В результате в Украине опять разгорелось восстание - теперь уже против Директории. "И тут вновь, - сообщает Винниченко, - как при Центральной раде, всю вину мы возлагали на русских большевиков. Они… шли на Украину со своими войсками и били нас. И снова нужно определенно и твердо сказать, что если бы не было против нас восстания нашего собственного крестьянства и пролетариата, то российская советская власть не смогла бы ничего сделать против нас. И снова, как тогда, не большевистские агитаторы разлагали наши республиканские войска, что так геройски бились с гетманцами и немцами, а мы сами, наша балбачановщина, петлюровщина, коновальщина". Чрезвычайно самокритичная оценка, а потому скорее всего - в значительной мере отражающая действительность.
Если бы не было против нас восстания нашего собственного крестьянства и пролетариата, то российская советская власть не смогла бы ничего сделать…
Поразительно, до какой степени точности могут повторяться события 100-летней, без малого, давности. Восстание против центральной киевской власти на юго-востоке Украины в 2014 г. началось не только потому, что весной того же года российские войска оккупировали Крым (хотя именно это стало первопричиной), а потому, что в Верховной Раде вскоре после победы революции 2013–2014 гг. появился проект поправок в закон о региональных языках: этим проектом предусматривалось использование в Украине в качестве государственного только одного языка - украинского. Несмотря на то, что этот законопроект не был, кажется, даже поставлен на голосование в Верховной Раде, само его обсуждение в обществе и в прессе вызвало возмущение на Донбассе и в Луганской области: люди здесь общались преимущественно на русском и хотели бы, чтобы это так оставалось и впредь. Этим возмущением, в свою очередь, цинично воспользовались поощряемые Кремлем отставные российские спецназовцы и ура-патриоты, вроде Гиркина (Стрелкова) и Бородая. Это они в 2014 г. сначала возглавили захваты административных зданий на юго-востоке Украины, а затем провозгласили "суверенитет" новоявленных Донецкой и Луганской республик от Украины (однако тепло-электроснабжение и пенсионное обеспечение продолжали требовать от Киева по-прежнему).
…Так в новом тысячелетии началась очередная гражданская война в Украине, мрачную роль "первой скрипки" в которой вновь исполняет Россия - ее нынешний авторитарный режим. Об этой третьей войне Украины с Россией еще пойдет речь впереди. А здесь нам важно то, что и восстание против Директории в 1918 г., и возмущение на юго-востоке в 2014 г. начались практически одинаково: после того, как власти в Киеве потребовали "сменить вывески". Казалось бы: за сто лет можно было бы сделать выводы и извлечь уроки…
Восстание против Директории в 1918 г. и возмущение на юго-востоке в 2014 г. начались практически одинаково: после того, как власти в Киеве потребовали "сменить вывески".
Однако и все центральные власти в Киеве следует понимать в том смысле, что Украину слишком долго угнетали, слишком свирепо еще царский режим следил за тем, чтобы господствующей культурой Малороссии была культура России большой. Национальное самосознание "младшей" сестры затем старательно нивелировалась в течение мучительных советских десятилетий. Неудивительно, что после всего пережитого любая новая власть в Украине предпринимает отчаянные, быть может излишние, но тем не менее оправданные усилия, направленные на возрождение национальной культуры и языка.
Деникин и антанта
"Союзники" и противники
Вот как описывает тяжесть всего, что обрушилось на Украину в то время, очевидец и участник событий Исаак Мазепа: "Одновременно с наступлением московского красного войска… одновременно с формированием "белой" российской армии… в то же время, как Польша двинулась на заведомо украинские земли (Галиция, Холмщина, Волынь), а Румыния захватила украинскую Буковину (Бессарабию она захватила еще в 1917 г.) - в Одессе, самом большом приморском городе Украины, появился французский десант с танками, собиравшийся напасть на украинскую армию… вместе с российскими добровольцами".
Генерал Антон Деникин вспоминал о том, как высадка союзников была воспринята в Украине:
"Украинская печать того времени обоих лагерей представляет разительные переливы всех тонов политического спектра по кривой линии от Берлина к Парижу. Донской атаман Краснов, еще недавно писавший о "дружбе, спаянной кровью на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков", устраивал теперь "достойную встречу представителям тех государств, с которыми вместе в продолжение 3,5 лет мы сражались за свободу и счастье Российского государства", "на которых мы и теперь смотрим, как на своих союзников"… и при первых же известиях о проходе союзным флотом Дарданелл обратился уже с воззванием к "красному Вердену" - Царицыну, требуя сдачи города до 15 ноября и угрожая, в противном случае, что по приходе союзников город будет сметен артиллерийским огнем".
Могла ли Украина устоять в одиночку против такого натиска со всех сторон?
Положение белогвардейского Донского войска, по описанию Деникина, также оставляло желать лучшего - особенно после резкой смены геополитических декораций: война окончилась победой Антанты, а в Германии произошла революция, которой никто, кажется, кроме Ленина, не ожидал и не предвидел. В результате войска Германии в Украине, которым конечно же требовалось время для возвращения на родину, объявили нейтралитет; в отдельных районах Харьковской и Екатеринославской губерний появились петлюровские части, повсюду свергая ставленников гетмана Скоропадского и прерывая снабжение Дона припасами с Украины. Прервав же снабжение, петлюровские части, кроме того, "подготовляли вторжение большевиков с не менее грозного направления - Харьковского".
14 февраля 1919 г. Временное рабоче-крестьянское правительство Украины провозгласило "объединение украинской республики с Советской Россией на основах социалистической федерации"; большевистские войска продолжали наступление на территорию Украины. В итоге к весне 1919 г. все оставшиеся верными национальному (у каждого в своем понимании) долгу силы в Украине были вынуждены признать, что отстоять независимость в очередной раз в истории не удастся: придется срочно искать союзника. Найти его можно было опять же исключительно в стане врагов. При гетмане таким союзником были германо-австрийские войска. Но так как Германия и Австро-Венгрия, пока оставались на плаву их политические режимы, находились на территории Украины отнюдь не из филантропических соображений, так и Англия с Францией, пославшие на смену германско-австрийским войскам свои вооруженные силы в Украину, также рассчитывали в дальнейшем, в случае успеха, на абсолютные преференции в деле разработки человеческих и сырьевых ресурсов страны.
Нужно ли напоминать, что и Добровольческая армия Деникина, как и напиравшие большевистские части, также стремились к овладению углем и хлебом Украины. Все это представлялось совершенно очевидным еще тогда для Владимира Винниченко, писавшего с горестным сарказмом, как атаманщина в лице "Совета народных министров" УНР, что с некоторых пор возглавлял социалист Исаак Мазепа, решилась к 1919 г. на дружбу с Деникиным, который вскоре же и "показал этим людям "дружбу". Он позволил им лить кровь казаков в боях с коммунистами, он охотно позволял им устилать ему своими трупами дорогу на Киев. А когда несчастный Киев был взят украинскими войсками (30 августа), когда атаманы уже принялись праздновать, в тот же час Деникин тихонько, без парада вошел в Киев с другой стороны и, не долго думая, начал огнем выбивать из него своих "союзников"".
Когда 30 августа 1919 г. атаманы уже принялись праздновать, Деникин вошел в Киев с другой стороны и начал огнем выбивать из него своих "союзников".
Дело тогда окончилось тем, что правительство УНР выпустило ноту протеста, в которой, фактически проклиная себя за глупость расчета на "дружбу" с Деникиным, горестно заявляло: "Утратив последнюю надежду на понимание с Добровольческой армией, Правительство УНР надеется, что великие демократические государства Антанты, которые помогали материально генералу Деникину в его борьбе против насильников-коммунистов, не будут помогать его насилию над свободным украинским народом" [подписал председатель Совета народных министров Украинской народной республики Исаак Мазепа и управляющий Министерством иностранных дел Андрей Ливицкий]. Самого Деникина, разумеется, подобные "ноты" не слишком занимали, поскольку он был озабочен достижением куда более высокой, в его понимании, цели, нежели независимость украинского народа, - восстановлением былого могущества Российской империи.
