Ну и Сережа Дмитриев, мне кажется, сказал Паше что-то вроде: "Федорыч, вы что, с Луны свалились? Мы все знаем, а вы до сих пор думаете, что он этого не делал?!" Услышав это сразу с нескольких сторон, Пал Федорыч и раскочегарился. Помню еще, в тот день, когда ему рассказали, он спросил меня, выпили ли мы тот коньяк, который Березовский подарил. Ответила: мол, не помню, наверное, где-то лежит. До сих пор вспоминаю его реакцию: "Выброси!" Больше они с Ромой никогда не общались.
А насчет того, что Садырин в ночь перед матчем сел на поезд и уехал в Москву - это ерунда, народное творчество. Зато точно помню, что Боллоев из "Балтики" предложил премию команде в случае, если она не проиграет "Спартаку". Чуть ли не с мешком денег приехал в клуб. Но Мутко сказал: "Ни в коем случае!" Паша был возмущен: почему не дать возможность команде легально подзаработать? Это же не в карман кому-то одному пойдет, а всем! Пал Федорыч рассказывал: не так, мол, шикарно живем, чтобы отказываться от такой финансовой поддержки, а Мутко - почему-то отказался.
Потом Паша все это сопоставил и пришел к выводу, что у Виталия Леонтьевича какой-то свой интерес во всей этой истории был. И, помню, когда Бышовец говорил про "экологически чистую" команду, Паша задавался вопросом, с кем же Анатолий Федорович дело имеет - с экологически чистым Мутко или экологически чистым Березовским? Впрочем, не пойман - не вор. Но чем-то дурным от всего того, что тогда произошло, определенно пахнет.
Приведу и цитату из книги Анатолия Бышовца "Не упасть за финишем". Специалист, возглавивший "Зенит" после отставки Садырина, пишет прямо противоположное:
"Организованная Дмитриевым и Садыриным клевета на вратаря Березовского - все это было не просто так. Но с тем, чтобы внести в команду деструктив, испортить микроклимат. А ведь Березовский всегда отличался патриотичным отношением к "Зениту", что не раз доказывал делом, на поле".
Итак, уважаемый читатель, вы узнали множество самых различных и порой противоположных мнений об истории матча "Зенит" - "Спартак". Право на выводы в данном случае полностью оставляю за вами.
* * *
Для Садырина после завершения сезона-96 развязка наступила быстро. Вряд ли Павел Федорович питал особые иллюзии. Но ему и в голову не могло прийти, в какой форме произойдет расставание.
Татьяна Садырина:
- За несколько дней до матча со "Спартаком" Паша приезжал на заседание совета директоров и представил все свои выкладки. Они сводились к тому, что на какие-либо серьезные результаты в высшей лиге с таким составом претендовать нельзя. Что необходимо, кто нужен - обо всем этом муж акционерам рассказал. Ему ответили, что рассмотрят предложения и обсудят их на следующем заседании совета директоров.
Но на тот совет его уже не пригласили. Ехали мы, помню, на машине, когда Паше позвонил Мутко и сухо сказал, что контракт с ним продлевать не будут. Помню, был канун праздника, 7 ноября. Доехали до дома, вошли. Вскоре - звонок в дверь. Пал Федорыч выходит - и у него на лестничной клетке, около мусоропровода, начинается с кем-то разговор. Я обеспокоилась, выглянула - а там парень из клуба, чей-то там помощник, передает ему какую-то бумажку. Паша вошел в квартиру, закрыл дверь и протянул мне тот листок. Пункт первый - благодарность за проделанную работу. Пункт второй - извещение, что контракт продлен не будет. И все.
Вот так с ним, любимцем города, около мусоропровода и попрощались. Мы просто обалдели от такой непорядочности. При этом Паша получил в спорткомитете Санкт-Петербурга приз лучшему тренеру года в городе по всем игровым видам спорта. То есть правую руку пожали, а левой ногой дали под зад. Причем - беспардонно. Мутко не только с ним не встретился, но и на совет директоров не пригласил. Мне до сих пор кажется, что он просто боялся с Пашей встречаться. Муж бы ему в лицо многое сказал. Да еще и при акционерах.
