Впрочем, не один взлет Гагарина окрылял, вдохновлял и увлекал страну. Вдохновляло и увлекало тогда многое, и увлекало многих, очень многих… И жизнь советской цивилизации все еще воспитывала особую, советскую силу духа.
Факт 17-й
Не было силы духа, выше советской
ДА, СОВЕТСКАЯ цивилизация выходила за пределы Земли и утверждала принципы доброго мира и поиска истины. Тогда пели: "Жить и верить - это замечательно, перед нами небывалые пути… Утверждают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести…"
Какой смысловой ряд!
Вот они, ключевые слова, характеризующие суть советской цивилизации: жить - замечательно, пути - небывалые…
И еще: мечтатели, яблоневый цвет, Марс…
"Космический" аромат тех лет неповторим, но советская цивилизация 50–60-х годов и на Земле все еще имела много таких успехов, которые окрашивали жизнь особой практической, деятельной романтикой… "За ночь ровно на этаж подрастает город наш…" - эти слова в разных местах огромного Советского Союза были не только строкой из хорошей песни, но и фактом производственной деятельности строительных трестов.
Тогда умели работать, умели смеяться и шутить… И, скажем, веселье и остроты нынешних КВНов похожи на веселье и остроты тогдашних КВНов как картонный бутафорский меч - на саблю из аносовского булата. Ведь и сами участники тех КВНов были людьми иного, чем ныне, закала, иных интересов и убеждений.
Умели, однако, не только смеяться, умели - если надо - сжать зубы, сдвинуть брови и делать то, что требует ситуация. Делать через "не могу", презирая и трудности, и опасность, и саму смерть. Советская цивилизация уже в годы своего становления сумела воспитать такую массовую стойкость духа, которой не может похвалиться ни одна другая цивилизация мира. И этот факт из жизни советской цивилизации не выбросить и не замолчать!
Гражданская война заложила фундамент убежденной стойкости, а годы первых пятилеток, когда труд был нередко как бой, возвели уже бастионы советского духа. Это проявлялось в жизни, это отражало искусство, но искусство тогда было частью жизни страны. Сегодня почти забыт один из самых сильных романов мировой литературы - "Как закалялась сталь" Николая Островского, а ведь духовное влияние этой книги на реальную духовную жизнь множества людей, причем не только в СССР, оказалось, пожалуй, беспрецедентным. Выработка и закалка высокого морального духа масс была одной из целей общества, и результатом такой целевой установки стал массовый героизм советского народа в годы войны.
Вспомним оценку силы советского духа генерал-полковником Фриснером. Ранее приведенная цитата из его мемуаров ниже дана в более расширенном варианте:
Советский солдат сражался за свои политические идеи сознательно и, надо сказать, даже фанатично. Это было коренным отличием всей Красной Армии, и особенно относилось к молодым солдатам… Я собственными глазами видел, как молодые красноармейцы на поле боя, попав в безвыходное положение, подрывали себя ручными гранатами. Это были действительно презирающие смерть солдаты!
Не менее сильной стороной советских солдат было громадное упорство и крайняя непритязательность. Русский солдат спал там, где находился, независимо от того, была ли у него крыша над головой (вообще-то, от крыши над головой, если к тому есть возможность, никто на фронте не отказывается. - С.К.). Лишения любого рода не играли для него никакой роли… Самопожертвование советских солдат в бою не знало никаких пределов.
Признания бывшего врага всегда ценнее любых отечественных оценок - тут никакие волкогоновы и млечины не смогут списать все на "совковость", "неизжитую рабскую психологию" и "сталинизм". И, имея "на руках" признание Фриснера, скажу вот что…
Мировая история знает немало примеров мужества, стойкости и силы национального духа - достаточно вспомнить античные Фермопилы и триста спартанцев царя Леонида…
Не буду говорить о примерах из русской истории - это наше, это предтечи нашей собственной, советской цивилизации… Но можно вспомнить несдающуюся старую гвардию Наполеона при Ватерлоо; африканцев с копьями, бросающихся на вооруженных винтовками англичан, французов, бельгийцев… Можно вспомнить не боявшихся смерти и крови сербских партизан маршала Тито… Впрочем, последний пример тоже не чужд советской цивилизации: воины Тито воевали не просто за Сербию, а за народную Сербию…
Презирали смерть восставшие в Индии сипаи и красные войска Мао Цзедуна, однако на Востоке, да еще и на конфуцианском Востоке, цена человеческой жизни всегда была невысока. В 60-е годы мир был потрясен после обнаружения японского солдата, и через десятилетия "воюющего" в джунглях "за императора"… Но воспитание японских масс в духе национальной корпоративности имеет многовекую традицию, это в истории мира абсолютно уникальный случай, усиленный многовековой же самоизоляцией Японии. Так что даже харакири здесь - не довод! Это не стойкость духа, а освященное традицией изуверство извращенного духа!
