- Собственно, к катастрофам как нельзя лучше подходит классическое определение кризиса, данное Л. Борнхаймом: "Ситуация, при которой совокупность обстоятельств, ранее вполне приемлемая, вдруг, с появлением какого-то нового фактора, становится совершенно неприемлемой". Катастрофы, как правило, системны и носят контекстный характер: они вписаны в событийное поле, то есть имеют не одну конкретную причину и одного виновника, а много причин и кучу виновников. Для того чтобы простая аварийная ситуация переросла в катастрофу, необходимо сложное, иногда прямо-таки вычурное стечение самых разнообразных обстоятельств. Катастрофа - это всегда десятки "если бы не…".
- Ну, это основа для альтернативки, - обрадовался разработчик игр.
- Некогда, - отрезал Главком, - только сценарный анализ.
В кулуарах эксперт-международник, которому исполнилось в год Чернобыля 6 лет, рассказывал байки из жизни деревни Малеевка Рязанской области… Говорил он увлекательно, двое журналистов записывали.
- Весной 1986 года, когда произошла авария на Чернобыльской АЭС, я был на даче, в деревне, расположенной где-то в Рязанской области на берегу реки Оки. Жизнь в этих местах подчинялась каким-то своим законам, имеющим крайне слабое отношение к тому, что происходило "вовне". Истово православные бабушки были уверены, что "Христос был наш, а евреи его загубили". Пуританские нравы не мешали обещать плохо себя ведущей животине всякую сложную камасутру, о которой не всякий из "городских" имеет представление, - начал он, как старый сказочник, загадочно улыбаясь.
Мой интеллигентный дедушка, инженер, специалист по системам наведения ракет "земля-воздух", - эффектно продолжал он, - был поражен до глубины души зрелищем бабушки, почти что божьего одуванчика, сосредоточенно крывшей матом кур. "Коровы - понятно, кошки тоже умные, они могут понять, восклицал он, - но куры? Они ж безмозглые?!"
- Менталитет, однако, - смеялись вокруг.
- Национальным спортом были алкоголизм и воровство, - продолжал между тем оратор. - Когда в 1985 году ввели сухой закон, рано утром, собираясь на рыбалку, я видел, как сосед дядя Петя, колхозный пастух, обливаясь слезами, закапывал в саду обмотанный промасленной паклей самогонный аппарат. Пили всё подряд, включая хрестоматийный денатурат, а водка была единственной твердой валютой. И иногда умирали перебрамши. Причем у меня такое впечатление, что если бы не пьянство, жертв было бы куда как больше. Сами посудите, если бы водитель, на своем МАЗе сбивший запорный кран подземного газового хранилища высокого давления, был трезв, разве удалось бы избежать взрыва? А так ничего не случилось. А воровство было вообще чистым развлечением, нормой жизни. Воровали провода, металл, яблоки и хозяйственный инвентарь. Сосед унес у нас из двора огромную вагонетку для воды и поставил себе во двор. Она весила под тонну, как он ее уволок - ума не приложу. При этом никто не удивился. И упрекать его было как-то неудобно. Все-таки старался, тащил… Все непосильным трудом добытое добро складывали в "кладовые", сложенные из брусков известняка. В кладовых было сыро, добро довольно быстро сгнивало, и приходилось искать новое. С гигиеной никто особо не заморачивался. Благо, адаптация к местному бактериальному фону занимала всего дней пять. Глядя, как "городские" бледными тенями ползают от дома к усадебному ватерклозету, деревенские бабки умильно говорили: "Это у них поветрие". После недели непрерывного "поветрия" организм как-то приспосабливался, и ему становилось все равно.
- Ну и как в этих райских условиях народ встретил новости о аварии? - спросил московский журналист, которого отпустили к нам в Питер в командировку.
- Ну, - ответил, эксперт, - всему свое время: в деревне, значится, было то ли два, то ли три телевизора, а основным источником новостей являлась продавщица в сельпо. Радиация в местном сознании представлялась чем-то средним между сухим законом и "поветрием": таким же бессмысленным и беспощадным, сатанинско-правительственной природы, но от чего можно было спастись некими ритуальными средствами. Народ ходил в церковь и в сельпо, искал вокруг проявления таинственной "радияции", естественно, находил. Разбросанные по округе детали оборудования газового хранилища были тут же объявлены радиоактивными. Сосед дядя Вася, возвращаясь вечером домой после потребления технических спиртосодержащих средств, видел загадочные свечения несомненно радиоактивной природы, и, учитывая обстоятельства, ему верили, потому что с чего бы ему в таком состоянии врать? Кто-то нашел в лесу радиоактивный гриб нестандартного размера, у кого-то радиоактивным образом начала болеть спина. Были и жертвы: радиация была объявлена причиной смерти соседского телка. Некоторые особо сознательные жители принимали меры по борьбе с новой напастью: начали мыть яблоки перед едой и перестали пить сырую воду из мутной Оки. А так жизнь продолжалась без изменений.