А через несколько дней Паша попал в больницу с сердечным приступом. Все это время я старалась его чем-то отпаивать, а он сидел молча, эмоции в себе копил. К нам тогда как раз мои родственники приехали. Они первые и заметили, что с Федорычем что-то неладное творится.
Мы поехали в офис "Зенита", надо было забрать какие-то папки. Потом собирались ехать на дачу, под Выборг, недалеко от финской границы. Остановились возле клуба, но Паша туда не пошел - не хотел с Мутко сталкиваться. Ждал, пока кто-то вынесет ему документы. И вдруг смотрю - он ртом воздух ловит. Спрашиваю: "Паша, тебе плохо?" Он: "Нет, просто дышать тяжело стало. Сейчас пройдет". А я тогда уже начала носить с собой таблетки - на всякий случай.
Пока он вышел из машины и разговаривал с кем-то из клуба, я быстро позвонила нашему старому приятелю-медику, соседу по даче, который обследовал "Зенит". Сказала ему, что у Паши со здоровьем проблемы. А еще - попросила через несколько минут перезвонить ему на мобильный телефон и сказать, чтобы мы по дороге срочно заехали в больницу по какому-то вымышленному делу. Сам Садырин никогда в жизни бы в госпиталь по доброй воле не поехал, его вытащить невозможно было!
Звонок последовал тут же. Паша поговорил, вернулся в машинуи сообщил: мол, Михалыч зачем-то просил заехать. Дальше уже было, как говорят в футболе, дело техники. В больнице наш приятель сказал: "Ты остаешься здесь!". Сняли кардиограмму и сказали, что отпускать в таком состоянии никуда нельзя. Помню, благодарила Бога, что его прихватило не за рулем по дороге в Выборг. Он ведь был на грани инфаркта.
Думаю, та отставка сыграла для его здоровья роковую роль. Он страшно переживал, поскольку рассчитывал проработать в "Зените" гораздо дольше. И город, ставший для него родным, очень любил. Когда в конце 2000 года Паша сломал ногу, и ему делали операцию, хирург сказал: кости поражены настолько сильно, потому что рак начался у него давно, несколько лет назад. И что-то послужило толчком. Мне кажется, что именно та история и послужила. Она у него много лет жизни забрала.
А потом демонстрации протеста в городе начались. По Невскому толпы шли, на Дворцовую площадь вышли - казалось, что по второму разу Зимний дворец будут брать. С подачи руководителей "Зенита" написали, что эти демонстрации сам Пал Федорыч и подготовил. Какая чушь! Надо совсем не знать Пашу, чтобы такие глупости говорить. Да он при первой возможности на дачу на рыбалку уезжал, на все остальное ему вообще наплевать было!
К тому же мы с Семиными и Игнатьевыми собирались съездить отдохнуть в Карловы Воры. Уже билеты на самолет были куплены. Но к Паше обратились люди от Яковлева и попросили на несколько дней задержаться - губернатор, дескать, хочет с ним встретиться. Он остался. К Яковлеву в итоге так и не попал, и когда ждать ему надоело, сказал: "Да пошли они все на фиг!" - и присоединился через неделю к нам. Замену авиабилета ему обещали оплатить, но так этого и не сделали: новый билет он покупал за свой счет. Мелочь, но показательная.
Уезжали из Питера в Москву на поезде. Идем с чемоданами, друзья нас провожают. И вдруг подбегает какой-то шустрый молодой человек и вручает какую-то бумажку. Раскрываю - а там обращение к народу. Текст примерно такой: "Уважаемые болельщики, не надо демонстраций! Садырин вовсе не такой герой, за какого себя выдает, а его увольнение - не чья-то прихоть, а решение, вызванное серьезными причинами. На совете директоров он, дескать, предлагал взять шесть новых футболистов, из которых не было ни одного питерца.
И что, это была бы команда нашего города? Поэтому сожалеть о том, что с ним не продлили контракт, не надо. К нам придет человек, который поднимет наш футбол, соберет все лучшие силы Санкт-Петербурга".
