Ничто, тем не менее, не приносило облегчения - изматывающая гастрольная рутина становилась все более и более несносной. Весь 72-й и начало 73-го года группа почти не выходила из гостинично-самолетного режима. Сперва Америка, затем Япония (на обратном пути из Японии, в Бомбее, Пэйдж и Плант впервые осуществили свою давнюю затею: поэкспериментировать с восточными музыкантами), затем пространный британский тур, затем Европа.
Вышедший 26 марта Houses Of The Holy был правильно разгромлен критиками: на этот раз за "несерьезность" и "поверхностность" (четвертый альбом, ясно дело, ругали за "концептуальность" и "мнимую глубину"). Все это (также привычным образом) не помешало Houses Of The Holy занять первое место в британском чарте и продержаться в американском Тор 40 дольше любого другого альбома LZ, вознесясь, хотя и не надолго, на первое место (помешал задержаться там выход знаменитой битловской кол-лекции на двух двойных пластинках).
Обиженные в очередной раз бесцеремонными пинками журналюг, LZ, несмотря на отвращение, которое к этому времени начали вызывать у них концерты, решили учинить нечто небывалое: новые американские гастроли стали прообразом так хорошо знакомых нам нынче мировых турне супергрупп: море специального звукового и светового оборудования, арендованный на все время гастролей Боинг-720, оборудованный со всем возможным шиком (даже орган наличествовал). Несмотря на огромные затраты тур оправдал все возложенные на него ожидания, не только в финансовом смысле, но, по мнению очевидцев, он стал кульминацией для LZ как для концертной группы.
Рекорды посещаемости и сборов (благодаря введенной Питером Грантом системе) рушились один за одним. В самом начале тура, в Атланте, был побит мировой рекорд по сборам: 250.000 долларов за один концерт. Спустя два дня в Тампе пал рекорд посещаемости концерта, который принадлежал до этого THE BEATLES (1966 год, стадион Shea, 50.000 зрителей). LZ обошли баснословную четверку на 6.000 зрителей, заплативших за билет - "зайцы" в подсчет не входили.
Однако за всей этой рок-н-ролльной фанаберией была и другая, драматическая сторона: в аэропорту Лос-Анджелеса Пэйдж случайно повредил себе палец, да так сильно, что это вынудило его еще в течение целого года воздерживаться от исполнения особо техничных произведений из репертуара LZ. Чудовищная нервная нагрузка требовала разрядки: во время этого американского турне "Цеппелины" побили все свои собственные рекорды по различного вида излишествам - кокаин расходовался в невероятных количествах, девицы - тоже. Однако здоровье было уже далеко не то - к концу гастролей Пэйдж, физически хрупкий от рождения, походил на тень самого себя.
Триумфальное шествие по Америке закончилось очередным скандальным происшествием - в Нью-Йорке после завершающих концертов в Madison Square Garden кто-то стянул из гостиничного сейфа кассу коллектива - около 200.000 долларов наличными. Произошло все это при довольно темных обстоятельствах, и преступник так никогда и не был найден, не говоря уже о деньгах. Сильно подозрительной в этой истории выглядит фигура Ричарда Коула, который последним держал деньги в руках, хотя в ходе следствия все обвинения с него были сняты вчистую.
Уже в самом конце тура группу посетила идея заснять на кинопленку эпохальное турне. В срочном порядке из Лондона был выписан режиссер Джо Массот со съемочной группой, которая и зафиксировала концерты в Madison Square Garden на пленку.
"Цеппелины" хотели сделать из этого материала нечто большее, чем обычный гастрольный фильм, однако собственные их идеи на этот счет были путаными и неопределенными. Зимой 1973–1974 годов бедный Массот снял как мог эпизоды, в которых участники группы фигурировали в домашней обстановке. Материал монтировался и перемонтировался, однако Пэйдж и Грант постоянно были недовольны. В июле 1974 года режиссер был заменен на Питера Клифтона, однако и тому понадобилось немалое время, чтобы удовлетворить капризного заказчика. Фильм к этому времени уже влетел LZ в кругленькую сумму.
Глава 10: Лебединые песни и Физические Граффити
Осенью утомленная группа решает - никаких больше гастролей, по крайней мере в следующем году. Нужно было завершить очередной альбом, воплотить амбициозную кинозатею и просто отдохнуть.
В ноябре группа начинает работу над шестым студийным альбомом в Хедли Грандж: они перебирают старые ленты, оставшиеся от пятого, и начинают записывать то, что в будущем станет знаменитым "Кашмиром". Ориентальные музыкальные идеи томи-ли Пэйджа еще со времен марокканской эпопеи.
