На самом деле Жукова задели те моменты, где показан его стиль руководства, который сводится лишь к требованию "ни шага назад" под угрозой расстрела. Но уж в наши дни надо как-то отличать героическое от трагического! Да, защитники Ленинграда проявили чудеса стойкости и мужества, в народное ополчение большинство шло добровольно. Лучшую оценку обороны Ленинграда дали немецкие офицеры Манштейна, участвовавшие в штурме Севастополя: "Лучше три раза брать Севастополь, чем один раз Ленинград" (Солсбери). И конечно, чтобы идти почти на верную смерть на Невский пятачок, требовалось громадное мужество. Но героизм имеет по крайней мере две составляющие – выбор и результат. Например, в лётчики, разведчики и многие другие военные специальности повышенной опасности брали только добровольцев, но боевые ордена за героизм выдавали только за результат боевых действий, хотя каждый боевой вылет самолёта или поиск разведчиков в тылу врага требовали мужества. И называть героизмом массовую гибель мирного населения от голода и холода, от болезней и бомбёжек не является ли кощунством? Мы же не говорим, что в Освенциме героически погибло 6 миллионов человек! Что все эти жертвы были необходимы для нашей победы. И если мы и сейчас говорим о мужестве блокадников Ленинграда, то почему нельзя предположить, что этот "героизм" замыслил Сталин?
Конечно, книгу Солсбери можно назвать антисоветской, а по существу антисталинской, потому что она показывает все ужасы сталинского режима. "Сначала, прежде всего кровавая, губительная политика. В такой атмосфере смерть человека – ничто, смерть миллионов людей – вопрос пропагандисткой механики, гибель огромного города – сложная, но вполне допустимая уступка для получения преимущества в дальнейшем в ходе непрерывной борьбы за власть, всего лишь гамбит в шахматной игре. Да, ничто в пору сталинских ужасов не сравнится с ленинградской блокадой и её эпилогом – "Ленинградским делом". Блокада, по-видимому, обошлась городу в полтора миллиона человек. А потом "Ленинградское дело" уничтожило тысячи людей, уцелевших в дни, страшнее которых не знал ни один современный город" (Солсбери). "Книгу его (Солсбери) не переводили ещё и потому, что в ней немалая правда о наших "верхах". О той политиканской возне титанов наверху, главного и подручных, которая судьбу народа, из последних сил борющегося с фашистским нашествием, делала ещё невыносимее и трагичнее. В своё время Сталин вообще запретил публиковать какие-либо документы, воспоминания, особенно военачальников, о Великой Отечественной войне. А в конце 40-х почти всех сколько-нибудь заметных блокадников-руководителей (среди них были разные деятели, типичные аппаратные функционеры "ждановского типа", но также и такие заслуживающие уважения люди как секретарь горкома А.А. Кузнецов) арестовали и уничтожили кремлёвские шакалы, которых, как костью, дразнил, одаривал властью Сталин. Блокада Ленинграда, гибель стольких людей получила продолжение в "Ленинградском деле". Сталину, Системе всегда было мало жертв" (Алесь Адамович). "Ленинградское дело" необычно: о "заговоре", в связи с которым уничтожено столько руководящих работников, официально вообще не упоминали и, кроме того, с невероятными усилиями уничтожали исторические данные о событиях в Ленинграде, чтобы будущие поколения не узнали, что в действительности произошло в дни войны, а особенно во время блокады. "Не только закрыли Музей обороны Ленинграда, но конфисковали его архивы, а директора увезли в Сибирь" (Солсбери). Так что же так тщательно хотело скрыть сталинское руководство? Надо добиться, чтобы все ещё закрытые архивы стали бы доступными.
Иные, быть может, скажут: а зачем ворошить прошлое, все эти люди – военачальники – давно скончались и незачем ворошить их прах, это под их руководством была прорвана блокада и достигнута Победа? Всё это могло быть и так, если бы мы в ходе войны не понесли такие сверхгромадные потери, которые поставили под вопрос существование русского народа. В войне почти полностью погибло целое поколение мужчин. В войне принимали участие все народы СССР, и все они несли потери, но самые значительные потери понес великий русский народ в лице великороссов, украинцев и белорусов. Почему поляки так упорно требовали восстановить правду о расстреле в 1940 году органами НКВД польских пленных офицеров? И почему мы так упорно хотим скрыть правду о Великой Отечественной войне? И почему мы ничего не говорим о наших бессмысленных потерях на Невском пятачке и в болотах под Синявинскими высотами, под станциями Погостье и Любань, превышающими невинные жертвы поляков в несколько сот раз? Это неуважение к памяти погибших. Нам всё врали, нас заставляли врать, и в настоящее время мы продолжаем врать и не хотим знать правду!
