Лорд попросил моряков заняться этой проблемой, ссылаясь на то, что согласно официальному руководству по проведению операции в зону ответственности военно-морских сил входит все водное пространство, вплоть до высшей точки прилива. Моряки не возражали, но ответили, что у них нет подразделений по ликвидации мин. 1-я дивизия обратилась в Верховное командование Союзническими экспедиционными силами и получила в свое распоряжение два саперных батальона. Штаб дивизии включил их в состав первого эшелона десанта. Когда Лорд сообщил саперам, что они будут идти впереди, те несколько растерялись. Но майор заверил их, что с ними рядом будут танки "ДЦ", которые прекрасно показали себя во время учений.
Мины вызвали смятение в 21-й группе армий. Какие они - электрические, гидродинамические, магнитные?.. Чтобы выяснить это и взять образец, послали капитана Джорджа Лейна из группы коммандос в Отрядах пилотажных операций морского десанта. В конце апреля он ночью проплыл вдоль берега и обнаружил лишь тарелочные мины. Одну из них капитан прихватил с собой. Его начальники не на шутку перепугались, когда увидели эту мину: она не была герметичной и не предназначалась для нахождения под водой. Коррозия уже хорошо поработала над ее механизмом, и "тарелка" могла взорваться в любой момент*. Начальники сказани Лейну, что "там должно быть что-нибудь еще", и отправили его назад, поручив не только отыскать новые типы мин, но и сфотографировать подводные препятствия.
В мае Лейна снова послали в разведку, и на этот раз ему не повезло. Его засекли с немецкого торпедного катера, взяли в плен и доставили в штаб-квартиру Роммеля в Ла-Рош-Гийон. Элегантный штабной офицер вошел в комнату и спросил:
- Ну, расскажите, как дела в Англии? Наверно, отличная погода? В конце мая в Англии всегда хорошо.
Оказалось, у него жена родом из Великобритании. Офицер привел Лейна к Роммелю.
- Вы попали в очень неприятную ситуацию, - сказал Роммель. - Мы считаем вас диверсантом.
Лейн повернулся к переводчику:
- Пожалуйста, скажите его превосходительству, что если бы я был диверсантом, то он вряд ли пригласил бы меня сюда.
Роммель рассмеялся:
- Значит, вы рассматриваете это как приглашение?
* * *
Адмирал Рюге был прав, когда говорил Роммелю о том, что армейские мины не пригодны для применения против морского десанта.
- Да, конечно, - ответил Лейн. - Для меня это большая честь, и я очень польщен.
Роммель вновь рассмеялся и спросил:
- Как поживает мой друг Монтгомери? Лейн сказал, что не знает Монтгомери.
- Как вы думаете, чем он занимается?
- Все, что мне известно, это то, о чем пишет "Тайме". Газета сообщает, что он готовится к вторжению.
- Вы на самом деле полагаете, что будет вторжение? Британцы - вторгнутся?
- Это именно то, о чем я читал в "Тайме", и у меня нет оснований не верить газете.
- Ладно, если они действительно собираются напасть, то это будет первый случай, когда британская армия попробует воевать.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил Лейн.
- Британцы всегда используют других - австралийцев, канадцев, новозеландцев, южноафриканцев. Они очень умные, эти англичане.
Роммель посерьезнел:
- Как вы считаете, где начнется вторжение?
- Конечно же, мне это не известно. Такие вещи не говорят младшим офицерам. Но если бы решал я, то, безусловно, вторгся бы наикратчайшим путем.
- Да, - сказал Роммель, - очень интересно.
Они поговорили о политике. Роммель высказал мысль о том, что британцам следовало бы сражаться на стороне немцев против русских. Лейн не согласился.
Когда Лейна отпустили, его увезли в Париж и передали гестапо. Но в гестапо ему не задавали вопросов и не пытали: в конце концов, его уже допросил сам Роммель. В целом он легко отделался. Довольна была и разведка: все экспедиции Лейна совершались к французскому побережью Кальвадос.
