Многие белогвардейцы начинали воевать против большевиков из патриотических соображений. Они были идейными сторонниками Учредительного собрания, конституционной монархии или буржуазной республики. Но постепенно стало выясняться, что противостоит им большинство русского народа, не желающего возвращения старых порядков, разуверившегося сначала в царской, а затем и в буржуазной власти, а заодно и в стихийной анархии.
Приведу справедливое суждение монархиста Шульгина: "Большевики - 1) восстанавливают военное могущество России; 2) восстанавливают границы Российской державы до ее естественных пределов; 3) подготавливают пришествие самодержца всероссийского". Почему? Потому что "в русской действительности героические решения может принимать только один человек". Им, по его мнению, высказанному в 1920 году, не будет ни Ленин, ни Троцкий.
Удивительная прозорливость! Таким самодержцем стал Сталин.
А теперь вспомним, что произошло в 1991 году. В СССР окончательно победила буржуазная революция. Все великие достижения советской власти были отменены во имя капитализма (под мифы о перестройке, рыночных реформах, правах человека, священной частной собственности, благах западной цивилизации). И с Великой Россией было покончено.
Будем помнить: мифы бывают героические, призванные укрепить страну и армию, возвысить народ и личность, прославить деяния великих людей. И если такие мифы опошляют, это ослабляет страну и армию, унижает человека.
Глава 5
ХАОС И ПОРЯДОК
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском океане,
И в дуновении чумы.
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья -
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волнения
Их обретать и ведать мог.
Александр Пушкин
Эпоха эпоса
Английский мыслитель Джон Лёббок писал: "Природа предстает перед нами в виде какой-то священной книги, богато иллюстрированной, но написанной на не понятном нам языке". Обилие научных сведений о природе создает лишь иллюзию понимания, ибо гигантское количество фактов лишь затрудняет их осмысление.
Может быть, с познанием общества дела обстоят лучше? Как бы не так! Во-первых, оно постоянно меняется, и, чтобы учесть это, необходимо вносить коррективы в теоретические схемы, а то и принципиально обновлять их. Во-вторых, на эти теории оказывает сильное влияние текущая политическая ситуация и пристрастия авторов. В-третьих, общество в отличие от природных объектов находится в большой зависимости от изменений в духовной сфере, в психологии народных масс.
В периоды спокойного существования общественная жизнь течет ровно подобно равнинной реке. Более или менее обоснованные с научной точки зрения теории общественного развития описывают именно такие периоды. Иная ситуация - в бурные эпохи крупных социальных потрясений или научно-технических революций. Они проходят при эмоциональном подъеме и с ослаблением влияния строгой логики, холодного рассудка. Поэтому такие эпохи порождают эпические творения, героические мифы.
Так было у всех народов. Наиболее древние - сказания о культурных героях, добывающих или похищающих у богов блага цивилизации: огонь, полезные растения, воду для орошения земель, уничтожающих или усмиряющих свирепых животных. В древнем Двуречье таким героем был Гильгамеш, у ацтеков - Кетцалькоатль, у древних греков - Прометей.
В конце концов люди начинают соперничать с богами. Лидийский царь Тантал, похитив с неба нектар и амброзию, раздавал божественную пищу людям. Певец Фамирид вступил в состязание с музами. Дочь Тантала Ниоба считала себя красивее Латоны, матери Аполлона и Артемиды. Диомед вступает в рукопашный бой с Аресом и Афродитой. Фаэтон дерзает управлять конями солнечной колесницы, а Геракл взваливает себе на плечи свод небесный!
Героические мифы воспевают людей, дерзнувших совершить невероятное, небывалое, а то и невозможное. Они отличаются от животных тем, что имеют высшие устремления, не удовлетворяясь прозябанием, пусть даже благообильным и сытным. Такова суть человека. Он даже способен вступить в противостояние с Богом. Как писал Яков Полонский:
С Богом боролся во сне
Сын Исаака Иаков, и Бога не мог
Даже во сне побороть он, и стал оттого хромоног.
