Содержание:
От издательства 1
От автора 1
Предисловие 1
Глава I. - С чем мы пришли к смене вех в 1985 году 2
Глава II. - 1985 год - выбор нового пути 12
Глава III. - 1986 год - путь определился 19
Глава IV. - 1987 год - первые успехи и неудачи 30
Глава V. - 1988 год - трудное продвижение вперед 37
Глава VI. - 1989 год - обстановка серьезно осложняется 51
Глава VII. - 1990 год - к чему мы пришли через пять лет 61
Заключительные комментарии 72
Примечания 75
Глазами маршала и дипломата.
Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года
Аннотация издательства: Авторы книги еще недавно принадлежали к верхнему эшелону руководства страны, вплотную стояли к принятию важнейших внешнеполитических решений. Уже поэтому интересны их рассказы о до сих пор не известных общественности подробностях подготовки и осуществления тех или иных советских инициатив, их личные мнения о руководителях советской внешней политики. С максимальной открытостью они написали острополемическую книгу, излагая в ней критичные взгляды на такие события, как ввод и вывод советских войск из Афганистана, демонтаж военной Организации Варшавского Договора и др. Для широкого круга читателей.
От издательства
Эта книга написана людьми, которые знают и могут сказать то, что не скажут за них другие, - профессионалами, работавшими долгие годы в первом, по существу, эшелоне политики, которая определяет международную безопасность нашей страны. Их опыт и компетентность дают им все права высказать свою личную точку зрения и рассчитывать на то, чтобы быть услышанными. Нет нужды пояснять, насколько велика в этой связи и ответственность, которую принимают на себя авторы за истинность приводимого ими исторического свидетельства, ибо речь в книге идет о событиях и участвовавших в них людях, от которых в огромной мере и напрямую зависели и зависят судьбы нашей страны и народа.
Иными словами, мерки, которыми мы руководствовались, публикуя эту книгу, масштабней и выше соображений текущей и быстро подвижной политической конъюнктуры.
Другая, и главная, по нашему мнению, особенность книги выражена в ее подзаголовке. Это - действительно критический взгляд на дипломатию и стратегию СССР в годы перестройки, что ставит ее во многом вне основного русла тематически близкой ей литературы последнего времени.
Выделяясь благодаря своей основательности и серьезности из потока "разоблачительных" публикаций, эта работа, тем не менее, несет на себе печать нашего времени, поскольку явно сужает и персонифицирует содержащуюся в ней критику, упорно направляя ее острие в адрес одного–двух политических деятелей. Подобная "заостренность" вступает в очевидное противоречие с широкомасштабным и предметным анализом ряда крупных внешнеполитических проблем, который составляет главное достоинство книги наряду с ценным и порой уникальным фактическим и документальным материалом книги.
И наконец, нельзя не сказать о том, как явственно сказываются на книге поворотные события в истории нашей страны - провал августовского путча и то, что последовало за ним. Следует заметить, что работа над рукописью была закончена авторами в июне 1991 года и никакой правки ни до, ни после событий августа в нее не вносилось. Среди многого другого, эти события как никогда резко политизировали и поляризовали общественное мнение в нашей "ставшей другой" стране, и можно уверенно сказать, что эта книга тоже будет прочитана другими глазами. Об этом всегда будет напоминать черная рамка, в которую взято теперь имя одного из ее авторов.
От автора
Предлагаемая читателю книга была закончена С. Ф. Ахромеевым и мною и передана Издательству до имевшего место в августе 1991 года неудавшегося государственного переворота в СССР, вслед за которым ушел из жизни мой соавтор.
Из книги читатель узнает, что маршал Ахромеев при все более критическом с течением времени отношении к складывающейся в стране ситуации вместе с тем был твердо уверен в безосновательности всяких разговоров о возможности военного переворота в СССР. В конце книги есть его, можно сказать, пророческие слова:
"Армия и флот, оставаясь верными Конституции государства, делают все, чтобы не допустить перерастания политической конфронтации в вооруженную. Уверен, что в свое время это будет должным образом отмечено и оценено нашим народом".