Стойко сражались в Большую войну немцы… Под Сталинградом, например, они капитулировали на грани нервного истощения и голодной смерти (почему, к слову, их так мало и выжило в первые же дни плена). Но это была слепая стойкость, питаемая одновременно и надеждой на обещания фюрера, и страхом перед справедливым возмездием. Примеров массовой стойкости на поле боя, когда ты полон сил и жизни, немецкая армия не имела, не говоря уже о поляках, французах, англичанах, янки и т. д. во время Второй мировой войны.
Советских молодых ребят, подрывающих себя гранатами на поле боя, немецкий генерал Фриснер видел. А вот о своих солдатах он написать такое не смог, потому что ни одного такого случая за время войны не было!
Не было!
Ведь если бы подобное хотя бы раз случилось, об этом раструбили бы все немецкие пропагандисты и мемуаристы… А у нас только подвиг Александра Матросова, закрывшего грудью амбразуру дзота, повторило более 500 (пятисот!) человек!
У немцев нет ни одного примера воздушного тарана, а в советских ВВС они насчитываются десятками, если тоже не сотнями.
А были и танковые тараны!
И тоже - только советские…
А ведь советский солдат не был ни конфуцианцем, ни буддистом и даже в духе христианского смирения воспитан не был! Он любил ту единственную жизнь, которая ему дана, и расставался с ней, не надеясь на будущее возрождение в орле или тигре или на райское блаженство… Он погибал во имя жизни, и сказанное - не пафосная фраза, а констатация факта!
Исторического факта!
Люди, служащие идее, всегда морально стойки и нравственно крепки. Это так даже тогда, когда они проникнуты извращенными идеями, но - идеями. Японский императорский солдат, десятилетиями скрывавшийся в джунглях после окончания Второй мировой войны потому что не знал об ее окончании, знал, что надо при любых обстоятельствах оставаться верным императору и Японии. И этот солдат проявил высокий моральный дух. Однако жизнь его оказалась прожитой впустую.
Солдаты Третьего рейха в нечеловеческих условиях стойко оборонялись в Сталинграде - даже на чужой земле, - и тем более стойко они сражались одно время в 1945 году на своей земле. Они любили родную землю, но счастья ей не обеспечили.
Высокий моральный дух советских солдат и советских людей имел иную природу: они были стойки в борьбе за свою землю и за свое счастье на ней, потому что не желали чужих земель и не только не отказывали в праве на счастье другим народам, но были уверены, что счастья достойны все народы, объединенные в одну общечеловеческую дружную семью.
Сейчас я приведу цитату - весьма обширную, а читатель пусть попробует, знакомясь с ней, угадать, кому она принадлежит:
Часами мы спорили о послевоенных проблемах. Что последует за смертями? Лишь наполовину нас интересовали вопросы границ и вопросы материального порядка. Живя беспрерывно перед лицом смерти, мы самым острым чутьем поняли важность духовных сил. Фронт держался только потому, что на нем были души, которые верили, которые излучали веру и таяли как свечи. Победы были завоеваны не только оружием, но и добродетелями, душевными ценностями.
Послевоенная проблема будет у всех одна. Экономических побед будет мало. Политических реорганизаций будет мало. Нужно будет великое моральное искупление, оно… вернет душам жажду свежего воздуха и безусловного, бескорыстного служения.
…Социальная революция - да, европейская революция - да! Но прежде всего - революция душ, в тысячу раз более нужная…
Миру, вышедшему из бойни и ненависти войны, прежде всего будут нужны чистые сердца…
Ну, и кто мог написать так, и когда?
Не буду томить читателя, это - строки из книги Леона Дегреля (1906–1994), руководителя бельгийских нацистов, "рексистов". Ставший позднее любимцем Гитлера, Дегрель был сыном священника-иезуита - отсюда, надо полагать, и умение выдавать черное за белое и наоборот. С 1941 года Дегрель воевал в России, в феврале 1944 года стал командиром 5-й штурмовой добровольческой бригады СС (легион "Валлония"), после поражения Германии бежал в Испанию, в Бельгии был заочно приговорен к смертной казни. В 1946 году переехал в Аргентину, затем вернулся в Испанию и получил испанское гражданство под именем Леона Жозе де Рамиреца Рена.