Говорят, что сатана был некогда светоносным ангелом Люцифером, но восстал против Бога, за что был низвергнут с небес на землю и тоже повредил ногу. Странные предания. Выходит, если Бог всемогущ, значит, он допускает и мятеж даже на самом высшем уровне духовных небес. Не это ли имел в виду Максимилиан Волошин, утверждая:
В начале был мятеж,
Мятеж был против Бога,
И Бог был мятежом.
И все, что есть, началось чрез мятеж.
Действительно, без устремлений за пределы изведанного не бывает научных открытий. Смирение и долготерпение - качества благие, но не в любых обстоятельствах. Порой они становятся клеймом на лбу покорного раба. О таких не складывают ни песен, ни мифов. Народ хранит память о героях, пусть даже таких буйных натурах, как Стенька Разин или Емельян Пугачев.
И когда мы продумываем события 1917 года, всколыхнувшие всю Россию, то постоянно сталкиваемся с мифами. Они придают историческим событиям фантастический оттенок, словно переносят их из реальности в миры воображаемые. Героические эпохи порождают эпос.
Новые мифы не похожи на поэтические сказания далекого прошлого. Настала пора других людей, озабоченных политикой и выгодой для своих групп, партий, классов. Прежние классические мифы воплощали в себе единую духовную культуру: религиозные, философские, научные идеи своего времени, облеченные в поэтическую форму. Тем не менее и под политической шелухой мифов 1917 года можно увидеть нечто значительное, серьезное и поучительное, помогающее лучше понять не только прошлое, но и настоящее, а возможно, предвидеть некоторые черты будущего.
Любой исследователь или читатель в той или иной степени подвержен воздействию СМРАП и мнениям, распространенным в духовной среде его обитания. Требуются немалые усилия, чтобы понять это (все уверены, что мыслят независимо, самостоятельно, и это - самое безнадежное заблуждение). Но после этого нетрудно преодолеть "притяжение среды" и подняться в более высокие интеллектуальные сферы, как бы пребывая в идеологической невесомости.
Такой переход необходим для тех, кто стремится жить осознанно, как и положено человеку разумному. Но это вовсе не означает, будто не следует иметь никаких твердых убеждений. Ведь и тем, кто пребывает в невесомости на космических орбитах, требуется надежная защита от опасных внешних воздействий и постоянный приток энергии, источник которой, в конечном счете, - Его Сиятельство Солнце.
Крушение мифа - падение монархии
Григорий Распутин - одна из наиболее загадочных фигур XX века. Диапазон мнений о нем предельно диаметральный. Одни считают его великомучеником, ангелом-хранителем царской семьи и России. Другие уверены: он - демон зла и распутства, погубивший царскую семью, виновник краха Российской империи.
В подписи кшаржу на царицу (1917) говорилось: "Известна как рукодельница, вышивавшая рубашку св. Григорию". В сноске уточнялось: сокращенное слово не "святой", а совсем другое. Таковы две крайности его характеристик.
Как он и предрекал, вскоре после его смерти царская власть пала, а еще через некоторое время были убиты Николай II, его жена и дети, близкие родственники. Это похоже на пророчество Распутина. Не означает ли это, что на него нисходила благодать как дар свыше?
Десять лет назад журналист Ф. Морозов опубликовал заметку о том, что в Царском Селе на месте захоронения Григория Распутина (тело его было выкопано и сожжено) "ежегодно совершаются непонятные обряды. 17 декабря по старому стилю ветви окрестных елей окрашиваются в синий цвет, верхушки светятся, словно намазанные фосфором".
Статья была в популярном журнале "Чудеса и приключения", а потому загадочное излучение нельзя считать убедительно доказанным. Однако очевидно, что до сих пор образ Григория Распутина окружен ореолом тайн и чудес.