В реальной жизни, однако, все оказалось сложнее. Развитие ситуации в стране приобрело такой оборот, что, наряду с верностью конституционной власти армии в целом, некоторые высшие военные чины приняли участие в антигосударственном заговоре. Это явилось сильным психологическим шоком для маршала Ахромеева, выведшим его из душевного равновесия. А последовавший далее разворот событий он, по его собственным словам, воспринял как грядущую гибель Отечества и крушение всего, в чем он видел смысл своей жизни. Это и толкнуло его на роковой шаг.
Вносить какие–либо изменения в ранее подготовленную вместе с С. Ф. Ахромеевым рукопись книги я не стал. Во–первых, не считаю возможным делать это в одностороннем порядке, без моего соавтора. Во–вторых, пусть читатель сам рассудит с учетом последних событий в стране, в чем авторы были правы, говоря о превратностях перестройки, а в чем они ошибались.
Мое личное отношение к попытке государственного переворота было определенно отрицательным - я с первых минут считал ее авантюрой, не имевшей шансов на успех, тем более что о некоторых участниках заговора у меня было достаточно ясное представление.
Сама по себе попытка переворота с далеко идущими негативными последствиями для Советского государства, к сожалению, стала возможной именно в условиях нараставших в стране трудностей и хаотических процессов, по поводу которых выражается озабоченность и в нашей книге.
Попытки, однако, преодолеть эти трудности с помощью таких противоправных и деструктивных средств, как антиконституционный переворот, в любом случае способны лишь еще больше усугубить, а не улучшить ситуацию, что и произошло на самом деле.
Остается надеяться на то, что потрясение, пережитое обществом в августовские дни 1991 года, прибавит мудрости всем тем, от чьих дальнейших действий зависит судьба нашего Отечества.
Г. Корниенко
Предисловие
На флаге президента США, как и на государственном американском гербе, изображен орел, в правой лапе которого зажата оливковая ветвь, а в левой - связка стрел. По окончании второй мировой войны голову орла, повернутую ранее в сторону стрел, символизирующих войну, было решено повернуть в сторону оливковой ветви, символизирующей мир.
Однако развитие международных событий после 1945 года приняло такой оборот, что в течение всего послевоенного периода голова американского орла в действительности редко глядела в сторону оливковой ветви. Не говоря уже о корейской и вьетнамской войнах, о вооруженных интервенциях США в Доминиканской Республике, в Ливане, на Гренаде, в Панаме. И в остальное время "холодной войны" американский орел, глядя на гербе в сторону оливковой ветви, на деле больше устремлял взор в сторону стрел.
Соответственно и Советскому Союзу приходилось, стремясь к миру, никогда не забывать о своих стрелах.
Считая, что главная "заслуга" в начале и развертывании "холодной войны" принадлежит Г. Трумэну и Дж. Даллесу, авторы исходят из того, что немалым был вклад в нее также И. В. Сталина и В. М. Молотова. Подобный советско–американский список личностей, решений и действий, питавших "холодную войну", можно было бы продолжить, доведя его до середины 80–х годов. Такова, на наш взгляд, правда истории.
Предмет наших воспоминаний и размышлений - советская военная политика и связанная с ней область внешней политики, хотя порой нам приходится по необходимости касаться и внутренних дел страны.
Наше отношение к происходящим переменам в жизни страны определяется во многом тем, что оба мы были и остаемся по своему мировоззрению коммунистами. Мы исходим из того, что все беды и трагедии, пережитые нашей Родиной после Октября 1917 года, наряду с ее достижениями, не могут служить основанием считать полностью ошибочным и бесперспективным социалистический путь ее развития. Правильно понимаемый и гуманно создаваемый социализм - это, по нашему убеждению, более прогрессивная и справедливая социально–экономическая формация, чем капитализм. Считать иначе, полагать капитализм самой совершенной, конечной стадией развития человеческого общества - значит вообще перестать верить в прогресс, в поступательное восхождение цивилизации ко все новым вершинам человеческого разума и духа. Мы не утратили этой веры.
Настоящая книга - совместный труд авторов, которых объединяли и объединяют общие или схожие в главном взгляды на рассматриваемые в ней вопросы и события. Но читатель найдет в ней и части, излагаемые каждым автором отдельно; они касаются или более близких ему вопросов и событий, непосредственным участником которых был именно он, или различий во взглядах на отдельные события и проблемы. Материал в книге расположен преимущественно в хронологическом порядке. При этом взгляды авторов на происходившие события излагаются такими, какими они были в рассматриваемый период; со временем они претерпели кое в чем изменения, подчас существенные, как это можно заметить по ходу чтения книги.
