* * *
Опыт боевых действий свидетельствовал о том, что вооруженные формирования контрреволюционных сил изменяли тактику действий в зависимости от поставленных целей и решаемых задач, стремились раствориться среди местного населения, что существенно осложняло борьбу с ними.
Наиболее упорное сопротивление мятежники оказывали при обороне своих базовых центров, расположенных в труднодоступной местности. Здесь они оборудовали систему опорных пунктов и узлов сопротивления с широким использованием естественных и искусственных укрытий в скальном грунте, создавали многоярусную систему огня и заграждений.
На всех господствующих высотах, как правило, готовились позиции пулеметов ДШК, ЗПУ, которые обеспечивали ведение огня по воздушным и наземным целям. Между опорными пунктами устраивались запасные и отсеченные позиции, ходы сообщения и пути маневра.
Особенно мощную оборону противник создавал на входах в ущелья (долины), где находились базовые центры. Все подступы к ним минировались, дороги подготавливались к разрушению, организовывались разведка и охранение. Наблюдательные посты располагались буквально на удалении 50 - 100 метров друг от друга и имели между собой визуальную связь.
Характерной чертой являлась организация двойного, а иногда и тройного охранения с целью оказания нарастающего сопротивления наступающим войскам. В этом случае первая группа охранения, обстреляв противника, быстро отходила на следующий рубеж, где соединялась со второй группой. Затем обе группы, отстреливаясь, отходили на третий рубеж охранения.
В глубине обороны располагались маневренные боевые группы, предназначенные для действий на угрожаемых направлениях, а также выхода во фланг и тыл боевых порядков наступающих подразделений.
Используя разрывы в боевых порядках войск, мятежники под покровом темноты просачивались в населенные пункты и с рассветом открывали огонь по тылам и флангам войск.
В отдельных случаях, потеряв господствующие высоты, противник предпринимал попытки вновь овладеть ими. С этой целью он проводил контратаки силами 80-100 человек при поддержке огня Д1НК и минометов.
Склады и штабы располагались, как правило, в центре базового района, в естественных или искусственных укрытиях. Они защищались огнем ДШК и обычных пулеметов.
Для размещения крупных банд и отрядов использовались долины рек, представлявшие собой наиболее выгодные в тактическом отношении районы. Наличие прилегающих к долине ущелий позволяло мятежникам осуществить быстрое сосредоточение. Кроме того, противником учитывалось и то, что долина, расположенная в верховьях реки, оканчивается, как правило, высокими, труднодоступными горами. Поэтому она не может быть блокирована наземными войсками. В ряде случаев исключалось применение для этой цели и воздушных десантов.
В ходе ведения боевых действий в районах, насыщенных ирригационными сооружениями, мятежники широко применяли затопление местности. Это существенно затрудняло, а иногда даже делало невозможным использование боевой техники.
При возникновении угрозы окружения и полного уничтожения мятежники отводили свои основные силы на запасные позиции, а при необходимости - ив горные или другие районы, оставляя для прикрытия боевые группы, которые с фанатичным упорством обороняли занимаемый рубеж.
Небольшие по численности вооруженные отряды и группы могли располагаться даже непосредственно в населенных пунктах. Маскируясь под местное население, они успешно укрывались от ударов авиации и действий войск.
В отдельных случаях (если к этому способствовала общая военно-политическая обстановка) населенные пункты подготавливались к обороне. Вдоль улиц и на площадях отрывались траншеи полного профиля со стрелковыми ячейками, перекрытыми участками и блиндажами. Создавались завалы из глыб камня. Оборудовались доты, имевшие две-три и более амбразур. В дувалах и развалинах пробивались бойницы. Подступы к населенному пункту и огневым точкам минировались противотанковыми и противопехотными минами, там же устанавливались фугасы.
* * *
Особое значение мятежники придавали ведению активных боевых действий на дорогах.
На маршрутах движения они устанавливали мины, часто управляемые. Устраивали разрушения отдельных участков дорожного полотна - отрывали поперечные канавы, рвы, искусственно сужали проезжую часть, устанавливали преграды, например, переворачивали на дороге большегрузные автомобили. Колонна правительственных войск, бывало, упиралась в это противодействие и останавливалась, а моджахеды ее расстреливали.
Для укрытия непосредственно в придорожной полосе, на берегах рек и каналов они использовали специально оборудованные бункеры. Как правило, в местах завалов, разрушенных дорог, вблизи заминированных участков устраивались засады, при этом они старались обеспечить скрытность действий, защиту и широкий маневр в тыл или на фланги.
Находящееся в засаде подразделение противника разбивалось обычно на несколько групп. Одна из них осуществляла наблюдение. Вторая предназначалась для захвата пленных, техники, вооружения и имущества. Третья организовывала перехват подошедших подкреплений, вступая с ними в бой.
При приближении колонны к месту засады специально выделенные стрелки-снайпера открывали огонь по водителям и старшим машин. Обстрелу могли подвергаться одновременно голова, середина и хвост колонны. Для борьбы с бронетранспортерами, находящимися в составе колонн, применялись гранатометы и крупнокалиберные пулеметы - они вели огонь по колесам. Остановившиеся бронетранспортеры уничтожались огнем гранатометов.
Иногда они использовали специальную отвлекающую группу, которая располагалась впереди основных сил засады. Открыв внезапный огонь, такая группа обычно стремилась сковать боем подразделения охраны колонны. Затем отходя и привлекая внимание к себе, она втягивала за собой и прошедшую вперед, уже без охранения, основную колонну. Последняя попадала под огонь главных сил засады противника и несла большие потери.
Организуя нападение на населенный пункт, объект или район (гарнизон) дислокации войск, душманы могли действовать укрупненными группами и отрядами численностью в несколько сот человек. Осуществляя нападение, мятежники стремились обычно с ходу овладеть объектом атаки. Но первоначально они захватывали близлежащие господствующие высоты, перекрывали подходы, создавали таким образом видимость окружения. В последующем они вели обстрел объекта нападения с высот, из-за укрытий - с целью деморализации обороняющихся и прекращения сопротивления.
В случае захвата населенного пункта душманы осуществляли показательные расстрелы и казни представителей местной власти, партийных активистов, интеллигенции. Грабили население и поджигали здания. Иногда устраивали показательную казнь с пытками.
Как правило, при подготовке к нападению противник проводил тщательную разведку. Разведчики действовали с близкого расстояния под видом пастухов, кочевников, сельскохозяйственных рабочих. С этой целью использовались осведомители из числа местных жителей и переодетые в женское платье бандиты…
Особую роль афганская оппозиция отводила проведению диверсионных и террористических актов. В основном их объектами являлись линии связи и электропередачи, государственные и культурно-просветительные учреждения, хозяйственные предприятия, сотрудники партийных и местных органов власти, представители интеллигенции.
Диверсии проводились силами специально подготовленных групп (отрядов) различной численности и, как правило, с наступлением темноты. Группа (отряд) обычно разделялась на части, каждая из которых выполняла свою задачу. Первая совершала нападение на охрану объекта или отвлекала ее на себя. Вторая (техническая) - осуществляла диверсию непосредственно на объекте. Третья предназначалась для наблюдения за обстановкой и ведения боя с подкреплениями.
Часто с целью маскировки и дискредитации народной власти и ВС при проведении диверсий и террористических актов мятежники использовали форму военнослужащих. Важно отметить, что бандформирования постоянно перемещались из одного района в другой, чтобы создать ложное представление о наличии большого количества вооруженных групп и отрядов на территории уезда или провинции. Одновременно с этим достигалась и другая цель - уменьшалась вероятность поражения формирований от ударов авиации, вертолетов и наземных войск.
Группам и отрядам мятежников запрещалось устраивать ночевки в одном районе (месте) более одного раза, а также организовывать их там, где банда находилась в дневное время.
Ночное время использовалось для совершения маршей или перемещения в район предстоящего нападения.
Маршруты движения при этом тщательно изучались.
* * *
В начале афганской эпопеи, особенно в 1981–1983 годах, основную тяжесть боевых действий несли на себе наши войска. Но по мере укрепления вооруженных сил Афганистана, т. е. правительственных войск, последние все больше и больше включались в совместные с советскими войсками операции. А уже с конца 1985-го и особенно в 1986 году и далее советские войска в основном помогали афганцам, поддерживали их действия артиллерией и авиацией, а мотострелки или десантники находились рядом - в одном-полутора километрах за передовыми подразделениями афганских подразделений или блокировали район, памятуя, что боевые действия должны вестись между афганцами, а не между нами и афганцами-моджахедами. Со временем афганские войска начали кое-где уже самостоятельно проводить боевые действия. Правда, перехват караванов осуществлялся нашим войсковым спецназом, и отдельные операции проводились на равных.
В советских войсках в Афганистане все больше и больше укреплялся принцип - не допустить потерь среди личного состава наших частей, избегать жертв среди населения. Опираясь на официальный документ, изданный Генеральным штабом ВС СССР под руководством генерал-полковника Ф. Кривошеева, на основе достоверных архивных данных ("Гриф "секретно" снят", Воениздат, 1993, с. 405), можно сделать вывод, что самые высокие потери были в период с марта 1980-го и по апрель 1985 года, т. е. за 62 месяца погибло 8945 человек (или 144 человека в месяц). С мая 1985-го по декабрь 1986 года, или за 20 месяцев, было убито 2700 наших военнослужащих (или 135 человек в месяц), а за период с января 1987-го (начало политики национального примирения) по февраль 1989 года, т. е. за 26 месяцев потери составили 1945 человек (или менее 75 человек в месяц). Другими словами, начиная с 1985 года и до конца войны, каждый год потери, по сравнению с предыдущим, были в полтора и даже в два раза меньше. Это в первую очередь потому, что методы действий были принципиально другими.
