Не так давно религиозная паранойя китайских властей ярко проявилась в преследовании религиозного движения "Фалунь Гун". Вслед за запретом движения в июле 1999 года аресту подверглись тысячи его последователей.
Как и в случае с Тибетом, наши возможности по предотвращению этих серьезных нарушений не так уж велики. Но нам не следует замалчивать проблему. Мы не можем позволить, чтобы жертвы репрессий оказались забытыми.
В марте 2000 года в Стамформде, штат Коннектикут, в возрасте 98 лет скончался кардинал Кун-Пинь Мэй. Когда в 1955 году коммунисты первый раз арестовали его в Шанхае, они хотели, чтобы он на переполненном стадионе публично признался в своих преступлениях. К ужасу властей, вместо этого он прокричал: "Славься Христос, Господь наш! Да здравствует Папа!" - что вызвало аплодисменты толпы. Кардинал провел в заключении более 30 лет, причем большую часть времени он находился в одиночной камере. Лишь в 1988 году ему по состоянию здоровья разрешили уехать в Соединенные Штаты, где он основал фонд помощи пострадавшим за веру в Китае.
Неужели коммунисты и в самом деле полагают, что они могут одолеть людей таким образом?
Подобные проявления китайского режима вовсе не случайность. Они внутренне присущи ему, поскольку это черты коммунизма. Вот почему до тех пор, пока руководящей роли Коммунистической партии Китая не будет достойного противовеса, я не перестану называть Китай коммунистическим.
При оценке характера и мотивации китайских лидеров мы должны всегда помнить следующее:
• Они достигли своего нынешнего положения в результате безраздельной власти коммунистической партии, от которой никто из них никогда не откажется добровольно.
• Несмотря на значительное повышение уровня жизни и смягчение системы по сравнению с прошлым, Китай ни в коей мере не может считаться свободной страной.
• Китайские лидеры пойдут на улучшение положения с соблюдением прав человека только в том случае, если мы заставим их сделать это. Нам, следовательно, нельзя замалчивать эту проблему.
Перспективы реформ
Как долго может сохраняться эта безрадостная ситуация? Если верить некоторым экспертам, не очень долго. В основе подобного оптимизма лежит взаимозависимость между экономическим прогрессом и демократией. По мере того как страна становится богаче, население проявляет все больше интереса к своим политическим правам. Если судить по примеру Тайваня и Южной Кореи, где авторитарные режимы уступили дорогу демократии при достижении определенного уровня дохода на душу населения, то Китай должен стать демократическим примерно к 2015 году.
С другой стороны, если оценить потенциальное напряжение и возможные стрессы в Китае, а также силы, которые противостоят преобразованиям, возникают сомнения. Китайские руководители наверняка постараются не допустить перерастания экономических преобразований в политические свободы. Им прекрасно известно, что ни один из них не сможет удержаться на своем месте в условиях открытой конкуренции между различными политическими партиями и кандидатами. Они знают, что произошло в Советском Союзе, когда там началась политическая реформа, и, безусловно, не желают, чтобы Китай пошел по тому же пути.
Я не берусь предсказывать дату конца коммунизма в Китае. Исторические предпосылки, культура, влияние отдельных лиц, наличие лидеров, да и просто просчеты играют в подобных прогнозах не меньшую роль, чем экономические факторы. Более того, в Китае, в отличие от Тайваня и Южной Кореи, мы имеем дело не с авторитарным, а с тоталитарным режимом, хотя сегодня его власть уже и не является тотальной. Коммунисты, даже загнанные в угол, всегда имеют больше шансов удержать власть по сравнению с авторитарным режимом: в коммунистических государствах нет ни подлинного законодательства, ни гражданского общества, что сводит к минимуму возможность появления демократической оппозиции.
И все-таки я верю, что рано или поздно Китай станет если не демократией западного типа, то, по крайней мере, страной, предоставляющей населению все основные свободы. Повышение уровня жизни - лишь одно из оснований для моего умеренного оптимизма. Есть и другие основания, и некоторые из них даже более существенны.
До сих пор значительная часть благ, приносимых свободным предпринимательством, оседала в карманах партийных аппаратчиков, что усиливало, а не ослабляло их власть. Эти люди совершенно не заинтересованы в создании подлинно свободного рынка, поскольку эксплуатация государственной власти в собственных экономических интересах является залогом их процветания. Они решительно не хотят ослабления главенства коммунистической партии в результате политического плюрализма.
Такое положение, однако, не может сохраняться вечно. С течением времени и с материализацией серьезных сдвигов эти люди будут вынуждены отступать под напором реального среднего класса, т. е. такого, который марксисты называют "буржуазным", с иными ценностями и целями, чем у класса квазикапиталистов, вышедших из недр аппарата Коммунистической партии. Как в прошлом отсутствие сильного среднего класса приводило к установлению диктатуры то в одной стране, то в другой, так в наше время расцвет среднего класса может проложить дорогу к свободе.