В это же время в на редкость дружной группе происходит первый раскол: Дж. П. Джонс, всегда обладавший более сдержанным темпераментом, чем его коллеги (он уже давно стал уклоняться от участия в бурных цеппелиновских дебошах и даже выдвинул требование, чтобы его номер в гостиницах от коллег отделяли как минимум два этажа), начал высказывать-ся в смысле сольной продюсерской карьеры. К этому времени он уже активно занимался певицей Мадлен Белл, которую многие считали потенциальным британским ответом на Дженис Джоплин. Разочарованная группа прервала сессию и решила дать время своему басисту/клавишнику для того, чтобы одуматься.
В январе истекал контракт с Atlantic: Питер Грант объявил о том, что он не будет возобновлен. Вместо этого будет создан собственный, на 100 % принадлежащий LZ, лэйбл. Верные своей традиции давать рискованные названия своим предприятиям LZ окрестили свое детище Swan Song - "Лебединая песня". Лэйбл, который должен был выпускать произведения не только LZ, но и других групп, рассматривался музыкантами и Питером Грантом как возможность направить в безопасное для существования LZ направление творческие амбиции музыкантов (кроме Джон Поля большой интерес к продюсированию проявлял также Пэйдж) и просто как выгодное вложение денег. Началась активная работа: к апрелю были подписаны контракты с BAD COMPANY, Мадлен Белл и PRETTY THINGS.
В феврале успокоившийся Дж. П. Джонс вернулся в лоно коллектива, и работа над шестым альбомом продолжилась все в том же Хедли Грандж.
10 мая новый лэйбл решили с помпой презентировать в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. В качестве логотипа компании была выбрана картина английского художника Уильяма Пиннера "Вечер, Осень Дня", выдержанная вполне в духе мистических вкусов группы.
Свежие и отдохнувшие LZ направились в Америку. Впрочем, в Америке, в банкетной обстановке, они быстро вернулись к прежнему нездоровому звездному образу жизни: презентации были обставлены в лучшем цеппелиновском стиле - на них не было недостатка ни в кокаине, ни в девочках. Но главным было не это: суровые пролетарии рок-н-ролла, проводившие жизнь между концертами и студиями и не обласканные вниманием ни прессы, ни света, в отличие от тех же ROLLING STONES, став бизнесменами, наконец начали превращаться в персон грата. Или сыграли роль слишком уж убедительные рекордные турне и многомиллионные продажи альбомов!
Все ищут знакомства с ними: Боб Дилан, Джордж Харрисон (напрашивавшийся даже поиграть с ними на сцене, но получивший конкретный, хотя и вежливый отказ) и - кульминация всех мечтаний! - сам король рок-н-ролла Элвис Пресли. Первая стреча c ним происходит 10 мая 1974 года; Пресли что-то очаровало в британцах, и он приглашает их к себе, впоследствии еще дважды. Сохранилось немало забавных подробностей об этих встречах, включая забавный двухчасовой обмен часами, браслетами и кольцами между Цеппами и Королем, а также вполне серьезный карате-поединок между Королем и enfant terrible Ричардом Коулом. После развлечений вернулись к интенсивной работе: новый альбом обещал быть двойным, и все первые летние месяцы ушли на запись в Olimpic Studios и на сведение.
Наконец, в июле Physical Graffiti был завершен. За этим последовала обычная возня с дизайном обложки - требовательность LZ в этом отношении превратилась в какую-то одержимость, однако следует признать за ней определенный смысл: ни одна другая группа не внесла столько новшеств в эту область прикладной графики; достаточно упомянуть только "самодвижущиеся" конверты LZ III и Physical Graffiti, мистическую анонимность четвертого альбома, а впоследствии - не менее интересные новшества в Presence и In Through The Out Door.
Осенью, в ожидании релиза альбома, участники группы продолжали заниматься продвижением артистов своего лэйбла: с этой целью они не раз участвовали в джемах и концертах своих пестунов: PRETTY THINGS, BAD COMPANY и других. Все эти светско-музыкальные мероприятия завершились 31 октября полубезумной английской презентацией Swan Song. С этой целью были арендованы пещеры Chiselhurst, где для предварительно крепко подпоенных гостей была развернута инсценировка обычных гастрольных цепповских шалостей: фигурировали стриптизерши, одетые монахинями, пожиратели огня, трансвеститы и всё такое.
Становилось ясно, что светская жизнь не многим веселее и не менее утомительна, чем гастрольная. Кони явно застоялись в стойлах, и вот в конце ноября группа впервые собралась вместе на репетиции в Livewine Theatre в Илинге, чтобы прервать затянув-шееся на восемнадцать месяцев молчание. В начале января разогрелись концертами в Голландии и начали всерьез собираться в Штаты. Как всегда, не обошлось без печальных происшествий: перед самым началом гастролей на вокзале Виктория в Лондоне добрый самаритянин Пэйдж, пытаясь помочь выйти из вагона попутчику, прищемил дверью средний палец на левой руке - опять пришлось менять на ходу программу, выкидывая наиболее сложные в техническом отношении номера.