Глава I.
С чем мы пришли к смене вех в 1985 году
С. Ф. Ахромеев. Ночь нелегких размышлений
10 марта 1985 г. прибыл с работы около 23 часов. Рабочий день в Генеральном штабе кончается поздно. Примерно в полночь по закрытой связи мне позвонил председатель КГБ В. М. Чебриков. Оговорившись, что не сумел связаться с министром обороны С. Л. Соколовым, он сказал: "Скончался Константин Устинович (Генеральный секретарь ЦК КПСС К. У. Черненко. - С. А). Только что закончилось заседание Политбюро ЦК КПСС. Необходимые решения о Генеральном секретаре нами приняты. На 11 марта назначен Пленум ЦК КПСС. Доложи министру обороны. Наверное, нужны меры по армии и флоту, которые в таких случаях у вас приняты". (В. М. Чебриков в то время входил в Политбюро. С. Л. Соколов, назначенный министром обороны только в декабре 1984 года, в него еще не входил и, разумеется, в таком его заседании не участвовал.)
Нашел по телефону С. Л. Соколова, доложил ему о кончине Черненко, обсудили меры в связи с этим по армии и флоту. Отдал дежурному генералу Центрального командного пункта Генштаба утвержденные министром обороны распоряжения для передачи в войска и на флоты.
Неотложное сделано. Уже второй час ночи, но сон пропал. Обстановка в руководстве государства и партии мне была известна. Годы работы в Генеральном штабе меня многому научили. Ясно, что предстоят большие изменения. На смену Черненко придет человек не из "когорты стариков", среди которых сегодня нет лидера. Да и положение в стране не такое, чтобы стать Генсеком представителю старшего поколения. Им станет М. С. Горбачев. Но главные мысли были не о руководстве, а об Отечестве. Каким путем мы пойдем? Уже несколько лет меня тревожили раздумья о положении в стране. Обстановка была сложная. Но сегодня в связи с предстоящей сменой лидера мысли были, естественно, более конкретными. Как дальше будем действовать? Мысли устремляются не только в будущее, но и постоянно возвращаются на три - пять, а то и десять лет назад в попытках найти там подходы для будущего.
Мое понимание обстановки тех лет, мнение о том, чем и как жила страна, какие трудности испытывал народ - это мнение профессионального военного. Последующие годы, уже вошедшие в историю как годы перестройки, самому мне доказали не только неполноту, но и несостоятельность многих моих оценок того времени. На мышление накладывает свой характерный отпечаток военная профессия (особенно когда речь идет о военном руководителе). Забота об обороне страны и ответственность за постоянную боевую готовность войск и сил флота, сосредоточение всех усилий именно на этом, видимо, сужают широту мышления, порождают с годами и определенный консерватизм. Наверняка чаша сия не миновала и меня. За это меня иногда критикуют дипломаты. Им, возможно, со стороны виднее.
Но бесспорно и другое. Многолетняя работа в составе руководства Генерального штаба, которая тесно увязывается с деятельностью всего государства и во многом с жизнью народа, расширила мой кругозор. В Генштаб стекается информация о военно–политической обстановке в мире, в нем эта обстановка анализируется и оценивается, из нее делаются выводы. Здесь сходятся и всесторонне рассматриваются возможности систем управления, транспорта, промышленного потенциала государства, происходит постоянная оценка возможностей страны. Когда работаешь в Генеральном штабе, тебе становится виднее, что из себя представляет государственный аппарат в центре и на местах и как он действует, его слабые и сильные стороны, каково состояние дел в стране в целом и, в особенности, как развивается военно–политическая обстановка в мире. В эту ночь все это в той или иной степени вновь прошло перед моим мысленным взором.
Внешне обстановка в стране была спокойной, тревоги она не внушала. После смерти Брежнева начались (правда, медленные и крайне робкие) попытки переориентации народного хозяйства от безудержного развития тяжелой промышленности, громадных вложений в новое капитальное строительство и в оборону на развитие отраслей, обеспечивающих народное потребление. Но в основном народнохозяйственный комплекс развивался по–прежнему. Сдвинуть эту громаду, набравшую в течение десятилетий огромную инерцию, было непросто. Фактически переориентация не состоялась. По–прежнему росли объемы производства энергоносителей (электроэнергии, нефти, газа, угля), черных и цветных металлов, традиционных видов машиностроения.