Не вдаваясь в детали, обратимся к свидетельству преемника П.А. Столыпина на посту председателя Совета министров Российской империи (с 1911-го по 1914 год) В.Н. Коковцова. Он был человеком строгих правил, умным и трезво мыслящим. На него в отличие от великосветских дам чары Распутина не действовали.
Коковцова сильно тревожили газетные статьи о беспутствах Распутина при дворе, его кутежах и близости к царской семье, появившиеся в 1912 году. Однажды было напечатано сообщение о том, что на почве отношений к Распутину возникла размолвка в царской семье; якобы великая княгиня Елизавета Федоровна из-за этого совершенно отдалилась от Царского Села.
В Государственной думе пошли пересуды в "кулуарах", затем перешли и на думскую трибуну. По столице распространились отпечатанные на гектографе копии писем - одно императрицы Александры Федоровны, остальные от великих княжон - к Распутину. Письма относились к 1910-му или 1909 году, а их содержание, в особенности отдельные места из письма императрицы, отражающие, по мнению Коковцова, ее мистические настроения, давали повод к возмутительным пересудам.
Попытки Коковцова и министра внутренних дел Макарова уговорить редакторов не печатать такие материалы вызывали ответ: "Удалите этого человека в Тюмень, и мы перестанем писать о нем". Как не без оснований полагал Коковцов, такие статьи "играют в руку всем революционным организациям, расшатывая в корне престиж власти монарха, который держится главным образом обаянием окружающего его ореола, и с уничтожением последнего рухнет и самый принцип власти".
Последнее соображение можно толковать так: одной из главных опор государственной власти была традиционная вера в царя как помазанника Божия, поставленного высшей волей над всеми подданными. Этот миф следовало всячески поддерживать, особенно в трудные для страны времена. Конечно же, то же самое относится к любой государственной власти.
"Газетная кампания не предвещала ничего доброго, - писал Коковцов. - Она разрасталась все больше и больше, и, как это ни странно, вопрос о Распутине невольно сделался центральным вопросом ближайшего будущего и не сходил со сцены почти за все время моего председательства в Совете министров, доведя меня до отставки с небольшим через два года".
Николай II однажды сказал ему, что хочет поговорить с министром внутренних дел, чтобы подумать об издании закона, который давал бы правительству некоторое влияние на печать. Коковцов ответил, что Дума не решится поддержать такое предложение из опасения встретить обвинение себя в реакционности. Государь перевел разговор на другие темы. Свобода печати, дарованная императором в комплексе либеральных реформ, укрепила позиции "демократов", в частности, кадетов, и способствовала ослаблению, а затем и падению царского режима.
Родственник Коковцова, знавший Распутина, отзывался о нем так: "Он, конечно, негодяй, но хуже его те, которые пресмыкаются перед ним и пользуются им для своих личных выгод. Вот ты поступаешь хорошо, что не знакомишься с ним, но зато это тебе не выгодно. Не поклонишься ему, тебе, вероятно, несдобровать".
Редактор газеты "Россия" Г. Сазонов постоянно надоедал Коковцову советами познакомиться для пользы дела с Григорием Ефимовичем. В подтверждение силы и влияния Распутина Сазонов рассказал, что весной 1911 года он вместе с ним ездил в Нижний Новгород, где они были приняты "на славу", их кормили, поили и забавляли, "чего лучше невозможно". Распутин спросил губернатора Хвостова, согласен ли он быть министром внутренних дел, если на должность председателя Совета министров снова назначат графа Витте. Хвостов якобы отказался. Вернувшись в Петербург, Распутин сказал будто бы, что Хвостов "хорош, шустёр, но очень молод. Пусть еще погодит" (министром внутренних дел Хвостов был в 1915 и 1916 годах).
