможно, существовали шесть резервных или запасных полков, подводя таким образом, общее количество башкирских частей к искомым 28". Между тем, Усманов писал о 28-ми полках, включая и 6-ть ремонтных, твёрдо, ясно и несколько раз: "Исторический документ, сохранившийся в Государственном архиве Оренбургской области, свидетельствует, что в 1812–1813 гг. башкирами было сформировано 28 конноказачьих полков"; "Вряд ли башкиры осмелились бы назвать неточные цифры. Они хорошо знали, что и губернатору и главному штабу достоверно известно о количестве полков, сформированных и отправленных башкирами в действующую армию. Поэтому нет основания не верить заявлению башкир 6-го кантона о формировании 28 башкирских конноказачьих полков"; "Чтобы сохранить боеспособность каждого полка, вместо убитых, раненых и заболевших, необходимо было постоянно посылать пополнение. С этой целью в Башкирии формировались запасные полки, предназначенные для "ремонта" действующих частей башкирских конников. Но запасные полки порядковых номеров или других названий не имели"; "Как можно заключить из переписки начальника Поволжского ополчения генерала Толстого с Военным министерством, посылались люди также для пополнения "ослабевших полков". Одним из пунктов "ремонта" и пополнения "ослабевших полков" был Арзамас. Туда направлялись и башкирские конники"; "Таким образом, для борьбы с агрессивной наполеоновской Францией было сформировано 28 башкирских конноказачьих полка. Кроме того, были сформированы и в разное время отправлены на фронт 2 тептярских и 2 мишарских полка. Следовательно, в Башкирии было сформировано всего 32 национальных полка".
Рахимов же безапелляционно и нагло заявляет: "Разумеется, никаких резервных или запасных полков у башкир не было". Хотя давно известно, что ещё в мае 1811 года в 6-м башкирском кантоне была сформирована команда из 1000 человек, названная резервной, под началом Буранбая Кутучева. Кроме того, там же "выбором приуготовлено к походу" в армию пятисотенный полк под командованием дистаночного начальника Юлбариса Бикбулатова. В 5-м башкирском кантоне начальником Кулуем Кучуковым тогда же было назначено в армию – 65, в резервную команду – 150 башкир. В 7-м кантоне поручиком Юмагуловым была сформирована тысячная резервная команда. Эти документы имеются в ЦГИА РБ: Ф. 2. Оп. 1. Д. 419. Могут возразить, что эти люди вошли в 1-й и 2-й Башкирские казачьи полки, сразу же отправленные на запад России. Но, во-первых, в 1811 году отправлено было два полка, то есть 1060 джигитов. А "приуготовлено"-то, было, значительно больше. Во-вторых, обратите внимание, что дистаночные и кантонные начальники чётко, по-военному, в зависимости от подготовки, наличия вооружения и возраста башкир, сразу же расписали: этих – в армию, а этих – в резерв. Ремонтные полки формировались и в конце 1812 года, и весь 1813 год, – надо только не лениться искать документы в архивах Уфы и Оренбурга.
В течение 15-летнего плотного занятия темой 1812–1814 гг., неоднократно натыкался на упоминания о доукомплектовании того или иного воюющего башкирского или тептярского полка. Причём, сразу по 100–200 человек. Это надёжное дополнительное подтверждение призыва 6-ти ремонтных полков с территории Башкортостана. Они не могли прилететь по воздуху или поодиночке.
Но Р. Рахимов, прямо на наших глазах, переписывает историю и, умаляя вклад башкирского народа, заявляет: "В 1811–1812 гг. в Оренбургской губернии было сформировано и отправлено в армию 20 башкирских полков, два мишарских, два тептярских". Потом снисходительно разрешает добавить 1000 человек, сопровождавших 4139 лошадей, подаренных башкирами фронту: "которых можно засчитать как два безномерных полка, поскольку они к службе в армии не предназначались, но находились на довольствии Военного министерства". В итоге у него получается всего 22 башкирских полка.
Но на самом деле, на Отечественную войну 1812 года и освобождение Европы в 1813–1814 годах, было призвано 20-ть номерных, 6-ть ремонтных полков и 1000 башкир, сопровождавших подаренных лошадей в 1812 году и оставленных Военным министерством на действительной службе. Итого 28-мь.
Конечно, каждый имеет право на своё мнение. Может думать любую ахинею и, даже записать её ручкой на бумаге для личного употребления и хранения в ящике прикроватной тумбочки своей спальни. Но ровно до того момента, как автор сдаст эту ахинею в печать или отправит в Интернет. В этот момент он сразу же подпадает под статью "Распространение заведомо ложной информации, порочащей честь и достоинство страны или отдельного гражданина". Почему-то наши "младоисторики" и отдельные журналисты перестали вспоминать об ответственности момента сдачи материала для публикации. Отговариваются правом на собственное мнение. Придётся напомнить: думать вы можете что угодно, а распространять – только подтверждённые историческими документами факты.