Вот этими тремя условиями постановки вопроса о восстании и отличается марксизм от бланкизма" (ПСС, пятое изд., т.34, стр.242–243).
Марксизм в этих рассуждениях, конечно, и не ночевал. Никаких заговоров, пусть даже переименнован-ных в "революцию", для организации восстания, чтобы осуществить программу социализма, Маркс не признает. Именно в этом фундаментальное отличие марксизма от бланкизма, как мы видели выше. Вот в этом как раз отличается марксизм и от ленинизма.
В самом деле, вспомним еще раз исходную позицию Маркса, когда и почему происходит всякая социальная революция в обществе, чтобы сравнить марксистский фатализм, который Маркс выдает за свое научное открытие законов революции, с вышеизложенным ленинским волюнтаризмом, являющимся не развитием идей Маркса о революции, а развитием и расширением идей Бланки. В предисловии к "Критике политической экономии" Маркс сформулировал свой знаменитый закон всякой революции в следующих словах: "Общий результат, к которому я пришел и который послужил потом руководящей нитью во всех моих дальнейших исследованиях можно кратко сформулировать следующим образом… На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы… Тогда наступает эпоха социальной революции.". Исходя из этого, на его взгляд, универсального закона всех революций, Маркс утверждал в своих последующих сочинениях, что нельзя искусственно перескакивать через социально-экономические формации, так же как нельзя вводить новый социальный строй декретами, добавляя, что капиталистически более развитые страны показывают отсталым странам картину их собственного будущего. Ленин молчаливо опрокинул всю эту концепцию Маркса о законах смены социально-экономических формаций и социальной революции, опираясь именно на революционные идеи Бланки и на его русских революционных последователей.
Со дня выхода Ленина на русскую общественную сцену его мысль бьется только над одной единственной проблемой: как организовать революцию в России в одеянии Маркса и методами Бланки. Социальная философия Маркса была для Ленина вершиной теоретической мысли, но его наукообразная концепция революции была противна волевой и энергичной натуре Ленина. Именно как "научный социалист" Маркс для Ленина - гигант, но как революционер он для него жалкий утопист. Здесь для Ленина образец революционера и даже герой, от которого он в восхищении, только один Бланки, несмотря на категорическое осуждение Бланки Марксом. Поэтому прав советский автор из официального издания, когда он замечает, что "В.И.Ленин высоко ценил личные революционные качества Бланки и многих его соратников" (БСЭ, третье изд., т. З, стр.413). Однако дорога Ленина к Бланки лежала не прямо, а через его русских учеников - русских якобинцев и бланкистов. Обратимся к ним.
Так сложилась традиция, что в старой России интеллигент только тот, кто служит обществу, а кто служит государству, будь он и профессором, тот не интеллигент, а бюрократ. Интеллигент - это идеалист, посвятивший себя как эмансипации и возвышению личности человека, искоренению социальных пороков и социальных несправедливостей в обществе, так и борьбе против бюрократического бездушия и политического деспотизма в государстве. На крайне левом фланге этого весьма тонкого интеллектуального слоя к концу эпохи жестокого Николая I и на протяжении всей многообещающей эпохи Александра II стояли родоначальники русского социализма на основе знаменитой русской крестьянской общины - народники. Чистота и бескорыстность их идеалов, их бесстрашие и жертвенность вызывали восхищение современников, когда они, отказавшись от личной жизни и блестящей карьеры, сознательно шли на гибель или "шли в народ", то есть в крестьянство в качестве простых мастеровых, чтобы просветить его в социалистическом духе, то есть настроить против помещиков и царя. Однако мужик отвергает социализм, даже выдает своих благожелателей полиции. Тогда возникло новое течение в народничестве: народ не хочет своего счастья, так надо навязать ему это счастье силой. Вот они то, собственно, и стали основоположниками русского бланкизма и духовными предшественниками большевизма.
Самое выдающееся место среди них занимает Николай Чернышевский (1828–1889), с произведениями которого Ленин познакомился еще при жизни автора через своего старшего брата. Современник и бывший единомышленник Ленина в начале века - Н.Валенти-нов в книге "Встречи с Лениным" пишет, что Ленин считал Чернышевского своим духовным предтечей, а свое инструктивное руководство к революции "Что делать?", названное Плехановым "катехизисом революции", написал под прямым влиянием книги Чернышевского, которая тоже называлась "Что делать?".
"Что делать", чтобы освободить крестьян от крепостной зависимости, а Россию от деспотизма, Чернышевский знал еще за десять лет до рождения Ленина, когда он напечатал в "Колоколе" Герцена от 1 марта 1860 г. письмо из России, подписанное псевдонимом "Русский человек". В этом письме сказано: "Наше положение невыносимо и только топор может нас избавить и ничто, кроме топора, не может. Перемените тон и пусть ваш "Колокол" благовестит не к молебну, а звонит набат. К топору зовите Русь!"
Через два года - в 1862 г. единомышленник Чернышевского Петр Заичневский (1842–1896) развил тему о "топоре" в печатной подпольной прокламации "Молодая Россия", как бы предуказывая будущие пути ленинской революции. В ней говорилось: "Мы будем последовательнее великих террористов 1792 г. Мы не испугаемся, если увидим необходимость для ниспровержения современного порядка пролить втрое больше крови, чем пролито якобинцами в 1790-х годах… С полной верой в себя, в свои силы, в сочувствие к нам народа, в славное будущее России, которой выпало на долю первой осуществить великое дело социализма, мы издадим один крик: к топору! И тогда бей императорскую партию, не жалея, как не пожалеет она нас теперь, бей на площадях, если эта подлая сволочь осмелится выйти на них, бей в домах, бей в тесных переулках, бей на широких улицах столиц, бей по деревням и селам. Помни, что кто тогда не будет с нами, тот будет против, кто против - тот наш враг, а врагов следует истреблять всеми способами. Да здравствует социальная и демократическая республика русских".
Стоит только сравнить язык "Молодой России" с языком официальных документов ленинской России, чтобы увидеть: то, что у народников было эмоциональным взрывом, революционной фантазией, у Ленина станет программой действий первых лет революции.
Идея "топора" Чернышевского и Заичневского была впоследствии разработана в виде цельной системы программы действия революционеров: во-первых, как нужно организовать в России социалистическую революцию и, во-вторых, какой и как надо ввести в стране социализм, минуя капитализм. Автором программы был Сергей Нечаев (1848–1883). Она изложена в двух его произведениях: "Катехизис революционера" и "Главные основы будущего общественного строя". Ведущая идея "Катехизиса революционера" - морально и допустимо все, что помогает успеху революции, ибо "цель оправдывает средства". Вторая работа посвящена характеру и содержанию будущего русского коммунизма. Критика Марксом нечаевского социализма звучит сегодня как критика нынешнего советского социализма. Маркс писал, что у Нечаева принцип "производить для общества как можно больше и потреблять как можно меньше"; труд обязателен под угрозой смерти, царствует дисциплина палки. Маркс восклицает: "Какой прекрасный образец казарменного коммунизма! Все тут есть: общие столовые и общие спальни, оценщики и конторы, регламентирующие воспитание, производство, потребление, словом, всю общественную деятельность, и во главе всего этого, в качестве высшего руководителя, безымянный и никому не известный "Наш Комитет" (Маркс и Энгельс, Соч., т.18, стр.414). Поставьте на место "безымянного Нашего Комитета" безымянный аппарат ленинского Центрального Комитета, и вы увидите, что основополагающая идея советского "казарменного коммунизма" принадлежит не Марксу, а Нечаеву. Первым, кто испробовал идею Нечаева на практике, был Ленин ("военный коммунизм"). От нее он на время отказался, когда увидел опасность потери власти. Мы уже говорили, что ленинская "философия революции" в основе своей идет не от Маркса и Энгельса, а от Бланки, а теперь добавим, что она также и от Нечаева и Ткачева. В "Катехизисе революционера" весь будущий Ленин.
Вот некоторые пункты из него:
1. Революционер - человек обреченный, у него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единым исключительным интересом, единой мыслью, единой страстью - революцией.
2. Он в глубине своего, не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, со всеми законами… и нравственностью этого мира.
4. Он презирает общественное мнение, он презирает и ненавидит во всех побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции.
6. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные и изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единой холодной страстью революционного дела.
10. У каждого товарища должны быть под рукой несколько революционеров второго и третьего разрядов, то есть не совсем посвященных. На них он должен смотреть как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономно тратить свою часть капитала, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу.
14. С целью беспощадного разрушения революционер может и должен жить в обществе, притворяясь совсем не тем, что он есть на самом деле, должен проникнуть всюду.
15. Все это поганое общество должно быть раздроблено на несколько категорий. Первая категория - неотлагаемо осужденных на смерть.
17. Вторая категория должна состоять из людей, которым даруют только временную жизнь, чтобы они рядом зверских поступков довели народ до неотвратимого бунта.
24. Наше дело - страшное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение.
25. Поэтому, сближаясь с народом, мы прежде всего должны объединиться с теми элементами народной жизни, которые со времени основания московской государственной силы не переставали протестовать… Соединимся с диким разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России.
26. Сплотить этот мир в одну непобедимую, всесокрушающую силу - вот вся наша организация, конспирация, задача."
(См.: С.П.Жаба "Русские мыслители о России и человечестве", Париж, 1954).
Официальные советские историки характеризуют Нечаева, как человека "обладавшего большим личным мужеством, фанатически преданного делу революции" (БСЭ, третье издание, т.17, стр.552).
После Чернышевского, Заичневского и Нечаева наибольшее влияние на Ленина в отношении разработки техники революции и принципов подбора революционных кадров имел человек, которого марксистский академик М.Н.Покровский назвал "предшественником большевизма", - Петр Ткачев (18441886). По происхождению и образованию Ткачев также похож на Ленина: он тоже сын дворянина, тоже сдал экзамены экстерном за юридический факультет Петербургского университета. Якобинец-народник, единомышленник Заичневского и Нечаева, но враг "бунта снизу" Бакунина с его "анархией", а также враг пассивной пропаганды социализма Лаврова, Ткачев в своем зарубежном журнале "Набат" проповедует политическую революцию меньшинства сверху для установления революционной диктатуры - чтобы построить социализм в России именно диктаторскими методами. Иначе говоря, социальной революции снизу должна предшествовать политическая революция сверху. Революцию сверху совершает не какая-то аморфная группа личностей, опираясь на темную массу, а отборные революционеры, соединившиеся в спаянную группу "активного меньшинства". Такие волевые и жертвенные личности, утверждает Ткачев, вносят в "процесс развития общественной жизни много такого, что не только не обуславливается, но подчас даже решительно противоречит историческим предпосылкам, так и данным условиям общественности" (П.Ткачев, Избранные сочинения, т. З, 1933 г., стр.193).
Кто читал Ткачева и ленинское "Что делать?", тот знает, что доктрина Ленина о "профессиональных революционерах", так же, как и другая ленинская доктрина, что идея социализма рождается не из рабочего быта, а должна быть привнесена извне интеллигенцией, обе эти идеи целиком взяты из Ткачева, который, в свою очередь, заимствовал их у Бабефа и Бланки. Идеи эти, конечно, далеки от марксизма. Когда в 1889 г. в одном из писем русские люди запрашивали автора "Молодой России", сродни ли идеи народнического социализма идеям Маркса, то пренебрежительный ответ гласил: "Марксятину мы тогда еще не читали". Ленин впоследствии читал всю "марксятину", но твердо знал, что цель, которую он поставил перед собой - захват власти в русском государстве может быть достигнута только на путях революционной доктрины Ткачева. Суть этой доктрины выражаясь словами Ткачева, сводилась к следующему: "Меньшинство, в силу своего более высокого умственного и нравственного развития, всегда имеет и должно иметь умственную и нравственную власть над большинством. Следовательно, революционеры - люди этого меньшинства…, оставаясь революционерами, они не могут не обладать властью… Если ближайшая, практически достижимая задача революционеров сводится к насильственному нападению на существующую политическую власть с целью захвата этой власти в свои руки, то отсюда само собой следует, что к осуществлению именно этой задачи и должны быть направлены все усилия истинно революционной партии. Осуществить ее всегда легче и удобнее посредством государственного заговора… Но всякий, признающий необходимость государственного заговора, тем самым должен признать и необходимость дисциплинированной организации революционных сил… Организация, как средство дезорганизации и уничтожения существующей правительственной власти - такова должна быть единственная программа деятельности всех революционеров" ("Набат", 1875).