Такому среднему классу всегда необходимо право собственности, надежно защищенное с помощью справедливого и эффективного законодательства. Именно поэтому при прогнозировании сроков коренных преобразований меня больше интересует прогресс в этой сфере, а не развитие демократии на местном уровне. Как только появляется достаточное количество людей, имеющих сбережения, акции, дома, бизнес и земельные участки, сразу возникает эффективный инструмент воздействия на государство. И хотя он, на первый взгляд, защищает лишь наиболее обеспеченных граждан, на деле он служит интересам всего народа. Это не только отражается на уровне доходов, которые растут с повышением благосостояния, но и, что важнее, затрагивает институты государства. Подлинная законность не может восторжествовать в государстве, где коммунистическая партия назначает судей и, таким образом, имеет возможность манипулировать судебными решениями. Китай изменится коренным образом только тогда, когда править будет закон, а не партия.
Вступление Китая в ВТО послужит стимулом для движения в этом направлении. Право коммунистической партии контролировать экономическое развитие Китая и, следовательно, получать выгоду от его успехов будет поставлено под вопрос, если произойдут перемены, намеченные ВТО. Увеличение возможностей для китайского экспорта приведет к развитию частного бизнеса. После снижения тарифов и снятия ограничений на инвестиции неэффективные государственные предприятия напрямую столкнутся с иностранными конкурентами. Предоставление иностранным банкам полного доступа на внутренний рынок должно положить конец нынешней системе распределения кредитов по политическим, а не рыночным соображениям. Огромное значение для политической сферы будет иметь снятие ограничений на участие иностранных инвесторов в капитале провайдеров интернет-услуг и связанное с этим развитие телекоммуникационных сетей. В таких условиях правительство просто не сможет держать под контролем взрывное вторжение информации в дома миллионов китайцев.
Подведем итоги.
• Рано или поздно коммунизм неизбежно потерпит крах в Китае, точно так же, как это произошло в других странах.
• Тогда мы сможем переоценить наше отношение к Китаю как к великой державе.
• Однако пока этого не случилось (на это, по всей видимости, потребуется время), нам нельзя терять бдительность.
Китайская угроза
Глядя на исторический багаж Китая, который так богат тревожными фактами, и учитывая, что он все еще остается коммунистическим, можно сделать лишь один вывод: Китай, по сути, враждебен Западу. Подтверждение этому лежит на поверхности. Нападение тысячной толпы демонстрантов на американское посольство в Пекине после случайной бомбардировки китайского посольства в Белграде в мае 1999 года было не только хорошо срежиссировано, но и имело политическую окраску.
Яд антизападной пропаганды сочится постоянно, поэтому организовать выступление в нужный момент не так уж и сложно. Более того, самым ярым антизападным институтом Китая является структура, представляющая собой наиболее вероятный источник серьезных проблем - Народная освободительная армия. Одно из последних исследований установок китайского военного руководства содержит следующий вывод: "Их национализм безудержен и граничит с ксенофобией. Многие старшие офицеры с глубоким подозрением относятся к Соединенным Штатам и, особенно, к Японии".
Угроза со стороны Китая вполне реальна. Следует, однако, хорошо понимать ее истинную природу. Угроза, которая исходит от Китая в настоящее время и, вероятнее всего, будет исходить в будущем, имеет иной характер, нежели та, что исходила от Советского Союза во времена "холодной войны". Отчасти это обусловлено тем, что Китай не является военной сверхдержавой и, по причинам, которые я изложу позже, вряд ли станет таковой. Кроме того, у Китая нет достаточно привлекательной международной доктрины, которая позволяла бы расширять его влияние и подрывать наше. Времена безмозглых студентов, размахивающих маленькими красными книжечками и скандирующих банальные высказывания Мао, давно прошли. Сегодняшний Китай экспортирует телевизоры, а не идеи. Секреты же от нас он получает в результате продажности некоторых представителей Запада, а вовсе не из-за их ложного идеализма.
Несмотря на то что членство в Совете Безопасности ООН позволяет Китаю доставлять нам бесчисленные неприятности, его сегодняшняя дипломатия - в значительной мере оборонительная. Китай выступает против - иногда обоснованно, иногда нет - любых попыток вмешательства во внутренние дела государств, полагая, что они могут послужить прецедентом для вмешательства в его собственные дела. Его базовый подход заключается в сохранении существующего положения вещей.
Все это ограничивает международную угрозу, исходящую от Китая, но ни в коей мере не устраняет ее. Поскольку в настоящее время именно Запад энергично проводит идею международных вмешательств, упорство Китая вполне может стать источником дополнительной напряженности, как это было во время операции в Косово.
Существует еще одна причина, по которой Китай остается одним из основных источников международной нестабильности, - распространение оружия массового уничтожения и ракетных технологий. В этом вопросе следует проводить различие между Россией и Китаем. Русские поставляют современные вооружения опасным режимам главным образом потому, что Россия переживает экономический кризис и отчаянно нуждается в деньгах. Для Китая же распространение вооружений - элемент политики. По замечанию одного из экспертов, "китайцы виртуозно используют тайное распространение ядерного оружия и ракет в качестве инструмента национальной политики безопасности".
