Путь к звездам. Из истории советской космонавтики - Анатолий Александров 9 стр.


- Нет, Гай Ильич, выполнить твою просьбу я не могу. Всегда стараюсь быть хозяином своего слова. Между прочим, можешь брать пример, пока жив. Ты ведь уже два раза переносил согласованный срок поставки пилотского кресла. Так нельзя. Скоро придет время, и со всех нас спросит высокое начальство, причем отдельно по каждой позиции. С тебя спросит - за готовность пилотского кресла, с Исаева - за готовность тормозной установки, а с меня - за всю комплексную программу организации первого полета человека на околоземную орбиту. Так что, извини, менять сроки не будем.

- Согласен, Сергей Павлович. Свое предложение снимаю. Вы правы. Признаю.

- Хорошо, "сидячий" конструктор, - усмехнулся Королев. - Буду с нетерпением ждать твое унифицированное кресло, Гай Ильич. По его готовности обязательно позвони мне.

2

Вечером 4 марта полковник Карпов собрал у себя всех кандидатов в космонавты и объявил: "Программа вашего медицинского обследования завершена. Специалистами Государственного научно-исследовательского испытательного института авиационной и космической медицины министерства обороны из трех тысяч двухсот тридцати военных летчиков отобрано двадцать человек. После оформления документов вы возвращаетесь в свои части для полного расчета. Перед отъездом в воскресенье, 7 марта, вам назначил прием Главком ВВС Главный маршал авиации Вершинин Константин Андреевич. Начало специальных занятий, после вашего возвращения в Москву, 14 марта".

Сделав это объявление, Евгений Анатольевич огласил список зачисленных в отряд кандидатов в космонавты с указанием воинского звания и летной должности:

Аникеев Иван Николаевич, капитан, командир звена,

Беляев Павел Иванович, капитан, командир эскадрильи,

Бондаренко Валентин Васильевич, старший лейтенант, старший летчик,

Быковский Валерий Федорович, старший лейтенант, старший летчик,

Варламов Валентин Степанович, старший лейтенант, старший летчик,

Волынов Борис Валентинович, старший лейтенант, старший летчик,

Гагарин Юрий Алексеевич, старший лейтенант, старший летчик,

Горбатко Виктор Васильевич, старший лейтенант, старший летчик,

Заикин Дмитрий Алексеевич, старший лейтенант, старший летчик,

Карташов Анатолий Яковлевич, старший лейтенант, старший летчик,

Комаров Владимир Михайлович, капитан, летчик-испытатель,

Леонов Алексей Архипович, старший лейтенант, старший летчик,

Нелюбов Григорий Григорьевич, старший лейтенант, старший летчик,

Николаев Андриян Григорьевич, старший лейтенант, командир звена,

Попович Павел Романович, старший лейтенант, командир звена,

Рафиков Марс Закирович, старший лейтенант, старший летчик,

Титов Герман Степанович, старший лейтенант, старший летчик,

Филатьев Валентин Игнатьевич, старший лейтенант, старший летчик,

Хрунов Евгений Васильевич, старший лейтенант, старший летчик,

Шонин Георгий Степанович, старший лейтенант, старший летчик.

Сообщение начальника Центра подготовки космонавтов о встрече с Главкомом ВВС озадачило молодых летчиков. Многие из них, проходя службу на Севере или на Украине, и не видели до того руководителя выше командира дивизии, генерал-майора или полковника, а тут сразу Главный маршал авиации!

Вершинин предстал перед будущими покорителями космических высот исключительно внимательным и сердечным человеком. Он поздоровался за руку с каждым из молодых офицеров, попросил их назвать себя. Усадив приглашенных за длинный "заседательский" стол, Константин Андреевич обратился к ним со своим кратким, но очень теплым жизненным напутствием, пожелал им успехов на том трудном, непроторенном пути, который они избрали…

Гагарин и Шонин прилетели в Мурманск 8 марта в полдень, а до Печенги добрались только на следующее утро. 9 марта - день рождения Юрия. Валюша знала о его возвращении, так как 7 марта вечером он сумел дозвониться до штаба своего полка и попросил дежурного, а им оказался Николай Злобин, сообщить жене о его приезде. Валюша испекла именинный пирог, украсив верхнюю корочку инициалами мужа и цифрой "26".

Времени на сборы оставалось в обрез, всего двое суток. Вечером на пирог собрались подруги Валюши, две четы - Росляковых и Вдовиных, однокашники именинника по оренбургскому училищу - Злобин и Репин. Рядом с Юрием уселся Георгий Шонин. За столом - сплошные разговоры о скором отъезде Гагариных, так как Юрия переводят в летчики-испытатели. Разговоры то и дело прерывались веселой патефонной мелодией. Борис Вдовин прочитал несколько своих новых стихотворений о Заполярье. Потом хором пели песни, любимые Юрием еще из военного детства, - "Шумел сурово Брянский лес", "Вечер на рейде" и почитаемую Валюшей "Песню о тревожной молодости".