Мы покинули авторское общество и вышли на вечерний Невский. За двадцать дней нам нужно увязать в одну сказку три поколения героев: настоящих атомщиков, их детей, то есть нас, и тех, кто тянется к Будущему. А нам все не добраться до него. Мы охраняем индустриальный Перевал и верим, что за ним будет передышка…Мы дадим слово атомщикам, чтобы не утонуть в легковесности молодежной картины мира. Мы распорядимся смыслами по своему усмотрению и предложим закрыть тему "застойной бедности сознания" и начать новую про "конструирование Будущего". У нас впереди следующий семинар: "Чернобыль: Перевал поколений".
Семинар 6
ЧЕРНОБЫЛЬ: ПЕРЕВАЛ ПОКОЛЕНИЙ
Бой будет завтра, а пока
их надо сбросить с перевала…
В. Высоцкий
Докладчик (физик, 45 лет):
- Для меня 1986 год начался при самых благоприятных предзнаменованиях, но не лучшим образом. В новогодних очередях я попал в несколько конфликтных ситуаций, пришел домой в скверном настроении и не нашел ничего лучшего, чем в новогоднюю ночь рассказывать своей будущей жене основы квантовой механики.
"В общем и целом", однако, все складывалось в тот год очень удачно. Смерть К. Черненко и приход к власти М. Горбачева породили надежды на скорые перемены. Перемены и на самом деле произошли, хотя и не совсем те, на которые мы рассчитывали…
Весной окончательно пришла пора политической "оттепели". Времена Брежнева получили название "застоя". Слова "перестройка" и "гласность" только-только оформились в виде лозунгов или, на современном сленге, дискурсов. Популярность М. Горбачева была очень велика.
"- Слышали? Генсека в Политбюро никто не поддерживает.
Сам ходит!"
Народ начал активно смотреть телевизор и читать газеты, хотя "коллективное прозрение" еще не наступило. Всем вдруг стало интересно все. Было удивительное ощущение "утра эпохи". Не знаю, было ли ощущение счастья всеобщим, но я, во всяком случае, был очень счастлив и к тому же влюблен.
В весенние школьные каникулы, я оформил в виде связного текста "структуродинамику", чем остался весьма доволен. Эта работа имела необычную судьбу: она никогда не была опубликована, но в последующие годы широко использовалась в студенческих рефератах, дипломных работах и даже диссертациях.
Я в ту весну занимался "личными делами" в основном, а в частностях - общей теорией систем, работой в школе и фантастикой. Борис Натанович Стругацкий предложил мне исследовать творчество Вячеслава Рыбакова, который тогда был известен, преимущественно сценарием к фильму "Письма мертвого человека". Его великолепные романы "Очаг на башне", "Мотылек и свеча", "Доверие", "Дерни за веревочку" были уже написаны, но не опубликованы; я получил в свое распоряжение чемодан рукописей, гордился оказанным доверием и предвкушал чудесное чтение.
Клуб любителей фантастики "Полгалактики" внезапно превратился из полузапрещенного в почти официальный, мы активно обсуждали советские политические события и западную фантастику. Если память не изменяет мне, темой заседания в апреле 1986 года был Гарри Гаррисон и, конкретно, его антивоенная "космическая опера""Билл - герой галактики".
Никаких дурных предчувствий ни у меня, ни у моих друзей не было. Мне за мою жизнь удалось удачно предсказать довольно много событий: распад СССР (с точностью до месяца), изменение характера террористической войны, кризис генерирующих мощностей и распределительных сетей и так далее. Но Чернобыльскую катастрофу я не предвидел и не предсказывал. Вообще в то время я придерживался убеждения, что атомная энергетика безопасна настолько, насколько техника вообще может быть безопасной. Я и сейчас так думаю.
Впервые о событиях на Чернобыльской АЭС я услышал по телевизору 26 или 27 апреля. Был конец недели, в тот год 26-е пришлось на субботу, мы собрались небольшой "фэновской" кампанией в Пушкине обсуждали какие-то литературные и окололитературные дела. Информация об аварии на Чернобыльской атомной электростанции не привлекла моего внимания, тем более что сообщение закончилось фразой, которую я перевел с "телевизионного языка" на "физический", как "реактор заглушен". Я отметил, что политика гласности действительно работает: у нас начали сообщать об авариях в реальном времени, а не постфактум - по традиционной советской схеме - "город стал еще краше", - и выбросил Чернобыльскую АЭС из головы.
