Сталин-новатор
А в других областях Сталин выступил как человек, совершенно порывающий с революционной традицией. Причем порывающий кардинально.
Собственно, что такое революция? Это свержение старой власти и установление новой. Вот только цели рвущихся к власти могут быть самые разные. Опыт показывает, что во всякой революции обязательно сочетаются как минимум три направления:
1) социальное,
2) национальное,
3) утопическое.
Социальное направление - это приведение законов и правил жизни в государстве в соответствии с изменившимися экономическими и общественными условиями. Если власть упорно не желает признавать совершившихся изменений, ее реально могут сбросить вооруженным путем.
Царская власть очень постаралась, чтобы большинство населения России если и не стремилось бы ее сбросить-то, по крайней мере, не имело бы ничего против. Цели этой революции полностью осуществились уже после февраля 1917-го. Провозглашено было равенство сословий и классов перед законом, отменены все пережитки феодализма. Учредительное собрание должно было установить форму правления, которую выберет сам народ России.
Национальный вопрос тоже был решен. Временное правительство уравняло в правах все народы Российской империи. 2 марта 1917 года Временное правительство издает декрет: "Об уравнении в правах еврейского населения". Все. Дело сделано, и для целей национальной революции уже не было никакой необходимости свергать существующую власть.
Впрочем, не все народы так думали. В 1918 году множество народов отделилось от Советской России, создавая собственные государства. В некоторых странах политический строй мало чем отличался от советского (Украина, Армения), в других был социал-демократическим (Грузия), в третьих буржуазно-демократическим (Латвия, Литва, Польша). На востоке пытались то сохранить прежний тип государства (Хива, Бухара), то создать исламистское государство (басмачи), то исламский вариант социал-демократии (Азербайджан), то вырастить причудливый "шариатский социализм" (Татарстан, Башкирия, часть Средней Азии). В любом случае Российская империя уже в начале 1918 г. фактически распалась на разные государства.
В ходе Гражданской войны большевики делают вид, что готовы отпустить нерусские народы из империи, и, даже посылая войска, легко признают права на независимость… хотя и всякий раз именно советских, то есть политически родственных, республик. Возможно, права Элен Каррер д’Анкос: "Гениальность Ленина в том, что он уловил размах этой тяги к освобождению". Впрочем, представления о гениальности могут быть весьма и весьма разнообразными.
Советская власть создала все условия для равенства народов в новой империи - СССР. Кто хотел и мог - отделился (Финляндия, Польша, страны Балтии). Кого-то оторвали от империи силой оружия (Молдавия, Северная Буковина, Западная Украина и Западная Белоруссия). Кто-то пытался восставать и потерпел поражение (Грузия). Но и побежденные повстанцы получили от советской власти очень широкую автономию. Уж теперь-то все задачи национальной революции решены. Свои полугосударства получили и те, кто своей государственности не имел никогда.
Но оставалась еще утопическая составляющая революции. Октябрьский переворот был приходом к власти утопистов, коммунистов и анархистов, которые стремились воплотить в жизнь утопию.
Много утопических лозунгов было уже в эпоху английской революции 1649 года. Например, адамиты… Адам ведь, "как известно", ходил голый, никакой собственности не имел и не работал, а Господь Бог его питал. Поэтому адамиты самым натуральным образом носились по Англии голые, не имели домов, собственности и работы. Было их не так уж мало - около тысячи, при населении всей Англии в эту эпоху не более 5 млн. человек. Все адамиты не пережили зимы 1649/1650 года… Именно эти утописты были опасны в основном для самих себя. Хотя… по рассказам современников, у многих адамитов были дети. Их они тоже водили с собой голыми и голодными. Все дети адамитов умерли вместе с родителями.
Во время Французской революции 1789–1794 годов были такие "бешеные". Тоже немало, несколько тысяч активных фанатиков. Они пользовались довольно большой популярностью, некоторые восстания 1793 года организованы именно ими.
Программы "бешеных" очень различны, но если не вникать в детали, очень просты: все поделить. Они и способ знали: отменить деньги, а всю собственность - поровну. Работал ты или нет - неважно, главное - поровну. Землю тоже поровну, по едокам или по числу рабочих рук. Некоторые из "бешеных" и жен предлагали делить. А то ведь несправедливость получается: у кого-то баба есть, а у кого-то нет… Собственность на женщин - отменить!