Дегрель заявлял, что, будь у него шанс, он бы "все повторил сначала", а в предисловии к своим мемуарам написал: "Будущее… не только воздаст честь героизму солдат на Восточном фронте… оно скажет, что они были правы в отрицании, так как большевизм есть конец всяким ценностям…"
Н-да-а…
"Большевизм есть конец всяким ценностям", - этот иезуитский вывод вполне достоин сына иезуита.
Феномен Дегреля в России почти неизвестен, а он заслуживает вдумчивого анализа именно в России. Дегрель - это фанатичный антисоветизм и антикоммунизм. Но именно потому, что Дегрель был антисоветчиком и антикоммунистом, он был также и убежденным русофобом… Русские для него - не достойные противники, как это отмечают те же Меллентин, Фриснер и многие другие немецкие мемуаристы, а крысы, тараканы, животные, издающие по ночам вой… Дегрель в этом переплюнул даже своего кумира - фюрера. Гитлер нередко смотрел на русских трезво, то есть с уважением. Дегрель же нас не то что политически или идейно не приемлет, он нас искренне за людей не считает. Но проистекает это не столько от нацизма, сколько от антикоммунизма. Дегрель не держит русских за людей не как русских, а как советских русских, как большевиков. "Большевизм есть конец всяким ценностям", - взгляд, вполне типичный для западных "культуртрегеров".
Отсюда вытекает вполне корректный вывод: нельзя быть антисоветчиком и антикоммунистом и быть при этом патриотом России. Антисоветчик и антикоммунист - всегда еще и русофоб, ненавистник России и русского…
Дегрель, конечно же, гнусно лгал! Конец всяким моральным (а затем, между прочим, и материальным) ценностям - это современный капитализм. Мировой капитализм давно исчерпал свою духовную потенцию и ныне превратился в моральном (да и в материальном) отношении в живой труп.
Почему сегодня в РФ так низко пала и все более падает общественная мораль? Именно потому, что сегодня и на народы СССР живой труп капитализма наложил свою оскверняющую руку.
А советская цивилизация раз за разом доказывала свою духовную силу ярко и самобытно на глазах всего мира! Она проявила ее в годы войны, и это лишь укрепило советскую силу духа и дало послевоенным поколениям живые примеры, на которые можно было равняться, в которых можно было черпать силу для собственной стойкости.
Так, на рубеже 50-х и 60-х годов произошло событие, которое в бывшей Стране Добра тоже почти забыто, но которое, говоря современным языком, имело выдающийся "знаковый" смысл.
И напомнить о нем не мешает…
17 января 1960 года на Тихоокеанском флоте унесло в штормовой открытый океан десантную баржу с отказавшим двигателем. На борту был лишь береговой экипаж из четырех человек: старшина катера Ахмет Зиганшин, мотористы Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и матрос Иван Федотов. Четыре молодых парня срочной службы - обычные советские ребята.
Их носило в океане 49 (сорок девять) дней, все ближе к Гавайским островам, и почти все это время они голодали: продовольствия на борту почти не оказалось, как и рации в рабочем состоянии. 23 февраля на борту отметили день Советской Армии и Военно-Морского Флота, но главным "блюдом" за столом были разговоры и воспоминания.
24 февраля съели последнюю картофелину…
Лишь 7 марта 1960 года баржа была замечена с американского авианосца и четверку спасли. Процесс спасания и перевода ребят на борт "американца" снимался на пленку, были крупные планы и круговые панорамы - все на высоком и богатом американском уровне. Потом хроника демонстрировалась с киноэкранов, фото четверки заполняли первые полосы газет мира…
Четыре обросших бородами наших солдата выглядели там крайне уставшими, измотанными и, понятное дело, исхудавшими. Но вот жалкими они не выглядели - герои так не выглядят никогда, а ребята были, конечно, героями.
Четыре советских парня в одночасье стали мировой сенсацией, мэр Сан-Франциско вручил героям золотой ключ от города, и они заслуживали этого! Попав в нечеловеческие условия - Зиганшин после спасения весил 40 килограммов вместо нормальных 69-ти, - они полностью сохранили себя как люди. Журналисты на пресс-конференциях то и дело удивлялись, а уж выигрышных деталей в рассказах спасенных было хоть отбавляй. Один из них прихватил с собой на дежурство на борт баржи гармошку и теперь рассказывал, как, желая подбодрить себя и товарищей, он играл на ней…
- О, где же эта историческая гармошка? - тут же оживилась газетная братия и в ответ услышала:
- А мы ее съели!
Испытывая дикий голод, ребята разрезали кожаные мехи гармони на тонкие полосы и часами разваривали их, а потом часами жевали…
На Западе потерпевшие кораблекрушение или оставшиеся в открытом море без пищи моряки имели точное представление о том, что надо в этом случае делать. Когда начинался голод, бросали жребий - кому пойти на корм остальным. Эта практика у западных мореплавателей была настолько известной и обычной, что ее шутливо обыграл в своей "мушкетерской" трилогии Дюма-отец. Читатели его "Двадцати лет спустя", безусловно, помнят, как, оказавшись после гибели фелуки в ночном море, четверка мушкетеров дружно подшучивала над верным и в то же время жирным слугой Портоса Мушкетоном, опасавшимся, что его-то как раз и пустят на жаркое в первую очередь.
Будучи типичными продуктами западной цивилизации, журналисты, естественно, поинтересовались у реальной, а не литературной четверки спасенных, не подумывали ли они о чем-то подобном, не было ли на сей счет каких разговоров?
Однако молодые советские ребята, тоже будучи вполне типичными продуктами новой советской цивилизации, вопроса западных журналистов не поняли!
Журналисты повторили вопрос и дополнительно пояснили, что так, мол, и так, вас было четверо, одного можно было бы и того…
Однако ребята и после таких пояснений были в искреннем недоумении - а что, разве такое может кому-то прийти в голову?
И вот уж тут их не поняли даже видавшие виды западные журналисты.
В этой - абсолютно "знаковой" - детали есть, вне сомнений, мало с чем сравнимая философская и мировоззренческая глубина! Это - абсолютный "момент истины" для старого, как Зло, частнособственнического общества и нового социалистического общества Добра.
Две цивилизации неожиданно стали друг перед другом и не поняли друг друга по основному вопросу бытия - о ценности человеческой жизни и цене жизни, которая иногда оказывается равна выбору умереть человеком.
А вы говорите - ГУЛАГ, ГУЛАГ…
Добро, как и Зло, вечно, но лишь советская цивилизация практически положила принципы Добра в свой цивилизационный фундамент. И вот, советская Страна Добра и американская Империя Зла, оказавшись лицом к лицу, сами себе не отдавая в том отчета, показали миру - кто есть кто!
В царской России, а потом и в СССР имелись социальные группы, где тоже считалось приемлемым людоедство в экстремальной ситуации. Отпетые уголовники рецидивисты, замышляя побег через тайгу, специально подбирали простодушного кандидата, называя его между собой "коровой". Но в том-то и дело, что в Русской, а затем в Советской Вселенной до такой потери себя как человека опускались лишь немногие отщепенцы, моральные уроды! А для капиталистической цивилизации Запада подобное моральное уродство рассматривалось как допустимая норма всем обществом или по крайней мере значительной его частью.
Улавливается разница?
"Остаться до конца человеком в любых условиях!" - так воспитывала своих обитателей Советская Вселенная.
"Не гнушаться быть зверем, если это тебе выгодно, даже в обычной жизни, а уж тем более в экстремальных условиях", - так воспитывал людей мир капиталистического Зла.
Кто-то, возможно, вспомнит и западные волнующие примеры. Например, трагедию "Титаника", на котором оркестранты так и ушли на дно, играя бравурную музыку, или самоотверженно отказавшихся тогда от спуска в спасательные лодки некоторых богачей. Однако на том же "Титанике" - когда это выяснилось, возмущение было огромным - процент спасенных женщин и детей из первого класса превысил процент спасенных женщин и детей из третьего класса примерно втрое!
Оркестранты "Титаника" были в мире капитализма XX века уже исключением, а правилом было иное: "Есть деньги - живешь!"
О тихоокеанской четверке у нас писали много. Когда они через Сан-Франциско, Нью-Йорк и Париж добрались до Москвы, в аэропорту ребят ждали толпы народа, плакаты, цветы. Встречал генерал армии Голиков. Министр обороны маршал Малиновский подарил всем четверым штурманские часы - "чтобы они больше никогда не блуждали".
Я помню газетные репортажи, хронику… Был даже фильм снят - "49 дней". При этом парней не подавали у нас как суперменов. Мол, чего там! "Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой".
Так-то так, но, во-первых, на геройство способен все же не любой. Даже в Стране Добра трусов и заведомых подлецов всегда хватало, не говоря уже о людях малодушных. Во-вторых, ребята не готовились ведь к геройскому поступку. Но, оказавшись в условиях, когда надо было становиться или героем, или трусом, все четыре стали героями, хотя сами себя героями, вообще-то, не воспринимали. Они вели себя так, как их учили, как они с детства привыкли, искренне считая, что иначе-то вести себя невозможно.
А Запад изумился: неужели можно вести себя так?
Через пару лет после описанной выше тихоокеанской драмы жизнь поставила еще один "знаковый" эксперимент.