В середине следующей недели наши СМИ начали вяло переругиваться с западной прессой, которая "раздувала слухи об атомной катастрофе в Чернобыле". Американцы и европейцы начали срочно эвакуироваться из Украины и Белоруссии. Помню, в газетах писали, что американская делегация школьников, отправленная из Киева домой, получила прямо на аэродроме черные футболки с "атомным грибом" и текстом: "Я пережил Чернобыльскую катастрофу". Газеты возмущались, я пожимал плечами - у страха глаза велики: погибли 2 человека, следовательно, событие действительно можно назвать катастрофой, но детей-то зачем пугать?
Потом пришли официальные протесты со стороны Швеции. Советские СМИ "реагировали" все более вяло и неуверенно, появились задержки в публикациях. К этому времени в моем распоряжении уже была схема социологического анализа по публикациям официальной прессы. Позже выяснилось, что схема пригодна только для тоталитарных государств.
Реплика (эксперт, 35 лет):
- Такую схему легко было составить, например на материалах кризиса с южнокорейским "Боингом"1983 года, и до середины 1990-х она неплохо работала. Ее использование давало четкую оценку: в Чернобыле действительно произошло что-то совершенно экстраординарное.
Докладчик (физик, 45 лет):
- К середине мая я уже понимал, что речь идет о "ядерной аварии" немыслимого масштаба. Я, правда, совершенно не представлял, что нужно сделать, чтобы получить радиоактивное "пятно", захватывающее Украину, Белоруссию, часть России, повышающую "фон" в Швеции и Франции. Замечу здесь, что в Ленинграде с его гранитными набережными, циклотроном, Сосновым Бором и другими местами дислокации радиоактивных материалов существенного "скачка" фона не было.
Постепенно пошли осмысленные публикации о произошедшем и происходящем. Стало понятно, что произошел тепловой взрыв реактора с выбросом огромной массы излучающего материала наружу.
Экран.
Из доклада клуба "Полгалактики".
Предвидения и пророчества. 1984 год
В начале 1970-х украинский фантаст В. Савченко в повести "Открытие себя" описывает следующее: "- Вот угорь речной, Anguilliformes, - не поворачивая головы объяснял Валерно, самая живучая из речных рыб. Когда Валентин Васильевич выплеснет его в бассейн, угорь, повинуясь инстинкту тотчас уйдет в глубину… м-м… что лично я на его месте не делал бы, поскольку самые удачливые экземпляры через две-три минуты возвращаются оттуда к поверхности вверх брюхом. Впрочем, смотрите сами. Прошу засечь время. Валентин Васильевич, действуйте!
Кривошеин перевернул аквариум над бассейном, щелкнул секундомером. Студенты склонились над барьером. Черная молния метнулась к вымощенному серым кафелем дну бассейна, описала круг, другой, перечеркнула зеленое зарево над цилиндром. Видимо, ослепнув там, угорь ударился о противоположную стенку. Шарахнулся назад…
Внезапно свечение в бассейне сделалось ярче - и в этом зеленом свете Кривошеин увидел такое, что у него похолодела спина: угорь запутался в тросиках, на которых висели графитовые стержни, регуляторы реакции, и бился среди них! Один стержень выскочил из ячейки, отлетел зеленой палочкой в сторону. Свечение стало еще ярче.
- Все назад! - быстро оценив ситуацию, скомандовал побледневший Валерно. Баритон его как-то сразу сел. - Прошу уходить!
Дернул по нервам аварийный звонок. Защелкали контакторы автомата блокировки. Свет в воде замигал, будто в бассейне вели электросварку, и стал еще ярче. Студенты, прикрывая лица, отхлынули к выходу из зала. В дверях возникла давка.
- Прошу не волноваться, товарищи! - совсем уж фальцетом закричал потерявший голову Валерно. Концентрация урана-235 в тепловыделяющих элементах недостаточна для атомного взрыва! Будет лишь тепловой взрыв, как в паровом котле!
- О господи! - воскликнул кто-то.
Затрещали двери. Какая-то девушка завизжала дурным голосом. Кто-то выругался. Веснушчатый студент-очкарик, не растерявшись, схватил со стола двухпудовый синхроскоп С1-8, высадил им оконную раму и вслед за нею ринулся вниз… В несколько секунд зал опустел.
В первый миг паники Кривошеин метнулся за всеми, но остановил себя, подошел к реактору. От цилиндра поднимались частые крупные бульбы, клубилась вода - вместо спокойного свечения в бассейне теперь полыхал зеленый костер. Угорь больше не бесновался, но выбитые им графитовые стержни перекосились и заклинились в гнездах.