Карл Маркс откровенно писал, что "… французская революция вызвала к жизни идеи, которые выводят за пределы идей всего старого миропорядка… Революционное движение, которое началось в 1789 г… в середине своего пути имело своими главными представителями Леклерка и Ру, и наконец потерпело на время поражение вместе с заговором Бабефа - движение это вызвало к жизни коммунистическую идею".
Эта идея ярко вспыхнет во время Парижской коммуны 1871 года, ее начнут воплощать коммунисты в России 1918 года. И идеи "все поделить" и отмены денег, и даже обобществления женщин.
Правда, в масштабах всей России коммунисты побоялись издавать очередной декрет про упразднение семей: ждали всенародного восстания. Декрет был готов, но Ленин его не подписывал… Решили провести эксперимент: ввести "обобществление женщин" в меньших масштабах. Во Владимире и Саратове издали декреты местных, губернских Советов Народных Комиссаров.
В Декрете Саратовского губернского СНК "Об отмене частного владения женщинами" четко писалось: "Законный брак, имеющий место до последнего времени, несомненно является продуктом того социального неравенства, которое должно быть с корнем вырвано в Советской республике. До сих пор законные браки служили серьезным оружием в руках буржуазии в борьбе с пролетариатом, благодаря только им все лучшие экземпляры прекрасного пола были собственностью буржуазии, империалистов, и такой собственностью не могло не быть нарушено правильное продолжение человеческого рода. Потому Саратовский губернский совет народных комиссаров с одобрения Исполнительного комитета Губернского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, постановил:
1. С 1 января 1918 года отменяется право постоянного пользования женщинами, достигшими 17 лет и до 32 лет.
2. Действие настоящего декрета не распространяется на замужних женщин, имеющих пятерых и более детей.
3. За бывшими владельцами (мужьями) сохраняется право на внеочередное пользование своей женой.
4. Все женщины, которые подходят под настоящий декрет, изымаются из частного владения и объявляются достоянием всего трудового класса.
5. Распределение отчужденных женщин предоставляется Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, уездными и сельскими по принадлежности.
6. Граждане мужчины имеют право пользоваться женщиной не чаще четырех раз в неделю, в течение не более трех часов при соблюдении условий, указанных ниже".
Даже этот эксперимент не слишком удался: только несколько десятков бабенок согласились "национализироваться". Современники и особенно современницы называли их словами, для печати не слишком пригодными.
А несколько тысяч жителей Саратова вместе с женами и дочерьми переехали или в Тамбов, который управлялся Временным исполнительным комитетом и городской управой, или в Область Войска Донского. Ленин же тогда декрета для всей страны не стал подписывать. Сказал, что декрет этот преждевременный и на данном этапе революции может сослужить плохую службу. Так сказать, отложим на потом.
Что "прогрессивного" содержится в групповушке такого рода, я не в силах понять. Но на примере и этого, и множества других подобных декретов хорошо видно, как захватившие власть революционеры навязывают свою утопию всему остальному населению страны.
Революция 1917–1922 годов совершалась под лозунгами разрушения. И под лозунгами полного отказа от всякой исторической преемственности. В "Песне разрушителей", которую позже стали называть "Интернационал", прямо говорилось:
Мы все сожжем, мы все разрушим
Мы все с лица земли сотрем.
Мы солнце старое потушим,
Мы солнце новое зажжем.
Коммунисты очень хотели, чтобы как можно больше людей разделили бы их убеждения. В Советской республике, в Совдепии, запрещено было празднование Рождества Христова и вообще всех религиозных праздников. Запрещены были все атрибуты Пасхи, включая крашеные яйца или возглас "Христос воскресе!" Празднуя Новый год, власти старательно следили, чтобы ни-ни! Никакого религиозного тумана! Запрещено было ставить елку, например.
Входя в дома, коммунистические комиссары тыкали пальцем в иконы: "А ну, убрать немедленно эту грязь!". Разумеется, ни один коммунист или даже "сочувствующий" не мог носить крест, осенять себя крестным знамением, произносить вслух текст молитвы или посещать церковь.