Главное, что следует учитывать при анализе событий того периода в Украине: для постоянно сменявшихся в течение 1917–1920 гг. властей в Киеве, как и для многих простых украинцев, характерным было сугубо отрицательное восприятие всех попыток "оказать помощь" украинскому народу со стороны России, от кого бы они ни исходили - от белого генерала Деникина, или красного командира Антонова-Овсеенко. Деникин пытался оккупировать Украину под предлогом борьбы с большевиками, большевики - под предлогом борьбы с Деникиным и иностранными интервентами. Даже Скоропадский, когда провозгласил федерацию с Россией, сделал это в самый канун падения своего режима только в попытке его сохранения, а не потому, что внезапно почувствовал родство душ с советской Москвой. Степан Бандера в своей автобиографии также впоследствии отмечал, что для украинцев не было разницы между большевиками и монархистами, между Красной и Добровольческой армиями - и тех и других одинаково воспринимали в Украине как врагов: "Мой отец пробыл всю историю УГА [Украинской галицийской армии. - Авт.] на "Великой Украине" (на Надднепрянщине) в 1919–1920 годах, всю борьбу с большевиками и беломосковскими войсками".
В 1917–1920 гг. украинцы отрицательно относились ко всем попыткам оказать им вооруженную "помощь" со стороны России, от кого бы они ни исходили, - от белого генерала Деникина, или красного командира Антонова-Овсеенко.
Несмотря на вооруженное давление со всех сторон, украинской армии в сентябре 1919 г. удалось ненадолго вернуть Киев, и в то время, как вся правобережная Украина была очищена совместными усилиями Надднепровской и Украинской галицийской армий (УГА), польские части Галлера под предлогом "борьбы с украинскими большевиками" вступили на территорию Большой Украины. Как отмечал в своей автобиографии в 1959 г. Степан Бандера, "в мае 1919 г. Польша использовала в войне против Украинской державы армию генерала Галлера, которая была сформирована и вооружена государствами Антанты для борьбы с большевистской Москвой". Но, конечно, цели Галлера и его политического руководства, - так же, как цели немцев и австрияков, французов и англичан, большевиков и Белой гвардии, - были гораздо шире: Галлеру была нужна сама Украина, ее человеческие и сырьевые ресурсы.
Окраинные земли Украины
Особого внимания заслуживают перипетии первой войны Украины с Россией на землях Галичины и Волыни: у этих территорий всегда была своя отдельная история. Напомним, что еще в 1254 г. Даниил Галицкий получил благословение папы Иннокентия IV на основание своего королевского дома. Но и благословенные территории Галицко-Волынского княжества продолжали оставаться предметом дележа между более могущественными соседями - Польшей, Венгрией и Литвой. Затем, по результатам первого раздела Польши в 1772 г. Галиция и Волынь перешли к Австрии, и Львов под именем Лемберга стал надолго столицей провинции - Королевства Галиции и Лодомерии.
…Нельзя сказать, чтобы свободолюбивые жители этих местностей с ходу восприняли западную культуру. Понадобилось почти 100 лет для того, чтобы в 1867 г. австрийская монархия дозрела до того, чтобы предоставить Галиции экономическое и культурное самоуправление. Однако в Петербурге, если бы эти земли входили в Российскую империю, до этого точно никогда бы не додумались.
В 1918 г. с государственностью этих земель приключилась новая "история". В своих попытках предотвратить распад Австро-Венгрии Габсбурги решились провозгласить практически то же самое, что пытался было установить в Украине совместно с Россией гетман Скоропадский, - "федерацию". Но народы бывшей лоскутной монархии, почувствовав запах настоящей свободы, не захотели оставаться под чьей-то опекой. Не то галицийские украинцы: полная свобода показалась им небезопасной, и они решили, по образному замечанию Винниченко, "чуба своего из габсбургских когтей все-таки не выдирать, а остаться в составе "федерации"": согласимся, что это было не самым глупым решением по тем временам, особенно для малого народа. Однако наступивший вскоре развал империи спутал карты галицийских украинцев и заставил-таки их заняться собственной государственностью - особенно ввиду очевидных претензий на их территорию со стороны Польши, да и России тоже. В итоге в 1918 г. была провозглашена Западно-Украинская народная республика (ЗУНР): просуществовав всего восемь месяцев, правительство этого новообразования успело, однако, заключить предварительный договор о воссоединении с Большой Украиной.