Однако даже эти неприятности гасли на фоне феноменального успеха наконец-то вышедшего 24 февраля Physical Graffiti. Предварительные заявки на альбом составили только в Америке два миллиона экземпляров, что побивало все существовавшие на то время рекорды. И это несмотря на острый экономический кризис в США и то, что альбом был двойным, и, следовательно, недешевым для кармана рядового фэна. Physical Graffiti в течение пары недель взлетел на верхние ступени чартов, подтянув за собой все остальные альбомы LZ. В мае 1975 года в чартах "Billboard" фигурировали одновременно все шесть альбомов LZ - достижение, до сих пор не превзойденное ни одним рок-коллективом.
Несмотря на общую неровность материала громадного двойного альбома, он бесспорно, включает в себя ряд непревзойденных шедевров LZ и, в первую очередь, знаменитый "Kashmir".
Если "Лестницу…" можно назвать гимном LZ, то "Kashmir", безусловно, итог их музыкального развития.
Композиция, основной рифф которой зародился в голове у Пэйджа во время первой поездки в Марокко, на пустынном транссахарском шоссе, объединила в емкой формуле все источники вдохновения, породившие цеппелиновскую музыку: черный блюз, кельт-скую мистику, тяжелый рок, психоделию, индо-арабские этнические влияния. И 15 лет спустя на вопрос, какую композицию они считают самой важной в творчестве LZ, все трое единодушно ответили - "Kashmir". Я думаю, покойный Бонэм присоединился бы к этому мнению тоже.
Американское турне 1975 года во многом повторяло год 1973: тот же самолет "Starship", еще больше звуковой и световой аппаратуры, еще больше фэнов на стадионах и в дворцах спорта (только в Нью-Йорке было полностью распродано шесть шоу подряд), тот же послеконцертный дебош, только вот место алкоголя и кокаина стал все чаще занимать другой, куда более опасный порошок - героин. Увы, и за это вскоре пришлось платить. Несмотря на все излишества физических сил хватило, чтобы дотянуть до конца этого довольно короткого, по цеппелиновским стандартам, тура. Пэйдж даже успел свести в Нью-Йорке в студии Electric Ladyland многострадальные фонограммы того, двухлетней давности, концерта в Madison Square Garden, который должен был стать основой для не менее многострадального фильма.
В мае, в довершение всех многочисленных успехов LZ удалось блестяще отыграть (и в музыкальном, и в коммерческом смысле) концерты на родине, в лондонском Earl Court. Первоначально было намечено 3 концерта, но спрос заставил увеличить это количество до пяти. В конечном итоге шоу посетило 85 тысяч человек. LZ находился в блестящей форме и на каждом шоу по три часа демонстрировал высшие достижения своей музыкальной акробатики под восхищенный рев публики. В не менее восторженном тоне были выдержаны отзывы на концерты в прессе: журналы впервые, казалось, полностью забыли свое традиционное пренебрежение к цеппелиновской музыке. Все было настолько замечательно, насколько только можно было мечтать.
Лето 1975 года стало высшей точкой в популярности LZ и окончанием периода относительно беспроблемного взлета квартета. Но, что гораздо печальнее, оно знаменовало собой окончание относительно спокойного и счастливого периода в жизни самой четверки. Очевидно, дьявол решил, что музыкантам пора заплатить по счетам.
Глава 11: Первые беды и первые поражения
В начале лета Роберт и Джимми отправляются с семьями на отдых в уже полюбившееся Марокко. В голове зреют пока еще смутные планы работы с восточными музыкантами где-нибудь в Каире или Дели (как мы знаем теперь, воплотить эти планы в жизнь удалось только 15 лет спустя). Поездка проходит блестяще: маленькая экспедиция все дальше углубляется в Сахару. Только нестабильный политический климат в Марокко вынуждает повернуть назад из таинственного сердца пустыни и вернуться в относительно цивилизованную Касабланку. Впечатления, полученные во время этого вояжа, легли впоследствии в основу композиции "Achilles Last Stand".
В Англии тем временем недавно пришедшее к власти лейбористское правительство проводит новый закон о налогообложении, печально напоминающий налоговые законы правительства Хита, "воспетые" Джорджем Харрисоном в песне "Taxman". Перспектива эта ясно вырисовывалась еще весной, в связи с чем Питер Грант, после консультации с юристами, поставил группу перед диллемой: или проводить 11 месяцев в году вне пределов Соединенного Королевства, или отдавать казне 95 % заработанных нелегким рок-н-ролльным трудом денежек.
