ОГОНЬ ПО СВОИМ
Чеченская война стала новым типом военного конфликта. Это война, которая велась без объявления военного положения и без нацеленности на победу. Это война, которую не признал ни премьер России, ни министр обороны. Первый отказался признавать войной чеченскую трагедию в интервью телепрограмме "Зеркало" (25.08.96), второй - в интервью "Красной звезде" (07.08.96).
Может быть именно благодаря позиции высшего руководства страны мятежников, поставивших своей целью отторжение от России части ее территории, называли "чеченской стороной", главарей преступных банд - "полевыми командирами", головорезов именовали "генерал Дудаев", "генерал Масхадов", "полковник Радуев", территорию Российской Федерации - "самопровозглашенной республикой Ичкерия". Может быть поэтому и войну за суверенитет над этой территорией считали "бессмысленной", войну за ее отторжение - чуть ли не "священной" (А.Минкин, "Новая газета" № 30, 1996)…
Но самый главный отличительный признак этой "странной войны" - огонь по своим, действия облеченных властью и влиянием лиц, которые нельзя именовать иначе, чем предательством. Это ярко продемонстрировали кровавые события в Грозном.
Штурм Грозного совпал с началом командно-штабных учений, в результате которых из города были выведены наиболее боеспособные части МВД, включая чеченский ОМОН. Боевики без серьезного сопротивления взяли город под контроль. Лишь в центре Грозного неожиданно упорное сопротивление оказала разрозненные группы общей численностью около 300 человек, брошенные руководством на произвол судьбы. Войска мятежников, имеющие чуть ли не десятикратное превосходство, подбирались к правительственным зданиям вплотную, но взять их не могли.
Наши ребята сражались при недостатке боеприпасов, продовольствия, медикаментов. У раненных началась гангрена. А начальство по радиосвязи все сомневалось, идет ли бой или героизм только имитируется. Им воспроизводилась установка из Москвы - не замечать войны и прикидываться, что все идет к миру. Истекающим кровью бойцам в эфире рекомендовали "не паниковать", и никакой помощи не обещали.
Федеральные силы, оглядываясь на Москву, в течение пяти дней всерьез не вступали в бой. Подразделения МВД, отдельные армейские группы, блокированные в райотделах милиции, комендатурах и правительственных зданиях, истекали кровью. Да еще по центру Грозного тяжелая артиллерия "федералов" провела получасовую артподготовку, накрыв залпами своих.
Основные потери понесли именно армейские подразделения, которые без плана и порядка двинулись в Грозный и попали в засаду. Танки и БТРы горели как спичечные коробки, весь город был усеян обгорелыми трупами русских солдат. Запасенные заранее боеприпасы боевики не жалели. Наших же солдат в атаку гнали, позволив им залить глаза водкой.
"Наркомовскими ста граммами" тут дело не ограничивалось. Очевидцы свидетельствуют, что пьяных солдат было безобразно много. Когда федеральные войска прорвались в центр города, ослепленные водкой, они устроили ожесточенную перестрелку между собой.
Генералы, принимающие огонь по своим за норму, списывающие разложение армии только на недостаточное финансирование и недомыслие политиков, не могущие подать своим подчиненным пример чести и профессионализма, не должны руководить армией. У нас, похоже, это правило не действовало.
Полтора года военные и промышленные генералы видели, что наша техника в бою ни к черту не годится, что тактика ведения войны губительна, что финансирование мятежников ведется из зарубежных и московских источников - и ничего не предпринимали! Только потерпев окончательное поражение в августе 1996 г., генералы заговорили о единоначалии - будто ради открытия всем известного азбучного военного правила нужно потерять тысячи солдат!
Может быть оттого и стал так грозен генерал Пуликовский, что ждал пять дней, не реагируя на гибель блокированных в грозном бойцов, а потом завел свои части в засаду? Может потому он объявил 48-часовой ультиматум населению, которое должно было покинуть город перед неизбежной артподготовкой, что окончательное решение по этому поводу было за вернувшимся из краткосрочного отпуска генералом Тихомировым и получившим чрезвычайные полномочия Александром Лебедем?