Утром 11 марта Гагарины и Шонин улетали к новому месту службы, в Москву. Хотя Валя плохо переносила воздушные путешествия, но на этот раз ей пришлось согласиться на полет - всякие опоздания для Юрия были исключены. Убывающих сослуживцев тепло провожали верные друзья.

Командир полка Бабушкин, тиская руку Гагарину, сказал:

- Очень хочу, чтобы ты, Юрий, обязательно первым полетел в космическое пространство. Куда - на Луну или на Марс - в общем-то, разницы нет. Главное - первым!

Столица встретила будущих покорителей космоса сдержанно, даже буднично, в спешке. Временно их разместили в небольшом двухэтажном особняке армейской спортивной базы на территории Центрального аэродрома имени Фрунзе. Первой, 10 марта, в нем поселилась семья Поповичей, Павел и Марина с дочкой Наташей. Вечером 12 марта свое присутствие на "базе" обозначил и тут же удалился москвич Быковский. В течение двух дней, 12 и 13 марта, подтянулись почти все остальные. Конечно, все налегке. Только Николаев, прикативший к общежитию с вокзала на такси, извлек из багажника два увесистых чемодана. Шонин, неожиданно появившийся у входа, выразительно покачал головой: "Ничего себе, приданое у старшего летчика!" Заметив недоуменный скепсис коллеги, Андриян безобидно бросил в его сторону: "Поживи с мое, сынок, и ты вот так же обогатишься".

Гагарины получили маленькую комнатку на первом этаже, почти без мебели. Две кровати, стол, два стула, солдатская тумбочка, бывалый шкаф для одежды. Женатые, но без детей, и холостяки разместились на втором этаже. Размещение получилось, как у новобранцев. Но все же командирские жены и тут сказали свое веское слово. Вскоре на коммунальной кухне уже что-то варилось и жарилось для вечернего коллективного обеда… Так начала складываться "космическая команда" на Ленинградском проспекте в столице.

Утром 14 марта, в воскресенье, на небольшом автобусе приехал полковник Карпов и разом увез всю мужскую половину, а женщины оказались предоставленными самим себе. Они и начали нехитрое обустройство на новом месте, во всем стараясь ненавязчиво помогать друг другу. Молодожены Леоновы сразу подружились с семьей Гагарина. И Светлана каждый раз оставалась с Леночкой, когда Валентине приходилось отлучаться по совершенно неотложным делам.

А для космических новобранцев в это воскресенье началась новая жизнь. По Ярославскому шоссе автобус доставил их на территорию будущего Центра подготовки, где в двухэтажном особняке обосновалось его управление, учебные аудитории и столовая. Полковник Карпов объявил о порядке занятий на первую неделю и предоставил слово генерал-лейтенанту Каманину. Заместитель начальника Главного штаба ВВС, один из семерки Героев Советского Союза - спасателей челюскинцев, рассказал молодым летчикам о главной задаче, которую им предстоит решить.

Николай Петрович не скрывал, что эта задача не из легких. Первый полет в космос может совершить человек, олицетворяющий высшие достижения советского народа, знающий свою научную и патриотическую миссию. Он должен в совершенстве владеть сложнейшей техникой, быть вооруженным большим объемом специальных знаний в области точных наук и околоземного космического пространства.

Вводную лекцию по космической медицине прочитал профессор Яздовский. Он профессионально рассказал о факторах, с которыми встречается живой организм при полетах в космос. Известный специалист условно разделил их на три класса. К первому Владимир Иванович относил те из них, которые непосредственно зависят от физического состояния самого космического пространства: низкое барометрическое давление - фактически глубокий вакуум; отличный от земного газовый состав среды; резкое колебание температур; различные виды ионизирующей радиации: метеоритную опасность. Во второй класс факторов Яздовский включил все зависящее от полета ракеты-носителя - шум, вибрации, большие перегрузки, невесомость. К третьему классу относились: искусственная атмосфера внутри космического корабля, ограниченные размеры кабины пилота, сужение двигательной активности человека, его эмоциональное напряжение, психические и нервные нагрузки, а также существенные неудобства, связанные с пребыванием в специальной одежде.

Лекции медиков были интересны в первый и во второй дни. Но когда в деталях они повторились в третий и четвертый, будущие космонавты заскучали: "Звали летать на новой технике, а устроили настоящий медпросвет". Узнав о том, что в Центре ограничиваются только медико-биологической тематикой, Королев вмешался немедленно и отрядил для чтения специальных курсов целую группу ведущих сотрудников своего ОКБ.

Часть субботы и воскресенье начальство предоставило "учебному контингенту" посвятить устройству быта. Холостые летчики получили места в офицерской гостинице, а семейные - благоустроенные квартиры на Ленинском проспекте в столице. Тут же полковник Карпов предупредил подопечных, что со следующей недели вводится новое расписание: три дня будут посвящены теоретическим занятиям, а три - спорту.

В понедельник, 22 марта, курс "Механика космического полета" открыл ведущий конструктор королевского ОКБ, профессор Михаил Клавдиевич Тихонравов. Его сменил молодой доктор технических наук Борис Викторович Раушенбах. Он приступил к чтению курса по системам управления и ориентации корабля в околоземном пространстве. Занятия по системе катапультирования и особенностям устройства космического скафандра проводил начальник специализированного КБ Семен Михайлович Алексеев. Об устройстве парашютной системы рассказал ведущий инженер специализированного НИИ Федор Дмитриевич Ткачев. Курс динамики полета читал заместитель Главного конструктора Константин Давыдович Бушуев. Общую компоновку космического корабля излагал ведущий конструктор Олег Генрихович Ивановский.

Активно включились в учебный процесс подготовки космонавтов инженеры - разработчики отдельных систем ОКБ Королева, ведущие инженеры Феоктистов, Елисеев, Макаров, Севастьянов. Алексей Елисеев выступил специалистом по автономному регулированию. Константин Феоктистов рассказывал будущим космонавтам о новейших радионавигационных системах. Виталий Севастьянов читал курс по командным приборам, Олег Макаров - по системам жизнеобеспечения и регенерации.

С первых дней, когда расписание еще не сложилось, полковник Карпов заполнял все паузы физкультурными занятиями. Известный армейский спортсмен Борис Владимирович Легоньков каждый учебный день начинал часовой зарядкой на открытом воздухе при любой погоде. Игровые занятия по волейболу и баскетболу он чередовал с гимнастикой, беговыми номерами и плаванием. Всякую критику в свой адрес со стороны подопечных о бесполезности кроссов на длинные дистанции или нырянии с вышки Легоньков вообще не воспринимал и непреклонно продолжал суровые тренировки в том же духе.

В играх по волейболу и баскетболу быстро выявилось превосходство летчиков, которые служили в морской авиации. В эту группу входили Шонин, Беляев, Гагарин, Нелюбов и Аникеев. Встречи на волейбольной площадке были живыми и азартными. В борьбе с "пехотой", как называл Гагарин летчиков-сухопутчиков, выделялся Нелюбов, а в играх по баскетболу - "малыш" Гагарин. Тут Юрий был более метким, чем другие, и неудержимым в атаках. Достойно противостоял ему в борьбе за мяч разве что Филатьев.

В конце марта состоялось еще одно важное знакомство с заслуженным мастером спорта, рекордсменом мира по парашютным прыжкам Николаем Константиновичем Никитиным, человеком, творившем в воздухе чудеса. Никитин выслушал будущих космонавтов, установил степень их парашютной подготовки. Она оказалась всего лишь начальной. У Волынова числилось девять прыжков, у Поповича и Гагарина - по пять, у Нелюбова - всего три. Аникеев и Титов совсем еще никак не проявили себя в деле. Николай Константинович настойчиво доказывал подопечным, что только парашютные прыжки цементируют коллектив, учат мужеству и отваге, сделав в конце концов исчерпывающий вывод, что мужчина без парашютной подготовки - это неполноценный мужчина.

Им была поставлена фантастическая задача:

- За двадцать летных дней в течение шести учебных недель вы должны сделать не менее сорока прыжков, стать инструкторами парашютной подготовки!

Выслушав захватывающий монолог Никитина, Шонин поделился с Быковским соображением:

- Валера, тебе не кажется, что многие из нас, если вообще не все, сели не в тот служебный вагон?

- Да, Жора, - кивнул головой Быковский, - пора сматываться по своим частям, пока нас здесь еще как следует не запомнили.

К счастью, первое впечатление вскоре сменилось на все сто процентов до наоборот. Бесстрашный экспериментатор Никитин строго следовал разработанному заранее плану. И совсем скоро его слушатели, очарованные этим волевым педантичным человеком, боялись пропустить даже одно инструкторское слово.

Но 6 апреля вступила в строй законченная монтажом сурдокамера, опробовать которую добровольно вызвался Быковский. После обстоятельного инструктажа Валерия засадили в "безмолвное пространство" на целых пятнадцать суток, не сообщив ему заранее о таком суровом испытании.

Выпало сходное испытание и на долю Гагариных. Перед самым отлетом Юрия в Поволжье для совершенствования парашютной подготовки Валюша получила телеграмму из Оренбурга о тяжелом заболевании отца. Тогда и было решено, что на время Юриной длительной командировки Валя, прихватив дочку, отправится к своим родным. На месте, однако, выяснилось, что и мать жены, Варвара Семеновна, тоже чувствует себя неважно. С середины прыжковой серии в Энгельс зачастили письма от Валюши. Каждый раз она сообщала, что побороть болезнь Ивана Степановича все не удается. Только при возвращении в Москву выяснилось, что ее частые письма служили всего лишь камуфляжем. Спасти тестя не удалось, но Валя не хотела расстраивать мужа неожиданной потерей и мешать ему в занятиях.

Никитин оказался прав со всех точек зрения. Его ученики превзошли даже его смелые ожидания. Отстранение от прыжков за опоздание стало для них не желанным отдыхом, а подлинным наказанием. Космонавты научились прыгать на сушу и на воду, с больших и малых высот, без затяжки времени и с затяжкой, днем и ночью. Они вполне освоились в небе, научились подчинять себе парашют, если попадали в критические ситуации. У Титова при оставлении самолета перехлестнулись стропы основного парашюта. Купол обвис, не наполнившись воздухом. Герман умело воспользовался запасным парашютом. Заикин проявил свойственную мастеру выдержку в случае длительного затенения купола. Попович как ни в чем не бывало прыгал с поврежденным плечевым суставом. Аникеев мастерски вышел из состояния глубокого штопора. Не повезло лишь Беляеву. Он при приземлении сломал ногу… Парашютная подготовка действительно объединила разных по характеру людей в монолитный сплоченный коллектив. Она научила их сопереживать, помогать друг другу в трудных ситуациях.

Во время занятий по парашютной подготовке в Поволжье Гагарин сумел выкроить полдня и однажды навестить индустриальный техникум в Саратове, оставившем заметный след в его жизни. Директору техникума Родионову он представился летчиком, находящимся в Энгельсе в служебной командировке. Юрий встретился с любимыми педагогами - физиком Москвиным, преподавателем математики Акуловой, литературы Рузановой, физруком Соколовым.

Учебное время стремительно уплотнялось. Королев торопил всех - своих специалистов и будущих космонавтов. Обстановка прояснилась через месяц. В полдень 15 мая полковник Карпов сообщил подопечным о запуске на орбиту Земли корабля-спутника с биологическими объектами весом более четырех с половиной тонн! Без всяких комментариев Евгения Анатольевича была очевидна цель этого принципиального запуска - дальнейшая отработка всех систем жизнеобеспечения для безопасного орбитального полета человека.

Сразу после возвращения из Энгельса, 29 мая, Гагарин съездил в Гжатск, навестил родителей и в тот же день вернулся в Москву. На вопрос Валюши о содержании новой работы ответил уклончиво, что пока много летает и занимается парашютными прыжками.

В последний день мая решился еще один важный вопрос. Занятия на корабле-тренажере, которые проводил летчик-испытатель Марк Лазаревич Галлай, показали, что тренировать параллельно всю "двадцатку" трудно, да и дело двигалось слишком медленно. Королев встретился с Каманиным и Карповым, и они решили выделить передовую "шестерку" для ускоренной подготовки к первым полетам. Пришлось учитывать многие личностные критерии, которые доложил начальник Центра подготовки: габариты претендента, результаты нагрузочных проб и психологических тестов, успехи в теоретических занятиях, физическое состояние. Каманин дополнил Карпова своими наблюдениями о характере, отношении к товарищам, поведении в быту каждого из летчиков. Они и утвердили "шестерку": Титов, Варламов, Гагарин, Попович, Карташов, Николаев.

Теоретические занятия по-прежнему проводились со всем отрядом, но тренажерная аппаратура предподчительно предоставлялась лидирующей "шестерке". 3 июня полковник Карпов беседовал с отобранным авангардом, профессионально разбирая успехи и просчеты каждого летчика.

- Я хорошо понимаю, что вам приходится осваивать очень трудную программу, - каждому говорил Евгений Анатольевич в заключение. - Но ведь вы лучшие из кандидатов на первый полет.

Утром 18 июня, сразу после физзарядки, начальник Центра подготовки полковник Карпов предложил всему составу отряда привести себя в образцовый порядок, переодеться и через час быть готовыми к отъезду в ОКБ Королева… В этот день Главный конструктор впервые принимал будущих космонавтов на своей научно-производственной базе.

Назад Дальше