Распространение оружия для Китая - это способ давления на Америку, способ продемонстрировать свои возможности по созданию проблем, не доводя дело до серьезного конфликта. В то же самое время Китай старается казаться честным посредником, предлагая услуги по улаживанию кризиса между двумя ядерными державами - Индией и Пакистаном, а также по сдерживанию Северной Кореи. По его замыслу, эта игра должна помочь Китаю занять господствующее положение в Азии. С одной стороны, он распространяет вооружения, а с другой - предлагает обуздать процесс распространения, за что Запад, наверное, должен благодарить его.
Как бы там ни было, решающим фактором любого противостояния является, в конечном счете, наличие или отсутствие собственной военной мощи. Чтобы разобраться в этом вопросе, рассмотрим три важных и взаимодополняющих момента.
Во-первых, Китай не жалеет сил на наращивание своей военной мощи. С 1989 года он ежегодно увеличивает военные расходы, причем официальные данные сильно занижены. В Китае осуществляется кардинальная реструктуризация вооруженных сил, которая должна превратить многочисленную "народную армию" в меньшую по численности (хотя не такую уж и маленькую - около двух миллионов человек), но более профессиональную и лучше обученную. Упор делается на переоснащение и использование современных технологий. Большая часть техники поступает из России. В сфере технологий достижения китайца - в значительной мере результат выведывания западных военных секретов.
Хотя эксперты все еще спорят о масштабах нанесенного таким образом ущерба, положение вещей, раскрытое в докладе Кокса Палате представителей в 1999 году, не может не тревожить. В докладе утверждается, что Китай выкрал информацию о "семи типах американских термоядерных боеголовок, включая и те, которые в настоящее время установлены на баллистических ракетах, находящихся на вооружении". Помимо этого Китай получает информацию в результате недостаточно строгого контроля коммерческих контрактов и невероятной - потенциально самоубийственной - открытости, с которой мы на Западе публикуем отчеты о научных открытиях и технических достижениях. Какое применение найдут китайцы этой информации, которую они, несомненно, продолжают получать, можно только догадываться. В любом случае не стоит отказывать им в изобретательности и решимости.
Второй момент, который я хочу отметить, существенно смягчает остроту первого. Несмотря на то что Китай действительно всеми силами пытается укрепить свою военную мощь, его отставание очень значительно. Американская военная технология развивается настолько быстро, что китайцам надо буквально бежать вдогонку для сохранения дистанции. Значительная часть китайского арсенала устарела и вышла из употребления. У России, главного поставщика, не хватает ресурсов для разработки вооружений следующего поколения, которые необходимы Китаю. Военный бюджет Китая на 1999 год составляет менее двадцатой части американского и менее одной трети японского. Если взять средства абсолютного сдерживания - межконтинентальные баллистические ракеты, способные нести ядерные боеголовки, - то в распоряжении Китая имеется порядка 18 МБР, способных достичь США, каждая из которых несет по одной боеголовке. Америка же располагает почти 6000 боеголовок, способных достичь Китая. Это означает лишь одно: если американские лидеры окажутся настолько недальновидными, что оставят США без защиты перед ракетной атакой, отказавшись от создания системы противоракетной обороны, Китай получит возможность шантажировать Запад, хотя и не сможет победить его. Сознание этого должно заставить китайцев действовать более осторожно. Таким образом, в обозримом будущем Китай не сможет противостоять Америке как глобальная сверхдержава.
Итак, статус сверхдержавы, сравнимой с Америкой, - не более чем фантазия Пекина, китайцы же не из тех, кто стремится к достижению фантастических целей в международных отношениях. На деле они преследуют гораздо более осуществимую цель - стремятся занять место господствующей региональной державы; в этом и заключается третий момент, который Запад должен четко понимать.
За отправную точку для анализа региональных амбиций Китая вполне естественно принять Восточную Азию. Китай физически находится в ее центре и, безусловно, является наиболее густонаселенным государством. Несмотря на то что его вооруженные силы потерпели сокрушительное и неожиданное поражение во Вьетнаме в 1979 году, в настоящее время он, по всем признакам, доминирует на суше. Этого, однако, недостаточно для обеспечения превосходства, поскольку многие из самых значительных государств региона не имеют с Китаем сухопутной границы, а располагаются на островах и архипелагах. Как заметил один из аналитиков, "география не дает Китаю распространить свое военное превосходство по всей Азии. Его Народная освободительная армия ужасно несбалансированна по своим возможностям. Ее способность вести операции за пределами территории ближайших соседей Китая практически равна нулю".
Китай проводит модернизацию своего военно-морского флота и прилагает большие усилия, чтобы изменить ситуацию, но все-таки его основное внимание сосредоточено на укреплении арсенала баллистических ракет, а также создании систем наведения и спутников, позволяющих повысить их точность. Для устрашения Тайваня, а в случае необходимости и нанесения удара по нему, за последние несколько лет были созданы сотни ракет класса "земля - земля", которые могут быть оснащены ядерными боеголовками. Наращивание арсеналов продолжается.