2. Допустим, что Сталин по каким-то причинам боялся оставить Вознесенского и Кузнецова своими наследниками и не стал их спасать от сотоварищей по Политбюро. Другими словами, причиной "ленинградского дела" является борьба кланов внутри высшей партийной номенклатуры - и этот фактор действительно имел место. По мнению Судоплатова, мотивы помощников Сталина, мотивы, заставившие Маленкова, Берию и Хрущева уничтожить ленинградскую группировку, были ясны: усилить свою власть. Они боялись, что молодая ленинградская команда придет на смену Сталину. Сталин боялся не какой-либо оппозиции с их стороны, а того, что они могут крепко наломать дров после его смерти, противопоставляя Ленинград Москве, Россию - Союзу. Но, как думается, корни решения Сталина наказать группу вроде бы перспективных и энергичных руководителей уходят гораздо глубже.
3. Можно думать, что борьба за власть внутри верхушки СССР привела к тому, что обычные прегрешения были немедленно раскручены до размеров государственного преступления. Эта гипотеза имеет право на жизнь, но давайте посмотрим, так ли это.
4. Наконец, существует и последняя гипотеза. Ленинградцев расстреляли по справедливости. Последняя гипотеза, казалось бы, имеет одно очень существенное возражение. Создается впечатление, что именно ради ленинградцев в СССР вновь вводится смертная казнь. До этого, в 1947 году, Указом Президиума Верховного Совета СССР смертная казнь была отменена. Уже в ходе следствия по ленинградскому делу, 12 января 1950 года, происходит восстановление смертной казни по отношению к изменникам Родины, шпионам и подрывникам-диверсантам. И согласно данному указу осужденные были расстреляны. Тем самым был нарушен один из фундаментальных принципов права - "закон обратной силы не имеет". Подобная ситуация повторится в 1960-х годах, когда арестованные по делу о незаконных валютных операциях сначала были приговорены к 15-летнему сроку заключения по измененной ст. 88 УК РСФСР (хотя в момент преступления максимальный срок составлял 10 лет), а через полгода расстреляны по протесту прокурора СССР в соответствии с вновь введенной санкцией. Этот шаг очень не характерен для Сталина, добивавшегося выполнения процессуальных норм. Об этом подробно пишет Мухин. Или же необходимо допустить, что, с точки зрения Сталина, вина ленинградцев была столь велика, что в интересах государства необходимо было их расстрелять. Проверим все эти гипотезы на соответствие реальности.
Нарушения партийных норм
А началось все достаточно банально. В январе 1949 года в Центральный Комитет партии поступило анонимное письмо. В нем неизвестный сообщал, что на состоявшейся 25 декабря в Ленинграде объединенной областной и городской партийной конференции были сфальсифицированы результаты голосования. С этого, на первый взгляд, мало примечательного события начинается крупнейшее в послевоенной советской истории судебное дело, вовлекшее в свою орбиту не только руководителей ленинградской партийной организации, но и ряд лиц из ближайшего окружения Сталина.
Проверка полученных сведений их подтвердила. Попков, Капустин и Кузнецов подтасовали партийные протоколы по избранию на ответственные должности на объединенной партконференции города и области 25 декабря 1948 года, когда 23 бюллетеня с голосами "против" были заменены на положительные для руководства.
По мнению П. Судоплатова, следует помнить о менталитете идеалистически настроенных коммунистов в конце 40-х - начале 50-х. В то время самым ужасным преступлением высокопоставленного партийного или государственного деятеля была измена, но не меньшим преступлением была и фальсификация партийных выборов. Дело партии было священным - и в особенности внутрипартийные выборы тайным голосованием, которые считались наиболее эффективным инструментом внутрипартийной демократии.
Разбазаривание народного добра
Но нарушение партийных норм было лишь надводной частью айсберга. Вторым антинародным преступлением ленинградской группы была организация Всероссийской торговой оптовой ярмарки в январе 1949 года в Ленинграде без специального решения центральных органов. Эту ярмарку Попков и Лазутин устроили в Ленинграде с разрешения Вознесенского. 14 октября 1948 года Бюро Совмина СССР рассмотрело вопрос о разработке мероприятий по реализации остатков товаров народного потребления на сумму 5 миллиардов рублей, скопившихся на складах Министерства торговли СССР. Чуть позже Бюро принимает постановление об организации в декабре того же года межобластных оптовых ярмарок, где указанные остатки должны быть реализованы, и дает разрешение на вывоз. В действительности Совмин РСФСР в лице его председателя Н. И. Родионова проводит в Ленинграде с 10 по 20 января 1949 года Всероссийскую оптовую ярмарку с привлечением торговых организаций союзных республик.