Эту бумажку я тут же скомкала и выбросила - только чтобы Паша не прочитал. Он спросил: "Что там?", я ответила: "Ерунда какая-то". Еще не хватало, чтобы после проблем с сердцем он этот гнусный пасквиль увидел. В результате в "Зенит" пришел Бышовец, и через год почти вся команда стала пришлая… А то, что вместо него назначили именно Бышовца - после того, какую роль тот сыграл в конфликте в сборной, - Пашу добило.
По Питеру Садырину невозможно было пройти незамеченным, его там все знали и любили. Он был народным героем - и тем больнее ему было вот так оттуда уходить. Формально придраться было не к чему - закончился двухлетний контракт, его не продлили. Но как это было сделано - просто ужас.
И то, что было потом, - тоже. Кажется, в 99-м году в Питере после матча "Зенит" - ЦСКА решили устроить ужин, собрав на нем ветеранов из чемпионских составов обоих клубов. Пал Федорыча пригласили тоже. А перед матчем всем раздали программку. Красивую, замечательную, с рассказами о сегодняшнем дне и истории клубов. За исключением одной маленькой детали. В программке ни разу (!) не была упомянута фамилия Садырин. Если исходить из нее, то было непонятно, что вообще этот человек здесь делает.
Паше я о программке не сказала - зачем человека травмировать? Но со стороны Мутко это была последняя низость. На том ужине Паша, столкнувшись с Виталием Леонтьевичем, не подал ему руки - но Мутко, как опытный дипломат, предугадал его намерения и, не дойдя до него какой-то шаг, сделал такой красивый зигзаг - вроде как с Садыриным они и не пересекались. Но кто увидел - тот все понял.
Одной вещи Мутко не понял. Садырин для Питера - фигура огромного значения. А Мутко будут помнить только в связи с тем, что он уволил Пал Федорыча из "Зенита"…
Последнее утверждение вдовы Садырина - конечно, перехлест, вызванный обидой за мужа. Мутко будут помнить и по многим добрым делам, которые он сделал для "Зенита". И очень жаль, что две важнейшие фигуры в истории клуба, тренер и президент, расстались таким вот образом.
Розенбаум, в разные периоды друживший с обоими, говорит:
- В тот момент я не был близок с командой и нюансов отношений Паши с Виталиком не знал. Но, мне кажется, Садырин к этому времени был уже совсем другим, чем в 84-м или 91-м. После истории со сборной он стал во многом разочарованными уставшим человеком. Может, мне так кажется, но шансов сработаться с Мутко у него в этот период уже не было.
В ту пору об этом не говорили, но оказывается, что был у отставки Садырина и экономический аспект.
Орлов:
- Когда в 96-м году с Пашей не продлили контракт, я встал на его сторону - страшно жалко было его как человека. Этим вызвал смертельную обиду Мутко, из-за которой потом два с половиной года не имел возможности комментировать матчи "Зенита". Я и по сей день убежден, что дать Садырину подписать уведомление возле мусоропровода - это было некрасиво. Говорят, что все болезни от нервов, поэтому допускаю, что его здоровье надломилось именно тогда. А может, после истории с "письмом 14-ти" в сборной.
Но лишь спустя годы, когда мы с Виталием Леонтьевичем, будучи соседями по коттеджному поселку, встретились и объяснились, я узнал важную вещь. Желание расстаться с Садыриным исходило прежде всего не от самого президента клуба, а от его акционеров. Мутко ведь был человеком на зарплате, а не хозяином. Во главе акционеров стоял один из руководителей "Газпрома" Петр Родионов, работавший вместе с тогдашним главой компании Рэмом Вяхиревым, а также глава "Лентрансгаза" Сергей Сердюков. Прийти в клуб "Газпром" уговорил именно Мутко.
С чем было связано такое желание акционеров? Думаю, не в последнюю очередь с тем, что окружение Садырина хотело получить часть акций клуба. А главных акционеров такое стремление тренера лезть в клубную политику не устроило. Так что мы, телевизионщики, яростно поддержав Садырина, пускали стрелы не в ту мишень.