Все были в бешенстве, особенно Бонзо, тесно привязанный к своим быкам, однако денежек было жалко - для группы начинается длительный период налоговой эмиграции. Базой для встреч новоявленные цыгане поневоле выбрали курорт Монтрё в Швейцарии (отлично известный российскому меломану по увековечившей это пафосное местечко композиции "Smoke On The Water" DEEP PURPLE). Там, после Марокко, и состоялась короткая встреча всей четверки. Это было в июле. Решили-постановили: в августе отправиться на гастроли в Штаты, чтобы кочевать хотя бы с пользой для кармана.
До гастролей оставалось еще некоторое время: Пэйдж и Плант решили провести его с семьями на грешном острове Родосе. Там-то и поджидала засада: 3 августа Пэйдж ненадолго вылетел в Италию - до него дошли слухи, что на Сицилии продается имение, некогда служившее базой все тому же незабвенному Алистеру Кроули.
А 4 августа машина, в которой находились Роберт и Морин Плат, двое их детей и дочь Пэйджа Скарлет, потеряла управление на горной дороге и ударилась в дерево. Сильнее всех пострадала Морин, находившаяся за рулем - ее состояние было попросту критическим. Но и Плант был плох: раздробленные колено и локоть, множественные переломы костей ноги. В довершение ко всему греческое здравоохранение в то время напоминало известную гоголевскую больницу: было сомнительно, что Морин удастся выкарабкаться в этих более чем первобытных клинических условиях.
Вот тут-то авантюризм и отчаянная голова Ричарда Коула сыграли свою положительную роль: Коул единственный находился в Лондоне (иногда и тощий кошелек приносит пользу). Питер Грант скрывался от налоговых инспекторов где-то во французской глуши: без него бухгалтера Swan Song не давали Ричарду ни пенни. Благодаря старым связям Коул тем не менее нарыл частный самолет, отыскал сестру Морин (у жены Планта была редкая группа крови, которую греки не могли достать) и ночью тех же суток вылетел на Родос.
С одного взгляда на славную родосскую лечебницу стало ясно - отсюда надо делать ноги. Но врачи категорически отказались выпускать Плантов из больницы (позднее выяснилось, что велось следствие на предмет того, не была ли Морин пьяна или под наркотиками. Машина была прокатной, и фирме жутко не хотелось платить страховку).
Тогда Коул устроил форменное ночное похищение - с нанятым санитарным автомобилем, носилками и т. п. Через несколько часов семья Плантов была в Лондоне. Жизнь Морин удалось спасти, но в отношении Планта врачи не гарантировали, что он когда-нибудь сможет передвигаться без костылей.
Это был суровый удар по будущности группы: меньше всего фигура вокалиста в инвалидной коляске вязалась с обликом королей тяжелого рока. Уныние и неопределенность витали надо всеми, причастными к судьбе "Дирижабля".
В довершение ко всему налоговые законы не проводили никаких различий между больными и здоровыми - поэтому буквально через несколько дней Плант вынужден был оставить находившуюся все еще в тяжелом состоянии Морин и отправиться в ближайшее безопасное в налоговом отношении место - на остров Джерси. Плант был так добротно загипсован хирургами, что на борт самолета его пришлось закидывать грузовым подъемником.
Об американских гастролях, естественно, не приходилось и мечтать. Вместо этого Пэйдж и Плант решают: как только состояние последнего позволит, отправиться куда-нибудь в укромное место и там приступить к работе над очередным, седьмым альбомом. Надо было к тому же развеять широко уже разошедшиеся слухи о том, что Плант превратился в полного инвалида и на LZ можно поставить крест.
В сентябре пара авторов отправилась в Малибу, штат Калифорния, где, любуясь девушками на пляже, рассчитывала отвлечься от всех своих несчастий. В середине сентября Плант смог встать с кресла и ходить с тростью - это улучшение было сразу же засвечено на ряде тусовочных мероприятий в Калифорнии. После краткого вылета в Лондон за наградами "Melody Maker" - LZ удостоились призов сразу в 7 категориях, что было на тот момент высшим результатом для групп (очередной рекорд) - группа, уже в полном составе, возвращается в Америку и начинает репетировать новый материал на студии SIR в Голливуде. Однако записать его там же, чего очень хотелось Пэйджу, не удалось - налоговые законы доставали богатеньких "цеппелинов" как чесотка - паршивого. Теперь угроза нависала уже со стороны американского налогового ведомства, с которым, как известно, шутить не рекомендуется даже русским бандитам.
Группа срочно перебазируется в Мюнхен, где промозглым ноябрем за невероятный для LZ срок в три недели (если не считать такого же спонтанного первого альбома) заканчивает запись.
Эта сессия также изобиловала драматическими моментами - так, в частности, в середине работы Плант подскользнулся в студии и упал на больную ногу всем своим весом, умноженным на тяжесть гипса. Раздался хруст, который в ушах присутствовавших показался грохотом падения того самого исторического "Цеппелина". Чудом дело обошлось без новых трещин.