В народном хозяйстве в основном нормально действовали кооперационные связи как между отраслями промышленности, так и между союзными республиками. Министерства держали рычаги управления отраслями в своих руках. Осуществлялось централизованное снабжение материальными ресурсами. Работа всех органов управления жестко контролировалась как ЦК Коммунистической партии, так и Госпланом Союза. В основном без особых провалов функционировала внешняя торговля. Широкие кооперационные связи в рамках Совета Экономической Взаимопомощи с государствами - членами Варшавского Договора позволяли нам вести довольно эффективную торговлю с ними (особенно предметами народного потребления и продукцией машиностроения). На валюту, выручаемую от продажи нефти и газа (цены на мировом рынке были еще высокие), дополнительно ввозилось значительное количество предметов народного потребления. В обеспечении ими населения мы с начала 70–х годов попали в зависимость от заграницы. Обстановка постепенно усложнялась, но в целом промышленность обеспечивала, пусть и невысокий, уровень жизни, к которому народ уже привык, и функционирование хозяйства как в государстве в целом, так и в союзных республиках. О нарастающих диспропорциях открыто не говорилось.
Уже тогда, в 1985 году, мы понимали, что в кризисном положении находились деревня и сельское хозяйство в целом. Из села продолжался отток людей в город. Утвержденная на Пленуме ЦК КПСС в мае 1982 года продовольственная программа в ходе своего осуществления стала давать сбои. Крупные средства и ресурсы, вкладываемые в сельское хозяйство, по не ясным тогда для нас причинам не давали отдачи. По–прежнему большое количество зерна и продовольствия ввозилось из–за границы. Создавалась какая–то беспросветность. Общественность не получала правдивой информации о состоянии деревни. Люди не знали, что же там в действительности происходит.
Наука, в рамках задач, которые перед ней ставились, в основном обеспечивала развитие народного хозяйства и оборону страны. В 60–70–е годы были решены многие крупные задачи. Страна достигла военного равновесия с США, а Варшавский Договор - с блоком НАТО. Была обеспечена впервые за годы Советской власти наша безопасность. Мы вышли в космос. Из года в год наращивался экономический потенциал, что тоже являлось немалым вкладом науки. Мы не раз с тревогой обсуждали в своей военной среде, что приоритет, который в течение десятилетий отдавался в научных исследованиях обороне и космосу, сдерживает развитие науки на других важных направлениях, особенно в биологии, сельском хозяйстве и медицине.
Что касается культурной жизни страны, то в Генеральном штабе мы имели о ней менее отчетливое представление. Нам были известны многие созданные тогда прекрасные произведения литературы, театра, кино, живописи. Тем более что многие из них своими истоками восходили к временам Великой Отечественной войны, периоду героического противоборства нашего народа с фашизмом. Одновременно мы знали (и даже чувствовали это на себе), что идеология и культура жестко контролируются аппаратом партии, созданным Брежневым и Сусловым.
Приходили обнадеживающие мысли, что для обороны страны и государств Варшавского Договора у нас делается все необходимое. Мы внимательно следили за соотношением сил и поддерживали военное равновесие с империалистическим лагерем. Оборонные отрасли промышленности были оснащены современным оборудованием и технологиями. Боевая готовность и боеспособность Вооруженных Сил СССР были вполне удовлетворительными, отвечающими сложной военно–политической обстановке. Стратегические ядерные силы находились на боевом дежурстве в высокой готовности. Боеготовность группировки вооруженных сил Варшавского Договора в Европе была на должном уровне и не уступала соответствующей группировке блока НАТО. Словом, обороноспособность страны и Варшавского Договора представлялась обеспеченной.
Противоречивые чувства вызывало у меня тогда внешнеполитическое положение страны. В 70–х годах в сфере внешней политики мы имели бесспорные крупные достижения. Поддерживались на хорошем уровне союзнические отношения с государствами Варшавского Договора. Расширялись экономические связи и торговля с союзниками, хотя они отставали, особенно в области интеграции, от того, что в это время делалось на Западе, но тогда мы сильно ошибались, не придавая этому отставанию особого значения.