Осенью 1918 года в городе Козлове (ныне Мичуринске) открыли… памятник Иуде. Тому самому - который продал Христа за 30 серебряных монет. "Под звуки "Интернационала" с фигуры христопродавца упало полотно, и с речью выступил сам глава Красной Армии Лев Давидович Троцкий. Он говорил, что мы сегодня открываем первый в мире памятник человеку, понявшему, что христианство - лжерелигия, и нашедшему силы сбросить с себя ее цепи. Что, мол, по всему миру будут воздвигнуты памятники этому человеку, то есть Иуде".
Это не случайный эпизод. Памятники Иуде открывались минимум в 12 разных городах России… Правда, воздвигнуть их по всему миру не удалось. Да и в России простояли эти памятники недолго. В Козлове, например, этот памятник простоял всего одну ночь, утром он был расколочен вдребезги.
Так же, как и Иуде, ставились памятники Стеньке Разину, Пугачеву, каким-то уже вовсе неведомым разбойникам. Все это - торжественно, под оркестр, при большом стечении согнанного народа.
Даже сам русский язык выглядел эдак сомнительно… Выдумать новый язык вряд ли получится, но язык все же пытались менять. Например, созданием множества аббревиатур и самых невероятных сокращений. Тут и всякие "Губкомземы", и "Стройкомпутьтресты", и новые названия для министров (наркомы) и для командного состава армии (вместо солдата - боец, вместо офицера - командир, а вместо разных чинов - комкоры, комбаты и комдивы).
Современники довольно легко различали русский язык и "советский". Для них очень по-разному звучала и приблатненная речь балтийских "братков", и насыщенная "новыми словами" речь советских. А. Куприн прямо писал о "советском разговорном языке".
Даже искусство следовало уничтожить, заменив неким новым искусством, эдакого абстрактного свойства. Художники-абстракционисты входили в правительство с тем, чтобы уничтожить "академическое искусство" и заменить его "новаторским".
Первую в мире абстрактную картину нарисовал некто Кандинский в 1913 году, потом туда же ударились Малевич, Альтман, Шагал, Штеренбург, бывший одно время Наркомом искусств. В эту пору Малевич в своих статьях прямо требовал "создания мирового коллектива по делам искусства" и учреждения "посольств искусств во всех странах", "назначения комиссаров по делам искусства в губернских городах России", "проведения новых реформ в искусстве страны". Потому что "кубизм, футуризм, симультанизм, супрематизм, беспредметное творчество" - это искусство революционное, позарез необходимое народным массам. И необходимо "свержение всего академического хлама и плюнуть на алтарь его святыни".
Не могу сказать, что именно отражают несовпадения спряжений и падежей в этих выкриках Малевича - революционную форму или попросту плохое владение русским языком. Но во всяком случае, так он видел роль "черных квадратов", писающих треугольников, порхающих над городом дед-морозов и прочего безобразия.
Павел Филонов так видел место "нового жанра" в истории: "Класс, вооруженный высшей школой ИЗО, даст для революции больше, чем деклассированная куча кремлевских придворных изо-карьеристов. Правое крыло ИЗО, как черная сотня, выслеживает и громит "изо-жидов", идя в первых рядах советского искусства, как при царе оно ходило с трехцветным флагом. Заплывшая желтым жиром сменовеховская сволочь, разряженная в английское сукно, в кольцах и перстнях, при цепочках, при часах, администрирует изо-фронт, как ей будет угодно: морит голодом, кого захочет, объявляет меня и мою школу вне закона и раздает своим собутыльникам заказы".
Это Филонов писал уже после того, как великий вклад "изо-жидов" (уж простите, формулировка-то его собственная) перестал оплачиваться государством, и стало ясно - наркомата искусств со своими комиссарами не будет.
До 1930-х мутный поток "новой литературы" утверждал ценности разрушения и убийства. "Мы" в этой литературе представали теми, кто невероятно агрессивен и хочет истреблять, варить в кипящем масле, сжигать в топках паровозов своих врагов: "казацкую сволочь", "буржуев" и "контриков", то есть контрреволюционеров.
Сталин отказался от идей разрушения и идей разрыва с культурной традицией. Ведь совершенно очевидно, что на идеологии разрушения строить что бы то ни было невозможно. А если строить социализм в одной отдельно взятой стране, то это все же уже созидание.