Надо добавить, что запрет знать правду о войне ПРЕСТУПЕН, как если бы запретили говорить о нацистских преступниках и преступлениях Гитлера и его негодяев, чтобы "не ворошить прошлое".
Но, возможно, иные ветераны спросят: почему вы хотите очернить память о нашем гениальнейшем полководце Жукове? Но ничего подобного в моих мыслях не было. Когда я начинал писать эту статью о Невском пятачке, то я, как и большинство людей, не разбирающихся глубоко в сути проблемы, думал о Жукове положительно. Во всех наших публикациях советского периода пишется, что только назначение Жукова вместо Ворошилова спасло Ленинград от падения, и приводятся в пользу этого различные распоряжения Жукова. Но давайте рассмотрим факты и только факты. И вот как только я стал анализировать факты, лежащие на поверхности, мнение о Жукове сразу изменилось.
Во-первых, к сентябрю 1941 года Ленинград стал неприступной крепостью, самой неприступной в мире. Наличие на пути штурмующих большого количества рек и каналов, наличие многочисленных укреплений различного рода, наличие больших людских резервов – а на защиту города, кроме армии и флота, встали бы рабочие предприятий, женщины, подростки и старики, при поддержке фронтовой артиллерии и артиллерии кораблей и фортов – делало Ленинград неприступным.
Во-вторых, шестого сентября Гитлер приказал Леебу не штурмовать Ленинград.
В-третьих, при Жукове были оставлены все пригороды Ленинграда, фронт был разрезан на две части, немцы захватили господствующие над городом высоты.
В-четвёртых, в районе Стрельны и Петергофа организуются морские десанты, оканчивающиеся гибелью всех десантников.
И в-пятых, организуется Невский пятачок, бессмысленная гибель на котором около 300 тысяч воинов привела к тому, что Ленинград не был деблокирован в октябре-ноябре 1941 года.
Таким образом, ужасная блокада Ленинграда лежит полностью на совести Жукова. Неудачное начало войны вместе со Сталиным и Тимошенко лежат на Жукове. Во всех операциях, которыми Жуков руководил лично, были громадные потери, во много раз превосходившие потери противника. Конечно, Жуков, как заместитель Верховного главнокомандующего, принимал участие в разработке главных операций, решивших судьбу войны, но это был коллективный труд Ставки и Генштаба, а окончательное решение принимал Сталин. Почему под Ленинградом он действовал столь неграмотно? Описывая трудности наступления через Неву, он всё же потребовал форсировать Неву, хотя явно такой необходимости не было. Понимая трудность овладения Синявинскими высотами, которые легко можно было блокировать, он всё же требовал их штурмовать, в результате чего войска бесполезно понесли громадные потери. Зачем вообще планировалась и осуществилась операция "Искра", если всего через месяц планировалась операция "Полярная звезда", которая попутно решала все задачи, только гораздо шире, которые ставились в операции "Искра"? Громадные потери в операции "Искра" привели к срыву операции "Полярная звезда", что привело к тому, что Ленинград ещё год оставался в блокаде.
Когда я начинал работать над этой статьёй, то я думал, что в многочисленных статьях об обороне Ленинграда найду ответ на два поставленных вопроса: почему мы послали на бессмысленную бойню на Невском пятачке громадное количество наших войск и почему мы не пытались прорвать оборону немцев с внутренней стороны кольца, где непосредственно соприкасались с обороной немцев – от устья реки Тосны до Финского залива? В большинстве наших произведений о войне честно описывались происходившие события, но почти нигде не ставился вопрос о целесообразности этих действий и их анализе. Таким образом, я не только не ответил на два первоначальных вопроса, но у меня ещё появилось много новых вопросов, и среди них главный – почему мы с 30 сентября 1941 года по январь 1944 года, неся громадные потери, делали только видимость прорыва блокады Ленинграда? Конечно, немцы воевали, особенно в первый год войны, гораздо грамотнее нас. Но в ноябре-декабре 1941 года, когда почти все основные ударные силы немцев были отозваны под Москву и не требовалось больших усилий, чтобы прорвать немецкое кольцо, мы бросили наши силы не на прорыв блокады, а на расстрел на Невский пятачок и под Синявинские высоты. Главными задачами, связанными с судьбой Ленинграда в период с ноября до декабря 1941 года, были две: освободить Тихвин и Мгу и прилегающие к ним участки железной дороги. С падением Тихвина Ленинград и 54-ая армия попали и без соединения немецких и финских войск практически в кольцо полной блокады. С падением Мги было прервано железнодорожное сообщение Ленинграда с Большой землей. Если первая задача – освобождение Тихвина – 8 декабря была успешно решена, то вторую задачу даже не пытались в этот период решать, и вследствие этого Ленинград остался в жестких тисках. Зачем все силы были брошены на стоящий в стороне Невский пятачок, а не на овладение Мгой? Этот вопрос требует честного ответа, но для этого потребуется поднять архивы. Надо ответить документально, если это возможно, кто является автором Невского пятачка, кто и под чьим нажимом отдавал преступные приказания вести деблокирование Ленинграда только через Неву.