Произошел новый конфликт с участием Распутина. Его вызвали на беседу епископ Гермоген и почтенный иеромонах Илиодор. Они стали упрекать его в развратной жизни и посещениях Царского Села, чем он губит государя, ибо газетные статьи топчут в грязь имя, которое должно быть священно для всех. От Распутина потребовали немедленно уехать к себе в село Покровское Тобольской губернии. Он стал горячиться и браниться. Ругань перешла в драку. Она могла закончиться удушением Распутина, если бы за него не заступился юродивый Митя Козельский. Распутин вырвался из рук своих приятелей, выбежал на улицу в растерзанном виде и стал кричать, что его хотели оскопить. Гермоген послал государю телеграмму с просьбой об аудиенции, намереваясь раскрыть перед ним весь ужас создающегося положения. Однако уже на следующий день Гермогену было приказано срочно отбыть из Петербурга, а Илиодору - отправиться во Флоришеву пустынь, где и пребывать, не выходя из ограды монастыря.
"Весь этот инцидент еще более приковал внимание Петербурга к личности Распутина, - писал Коковцов. - В обществе, в Государственной думе и Совете только и говорили, что об этом, и меня вся эта отвратительная история держала в нервном состоянии… Государь со мной не заговаривал о происшествии и даже наводимый мной на этот предмет ловко уклонялся".
В феврале 1912 года Коковцова пригласила вдовствующая императрица Мария Федоровна (мать Николая II). В ответ на ее вопрос он честно признался, что сильно обеспокоен тем, что интимная жизнь царской семьи стала предметом пересудов всех слоев населения, сплетен и клеветы. Мария Федоровна горько заплакала и сказала: "Несчастная моя невестка не понимает, что она губит и династию, и себя. Она искренне верит в святость какого-то проходимца, и все мы бессильны отвратить несчастье".
Она была совершенно права. Корни Февральской революции относятся именно к тем годам. Главным фактором подрыва авторитета царя стала близость к нему и его семье Григория Распутина (другим фактором была столыпинская реформа сельского хозяйства, но это уже другая тема).
Распутин письменно попросил председателя Совета министров принять его. О том, как происходила беседа, Коковцов рассказал подробно.
Когда Распутин вошел к нему в кабинет и уселся в кресле, Коковцова поразило отвратительное выражение его глаз. Глубоко сидящие, близко посаженные друг к другу, маленькие, серо-стального цвета, они впились в собеседника. Распутин смотрел молча, долго и пристально, точно стараясь загипнотизировать Коковцова. Затем резко закинул голову кверху и стал рассматривать потолок, обводя его взглядом по всему карнизу, потом потупил голову и стал упорно смотреть на пол и - все время молчал. Коковцову показалось, что они бесконечно долго сидят в таком бессмысленном положении. Он обратился к Распутину:
- Вот вы хотели меня видеть, что же именно хотели вы сказать мне? Ведь так можно просидеть и до утра.
Распутин как-то глупо, делано осклабился и пробормотал:
- Я так, я ничего, вот просто смотрю, какая высокая комната.
Он продолжал молчать и, закинув голову кверху, смотрел на потолок. В это время пришел знавший его сенатор Валерий Николаевич Мамонтов, женатый на сестре Коковцова. Он поцеловался с Распутиным и спросил, действительно ли он собирается уехать домой. Вместо ответа Распутин снова уставился на Коковцова своими холодными глазами и проговорил скороговоркой:
- Что ж, уезжать мне, что ли? Житья мне больше нет, и чего плетут на меня!
- Да, конечно, вы хорошо сделаете, если уедете, отозвался Коковцов. - Плетут ли на вас или говорят одну правду, но вы должны понять, что здесь не ваше место, что вы вредите государю, появляясь во дворце и в особенности рассказывая о вашей близости и давая кому угодно пищу для самых невероятных выдумок и заключений.
- Кому я что рассказываю, все врут на меня, все выдумывают, нешто я лезу во дворец, зачем меня туда зовут! - почти завизжал Распутин.
Его прервал Мамонтов, заговорив тихим, вкрадчивым голосом: