Мне кажется, что главный тезис о природе большевизма, который я выдвинул в своей английской книге, сегодня звучит убедительней, чем тогда. Поскольку книга не выходила по-русски, позволю себе привести этот тезис. Я утверждал тогда: "Большевизм не есть идеология, он есть организация. Идеологией ему служит марксизм, постоянно подвергаемый ревизии в интересах этой организации. Большевизм и не политическая партия в обычном смысле этого слова. Большевизм не является также и "движением", основанным на мозаике представительства разных классов с его аморфными организационными принципами, эмоциональным непостоянством масс и импровизированным руководством. Большевизм есть иерархическая организация, созданная сверху вниз, на основе точно разработанной теории и умелого ее применения на практике. Организационные формы большевизма находятся в постоянном движении в соответствии с меняющимися обстоятельствами и временем, но внутренняя структурная система остается неизменной. Она сегодня такая же конспиративная, какой она была в царском подполье до прихода большевиков к власти". (Abdurakhman Avtorkhanov, The Communist Party Apparatus, Chicago, 1966). Другими словами, марксизм лишь идеологический колпак на волюнтаристской голове гениального русского Бланки. Ничто так не чуждо Ленину, как марксистский детерминизм. Революция - да, диктатура - да, социализм - да, но не потому, что они неизбежно вытекают из естественно-исторических законов возникновения, развития и гибели капитализма, как утверждал Маркс, а потому, что их можно и нужно организовать разумом вождей и волей революционеров. Отсюда альфа и омега ленинизма - это организация, строго централ истекая, конспиративная, иерархическая из самоотверженных и дисциплинированных профессиональных революционеров с целью вызвать в России "пролетарскую революцию", которая, если следовать марксизму, могла бы произойти в крестьянской России через 100–200 лет. Сам раскол Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) в 1903 г. на ее II съезде на большевиков и меньшевиков произошел не по вопросам программы партии, а по вопросу об организационных принципах структуры партии, сначала по поводу первого параграфа Устава партии.
На утверждение съезда были представлены два важнейшие документа в жизни любой политической партии: Программа партии (докладчик Мартов) и Устав партии (докладчик Ленин). В Программе партии содержалась пресловутая идея "диктатуры пролетариата", как цели партии. Она отсутствовала в программах всех социалистических партий как во время Маркса и Энгельса, так и после них (правда, о ней вскользь упомянуто в программе австро-марксистов). Эту идею включили в русскую Программу, при полном согласии между собой, все готовившие ее члены редакции газеты "Искра", - Плеханов, Ленин, Мартов, Аксельрод, Засулич и Потресов. А вот по первому же параграфу Устава разыгрались горячие и непримиримые разногласия. И это неслучайно. Автор Устава Ленин сформулировал в нем (правда, пока только эмбрионально) будущий большевизм, едва заметный, и то только наметанному глазу. В самом деле, сравните между собой два варианта первого параграфа, по которым так страстно спорили делегаты на нескольких заседаниях.
Вариант номер один: "Членом Российской социал-демократической рабочей партии считается всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций".
Вариант номер два: "Членом партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций".
Внешне кажется, что между двумя вариантами почти нет особенного расхождения. Но оказывается, есть расхождение, да еще фундаментальное. Первый вариант расширяет рамки партии и делает партию доступной широким массам, особенно интеллигенции. Второй вариант суживает рамки партии и условием принятия в партию ставит личное участие в одной из партийных конспиративных организаций. Автором первого варианта был Мартов, второго - Ленин. Был принят вариант Мартова 28 голосами против 22, вариант Ленина был отклонен теми же 28 голосами. За Ленина голосовали 23 делегата. Так что если судить по этому расколу - то первыми "большевиками" были мартовцы, а "меньшевиками" ленинцы.
Только во время второго раскола, когда происходили выборы новой редакции "Искры" и состава ЦК - большинство получили ленинцы, ввиду ухода со съезда групп, поддерживавших Мартова в первые дни съезда ("бундовцы", "экономисты" и др.).
Аргументы авторов двух вариантов и участников в прениях показывают, что речь шла не об идеологических разногласиях, а о важном и субстанциональном: какая должна быть русская социалистическая рабочая партия - социал-демократической партией западного типа или социал-диктаторской партией бланкистско-ткачевского толка. Мартов аргументировал свою позицию так: "Чем шире будет распространено название члена партии, тем лучше. Заговорщическая организация для меня имеет смысл лишь постольку, поскольку ее облекает широкая социал-демократическая партия". Ленин отвечал: "Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов, оттенков, начиная от чрезвычайно узких и конспирированных, и кончая весьма широкими, свободными, lose Organisationen. Необходимый признак партийной организации - утверждение Центральным Комитетом… Всякий член партии ответственен за партию и партия ответственна за члена партии". Мнение большинства делегатов съезда, отвергших ленинский проект первого параграфа очень ярко выразил делегат съезда, "экономист" Акимов, заявив, что Ленин стремится "внести в наш устав чисто аракчеевский дух" (Везде цитаты из протоколов "Второго съезда РСДРП"). Интересно и важно отметить, что, по признанию самого Ленина, большевизм разошелся с меньшевизмом не по программным, не по тактическим вопросам, а только по вопросам организационным. Главный "оргвопрос" для Ленина - это взять на себя руководство "Искрой", а во главе двух других органов партии - Совета партии и ЦК поставить своих сторонников, что ему и удалось во время выборов. Вот тогда, разгадав цель Ленина, Мартов вышел из редакции - отсюда и раскол на две фракции: большевиков и меньшевиков. В работе "Шаг вперед, два шага назад" Ленин писал: "Разногласия сводятся не к программным и не к тактическим, а лишь к организационным вопросам… В сущности, в спорах о первом параграфе стала намечаться вся позиция оппортунистов в организационном вопросе… их вражда построения партии сверху вниз". Ленин считал нужным подчеркнуть в той же работе, что "оппортунизм в организационном вопросе" свойственен не только русским меньшевикам, но и всей международной социал-демократии. Только себя одного он считал на верном пути во всем мире, когда писал: "Указанные мною принципиальные черты оппортунизма (автономизм, барский или интеллигентский анархизм, хвостизм и жирондизм) наблюдаются (с соответственным изменением) во всех социал-демократических партиях всего мира". Ленин писал, что Троцкий правильно разгадал его идею, когда говорил: "Наш устав представляет организованное недоверие со стороны партии ко всем ее частям, то есть контроль над всеми местными, районными и национальными организациями". Таковы ведь устав и практика КПСС и по сегодняшний день. Зато Ленин обошел молчанием брошенное ему в лицо обвинение старой революционерки Веры Засулич, что Ленин претендует на роль Людовика XIV в нашей партии: "Партия для Ленина - это его "план", его воля, руководящая осуществлением плана. Это идея Людовика XIV: "Государство - это я", "партия - это я, Ленин" ("Искра", 25 июня 1904 г.). "План" Ленина - это не фантазия, не партийная болтовня, а его собственный, весьма конкретный план конспиративных действий. В "Письме к товарищу о наших организационных задачах" Ленин дает директивные указания, в которых "Катехизис революционера" Нечаева переработан в "Катехизис революции" Ленина:
"Мы должны внушать рабочим, что убийство шпионов, и провокаторов, и предателей иногда безусловно необходимо…"
2) "Нужны и боевые кружки, утилизирующие служивших в военной службе и особенно сильных и ловких рабочих на случай демонстраций, освобождения из тюрем и т. п.";
3) "По типу филиальных отделений комитета… должны быть организованы все разнообразные группы, обслуживающие движение, - и группы студенческой и гимназической молодежи, и группы содействующих чиновников, и группы транспортная, типографская, паспортная, группы по устройству конспиративных квартир, группы по слежению за шпионами, группы военных, группы по снабжению оружием, группы по организации "доходного финансового предприятия" и т. д. Все искусство конспиративной организации должно состоять в том, чтобы использовать все и вся, дать работу всем и каждому, сохраняя в то же время руководство всем движением";
4) "Каждый завод должен быть нашей крепостью. А для этого заводская рабочая организация должна быть также конспирирована внутри себя, так же "ветвиста" вовне, в самые разные стороны просовывая свои щупальца, как и всякая революционная организация… Заводский комитет должен состоять из очень небольшого числа революционеров, получающих непосредственно от комитета поручения. Все члены Заводского комитета должны смотреть на себя, как на агентов комитета, обязанных подчиняться всем его распоряжениям, обязанных соблюдать все "законы и обычаи" той "действующей армии", в которую они вступили, из которой они в военное время не имеют права уйти без разрешения начальства";
5) "Руководить движением должно возможно меньшее число возможно более однородных групп искушенных опытом профессиональных революционеров";
6) "Участвовать в движении возможно большее число возможно более разнообразных и разнородных групп пролетариата (и других классов народа)";
7) "Централизация руководства и децентрализация ответственности "
(.и. Ленин;, Соч., третье изд., т. У, стр. 184–189).
Это была не голая схема оторванных от масс Нечаевых и Ткачевых, как не было это и политическим трактатом кабинетных революционеров типа Плеханова и Аксельрода, - это стратегический "мобплан" человека, у которого практические действия не расходились с его политической философией. И это импонировало. "Робеспьеры пекутся из такого теста", - сказал сам Плеханов тому же Аксельроду, указывая на выступающего с трибуны II съезда Ленина. "План" Ленина скоро принес свои плоды: когда после начала первой русской революции в январе 1905 г. в РСДРП разгорелся спор о созыве III съезда партии для разработки тактики и стратегии партии в происходящих событиях, то меньшевики выступали против его созыва, да и в самом большевистском ЦК Ленин встречал большое сопротивление. Запросили местные партийные организации в России. Из 29 организаций 21 высказалась за предложение Ленина созвать съезд. Съезд был подготовлен большевистским ЦК и большевистской газетой "Вперед". На этом съезде впервые прозвучала новая теория Ленина о революции, которая радикально расходилась с марксистской теорией о революции. В новой теории Ленин сказал совершенно новое слово и в отношении движущих классовых сил революции. Под влиянием мощных крестьянских восстаний весной 1902 г. в южной части империи и особенно после начала первой русской революции Ленин решительно разошелся с Марксом и сошелся с революционным народничеством в оценке роли крестьянства в новой социалистической революции в России. Мы знаем из "Коммунистического манифеста" Маркса и Энгельса: "Среднее сословие: мелкий промышленник, мелкий торговец, ремесленник и крестьянин - все они борются с буржуазией для того, чтобы спасти свое существование от гибели, как средних сословий. Они, следовательно, не революционны, а консервативны. Даже более, они реакционны: они хотят повернуть назад колесо истории". Ленин тоже стоял на этой точке зрения Маркса и Энгельса, когда он, сочувствуя теории заговора народников по организации русской социалистической революции, все же категорически отводил их стратегию, что такую революцию можно организовать, опираясь на крестьянство. Для ортодоксального марксиста Ленина крестьянство, как и для Маркса, было реакционным классом. В этом Ленин был совершенно согласен с Плехановым, заявившим на конгрессе II Интернационала в 1889 г.: "Революция в России будет рабочей революцией или ее вовсе не будет". На учете первого опыта начавшейся в России революции 1905 г. Ленин смело подвергает ревизии точку зрения Маркса. Эта ревизия отразилась в решениях III съезда большевиков. Ленин, перефразируя Плеханова, выдвинул в марксистской литературе антимарксистскую идею: "Русская революция победит как рабоче-крестьянская революция или она вовсе не победит", но он будет называть ее "революцией при гегемонии пролетариата" или "пролетарской революцией в союзе с трудовым крестьянством". "Пролетарская революция" в крестьянской стране стала победоносной именно потому, что Ленин, отказавшись от догмы "Коммунистического манифеста" и "Капитала", вернул "русский социализм" как в тактике (заговор), так и в стратегии (опора на крестьян) к его народническим истокам "крестьянского социализма". Ленин доказал, что величайшую в истории революцию можно совершить, опираясь на "реакционный класс" и на его "консервативные" вожделения. То, что предпринимает Ленин, не было отказом от марксизма и марксистского социализма, а только, выражаясь терминологией Бердяева, русификацией марксизма применительно к условиям России и к своему стратегическому плану заговора для захвата государственной власти (после своей революции более откровенный Мао Цзэдун скажет о "китаизации марксизма"). Ленин так не говорил, но так действовал, никогда и ни в чем не отходя от терминологии марксизма. В этом Ленин, истинный диалектик, оставался революционным педантом, что делает честь немецкой четверти его крови. Очень скоро, однако, организационные разногласия между Лениным с одной стороны, и Плехановым и Мартовым с другой, перешли в разногласия