Кузнецов, Родионов и Попков не только не получили разрешения, но и не поставили ЦК и Политбюро в известность о предстоящей ярмарке. Центральный комитет получил извещение о работе ярмарки лишь 13 января 1949 года, то есть когда "отоваривание" (заметьте, вне фондов, и это в условиях плановой экономики) уже происходило в течение трех дней. Совет Министров СССР также не принимал никаких решений по этому поводу и даже не получил извещения: были лишь решения Бюро Совмина СССР, то есть нижестоящего де-юре органа, и, следовательно, речь шла, по меньшей мере, о нарушениях должностной дисциплины, а фактически - о превышении должностных полномочий целой группой высших партийных и государственных работников. Таким образом, речь шла о незаконности проведения оптовой ярмарки с использованием сомнительных закулисных комбинаций, проводимых по линии личных связей с "шефом Ленинграда" Кузнецовым. Организация ярмарки привела к разбазариванию государственных товарных фондов и неоправданным затратам государственных средств на организацию ярмарки и вывоз товаров на национальные окраины страны.
Ленинградцы и Родионов, как формальный лидер России, напрямую вышли на союзные республики. Привлечение союзно-республиканских аппаратов власти и их прямые переговоры с "ленинградцами" создавали опасный прецедент обхода центральных органов в планировании. Но создание каналов снабжения в обход централизованного распределения не самый главный просчет организаторов ярмарки. Устроители ярмарки не смогли реализовать продовольственные товары, свезенные в Ленинград со всей страны, что привело к их порче и астрономическому ущербу в четыре миллиарда рублей. И это в условиях, когда страна только что начала отходить от голода 1947 года. Уже за одно только это люди, совершившие подобный шаг, заслуживают самого серьезного наказания.
Реакция руководства
На Пленуме 28 января 1949 г. Кузнецов был освобожден от обязанностей секретаря ЦК и в феврале 1949 г. назначен секретарем Дальневосточного бюро ЦК ВКП(б), которое существовало лишь на бумаге. 7 марта 1949 г. он был выведен из состава Оргбюро.
Уже 15 февраля 1949 года Политбюро принимает постановление, где квалифицирует всю совокупность фактов как противогосударственные действия названных лиц и непартийные методы, которые "являются выражением антипартийной групповщины, сеют недоверие… и способны привести к отрыву Ленинградской организации от партии, от ЦК ВКП(б)".
22 февраля 1949 года состоялся объединенный пленум Ленинградского обкома и горкома партии. На нем с большой речью выступил Маленков. Он заявил, что руководство ленинградской партийной организации знало о фальсификации, но скрыло этот факт от ЦК. Более того, по его словам, обком превратился в опорный пункт для борьбы с Центральным Комитетом, культивирует сепаратистские настроения, стремится к созданию самостоятельной Российской Коммунистической партии.
Пленум исключил из партии председателя счетной комиссии конференции Тихонова, одобрил решение ЦК об отстранении от должности первого секретаря ОК и ГК Попкова, объявил выговор Капустину, наложил ряд партийных взысканий на других лиц, причастных к фальсификации результатов выборов.
Всплывает шпионаж
Но на этом дело не окончилось. В материалах ленинградского дела четко прослеживается и шпионский след. В свое время второй секретарь Ленинградского горкома ВКП(6) Яков Капустин, находясь в 1935–1936 годах на стажировке в Англии, где изучал паровые турбины, вступил в интимную связь с англичанкой-переводчицей.
Однажды муж-англичанин, внезапно вернувшийся домой, застал свою жену и Капустина в костюмах Адама и Евы. Разразился скандал, который стал предметом разбирательства партийной организацией советского торгпредства в Лондоне. В то время дело спустили на тормозах. Но летом 1949 года госбезопасность СССР получила достоверную информацию о том, что Капустин в то время был завербован английской разведкой. 23 июля 1949 года Капустин был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Англии. Очень быстро Капустин признал факт его вербовки английской разведкой в Лондоне. Конечно, можно фантазировать о пытках, которым подвергли Капустина, но если вспомнить о методах работы английской разведки, то вполне вероятно, что тот случай с неожиданным возвращением мужа был специально организован. Пока материалы дела не опубликованы (да и будут ли они когда-нибудь опубликованы), очень трудно судить, был ли Капустин завербован или нет. По крайней мере Абакумов не сомневался в этом. В донесении от 1 августа 1949 года Абакумов написал Сталину: "…есть ВЕСКИЕ (выделено мной. - Авт.) основания считать Капустина агентом Британской разведки…"
4 августа Капустин называет фамилии еще двух участников заговора. Затем Капустин признал, что в Ленинграде сложилась антисоветская, антипартийная группа во главе с членом Политбюро ЦК ВКП(б), заместителем Председателя Совета Министров СССР Вознесенским, секретарем ЦК ВКП(б) Кузнецовым, которому поручено по линии ЦК наблюдение за органами государственной безопасности, председателем Совета Министров РСФСР Родионовым и первым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии Попковым. Что в эту группу помимо него, Капустина, входили второй секретарь Ленинградского обкома и горкома партии Турко, председатель Ленгорисполкома Лазутин, заведующая орготделом Ленинградского обкома партии Закржевская. Как оказалось, всего с этой группой в той или иной степени были связаны более 75 человек из среды ленинградского партийного актива.
Не забудем, что международная обстановка в то время была очень серьезной. Были выявлены шпионы, работавшие совершенно неприкрыто в руководстве Югославии, начались процессы по делам об измене Родины и шпионаже в Болгарии и Венгрии.
Групповщина
Госбезопасность продолжала расследование и обнаружила еще немало удивительных для того времени фактов. Одни из них были найдены в Музее обороны Ленинграда. Напомню, что музей был торжественно открыт в Соляном городке у Фонтанки в мае 1946 года. Создавать его начали еще во время блокады, сперва сделали выставку, потом ее превратили в постоянный музей. Анфилады залов бывшей в 1870 году Всероссийской промышленной выставки заполнили прославленные самолеты Ленинградского фронта, подлинные дневники блокадников, трофеи, диорамы, военные карты, картины блокадных художников, скульптуры, макеты городских укреплений, блокадных квартир, хлебозаводов… Всего тридцать семь тысяч экспонатов, или, как говорят, единиц хранения. Музей обороны преподносил блокаду как героическую эпопею, как подвиг ленинградцев, жителей города и воинов Ленфронта, руководимых партией Ленина - Сталина,.
Но больше всего выпячивалась роль "ленинградских руководителей". Портреты руководителей Ленинграда в годы блокады, того же Попкова, Кузнецова, Капустина и других, преобладали в экспозиции. Портрет секретаря Ленинградского обкома Попкова был равен по величине портрету Сталина.
Роль ЦК партии в спасении Ленинграда по сути замалчивалась. Совершенно игнорировались и факты о том, что Ленинград был абсолютно не готов к блокаде. Это стало причиной гибели почти половины его населения. И Кузнецов, как главный организатор обороны города, в числе других представителей высшего партсостава несет свою долю ответственности за это. В довершение всего в музее нашли оружие. Апофеозом розыскных мероприятий стало обнаружение и изъятие пороха, зарытого в оружейной мастерской. Это теперь можно рассуждать, что мол "ничего удивительного в том, что он (порох. - Авт.) попал в музей, нет - экспонаты привозили порой с фронта "горяченькими". Порох, конечно, следовало передать специалистам или сжечь, но какой-то умник зарыл его в оружейной мастерской". А в те трудные годы везде виделась диверсия.
По мере расследования стала вырисовываться очень интересная картина. Оказалось, что негласно в стране формировалась своеобразная ленинградская мафия. Пробившись во власть, выходцы из Ленинграда тянули за собой знакомых, сослуживцев и земляков и расставляли их на ключевых государственных и партийных постах. Так, Кузнецов в 1945 году выдвинул Попова, бывшего директора авиазавода, секретарем Московской парторганизации, и Попов стал членом Оргбюро ЦК и секретарем ЦК ВКП (6) одновременно. Все главные фигуранты "ленинградского дела", кроме Родионова, имели прочные связи с Ленинградом. Еще летом 1948 года партийная организация города Ленинграда и области в лице ее руководителя П. С. Попкова обратилась к первому заместителю Председателя Совета Министров СССР, члену Политбюро ЦК ВКП(6) Н. А. Вознесенскому с предложением взять "шефство" над Ленинградом (Петербургом) (обратите внимание на последнее название в скобках. - Авт.). Вознесенский ответил отказом, однако не доложил в Политбюро об инциденте. Как оказалось, подобные разговоры велись также с А. А. Кузнецовым, членом Оргбюро, секретарем ЦК по кадрам. Таким образом, негласно формировалась малая спаянная внутрипартийная группа, члены которой открыто поддерживали друг друга и имели явных лидеров в верхах. Это сейчас стало нормальной практикой тащить за собой в верха своих знакомых и земляков. Один Путин вон сколько их натаскал. А в те трудные годы Сталин жестоко боролся с проявлениями групповщины и кумовства.
Когда Жданов в 1948 году умер, Попов потребовал, чтобы министры, как члены партии, подчинялись ему, как главе Московского комитета партии. Маленков, стремясь убрать Попова, интерпретировал это его требование как свидетельство заговора и появления независимого центра власти в Московской парторганизации. Конечно, можно оспорить эту оценку, но Маленков был не одинок. Мнение Маленкова было поддержано министрами, которые жаловались Сталину, что Попов постоянно вмешивался в их работу. По сути, Жданов и Кузнецов осуществляли двойной контроль над членами правительства: через Попова и через Центральный Комитет (нечто подобное пытался сделать Ельцин, став секретарем Московского комитета партии. В этом одна из причин его конфликта с аппаратом ЦК). Такие вещи в те годы вполне могли быть интерпретированы как попытка раскола компартии с помощью организации оппозиционного центра в Ленинграде.
Вот выдержка из письма Политбюро членам ЦК ВКП(б): "В настоящее время можно считать установленным, что в верхушке бывшего ленинградского руководства уже длительное время сложилась враждебная партии группа, в которую входили Кузнецов А., Попков, Капустин, Соловьев, Вербицкий, Лазуткин. В начале войны и особенно во время блокады Ленинграда группа Кузнецова, перетрусив и окончательно растерявшись перед сложившимися трудностями, не верила в возможность победы над немцами. Группа Кузнецова вынашивала замыслы овладения руководящими постами в партии и государстве. Во вражеской группе Кузнецова неоднократно обсуждался и подготовлялся вопрос о переносе столицы РСФСР из Москвы в Ленинград".
Вполне возможно, что эту группу еще в 1938 г. начал сколачивать член Политбюро Жданов, планировавшийся Сталиным на должность Генерального секретаря, если он, Сталин, вдруг уйдет в отставку по состоянию здоровья, и неожиданно умерший в 1948 году. На это указывает следующий факт. Когда Жданов умер, в стране и руководстве вроде как сразу же и забыли, что был такой "ближайший соратник" Сталина. Постановление Совета Министров СССР "Об увековечении памяти А. А. Жданова" появилось лишь 23 октября - почти через два месяца - и… практически не реализовывалось. Ни памятников "в Москве и Ленинграде", ни издания (в 1949–1951 гг.) "трудов" Жданова, ни порученной Институту Маркса-Энгельса-Ленина книги с его официальной биографией. Одни переименования городов, районов, улиц, заводов - но это дело по сталинским временам нехитрое и одномоментное.
Жданов был одним из организаторов августовской (1948) сессии ВАСХНИЛ. В докладной записке на имя Сталина от 10 июля 1948 г. им были сформулированы те предложения, которые легли в основу решения сессии и положили начало травле большой группы ученых-биологов. Людвигов, начальник секретариата Берии в Совете Министров, рассказывал Судоплатову, как Жданов использовал эту ситуацию, чтобы усилить свое влияние в научных кругах. Он не был сторонником свободы научной деятельности, его не интересовали собственно научные вопросы - его скорее волновало расширение своего влияния. Выступления ученых против Лысенко помогали Жданову назначать своих людей на посты, контролирующие науку и промышленность.
Скорее всего, именно перевод Кузнецова в Москву привел к консолидации в верхнем эшелоне власти ленинградской группы, в которую вошли секретарь ЦК Жданов, председатель Госплана Вознесенский, первый секретарь Ленинградского обкома партии Попков и примыкавший к ним председатель Совета Министров РСФСР Родионов.