Пал Федорыча весь Питер обожал, у него была безумная популярность. Были демонстрации, на заборах писали: "Мутко - п…" Но Мутко при поддержке акционеров стоял на своем до конца.
Шейнин:
- У Садырина была поддержка людей с деньгами, которые хотели купить "Зенит". Была такая компания - "Сэлдом". Но эта затея была обречена.
И Орлов, и Садырина уже упомянули, что отставка Павла Федоровича вызвала в Санкт-Петербурге едва ли не революционную ситуацию. Это лишний раз подчеркивает, насколько все-таки уникальна атмосфера вокруг футбола в городе на Неве. Ни в одном другом месте России такое было бы невозможно, Питер же в этом смысле являлся и является настоящим "окном в Европу". Причем в Европу южную, пылкую - Италию и Испанию, а то и в Южную Америку. Поразительный на самом деле феномен - в одной из наиболее неуютных и зябких климатических зон Старого Света живут люди, по футбольному темпераменту ничем не уступающие обитателям самых солнечных стран - признанных лидеров по буйству эмоций. Как такое возможно - думаю, даже профессиональный врач Розенбаум не сможет до конца объяснить. Практически то же самое, кстати, почти десять лет спустя будет твориться после отставки Петржелы.
Листая подшивки "Спорт-Экспресса" за тот период, я обнаружил, например, такой факт: семь игроков "Зенита" подписали письмо, что в случае ухода Садырина выступать за команду не будут. Трое из этих семи - Кулик, Хомуха и Боков - в результате ушли вслед за Павлом Федоровичем в ЦСКА. Опять Питер, опять письмо - только теперь не против Садырина, а за него!
Дмитриев:
- По-моему, второй тренер Вьюн тогда собирал подписи в поддержку Пал Федорыча. А также разные бизнесмены, которые вместе с ним работали. Много народу тогда, помню, приходило и просило подписать. Но я, хоть и был на стороне Садырина, подписывать что-либо отказался. Потому что уже обжегся на этом в 87-м году. К 96-му уже понял, что мы являемся профессионалами и закон, по которому живем, - это наши контракты. А кто будет тренером, решает руководство клуба. Отказавшись ставить свою подпись, я тем не менее сказал, что люблю Федорыча и еще бы с ним поработал.
О том, что происходило в Питере, рассказали и другие мои собеседники.
Мельников:
- В городе был настоящий бунт. На Дворцовую площадь пошли даже бабушки, ситуация была очень взрывоопасной. Представляю, каково было Виталию Леонтьевичу все это выдержать. Это сейчас он приходит на стадион, и ему аплодируют - а тогда, стоило ему пройти мимо трибун "Петровского", его начинали крыть последними словами. Болельщики были за Садырина, они не вникали во внутренние разборки. В их глазах пострадал человек с огромным авторитетом, который выиграл для "Зенита" единственное чемпионское звание, а теперь вывел команду в высшую лигу. Больше они ничего знать не хотели, и Мутко столкнулся с сумасшедшим прессом.
Рапопорт:
- Давление на Мутко было огромным со всех сторон, в том числе и от руководства города. Правительство Санкт-Петербурга тогда входило в закрытое акционерное общество "Зенит" небольшим процентом акций, и "прессинговало" Виталия Леонтьевича, чтобы тот оставил Садырина. Но от своего решения он не отступился. Конечно, его выручило приглашение Бышовца, который по своему уровню был одним из немногих, кто мог полноценно заменить Садырина.
Давыдов:
- С трибун тогда в адрес Мутко кричали многое. Но у него была стратегия развития клуба, четкое направление, которое он наметил, - и это позволило ему в той сложной ситуации сохранить терпение. Уже и "Газпром" подтянулся к клубу - пусть, конечно, и не в нынешнем объеме, и другие спонсоры появились, и на рекламных щитах на стадионе "Зенит" потихоньку начал зарабатывать. Виталий Леонтьевич чувствовал, что появилась схема существования клуба, и не хотел останавливаться на полпути.