А на каком это языке заговорил министр обороны Родионов, сказавший: "Я раскритиковал Пуликовского"? Он не сказал "я отменил его приказ", "я отстранил его от должности" или "я ему доверяю, он действует по обстановке". Может быть в этом "раскритиковал" проявилась зависимость от пугающего своим голосом и взглядом экс-генерала Лебедя? Если наши генералы так пугливы, то где им справиться с хорошо вооруженными и умело воюющими бандитами!
* * *
Огонь по своим вела и ведет российская журналистика - это было подмечено чуть ли не с самого начала Чеченской войны. На этот раз российские средства массовой информации торопливо заявили, что город сдан боевикам. Тем самым, оборонявшие его из последних сил были списаны из этой жизни. Зато бандиты Басаева, Масхадова и других "полевых командиров" воспряли духом. Упрямство же оборонявших цитадель Грозного - комплекс правительственных зданий - была не понятна ни для журналистов, ни для дудаевцев.
Журналисты больше всего пеклись о жизнях мирных граждан. Но ведь война идет, господа! Может быть вы будете протестовать против штурма российских городов нашими войсками в Отечественную? Ведь там тоже гибли мирные жители. Может быть их тоже объявить жертвами тоталитаризма, жертвами военных преступников?
Надо сказать, что журналисты в Грозном покрыли себя несмываемым позором. Для бандитов они были настолько своими, что "чеченский Геббельс" Удугов по радиоэфиру предложил им вывесить на дверях своей комнаты надпись "Пресса", чтобы боевики, войдя в здание, убивали только солдат. Журналисты пошли на это предательство, отгородились своей вывеской от защищавших их бойцов. Они были готовы сдаться бандитам. Никто из них не взял в руки оружие, а когда появилась возможность выбраться из западни, журналисты предпочли опередить раненных и занять места в БТРах раньше них. Ни один журналист не остался с находящимися на грани жизни и смерти солдатами.
А каким, спрашивается, должен быть нравственный потенциал телеоператора, снимавшего нашего солдата через прицел снайперской винтовки боевика? Тот же вопрос можно было бы задать и по поводу всех, кто готовил материал к эфиру.
Каким нужно быть мерзавцем, чтобы обвинить русский народ в нападении на чеченский народ (Ю.Буртин, "Новая газета" № 30, 1996), до какой глубины негодяйства нужно опуститься, чтобы определить действия наших войск как "зачистки" гитлеровских зондеркоманд (А.Минкин, там же)!
Для подавляющего большинства журналистов российская армия - это чужая армия. Они представляют чеченскую войну таким образом, будто весь чеченский народ воюет против России и на этом основании признают правоту дудаевцев. (Почему на том же основании не признать правоту немцев в войне 1941–1945?) Заодно всех чеченцев уравнивают по отношению к России, и это тоже удар в спину, предательство тех, кто служил и продолжает служить России.
Журналисты часто задавали вопрос: "А как должны относиться к войне солдатские матери?" В их воображении все время в образе мадонн представали истеричные фурии Комитета солдатских матерей, защищающие дезертиров и трусов.
Естественно, любая мать боится за жизнь сына, которого призывают в армию, полную дедовщины, ничем не оправданных унижений. Особенно страшно провожать сыновей на войну. Но когда мы вспоминаем о чувствах матери, мы забываем, что есть еще и чувства отца. Да и сам солдат уже не мальчик.
Рассказ участника боев
В самом начале войны - еще в феврале был такой случай. Мы сидели в Моздоке. К одному из моих бойцов прилетели отец с матерью. Не знаю, как они пробили разрешение через наших генералов. Бойца вызвали в аэропорт Северный, где его ждал отец. Парню перед толпой неудобно - отношения нормальные, кормят нормально. Это же спецназ - если идешь в бой, спина должна быть прикрыта и не должны боятся, что тебя сзади пристрелят! Так вот, когда он приехал в Северный, сразу заявил отцу: "Я домой не поеду." А отец ему отвечает: "Я тебя с собой и не зову. Приехал посмотреть все ли у тебя нормально, как воюете."
Рассказ участника боев
Надо быть разборчивым в ненависти. Нельзя вести войну против всего чеченского народа. Мы хотим истребить весь народ или все же навести порядок?
Во время обороны Координационного Центра МВД России в центре Грозного кому-то пришло на ум привести к нам женщин с детьми и беременных из роддома. Что с ними делать? Новорожденные дети кричат, их надо пеленать. Отдал им приготовленные женой одноразовые полотенца, запаянные в пакете, мои ребята принесли им стулья, чтобы они хотя бы сесть могли. Женщины смотрели с благодарным удивлением. Значит встречались и с другим отношением.
Чеченцы же воюют по-другому. Взять того же Шамиля Басаева. Его семья (родители, жена, дети) полностью погибла от попадания в дом нашего снаряда. Причем выстрел этот был сделан по мирному селу. У меня, наверное, на его месте тоже упала бы ограничительная планка. Басаев должен был бы после этого валить всех без разбора. Может быть поэтому он и пошел на захват заложников, за который его чеченцы уважать не могут. У них мужику не принято даже входить в роддом.
Так вот, Басаев воюет в целом трезво и сохраняет рассудок. Басаев сказал: "Я воюю только на своей земле и в Россию не полезу. Я солдат-срочников стрелять не буду. Уходите отсюда, я дам вам коридор."
А мы валим всех подряд! Чеченец за нас воевал, а мы и его валим. После этого его тейп идет против нас. А сколько у нас переводчиков с чеченского языка, которым можно было бы доверять? Проверенных переводчиков, которые достоверно перевели бы информацию, нет.
Мы сами себе устраиваем проблемы своей безграмотностью!
Взять, к примеру, чеченский ОМОН. Это порядочные ребята. Во главе отличный парень Муса - воюет отважно, лезет в пекло. Но и с ними дело доходит до маразма. Однажды они поехали на операцию. Ехали вечером, когда всем остальным езда запрещена. Связываются через свою комендатуру с войсками, просят дать коридор, чтобы проехать на БТРе. Коридор дают, потом еще раз подтверждают, что коридор есть. Но когда они подъезжают к блок-посту, их расстреливают 1. У них погибшие и раненные. Как после этого они должны к нам относиться?
Сколько у нас безграмотности! Например, работает на волне полевой командир. Кому надо, слушают эфир, кому надо - работают с этим командиром. У нас же к этому прикладывается еще и "инициатива". Какой-то гаденький солдатик, сидящий в командно-штабной машине, влезает в эфир к полевому командиру и начинает обкладывать его, как только может. Заведенный полевой командир говорит: "Я тебя достать не могу, но сейчас расстреляю двух пленных". Идет и расстреливает. Хотя может быть уже был готов обмен. Реально такая ситуация была в июне 1996 г.
То же самое было и с чеченским ОМОНом. Когда их постреляли наши, на их волну вышел вот такой же солдатик и начинает издеваться: "Ваших мы замочили и будем мочить. Мы Чечню вашу на колени поставим". Начинается перепалка в эфире. И это происходит с подразделением, которое воюет на стороне России, с которым ради этого долго работали! Из-за языка какого-то солдатика начинается дестабилизация в подразделении, в котором погибли люди по вине наших же федеральных сил. Солдатик, дорвавшийся до эфира, ничего не понимает. Дежурный по МВД вынужден выходить в эфир и говорить: "Не мешай работать! Это служебный канал." А чеченцам: "Что вы с это бабой разговоры ведете! Делайте свое дело."