Для жителей бывшего Галицко-Волынского княжества это были трудные времена, многое им пришлось пережить. В частности, в ночь с 31 августа на 1 сентября 1918 г. Центральная рада направила в Генеральный военный комиссариат распоряжение обезоружить польские войска, находившиеся во Львовском гарнизоне: эти войска снабжались и обучались за счет Франции, польскими частями командовали французские же офицеры, так что фактически они представляли интересы Антанты. Но разоружить дислоцированных во Львове поляков тогда удалось без кровопролития. Однако всего через полгода галичанам пришлось вновь столкнуться с вооруженным польским присутствием на своей земле, окончившемся не в их пользу.
Что касается вооруженных сил, то сичевики, то есть Украинская галицийская армия к 1918 г. хотя и насчитывала, по разным сведениям, примерно 50–60 тыс. человек, представляла из себя не слишком серьезную силу: армия эта была плохо одета и снабжена, а в умах солдат царствовала неразбериха, главный вопрос которой состоял в том, за кого воевать. Это брожение в умах сыграло свою роль в том, что армия Галиции в определенный момент также перешла на сторону Деникина: политический вожак галицийцев Евгений Петрушевич выдал секретное распоряжение командующему армией Тарнавскому, и тот 7 ноября 1919 г. подписал договор с Добровольческой армией, по которому вся галицийская армия переходила под командование Деникина. Этому предшествовали, однако, другие не менее бурные события, обусловившие необходимость маневрировать между всеми, кто намеревался безвозбранно, как и в прошлые времена, слопать земли бывшего Галицко-Волынского княжества.
Так, весной 1919 г. земли Западной Украины, по свидетельству Яневского, оказались фактически оккупированными армией польского генерала Юзефа Галлера, "переведенной из Франции в Польшу с "условием" не воевать в Галичине. Она была "направлена в Галицию якобы для того, чтобы изгнать оттуда большевиков, - объяснял английский премьер-министр, - но на самом же деле она должна была завоевать эту страну и присоединить ее к Польше". 14 мая 100-тысячная армия Галлера развязала боевые действия на Волыни. Идеологическое обеспечение кампании - необходимость борьбы с большевизмом. Ей противостояли две дивизии - около 35 тыс. сечевиков и других украинских военных. 16 мая поляки захватили ключевой пункт - г. Луцк. Обломки "соборной" УНР спешно перевозили на территорию западной области. Украинские части, которые не успели выскочить из окружения, сосредоточивались вдоль железной дороги Броды - Здолбуново, штаб армии и правительство перебрались в Тернополь".
Специальное внимание при рассмотрении этих событий следует уделить президенту ЗУНР Евгению Петрушевичу (1863, Галиция - 1940, Германия). Адвокат по профессии, он избирался в течение 1907–1918 гг. в австрийский парламент, а в течение 1910–1914 гг. еще и в Галицкий сейм. В 1918 г. он возглавил вновь созданную ЗУНР в качестве председателя Украинского национального совета, а в 1919 г. - в качестве ее президента. Тогда же Петрушевич подписал с головным атаманом Украины Симоном Петлюрой договор об объединении ЗУНР и УНР, став фактически полноправным членом Директории. Однако после того, как Петрушевич высказался против союза Директории с Польшей, он был вынужден эмигрировать в Вену, где продолжил попытки возрождения ЗУНР по дипломатическим каналам. Однако 15 марта 1923 г., когда по решению Совета послов Антанты Восточная Галиция отошла к Польше, правительству Петрушевича пришлось оставить свои притязания на власть…
Но зачем все-таки галичанам понадобился союз с Деникиным? По мнению Винниченко, это произошло по следующим соображениям: "Галичане… убедившись… в невозможности собственными силами добиться превосходства над своим врагом, - поляками, - начали ориентироваться на Деникина… Отринув большевиков, они не располагали другим союзником, кроме Деникина. Деникин же, выступая в роли "собирателя земли русской", по старой, еще царской традиции считал Галичину "исконным русским краем". Поэтому он охотно прибрал бы этот край в лоно "единой-неделимой". А если бы галичане проявили себя сторонниками и верными друзьями России, им можно было бы предоставить какую-нибудь безопасную для "единой" автономийку".