Делались и другие поправки. В частности, пришлось внести коррективы в планы вторжения в связи с прибытием на Котантен в конце мая немецкой 91-й дивизии, и именно в тот район, где намечалась высадка 82-й воздушно-десантной дивизии. 28 мая место выброски десанта перенесли на запад, к Мердере, с целью обеспечить захват плацдарма между реками Мердере и Дув.
"Мне ежедневно приходилось просматривать материалы каждой новой аэрофотосъемки "Юты", - вспоминает полковник Джеймс Ван Флит, командир 8-го полка 4-й дивизии. - Немцы с остервенением укрепляли свои оборонительные позиции. Штурмовать их казалось немыслимым и жутким делом. Я постоянно просил моряков высадить нас где-нибудь южнее, чтобы обойти эти фортификации. Но военно-морское командование утверждало, что там мелко и суда зацепят дно".
Но одну маленькую победу Ван Флит все-таки одержал над моряками. В соответствии с оперативным расписанием решения о том, где спускать на воду танки "ДЦ", должны были принимать шкиперы ДСТ. Ван Флит не очень доверял этим танкам. Он хотел, чтобы моряки доставили их как можно ближе к берегу, прежде чем дать им ход. По его мнению, "ДД" в воде передвигаются слишком медленно и поэтому являются легкой добычей для береговой артиллерии. Но моряки продолжали стоять на своем. Ван Флит вспоминает: "Я так настойчиво возражал, что военно-морское командование отступило; принимать решения поручили командирам танковых экипажей".
Можно привести сотни примеров инициативности, подобной той, которую проявили Лорд и Ван Флит. С такими самоотверженными людьми и при столь внушительной огневой мощи операция "Оверлорд" была просто обречена на успех.
Монтгомери в этом не сомневался. 15 мая он устроил заключительную генеральную репетицию "Оверлорда" в своей штаб-квартире в школе Святого Павла. На ней присутствовали Черчилль, король Георг VI, адмиралы и генералы из Соединенных Штатов, Соединенного Королевства, Канады. Монтгомери председательствовал в большом лекционном зале; аудитория смотрела на него сверху вниз из кресел, расположенных полукругом. На полу Монтгомери разложил огромную цветную карту Нижней Нормандии, Черчилль прибыл с сигарой во рту. Когда появился король, Черчилль "поклонился в своей обычной отрывистой манере, держа сигару в руке".
"Когда мы заняли свои места, - писал позже адмирал Мортон Дейо, командующий американской бомбардировочной группой на "Юте", - в зале царили тишина и напряженность. Большинству из нас казалось, что собранию столь высоких особ необходимо чуть ли не божественное благословение. Малейший промах может испортить все дело. Но присутствующие хорошо понимали, насколько ответственные и тяжелые решения предстояло принимать".
Первым взял слово Эйзенхауэр. Он был краток:
- Я бы хотел подчеркнуть лишь одно. Считаю долгом каждого, кто видит какие-либо упущения в плане операции, без колебаний сказать об этом.
Как отмечает Дейо, "улыбка Эйзенхауэра стоила двадцати дивизий; его мягкая и спокойная уверенность растворила последние сомнения".
Затем выступил Монтгомери. На нем была отлично скроенная боевая униформа, а брюки настолько отглажены, что складки на них напоминали острие ножа. Всем своим видом он показывал готовность к действию и говорил напористо. По наблюдению очевидца этого события, Черчилль время от времени прерывал Монтгомери и задавал вопросы, чтобы продемонстрировать свои познания в военной сфере. В один момент премьер-министр вмешался и, чуть-чуть морщась, заметил, что "в Анцио мы высадили на берег 160 000 человек и 25 000 единиц техники, а смогли продвинуться только на 12 миль". Черчилль, таким образом, дал понять, что, по его мнению, риск иногда может быть вполне оправдан. Монтгомери сохранял спокойствие и невозмутимость.
Смысл выступления Монтгомери сводился к следующему: у нас достаточно войск; мы оснащены всем необходимым; у нас прекрасный план операции, которая обязательно увенчается успехом; тот же, кто в этом сомневается, пусть остается дома.
Монтгомери в этот раз был более реалистичен в оценке возможностей Роммеля, нежели в апреле, когда утверждал, что немцы способны сдерживать его танки только пару дней. Теперь он говорил:
- Роммель - энергичный и решительный командующий, при нем произошли серьезные изменения; он мастер дерзких атак, срыва планов противника и слишком импульсивен для затяжных боев; Роммель сделает все для того, чтобы раньше нас выдвинуть вперед свои танки и "дюнкеркировать" нас…
Затем Монтгомери сказал:
- Но инициатива за нами. Мы должны полагаться на:
а) сокрушительность наступления;
б) огневую мощь поддержки с моря и с воздуха;
в) простоту и понятность действий;
г) силу морального духа.
Потом он произнес слова, которые впоследствии ему не раз припомнят:
- Мы должны огнем проложить наш путь на берег и завладеть приличным плацдармом до того, как противник сможет перебросить достаточные резервы, чтобы повернуть нас назад. Бронетанковые колонны стремительно, в день "Д", должны продвинуться как можно дальше на сушу; это расстроит его планы (Роммеля. - Примеч. пер.) и свяжет его действия, пока мы будем набирать силу. Мы должны быстро завоевывать пространство, столбя наши границы далеко в глубине материка.
Совещание началось в 9.00 и завершилось в 14.15. Его назвали "величайшей встречей военного руководства в мировой истории". Черчилля распирала гордость. А еще в начале 1944 г. он говорил Эйзенхауэру по поводу "Оверлорда":
- Когда я думаю о пляжах Нормандии, забитых телами американской и британской молодежи, и перед моими глазами возникают волны, окрашенные их кровью, у меня появляются сомнения… Да, у меня появляются сомнения.
В начале мая Эйзенхауэр и премьер-министр встретились за ленчем. Когда они расставались, на Черчилля нахлынули эмоции. Со слезами на глазах он произнес:
- В этом деле я с вами до конца, и если оно завершится неудачей, мы вместе пойдем ко дну.
После встречи в школе Святого Павла премьер-министр взял Эйзенхауэра за руку и сказал:
- Я решительно склоняюсь в поддержку этой операции.
Немного запоздалое решение, но все-таки хорошо, что Черчилль наконец вошел в команду единомышленников. Уверенность Эйзенхауэра, как всегда, была непоколебимой.
7. Учения
Несмотря на искусное планирование, эффективность обмана противника и интенсивность бомбардировок и артподготовки, операция "Оверлорд" могла провалиться, если бы солдаты не умели захватывать позиции противника и успешно продвигаться вперед. Союзники придавали большое значение боевой выучке войск.
Американцы думали, что они хорошо подготовили свои части в 1942 г.: действительно, в дивизиях ввели жесткие программы обучения военному делу. Однако в феврале 1943 г. на Кассерине обнаружилось, что войска теряются в тяжелых условиях современной войны. Солдаты убегают, а командиры паникуют. Тот, кто считал себя физически сильным, оказывался слабым. "Наши люди от самого верха и до самого низа поняли, что это не детская игра, - писал Эйзенхауэр Маршаллу, - и они готовы вернуться к освоению основ боевого искусства. Теперь я намерен взять за правило, чтобы в каждом подразделении с момента его прибытия на фронт и до окончания войны ни на один день не прекращались тренировки". Как Верховный главнокомандующий, он возвел это правило в закон.
Главной задачей обучения стала подготовка войск к высадке. Все было нацелено на день "Д". Позднее экспедиционным силам пришлось расплачиваться за это. Солдаты не знали, как вести бой в живых изгородях. Технику наступления в Нормандии пришлось осваивать на ходу. Конечно, никаких живых изгородей могло и не быть, если бы союзники не высадились на берег.
Для некоторых дивизий подготовка к вторжению началась еще в Соединенных Штатах. Воздушно-десантные соединения сформировались в 1941–1942 гг., и они предназначались для заброски за "Атлантический вал". После парашютной школы десантники совершали тренировочные прыжки и проводили боевые учения на американском Среднем Юге.
Полковник Джеймс Ван Флит принял командование 8-м пехотным полком 4-й дивизии 21 июля 1941 г. В течение 12 месяцев полк отрабатывал тактику сдерживания блицкрига. Теперь Ван Флит готовил его "как наступательное десантное подразделение". "Первоначально, - рассказывает он, - мы обучались тому, как брать штурмом вражеские укрепления, такие как долговременные огневые сооружения (ДОС). Но было ясно, что к тому времени, когда союзнические силы достигнут Европы, противник построит железобетонные фортификации для укрытия артиллерии и других тяжелых вооружений. Долгие месяцы мы тренировались захватывать такие позиции, - по отделениям, ротам и батальонам".
В 8-м подобрались отличные ребята, чистокровные американцы. Ван Флит говорит, что исторически это всегда был полк южан, состоявший из деревенских парней из Флориды, Алабамы и Джорджии. Он называл их "мои охотники за белками". Эти юноши чувствовали себя в лесу как дома даже ночью и свободно обращались с оружием. Новые призывники прибывали в основном из Нью-Йорка и других городов восточного побережья. Они ничего не смыслили ни в ружьях, ни в лесах, но хорошо разбирались в таких вещах, которые были неведомы южанам, - в моторах и средствах связи. "Союз северян и южан оказался удачным", - считает Ван Флит.
Во время отработки нападения Ван Флит делал акцент на координации и огневой поддержке. Если два бойца штурмом брали ДОС, то один из них вел непрекращающийся огонь по амбразуре, а другой ползком подбирался к укреплению и забрасывал его гранатами. "Такая атака требует смелости, уверенности в партнере и терпения, - говорит Ван Флит. - С 1941 по 1943 год мы повторяли это упражнение сотни раз, зачастую используя действующее оружие".
Два года - большой срок для учений. Парни хотели настоящего дела. Один из лейтенантов, Джордж Л. Мабри, решил, что с него хватит, и подал прошение отправить его в воздушную армию. Ван Флит вызвал офицера для разговора. Зная, что командир будет рассержен, Мабри дрожал как осиновый лист, когда подавал свой рапорт.
- Вы хотите служить в воздушных силах? - спросил Ван Флит.
- Да, сэр.
- А вы были когда-нибудь в самолете?
- Нет, сэр.
- Что ж, вам лучше забрать ваше прошение. Вам вполне может стать плохо, когда вы окажетесь в самолете.
- Да, сэр.
Мабри остался в полку. Потом он был признан одним из лучших офицеров 4-й дивизии.
29-я дивизия отправилась в Англию в сентябре 1942 г. на борту "Куин Мэри", переоборудованной из роскошного лайнера в транспортный корабль. "Куин Мэри" плыла одна, полагаясь лишь на свою скорость, чтобы избежать встречи с подводными лодками. В 500 милях от Котантена, то есть уже в пределах досягаемости самолетов люфтваффе, появился эскорт британских военных судов. Крейсер "Кюрасо" оказался под носом 83-тысячетонной "Куин Мэри". Бывший лайнер как ножом разрезал пополам судно водоизмещением 4290 т, убив 332 члена экипажа. Это было малоприятное начало совместной операции союзников по вторжению в Европу.
Дивизия расположилась в бараках Тидуорт вблизи Солсбери. Они считались лучшими казармами в Англии, но в них отсутствовато то, к чему привыкли "джи-айз" в учебных лагерях в Соединенных Штатах. Для ребят, прошедших подготовку на американском Юге, английская погода казалась ужасающей. Рядовой Джон Р. Слотер из роты "Д" 116-го полка вспоминает: "Моральное состояние в первые месяцы на Британских островах было не лучшим. Тоска по дому, мерзкая погода, беспрерывные учения - все это приводило нас в мрачное настроение".
Не улучшило настроения американцев и превращение 29-й дивизии (по необходимости) в экспериментальную. Она оставалась единственным крупным американским боевым формированием в Соединенном Королевстве. В течение первого года у нее не имелось какой-либо специальной миссии. Дивизия занималась в основном учениями, отработкой доктрин, стратегий и планов, технологии атак с помощью амфибий. Короче говоря, люди чувствовали себя "подопытными кроликами".
Положение усугублялось отвратительной едой. Британия находилась в состоянии войны уже более двух лет. Не было яиц, редко - мясо, и слишком много бельгийской капусты. Лейтенант Роберт Уокер из штабной роты 116-го полка рассказывает, что на полевых учениях выдавали "ленч в пакетиках". Он состоял из двух кусков засохшего хлеба: на одном - комок джема, на другом - ломтик ветчины. Любой американский турист, которому приходилось покупать такие сандвичи в Лондоне, знает, насколько они несъедобны.
Пропуска на уик-энд в Солсбери, а тем более в Лондон было трудно заполучить, и они ценились на вес золота. Янки получали вдвое больше, чем "томмиз", и их униформа выглядела куда более привлекательной, чем британская. Поэтому американцы нравились местным девушкам, что вызывало межнациональные трения. Возникали также конфликты между черными "джи-айз", которые служили главным образом в снабженческих частях, и белыми солдатами. Если они оказывались в одном баре, то почти с неизбежностью вспыхивала потасовка, переходящая в перестрелку. Армии пришлось разделить пользование питейными заведениями по времени: один вечер - для черных, другой - для белых. В целом же, учитывая, что ко дню "Д" на острове, по размеру почти сопоставимом со штатом Колорадо, находилось до 2 млн янки, можно сказать, что американская "оккупация" Британии прошла успешно. Этому во многом способствовало то, что у всех была единая цель - Нормандия.
Помогло и ужесточение дисциплины американцами. Полковник Чарлз Канхем командовал 116-м полком. Он был выпускником Уэст-Пойнта 1926 г. Рядовой Феликс Бранхем описывает его как "вспыльчивого старикана, при каждом случае извергающего огонь и молнии". Полковник отличался настолько свирепым нравом, что солдаты называли себя узниками "концентрационного лагеря Канхема". Если кто-нибудь опаздывал после уик-энда даже на несколько минут, он подвергался штрафу в 30 долларов и лишался права покидать казарму в течение 30 дней. Однажды Бранхем случайно подслушал разговор между Канхемом и командующим 29-й дивизией генерал-майором Чарлзом Герхардтом.
Герхардт сказал Канхему:
- Вы слишком жестки с вашими людьми.
- Черт побери, Чарлз, - прогремел в ответ Канхем. - Это мой полк, и мне им командовать!
- Знаешь ли, - продолжал Герхардт, - парни не против 30 долларов, но они просто ненавидят эти 30 дней.
Канхем немного поутих, но ненадолго.
Герхардт также окончил Уэст-Пойнт. Он был опытным кавалеристом и игроком в поло, любил одеваться броско и ярко, в поведении проявлял некоторую удаль. Теперь же генерал-майор строго придерживался инструкций, требовал от подчиненных всегда выходить на службу опрятными и чисто выбритыми, выговаривал им, если замечал на джипах пятна. Ему нравилось, когда солдаты демонстрировали свой энтузиазм. Для этого они, маршируя по дюнам, должны были скандировать боевой клич: "Двадцать девятая, вперед!" Когда ветеран Северной Африки и Сицилии из 1-й дивизии услышал их крики, он заорал им вслед:
- Вперед, двадцать девятая! А мы - за вами!
29-я дивизия прошла через всю Юго-Западную Англию. Солдаты ночевали в полях, спали в одиночных окопах. Они усвоили уроки, которые необходимо знать каждому пехотинцу: как любить землю, как использовать ее для сохранения жизни, как прожить в ней подряд четыре дня, не нанеся вреда своему физическому состоянию. Они научились находить складки в рельефе, которые не видны обычному человеку. Солдаты штурмовали городки, брали высоты, леса, стреляли из всех видов оружия: автоматов, пулеметов, гранатометов, артиллерийских орудий.