Есть чеченцы, которые, несмотря ни на что, верят нам и воюют на нашей стороне. Есть и те, кто только использует войну в своих целях, прячутся за других. Почему мы таким людям даем волю и власть?
Вот есть, например, начальник ГАИ Чеченской республики. У него есть племянник, который в свое время охранял бывшего министра внутренних дел Чечни. Мальчик крутой, с автоматом. И вот наш БТР случайно цепляет его машину. (Бывает, что чеченцы сами подставляют машины в целях провокации, но на этот раз - просто случайность.) Мальчик передергивает автомат и делает выстрел над головой. Если бы наш омоновец был бы не столь хладнокровен, началась бы стрельба. А почему мальчик такой крутой? Потому что у него дядя - начальник ГАИ МВД Чечни, а бывший министр тоже может его прикрыть.
Среди чеченцев есть нормальные люди. Это единицы, но их нужно привлекать, брать в правительство Чечни. Мужика, который никого не предал и не продался, не прячется за других, сами "духи" уважают, хотя у них и разные взгляды.
Наших сторонников еще не всех отстреляли. Их надо поддерживать или нас будут считать предателями и уже никогда нам не поверят.
Из выступления на конференции в Пятигорске 26 марта 1996 г. имама Центральной мечети Грозного:
"Старики, которые не разбираются в политике, которые испытали на себе депортацию, у которых безвинно расстреляли отцов и дедов, малограмотная молодежь, религиозные фанатики и атеисты всех мастей клюнули на хитрую политику Дудаева и поддержали его. Генерал говорил тогда: если Чечня отделится от России и получит возможность распоряжаться своей нефтью и другими богатствами, то мы можем не работать и жить в полном достатке, как в раю. Значительную помощь в усилении позиции Дудаева ему оказали некоторые российские журналисты и так называемая Конфедерация народов Кавказа, которая баламутила народы, заварила эту кашу, а теперь замолчала и растаяла, как весной снег.
Но здравомыслящая часть чеченского народа поняла с первых же дней, что обман и не к чему хорошему это не приведет. И эта часть народа вела против режима Дудаева борьбу всеми доступными средствами. В сентябре-октябре 1991 года был организован анти-митинг по инициативе Арсанова Илес-Хаджи (сына известного шейха Дени Арсанова), с лозунгом "За единую Чечено-Ингушетию". За это он был назван идеологами Дудаева "врагом народа". Ярлыки "врагов народа" получили и муфтий Чеченской Республики Арсанукаев Махмуд-Башир Хаджи и многие другие, кто позволил себе сказать слово против политики Дудаева, в том числе и я.
Разделить Чечено-Ингушетию на две части, оказывается, было кому-то очень нужно. Дудаеву и Кодзоеву очень хотелось стать царями двух государств, или это нужно было кому-то третьему с далеко идущими планами. "Общенациональный конгресс чеченского народа" во главе с Дудаевым и ингушская партия "Нийсхо" во главе с Кодзоевым, не спросив народ, по своей прихоти разделили республику - как разделили Советский Союз три человека, тоже не спрашивая у народа, хочет он этого.
Мы тогда думали, что сможем убрать Дудаева с его поста, но все оказалось совсем по-другому. Москва конкретных мер не принимала против его действий, ограничивалась вынесением каких-то невыполняемых распоряжений. Руслан Хасбулатов приехал в то время в Грозный, выступил по местному телевидению, говорил с народом, дал понять, что если будет проливаться кровь, то виновные в этом могут быть очень строго наказаны. Да, действительно, Председатель бывшего Верховного Совета Завгаев ушел без кровопролития, проявив при этом мужество и порядочность. Но когда Дудаев начал проливать кровь не каплями, а литрами, Москва его не сажала в клетку и молчала.
Нет сомнения в том, что у Дудаева была и есть сильная опора в Москве - одна из властных структур России, а какая - я не знаю. Некоторые могут возразить, что это не так. Но я задам им несколько несложных, и в тоже время сложных вопросов.
Первое. Почему в самом зародыше не остановили Дудаева и его сподвижников, когда их силы были очень незначительны? Они же и тогда не скрывали свои планы.
Второе. Почему так поспешно были выведены войска с территории Чечни, точнее - с части территории России, когда с территории других суверенных государств войска не выводились, хотя от России этого и требовали?
Третье. Почему эти войска оставили в Чечне тысячи автоматов, миллионы патронов, много бронетехники и пушек и так далее?
Четвертое. Почему Дудаев спокойно мог летать самолетом в другие государства и ругать там Россию? Кто давал для полетов воздушные коридоры?
Пятое. Почему Дудаев имел возможность перевозить через территорию России нефтепродукты, держать деньги в зарубежных банках?
Шестое. Почему, когда в течение трех-четырех лет в Чечне нарушались права человека - на жизнь, на образование, на труд, на охрану здоровья, на обеспечение старости, на жилище, когда население было полностью лишено этих прав, когда в Чечне творилось беззаконие, руководство России это терпело? Неужели Президент и Правительство этого не знали? Почему тогда молчали демократ Егор Гайдар и защитник прав человека Сергей Ковалев?
Когда старых русских людей обижали, насильно забирали у них дома и квартиры, убивали и грабили их (не только русских, но и других, в том числе и чеченцев!), ни один из руководителей России не сказал в их защиту ни одного слова. Почему? Да потому, что нефтедоллары, деньги, вырученные от продажи оружия и наркотиков, и далеко идущие политические планы им были дороже, чем свой народ.
Я помогал людям, чем мог. Ко мне в мечеть много русских приходило с жалобами, что обижают чеченцы. Каждую пятницу я читал проповедь на эту тему, за что Яндарбиев назвал нашу мечеть "генеральным штабом оппозиции".
Всевышний в Коране и пророк наш в своих хадисах запрещает мусульманам плохо обращаться с окружающими, обижать соседа, какой бы национальности и вероисповедания он не был. Пророк наш говорит, если ты обидишь иноверца, я буду твоим судьей на том свете и сам буду тебя судить. Но некоторые наши религиозные деятели толковали суры Корана по-своему, в угоду политике Дудаева, призывали молодежь к газавату, и в результате этой пропаганды до сих пор люди сопротивляются властям, погибают люди, продолжается война.
Эти люди обмануты сатанинской идеологией режима Дудаева. Некоторые наши имамы, хаджи - эти хамелеоны в чалмах, которые по несколько раз в день могут изменять свой облик, эти летучие мыши, которые, когда возникает эпидемия, от которой умирают мыши, говорят, что они птицы и взлетают в воздух, а когда возникает эпидемия, от которой умирают птицы, говорят, что они - мыши и спускаются на землю, они - именно эти летучие мыши - враги всевышнего, до того вознесли Дудаева, объявив, что он чуть ли не пророк, что Дудаев подумал, что он, действительно имам Чечни. Да не то что Чечни, но и всего Кавказа, не то что Кавказа - но и всего мусульманского мира!
Эти имамы-хамелеоны виноваты в трагедии нашего народа. Но пока мы тут разбираемся, ищем виновных - война продолжается. Гибнут ни в чем не виновные дети, женщины, старики, разрушаются города и села. Нам нужно подумать как остановить эту бойню, чтобы в Чечне установился мир и порядок.
Как хочется видеть идущих в школу детей, спешащих утром на работу рабочих, услышать гул поездов. А мы за эти годы слышали только стрельбу из автоматов, речи на митингах, видели смерть и разрушения. Так хочется мира и спокойствия.
Я хочу, чтобы я мог приехать в Пятигорск, в Москву, в Саратов, и чтобы на меня не смотрели криво, как на бандита. Потому что не все чеченцы бандиты. Это - очень несправедливо.