Выводы
Всю оборону Ленинграда можно разделить на два этапа. Первый этап – до 5-13 сентября 1941 года.
Второй этап – с 13 сентября до полного изгнания немцев с территории Ленинградской области в начале 1944 года. Вся оборона Ленинграда на первом этапе связана с именем генерал-лейтенанта М.М. Попова в качестве командующего Северным фронтом, а с 28 августа до 5 сентября 1941 года командующего Ленинградским фронтом. В начале статьи я уже говорил, почему так заинтересовала меня эта тема. Поверхностно я знал, что на Невском пятачке наши войска, переправляясь через Неву, несли очень большие потери. Но впервые мысль о том, нужны ли были эти жертвы, зародилась у меня, когда я подумал: зачем мы вели боевые действие через широчайшую реку, тогда как наши войска в октябре 1941 года находились в непосредственном контакте с войсками противника вблизи устья реки Тосны, то есть на расстоянии всего около 20 километров от Невского пятачка?
К району устья реки Тосны, к железнодорожной станции Сапёрной, вели находившиеся в наших руках железная и шоссейная дороги. В нашей печати высказывались мнения о напрасности жертв на пятачке, но я не встречал доказательств ненужности этой операции. Большинство же высказывало мнение, что действительно там шли кровопролитные бои, но производить там высадку десанта и удерживать плацдарм любой ценой было необходимо, и что он сыграл свою положительную роль. Но большинство этих людей не проводили собственный глубокий анализ событий вокруг пятачка, рассуждая, что если командование принимало решение, то оно было правильным. В советское же время старались все наши ошибки замалчивать. Самое главное при оценке результатов боевых действий заключено в соотношении потерь. Даже по явно тенденциозным данным, приведенным в газете "Правда", соотношение наших потерь и немецких на пятачке было 200 тысяч к 35 тысячам. По более точным данным это соотношение было 300 тысяч к 10 тысячам, то есть тридцать к одному. Да это, по существу, односторонняя бойня – расстрел.
Если бы такое количество войск было сохранено и грамотно направлено на другие участки Ленинградского фронта, то, несомненно, состоялся разгром немцев осенью 1941 года, и не было бы блокады Ленинграда. Потери немцев в Сталинградском "котле" были меньше, но с них начался закат немецких побед. Что пятачок не сослужил никакой положительной роли, говорит то, что за время существования обоих пятачков с них не было осуществлено ни одной успешной наступательной операции, с них мы даже не прорвались за кольцо его блокады. А сама блокада пятачка велась весьма ограниченными силами немцев. В ноябре 1941 года на пятачок было переправлено пять наших дивизий против одной дивизии немцев. Через два дня "боёв" в наших дивизиях осталось не больше двадцати процентов. Если бы и немецкая 96-я пехотная дивизия в этих "боях" потеряла столько же, то тогда кто же продолжал бы блокаду пятачка? Некоторые участники боёв на пятачке могут сказать, что они лично участвовали в ожесточенных боях на пятачке. Они, конечно, не лгут. Да, были отдельные схватки в рукопашную, но это были отдельные немногочисленные эпизоды. Основное же большинство наших бойцов гибли при переправе и на самом пятачке от пулемётно-артиллерийского огня без непосредственного соприкосновения с противником. Сталин лично требовал вести прорыв блокады Ленинграда на соединение с 54-ой армией только через пятачок.
Сделаем предположение. Допустим, что план прорыва 54-ой армии к пятачку удался – одно время 54-ая армия находилась в шести километрах от пятачка, – и в результате были окружены и освобождены Шлиссельбург и Синявино. Но намного ли это улучшило положение блокадного Ленинграда? Немецкий генерал Герберт Лох в это время предлагал Гитлеру, чтобы сократить фронт, отдать Шлиссельбург и Синявино без боя, так как по бездорожью в этом районе связь с Ленинградом была бы затруднена. Гитлер с ним не согласился, но большинство немецких генералов впоследствии считали, что надо было согласиться с Лохом. Этот план, по существу, был исполнен операцией "Искра" в январе-феврале 1943 года. На освобождённой территории была проложена железная дорога, которая, на мой взгляд, была проложена больше с политической точки зрения (а зачем тогда осуществлялась кровавая операция "Искра", если она не принесла пользы осажденному Ленинграду?), чем с практической, так как движение по ней осуществлялось только в ночное время, и то при громадных потерях. Это стало ещё одним местом ненужных массовых потерь. Более безопасным оставался старый путь через Ладогу. Надо ещё учесть, что обстановка в 1943 году коренным образом отличалась от 1941 года. Господство в воздухе перешло к нам. В 1941 году немецкая авиация не разрешила бы не только движение по этой железной дороге, но и само её строительство. Таким образом, прорыв блокады через пятачок был негоден не только по исполнению, но и по замыслу. Практический же прорыв блокады мог осуществиться только двумя путями.