тактические, стратегические и программные. Как ставились эти вопросы в Программе И съезда? Сначала заметим одну любопытную деталь: комментируя первую марксистскую программу II съезда партии, Ленин называет марксистскими авторитетами для себя в программных вопросах двух лиц, с которыми он потом всю жизнь будет воевать, как с антимарксистами: Карла Каутского и Юлия Мартова. Вот соответствующее место из брошюры Ленина "К деревенской бедноте" (Женева, 1903): "Подробно объяснять всю программу мы здесь не можем… Мы только вкратце укажем, о чем говорит программа и посоветуем читателям достать себе на помощь две книжки. Одна книжка немецкого социал-демократа Карла Каутского под названием "Эрфуртская программа", переведенная на русский язык. Другая книжка русского социал-демократа Мартова "Рабочее дело в России". Эти книжки помогут понять всю нашу программу". Эта первая Программа РСДРП обнародовала две цели: далекая цель - социалистическая республика (программа-максимум). О конечной цели в Программе говорится, что "заменив частную собственность на средства производства и обращения, и введя планомерную организацию общественно-производительного процесса для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы… Необходимое условие этой социальной революции составляет диктатура пролетариата, то есть завоевание пролетариатом такой политической власти, которая позволяет ему подавить всякое сопротивление эксплуататоров". Чтобы продемонстрировать русский революционный размах и русский марксистский максимализм будущие меньшевики и большевики по инициативе основоположника русского марксизма и будущего меньшевика Плеханова и докладчика на съезде и вождя будущего меньшевизма Мартова записали на II съезде в свою программу формулу "диктатуры пролетариата", которой нет ни в "Коммунистическом манифесте", ни в упомянутой "Эрфуртской программе" немецких марксистов.
Ближайшей целью РСДРП объявляет (программа-минимум) "низвержение царского самодержавия и замену его республикой на основе демократической конституции, обеспечивающей самодержавие народа, то есть сосредоточение всей верховной власти в руках законодательного собрания, составленного из представителей народа". Вся неутомимая энергия и выдающийся талант Ленина отныне будут посвящены тому, чтобы перескочив через ближайшую цель: демократическую республику России (и если бы она стала фактом, то похоронив ее) - немедленно приступить к осуществлению далекой конечной цели - к организации социальной революции для строительства социализма в крестьянской стране методами Нечаева и Ткачева.
Ленин подвергает ревизии марксизм и, по основному закону революции, выдает данную ревизию за дальнейшее развитие марксизма в новую эпоху. Ленин по-новому толкует марксистскую схему "перманентной революции", начинающейся в более развитых капиталистических странах, а потом перекиды-вающуяся в менее развитые страны, пока социализм не победит в ряде стран или во всем мире. Ленин, основываясь на своей теории о новой, "последней фазе капитализма" (на теории об империализме), при котором действуют неизвестные, якобы, Марксу и Энгельсу законы неравномерного экономического развития, утверждает, что "цепь империализма" можно и нужно прорвать в его "слабом звене", то есть в странах, где в силу капиталистической недоразвитости господствуют феодально-крепостнические порядки, политический деспотизм, национальное угнетение, религиозные преследования, то есть в первую очередь в России, где все эти противоречия налицо в наиболее уродливой форме. Короче, Россия может, как это предвидели народники, минуя капиталистические порядки, разрушая феодальные и полукапиталистические порядки, прямо прийти к социализму. Словом, "построить социализм в одной стране", не дожидаясь общеевропейской революции.
Ленин отводит исключение, которое сделал Маркс для Англии, Франции, Голландии и Америки, что там пролетариат может прийти к власти без пролетарской революции - ввиду отсутствия там милитаризма и наличия всеобщего избирательного права.