"Закипит вода - и облако радиоактивного пара на всю окрестность, - лихорадочно соображал Кривошеий. - Это не хуже атомного взрыва…""
Докладчик тогда использовал эту литературную модель для осмысления возможной кризисной ситуации на АЭС. Почему-то мы все, члены клуба, считали, что на американской.
Реплика (психолог, 44 года):
- "Чернобыльская тетрадь" Г. Медведева, где подробно рассказывается о том, что происходило на Чернобыльской станции, вышла гораздо позже, почти через 20 лет. Получается, что В. Савченко оказался провидцем… не хуже М. Робетсона с его романом "Тщетность", в котором трансатлантический лайнер "Титан" сталкивается холодной апрельской ночью с айсбергом…
Докладчик (физик, 45 лет):
- Обе катастрофы - придуманная и реальная - были инициированы экспериментом. В обоих случаях эксперимент не был напрямую связан с реактором. В рамках логики 1970-1980-х годов, когда никому и в голову не приходило "закладываться на четвертого валета", он казался совершенно безопасным. В обоих случаях набор случайностей привел к потере стабильности нейтронного поля реактора, разогреву и "положительному останову". В фантастическом романе В. Савченко взрыва не произошло, что было обусловлено "человеческим фактором": В. Кривошеин, обладающий некоторыми сверхчеловеческими возможностями, ныряет в бассейн, достает тело угря и "вправляет" аварийные стержни в активную зону. В обоих случаях регулирующие стержни перекосились и не смогли войти в технологические каналы, что и вызвало превращение аварийной ситуации в катастрофическую.
И в книге, и в жизни речь шла о закипании теплоносителя, тепловом взрыве установки с разрушением активной зоны реактора и радиоактивном загрязнении среды. Но здесь параллели кончаются. В романе угроза взрыва возникает на маломощном демонстрационном реакторе с естественной циркуляцией теплоносителя. В жизни взорвалась промышленная установка мощностью около 3000 МВт (тепловых) с принудительной циркуляцией воды и высокими рабочими температурами. Поэтому тепловой взрыв с разрушением рабочих каналов циркуляции теплоносителя, разрушением аварийных клапанов и выбросом в атмосферу перегретого радиоактивного пара, расплавление активной зоны, - все это было только прелюдией к окончательной катастрофе, которую спровоцировала высокотемпературная пароциркониевая реакция, разлагающая водяной пар на водород и кислород. Энергоблок был уничтожен взрывом гремучего газа, и именно этот взрыв разбросал по территории станции переоблученный графит и урановые "сборки". Но всего этого я тогда не знал и был склонен, даже признав случившееся на станции очень серьезным, преуменьшать масштабы аварии. Они, впрочем, и в таком виде были сравнимы с Хиросимой и производили сильное впечатление.
К этому времени уже развернулась "ликвидационная эпопея", о которой более или менее достоверно сообщалось в прессе. Тогда я не мог понять (и, откровенно говоря, сейчас не понимаю) стратегию действий, одобренную правительственной комиссией.
Цитаты из "Чернобыльской тетради" Г. Медведева опять на экране. Эта книга будет сопровождать все наши семинары, хотя молодежь ее критикует…Но Медведев там был, работал, хватал бэры и писал, как видел…
Докладчик (физик, 45 лет):
- Друзья мои, если полностью потеряно охлаждение и разрушены аварийные стержни и если при этом продолжается цепная реакция, перед нами сравнительно компактный объект, очень "горячий" в обоих - обыденном и атомном смысле слова. Сбрасывать на него сверху песок, во-первых, опасно, во-вторых - абсолютно бесполезно…
Для молодежи играем легкий штурм оптимальных действий. Они разбиты на группы. Одна ратует за песок, цемент и прочее массовое забрасывание всего вокруг. Гуманитарии. Так в Чернобыле и случилось…
Во второй группе физики и естественники, они живо соображают, что "поглощающая способность кремнезема близка к нулю, поэтому ни прекратить реакцию, ни создать надежную защиту от излучения песок не может", "заодно он легко переносится ветром и забивается в малейшие щели".
Сценарий повторяется. Наша молодежь в одной из групп опять засыпала реактор…
Докладчик (физик, 45 лет):
- В сущности, сбрасывая песок, мы в какой-то мере препятствуем дальнейшему химическому сгоранию графита, но на саму ядерную реакцию никак не воздействуем. Зато мы увеличиваем количество радиоактивной пыли и грязи, которую ветер будет разносить по окрестностям. Я уже не говорю о неизбежном переоблучении вертолетов и экипажа.
Мне казалось тогда и кажется сейчас, что более естественным было бы доставить прямо и непосредственно в горящий реактор приличное количество любого "реакторного яда" - кадмия или бора, например…
Любители военной истории на марше, они предлагают использовать управляемые по проводам снаряды, изготовленные на базе обыкновенных ПТУРСов.