Анализируя победоносный октябрьский государственный заговор Ленина по точным рецептам Ткачева, не столько восхищаешься успехами Ленина, сколько гениальным предвидением Ткачева. Впрочем, им восхищался сам Ленин, когда писал: "Подготовленная проповедью Ткачева и осуществленная посредством "устращающего" и действительно устрашавшего террора попытка захватить власть - была величественна". (Ленин, ПСС, т.6, стр.173). Речь идет об убийстве членами исполнительного комитета "Народной воли" освободителя крестьян Александра П.
Ленин развил основные идеи Ткачева в книге "Что делать?" в следующих словах:
"Без десятка талантливых, испытанных, профессионально подготовленных и долгой школой обученных вождей, превосходно спевшихся друг с другом, невозможна в современном обществе стойкая борьба ни одного класса. И вот я утверждаю:
1) ни одно революционное движение не может быть прочно без устойчивой и хранящей преемственность организации руководителей;
2) что, чем шире масса, стихийно вовлекаемая в борьбу, составляющая базис движения и участвующая в нем, тем настоятельнее необходимость в такой организации и тем прочнее должна быть эта организация;
3) что такая организация должна состоять, главным образом, из людей, профессионально занимающихся революционной деятельностью;
4) что в самодержавной стране, чем более сузим состав такой организации до участия в ней таких только членов, которые профессионально занимаются революционной деятельностью и получили профессиональную подготовку в искусстве борьбы с политической полицией, тем труднее будет "выловить" такую организацию, и
5) - тем шире будет состав лиц из рабочего класса и из остальных классов общества, которые будут иметь возможность участвовать в движении и активно работать в нем… Десяток испытанных, профессио-налъно вышколенных не менее нашей полиции революционеров централизует все конспиративные стороны дела".
Николай Бердяев был совершенно прав, когда оценил влияние Ткачева на будущую доктрину революции Ленина в следующих словах:
"Наибольший идеологический интерес, как теоретик революции, представлял Ткачев, которого нужно признать предшественником Ленина… Он государственник, сторонник диктатуры власти, враг демократии и анархизма. Революция для него есть насилие меньшинства над большинством. Нельзя допустить превращения государства в конституционное и буржуазное… Ткачев, подобно большевикам, проповедует захват власти меньшинством и использование государственного аппарата для своих целей. Он сторонник сильной организации. Ткачев один из первых говорил в России о Марксе. Он пишет в 1875 г. письмо к Энгельсу, что пути русской революции особенные, и что к России не применить принципы марксизма. Ткачев более предшественник большевизма".
У нас есть свидетельства от самых близких Ленину людей, как высоко оценивал Ленин концепцию "насильственной политической революции" сверху, которую возглавляет централизованная революционная организация по рецептам Нечаева и Ткачева. Уже будучи у власти, Ленин говорил своему близкому соратнику и начальнику своего личного кабинета Бонч-Бруевичу: "Ближе всех к нам Ткачев". Ленин рекомендовал своим последователям читать и изучать произведения Ткачева. Восхищался Ленин также необыкновенным талантом Нечаева как революционера и мастера конспирации. Ленин говорил: "Люди совершенно забывают, что Нечаев обладал уникальным организаторским талантом, обладал способностью везде находить особенные технические приемы для организации заговора, придать своим мыслям такие потрясающие формы, что они навсегда запечат-ляются в памяти. Стоит вспомнить его ответ в листовках на вопрос, кого из членов правящего дома надо убить? Его чеканный ответ гласил: "весь большой Респонсориум (молитвенник). Каждый знает, что в нем упомянуты все члены дома Романовых. Ведь этот ответ граничит с гениальностью". (D.Shub, Lenin, стр.428–429, Wiesbaden). Ленин добавлял: "В политике нет морали, а есть целесообразность". Когда Ленин и Свердлов 18 июля 1918 г. отдали приказ без суда расстрелять всю семью царя Николая II, то они, видно, руководствовались этим принципом.
Ленин учился и у Бакунина, критикуя его анархизм. Что же от Бакунина вошло в "сокровищницу ленинизма"?