* * *
В 99-м, после первого в истории "Зенита" выигрыша Кубка России, мой коллега Юрий Голышак приехал в Питер с целью взять задушевное интервью у Мутко для "СЭ-футбол". Взял. А побывав на базе в Удельной, констатировал в еженедельнике: "Фамилия Садырин теперь здесь не произносится. И - активно не произносится".
С отсутствием упоминания о Павле Федоровиче в программке к матчу "Зенит" - ЦСКА эти слова полностью соотносятся.
Сам Виталий Леонтьевич на больную тему Садырина распространяться всегда не любил. Поэтому остается довольствоваться теми крохами, которые удалось обнаружить. В том самом интервью для "СЭ-футбола" Голышак участливо поинтересовался:
"- Помните, как в истории с садыринской отставкой вашу фамилию на заборах писали?
- Разумеется. Безумно тяжело было. Особенно семья переживала. Но я слишком уверен был в своей правоте.
- И что тогда помешало рассказать всю правду о том же Садырине? Или об игре со "Спартаком"?
- Понимаете, ну не всегда стоит говорить правду… Не нужно. Иногда скажешь ее, и люди могут в чем-то разочароваться. Ведь и так кругом сплошная грязь! Но думаю, что в истории с Садыриным люди все поняли и оценили… Мы своими дальнейшими поступками все доказали. Да и зачем что-то было говорить? У человека закончился контракт, и мы его не продлили. Никого не унижая. Унижать пытался Садырин. Мы даже интервью не давали.
- А может, стоило?
- Может быть! Кто спорит? Но - зачем? Мы, кстати, Садырину отдаем должное в истории нашего клуба. Но всем было впервые показано, что клуб может сам себе выбирать тренера, ни на что не обращая внимание. Сегодня у нас работает Давыдов - и доверие ему полнейшее. Спросите, подтвердит… А тогда даже болельщикам важно было показать, что выбирает клуб".
Туманно высказался Виталий Леонтьевич, безо всякой конкретики. Походя бросил, по сути, в адрес оппонента словосочетание "сплошная грязь" - но ограничился одними намеками. Сказал, что люди все поняли и оценили - однако какие именно люди, тоже осталось загадкой. Видимо, те, кто вышел протестовать на Невский и Дворцовую.
"Никого не унижая"? Разве вручение уведомления у мусоропровода - это не унижение? А "полнейшее доверие" к Давыдову иссякло меньше чем через год после того интервью.
Не собираюсь занимать какую-то однозначную позицию в том конфликте Мутко и Садырина. Ситуация, как вы уже поняли, там была сложная и, я бы сказал, многослойная. Кроме того, в дальнейшем "Зенит" при Виталии Леонтьевиче шел только вверх - и это говорит о менеджерской, технологической правоте Мутко.
Взять, к примеру, "Спартак". Экс-президент клуба Андрей Червиченко в 2003 году - тоже с грандиозным скандалом - уволил Олега Романцева. Красно-белую легенду, самого титулованного на тот момент тренера страны. Добейся преемник Романцева больших успехов - поговорили бы какое-то время о некрасивом расставании, да в конце концов разговоры бы утихли. Так, как утихли они вскоре после того, как патриарх "Спартака" Николай Старостин в конце 1988 года тоже с битьем тарелок расстался с другим футбольным колоссом - Константином Бесковым. На место Бескова заступил Романцев, сразу же выиграл чемпионат СССР - и споры о правоте или неправоте Старостина (который всей своей жизнью заслужил право на любое решение) прекратились.
Червиченко же привел на место Романцева молодого Андрея Чернышева, и тот к диким спартаковским стрессам оказался не готов. Непопулярная смена тренера не привела к результату - и Червиченко был обречен на фанатский рефрен "чемодан - вокзал - Ростов".
Разница между "Спартаком" и "Зенитом" заключается в том, что красно-белые после ухода Романцева пошли вниз, а сине-бело-голубые после расставания с Садыриным - вверх. И потому в конфликте между Мутко и Садыриным главная беда заключается не в самом факте отставки.
А в том, что сделано это было не по-человечески.