Это отразилось в оценках как самого списка эксгумированных и идентифицированных, так и перспектив работы над ним. Процитируем ряд документов. 27 июля 1943 г. новый вариант списка эксгумированных и идентифицированных был направлен сотрудником главного отдела пропаганды правительства генерал-губернаторства Шпенглером в президиум ГКК с уведомлением, что он несовершенен, что требуется "минимум 5-б месяцев" для его уточнения. Президиум ПКК, направляя 16 августа список эксгумированных и идентифицированных в Международный комитет Красного Креста (МКК), в сопроводительном письме к нему информировал, что список составлен "на месте" "с помощью изготовленного в Катыни каталога", что "опознавание трупов производилось на основании найденных у них заметок… Имена жертв устанавливались на основании найденных у них документов, например: удостоверения личности, служебные удостоверения, прежде всего, официальные удостоверения, наконец, письма и визитные карточки". Судя по отзыву ПКК, в этом списке сохранились все прежде отмечавшиеся недостатки, например, то, что "часть найденных документов, принадлежащих одной и той же личности, находилась в карманах форменной одежды одного трупа, а другие либо в песке могилы, либо при других трупах". Руководство ПКК считало, что этот список "должен рассматриваться как временный", подлежащий дальнейшему уточнению "в соответствии с официальными результатами судебно-медицинской экспертизы, проводимой в Кракове".
В письме Президиума ПКК, направленном 12 октября 1943 г. в Международный комитет Красного Креста в Женеве, содержалась следующая итоговая оценка результатов германского расследования "катынского дела": "…даже если бы ПКК располагала всеми результатами работ по эксгумации и идентификации, включая документы и воспоминания, она не могла бы официально и окончательно засвидетельствовать, что эти офицеры убиты в Катыни. Неопознаваемое состояние трупов, тот факт, что во многих случаях при двух трупах были обнаружены документы, несомненно, принадлежавшие одному лицу, минимум опознавательных знаков, особенно безупречных вещественных доказательств, найденных при трупах, наконец, то обстоятельство, что военные, убитые в Катыни, пали не на поле сражения, а по прошествии времени, за которое должно было произойти изменение первоначального состояния униформы, все это дает ГКК основания утверждать только то, что данные трупы имели при себе определенные документы".
Следовательно, поляки тогда, в 1943 г., признавали, что с уверенностью можно говорить только о том, что данный документ, зафиксированный в списке Восса, был обнаружен при данном трупе. И что нет никаких оснований утверждать, что в прошлом он принадлежал именно этому расстрелянному человеку. Очевидно, лишне говорить, что адепты германо-фашистской версии катынской трагедии избегают таких признаний.
Так, президиум Польского Красного Креста, не желая того, не только "вогнал осиновый кол" в результаты так называемой "идентификации" германскими властями "катынских жертв", но и подвел "мину" под все последующие попытки представить их как заслуживающие доверия.
Отмеченные выше манипуляции германских "инстанций", "расследовавших" "катынское дело" с трупами и "вещдоками", исключают принятие на веру каждого отдельно взятого факта установления связи между ними. Что же остается в качестве надежно установленного? НИЧЕГО!
Неизбежен вывод: учтенные в списках Восса в качестве "вещдоков" макулатура и металл в массе своей либо не могут служить основанием для идентификации жертв германского фашизма, погребенных в могилах Козьих Гор, либо не являются надежной основой для нее.
Делопроизводственные документы органов германского рейха, хотя прямо и непосредственно не затрагивают главного вопроса, кто производил массовые расстрелы и захоронения в Козьих Горах (Катынский лес), тем не менее они, как минимум, полностью разрушают легенду о надежно установленном факте, что в Козьих Горах захоронены польские офицеры, привезенные из Козельского лагеря и расстрелянные весной 1940 г. органами НКВД СССР по решению высшего политического руководства СССР. Они служат ослаблением всей системы аргументов германо-фашистской версии катынской истории. Одновременно они развивают и усиливают систему аргументации в пользу советской, сталинской версии катынской истории.
Что скрывает Особая папка?
28 апреля 2010 года Росархив со ссылкой на распоряжение Президента Российской Федерации Д.А. Медведева рассекретил, как отмечено, подлинные документы, хранящиеся в так называемой Особой папке № 1 Политбюро ЦК КПСС, касающиеся судьбы польских офицеров, попавших в плен СССР в 1939 году при возвращении Советскому Союзу территорий Западной Белоруссии и Западной Украины. Гласности были преданы записка Л. Берии с предложением якобы расстрелять более 25 тысяч поляков, а также решение Политбюро ВКП(б), согласившегося с ним. Одновременно была рассекречена записка Шелепина, адресованная руководителю партии Н. Хрущеву об уничтожении личных дел расстрелянных поляков.
Надо отметить, что ничего сенсационного в решении Росархива нет. Рассекреченные документы стали достоянием многих еще в начале 90-х годов прошлого столетия, были неоднократно опубликованы и прокомментированы в России и за рубежом.
Этот шаг последовал после того, как участники "круглого стола" по теме "Катынь - правовые и политические аспекты", проведенного 19 апреля 2010 года в Госдуме, в котором приняли участие депутаты, известные российские писатели, крупные ученые-историки, юристы - заявили о необходимости возобновления предварительного расследования, проверки всех доводов и версий по так называемому Катынскому делу с последующей его передачей в суд для публичной судебно-правовой оценки собранных доказательств.