Наступлением 54-ой армии вдоль или южнее 25-30-километрового участка железной дороги Сапёрная – Ивановская – Горы – Мга – Апраксин. Этим было бы восстановлено железнодорожное сообщение Ленинграда с "большой землёй" через Тихвин. Или вторым путем, более радикальным, требующим согласованных действий трех групп войск: удар войск Ленинградского фронта от Колпино вдоль Октябрьской железной дороги, удар 54-ой армии Федюнинского по направлению к станциям Тосно и Любань и удар Волховского фронта на Чудово. В результате этих трех ударов был бы освобождён весь стокилометровый участок Октябрьской железной дороги, и Ленинград получил бы связь с Москвой. Как второй, так и гораздо более лёгкий первый путь можно было осуществить осенью 1941 года, если бы наши войска наступали из районов Колпина или Сапёрной, а не были брошены на расстрел на Невский пятачок. Часть группы войск "Север", стоящей перед Ленинградом, была очень слабой: основные ударные силы Гитлер забрал под Москву. 24 сентября Лееб в своём дневнике записал: "В группе армий "Север" резервов больше нет. То, чем она располагала, пришлось отдать группе армий "Центр".
Наиболее крупным успехом Лееба в этот период было захват 8 ноября железнодорожного узла и города Тихвин. По существу, Ленинград и всё лежащее западнее Тихвина, в том числе и 54-ая армия, попадали в полную блокаду. Основной задачей группы "Север" в то время было удержание Тихвина. Если бы немцам удалось удержать Тихвин, через который шло всё снабжение Ленинграда, то какое значение имело бы, прорвалась или нет через Невский пятачок 54-ая армия?! Как Ленинград, так и 54-я армия были бы обречены на голодную смерть. Но 8 декабря Тихвин был освобождён нашими войсками, появилась возможность снабжать Ленинград через Ладожское озеро. То, что Леебу не удалось отстоять Тихвин, доказывало полное обескровливание всей группы армий "Север" и то, что прорвать блокаду Ленинграда не составляло труда.
В начале 1942 года Ставкой по указанию Сталина был разработан план, подобный указанному второму пути, но только с двух направлений – без удара со стороны Колпина. Действительно, сил для наступления со стороны Колпина в то время у Ленинграда уже не было: около трёхсот тысяч было уже "расстреляно" на Невском пятачке, свыше ста тысяч бойцов умерло от голода и болезней, многие части были выведены через Ладогу под Москву и на пополнение 54-й армии. Сталин требовал быстрейшего наступления, поэтому боевые действия пришлось начинать без должной подготовки. В процессе выполнения операции три раза менялось командование 2-ой ударной армией. Ленинградский и Волховские фронты действовали не согласованно, то объединялись, то разъединялись, 54-я армия понесла тяжелейшие потери при лобовом штурме станции Погостье. В дальнейшем, при наступлении на Любань, она совершенно обескровилась и не взяла Любань, хотя подошла непосредственно к ней. 2-ая ударная армия влезла в ловушку и была уничтожена. Операцию ещё можно было спасти, если бы было свежее пополнение. Но Сталин и Жуков занялись в это время подготовкой к Ржевской, как они думали, разгромной операции, и отвергли просьбы командующих о помощи. Все последующие боевые операции под Ленинградом велись с большими потерями для наших войск. Вместо того чтобы наносить удары по наиболее уязвимым частям обороны противника и окружать укреплённые районы, их в основном штурмовали в лоб и захватывали в указанное сверху время любой ценой. Ставка и лично Сталин очень часто вмешивались в управление командующих фронтами, лишая инициативы, указывали им направления главных ударов. За всё время обороны Ленинграда до 1944 года была только одна успешная операция. Это была Тихвинская операция, в результате которой возобновилась помощь осаждённому Ленинграду. Все же остальные операции велись так, что создавалось мнение, что это была только видимость старания прорыва блокады. Многие факты говорят о том, что это было именно так! Возможно, в будущем эта версия, что Сталин не хотел прорыва блокады Ленинграда, будет доказана или опровергнута.