В результате вместо восторженных рассказов о том, как "офицерье" жгли в топках паровозов, появилась каноническая, дожившая до наших дней история про сожженного в топке Лазо. Вместо таких же восторгов по поводу насаженных на штыки "контриков" стало рассказываться о том, как "они" убивали, пытали, пороли, насиловали "нас".
Раньше "мы" были агрессорами и хотели совершать жестокости. Теперь "мы" стали жертвами жестокости "их", и если были жестокими, то только ответно.
Для многих революционеров это означало конец самой революции. Не стало того самого разрушения, которое вызывало у Мандельштам и Гинзбург такие приступы восторга и веселья.
Но что думали об этом не организаторы, а свидетели Гражданской войны и их потомки?! То есть 99 % населения СССР? Ни один психически вменяемый человек, независимо от политических убеждений, не может обрадоваться появлению в его городе памятников Иуде, Каину, Разину и прочей погани. Что его дети не могут прочитать народных сказок и украсить елку, а вместо этого им предлагаются "октябрины", киношные повествования о "красных дьяволятах", пафос всеобщего разрушения и частушки вроде этой:
Мы ребята-октябрята,
Очень дружные ребята,
Наши кудри кудреваты.
Эй, буржуй, вставай с постели,
Открывай пошире двери.
В гости мы к тебе придем
И все кости перебьем.
Или такой перл агитпропа:
В клубе "Красный водоем"
Октябрю Мария.
Назвала сынка Заем,
Дочку - Индустрия.
Абсолютное большинство людей не хотело иметь ничего общего с революционным маразмом и охотно поддерживало любые созидательные идеи. Будь то строительство новых городов и освоение страны, будь то преемственность культуры, будь то положительные примеры, а не страшные рожи Иуды и Разина.
Люди готовы защищаться от нападающих на них чудовищ, но совсем не хотят сами становится чудовищами.
Реабилитация русских
В первые двадцать лет советской власти так же, как с "религиозным дурманом", боролись и с "русопятством" и "русским шовинизмом", с "черносотенными настроениями". А под этими плохими настроениями имелось в виду вообще хорошее отношение к любым событиям русской истории. В том числе к войне 1812 года или к организации университетов Александром I. Ведь по мнению коммунистов, ничего вообще хорошего за сотни лет русской истории не было и быть не могло.
Полагалось считать, что в огне Гражданской войны Россия погибла, убита коммунистами, и следует радоваться по этому поводу. Маяковский, например, ликовал, что красноармеец застрелил Россию, жирную торговку, - образ такой у него для России.
Для коммунистов и 1812 год был исключительно "спасением помещичьей "Расеи" руками обманутых крестьян".
И завоевание мусульманских областей описывалось так: "Погубил на стенах крепости несколько сот русских мужиков, одетых в солдатские шинели".
Луначарский не где-нибудь, а в одном из своих циркуляров писал с предельной обнаженностью: "Нужно бороться с этой привычкой предпочитать русское слово, русское лицо, русскую мысль…" Как говорится, коротко и ясно.
Запрещены, изымались из библиотек и "Былины", и русские летописи. Люди Луначарского шерстили библиотеки, извлекая из них… русские народные сказки. То есть, с точки зрения классовой борьбы ничего вредного невозможно найти в "Коте-котке, сером лобке" или в "Крошечке-Хаврошечке". Но тут действовала иная логика - логика истребления исторической памяти, максимальной денационализации русских. Чтобы не было самого русского слова, русского лица - тогда и предпочитать будет нечего.
Даже само слово "Русь" считалось эдаким… контрреволюционным. И вообще слишком много внимания к русской истории, русскому языку, русской культуре, вообще ко всему русскому стало чем-то очень, очень подозрительным.
Что же признавалось в русской истории? Только одно "освободительное движение". Степан Разин, Кондрат Булавин, Емельян Пугачев и другие разбойники должны были стать героями для россиян. А Суворов, Кутузов, Нахимов, соответственно, должны были предстать "реакционными защитниками старого режима".
В народной культуре изыскивалось, а то и придумывалось все, что могло доказать главную идефикс большевиков: что народ всю русскую историю только и делал, что ненавидел "угнетателей" и восставал против "проклятого царизма".
Инженеру Покатило
Морду паром обварило.
Жалко, жалко нам, ребята,
Что всего не окатило.