Эта позиция основана на множестве фактов и доказательств. В частности, на том, что поляки были расстреляны из немецкого оружия, руки многих жертв связаны бумажным шпагатом, который не производился в СССР, но широко использовался в Германии. На многочисленных свидетельствах советских граждан, немцев, в том числе солдат вермахта о расстреле поляков гитлеровцами после их оккупации летом-осенью 1941 года Смоленской области.
Ложь, которая навязывалась на протяжении многих лет о расстреле НКВД СССР пленных офицеров как в России, так и за рубежом, сегодня рассыпается на мелкие осколки. Однако их пытаются собрать российская власть и те отечественные историки, которые обеспечивали раскручивание у нас так называемого Катынского дела в конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века.
Рассекречивание и демонстрация в средствах массовой информации названных документов вызывает, с одной стороны, удивление, а с другой - откровенный сарказм.
Если эти документы были секретными до последнего дня, то как их копии могли предъявить в 1992 - 1993 годах представители Б. Ельцина в Конституционном суде господа С. Шахрай и А. Макаров по так называемому делу "о запрете КПСС"? (См. "Материалы дела о проверке конституционности Указов Президента РФ, касающихся деятельности КПСС и КП РСФСР, а также о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР", том VI. Издательство "Спарк", Москва, 1999 год, стр. 215–219).
Если они секретны, то как могло случиться, что еще в 2005 году комплект этих документов (электронные копии) был уже выставлен на сайте "Правда о Катыни". За эти годы с ними ознакомились тысячи людей, интересующиеся расследованием катынского преступления.
При всем при этом руководитель Федерального архивного агентства А. Артизов, комментируя 28 апреля 2010 года акцию Росархива "Вестям" телеканала Россия-1, акцентировал, что сам факт хранения кремлевских документов в сверхсекретном архиве уже позволяет говорить об их достоверности. Однако из истории известно, что ряд сенсационных исторических фальшивок были "родом", как правило, из сверхсекретных архивов.
Приведенные факты лишь усиливают нашу версию о том, что в начале 90-х годов прошлого столетия российские архивы представляли из себя "проходной двор" или "барахолку", на которой торговали историческими документами, в том числе и на вывоз за рубеж. В такой обстановке фальсификация документов, в том числе и секретных, была вполне возможной и реальной.
Так называемое рассекречивание подтвердило и наше мнение о несостоятельности и неполноте предварительного расследования "Катынского дела" Главной военной прокуратурой. Свой основной вывод о расстреле польских офицеров она сделала на основании ныне рассекреченной записки Л. Берии 1940 года. Но ее подлинника нет в материалах уголовного дела, она не подвергалась экспертным и иным исследованиям. Поэтому мы констатируем большой парадокс - исследование документа не производилось, а выводы сделаны.
Ущербность следствия заключается и в том, что оно, обвиняя НКВД СССР в расстреле поляков, не установило и одной трети их трупов, а вывод о количестве жертв сделало на основании списков, представленных ему польской стороной. Не проверив при этом, действительно ли указанные в них лица были расстреляны, когда, где и кем.
Мы уже отмечали, что записка Л. Берии ельцинской стороной была представлена Конституционному суду РФ. Однако суд из-за возникших сомнений и неисследованности документа отверг его, как отверг и попытку обвинить КПСС (в 1940 году ВКП(б) в санкционировании расстрела польских офицеров.
Решение суда было обоснованным и мудрым. Но эту мудрость не могут или не хотят принять некоторые заинтересованные силы, стоящие вокруг российского политического руководства.
Президент Д.А. Медведев, выступая 28 апреля 2010 года в Дании, заявил, что после рассекречивания Особой папки № 1 каждый может ознакомиться с ее документами, увидеть, кто их подписывал и сделать вывод о виновности конкретных лиц в уничтожении польских офицеров.
С этим нельзя согласиться. Любой документ несет в себе и на себе определенную информацию, а вывод о его достоверности или недостоверности можно сделать только после всестороннего исследования в совокупности с другими доказательствами. К тому же подобные высказывания явно предопределяют результаты предварительного расследования, обязывая его сделать правовое оформление политических установок.
Не будем перечислять многочисленные факты нарушений и несуразности, присутствующие в оформлении и содержании этих документов. Достаточно сказать, что к настоящему времени исследователями выявлено свыше 57(!) источниковедческих признаков поддельности документов Особой папки № 1, причем число выявленных признаков подделки продолжает постоянно расти. Об ошибках и неточностях в катынских документах говорится не первый год, но до сих пор никто из сторонников официальной версии не дал вразумительного и исчерпывающего ответа относительно их происхождения.
В 2009 году по инициативе координатора международного проекта "Правда о Катыни" Сергея Стрыгина была осуществлена официальная экспертиза записки Л. Берии Политбюро ЦК ВКП (б) за № 794/Б. Вывод эксперта-криминалиста однозначный: первая, вторая и третья страницы текста этой записки отпечатаны на одной, а четвертая страница данной записки отпечатана на другой индивидуально-конкретной пишущей машинке.
Это невероятно для любой системы делопроизводства, тем более для существовавшей в сталинский период. Особенно, если учесть, что на четвертой странице "записки Берии № 794/Б" находится лишь 5 строк текста из 89, составляющих общий текст записки. Все это вызывает дополнительные обоснованные убеждения в ее недостоверности.
По поручению участников "круглого стола" Заместитель Председателя Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству, заслуженный юрист РФ
В.И. Илюхин.
29 апреля 2010 г