Тему о потерях в Афганистане полезно продолжить. Как-то выступая на съезде народных депутатов СССР, уважаемый академик А. Д. Сахаров сказал, что он осуждает ввод наших войск в Афганистан. А потом, говоря о наших потерях в этой стране, начал нести такую околесицу, что было стыдно слушать. Он заявил, что якобы имели место случаи, когда наши боевые вертолеты своим огнем (разрывными снарядами и пулеметами) полностью уничтожили наших же солдат и офицеров, которые попадали в окружение. Делалось это якобы для того, чтобы наши военнослужащие не попали в плен.
Вначале я подумал, что Андрей Дмитриевич "выдал" это, не подумав. Видимо, кто-то буквально перед выступлением подсунул ему этот факт, а он, не проверив, воспользовался им. Однако это оказалось далеко не так. Когда я начал разбираться, то мне сказали, что у Сахарова это уже не первое выступление на эту тему, и дали мне видеокассету (я ее храню и сейчас). Оказывается, об этом же он говорил и на пресс-конференции в Канаде. И это была не просто откровенная ложь, но и гнусная клевета на наши Вооруженные Силы, на советских офицеров. В то же время у меня не укладывалось в голове - как мог опять же умный человек поверить в этот бред? Но если он действительно поверил, то это беда. Человек такого уровня и вдруг совершенно не знает реальной жизни, не имеет ни малейшего представления об Афганской войне! Скорее всего он оказался орудием в руках политических проходимцев, работающих на американцев.
ПЕРЕЛОМ В ВОЙНЕ. ВЫВОД СОВЕТСКИХ ВОЙСК
Если с 1980 по 1984 год я в Афганистане бывал от случая к случаю, то с начала 1985 года стал здесь уже своим человеком. И было официально объявлено, что я являюсь руководителем представительства Министерства обороны СССР - начальником Оперативной группы МО. Другими словами, принял "наследство" от маршала Советского Союза С. Л. Соколова и генерала армии С. Ф. Ахромеева. Сергей Леонидович руководил здесь Оперативной группой до осени 1984 года, а Сергей Федорович - несколько меньше - до 1983 года. Его функции на один год были возложены на генерал-полковника В. А. Меремского.
Конечно, за этот период (1980–1984 гг.) сделано было многое. Создана солидная инфраструктура для стотысячной армии. Войска обжили свои военные городки, аэродромы и другие объекты. Наша армия имела хорошие арсеналы, склады, базы (в том числе хорошую госпитальную базу, в первую очередь для полевой хирургии и борьбы с инфекционными заболеваниями, особенно с гепатитом и малярией). Имелась надежная система управления. Штабы и вообще все органы управления были обустроены. Разведка всех видов пустила глубокие "корни".
Но самым главным были два фактора. Первый - 40-я армия приобрела значительный боевой опыт, и на этой базе была создана система подготовки и ведения боевых действий, боевого дежурства и поддержания постоянной боевой готовности. Второй фактор - это Вооруженные Силы Афганистана. К 1985 году они уже полностью определились не только по численности и структуре, но и по методам их подготовки и применения. Кстати, в Вооруженные Силы ДРА, в отличие от других стран, в частности Советского Союза, США и т. д., входили: армия (включая и ВВС), МВД со своими войсками "Цорандой" и МГБ со своими органами.
Таким образом, главные параметры жизни и боевой деятельности нашей 40-й армии и Вооруженных Сил Афганистана были определены и утвердились, были налажены системы обеспечения. Естественно все требовало совершенствования. Это объективное требование касалось и быта войск, и системы материального, и особенно медицинского обеспечения. Но главным было совершенствование методов подготовки и ведения боевых действий, в чем себя особенно проявили генералы: И. Родионов, В. Дубынин, Б. Громов, Г. Кондратьев, А. Сергеев, Г. Пищев, В. Кот (последний был командующим ВВС 40-й армии). Многое в этой области сделали такие командиры дивизий, как Каспирович, Учкин, Исаев (позже попал в автомобильную катастрофу - как странно, в Афганистане выжил, а на Родине в мирное время - погиб), Миронов, Барынкин, Слюсарь, Андреев.
Итогом всей этой плодотворной работы стало проведение в Афганистане в период с 1985 по 1989 год нескольких особо важных операций (Кунгар, Кандагар, Хост и др.). На мой взгляд, они стали ключевыми, так как оказали решающее влияние на принципиальное изменение военно-политической обстановки в ряде провинций и в стране в целом.
В то же время оздоровлению политической обстановки в Афганистане способствовало избрание в мае 1986 года Наджибуллы на пост Генерального секретаря ЦК НДПА (вместо Б. Кармаля). Конечно, было много сторонников, но были и противники его назначения. Альтернативной фигурой называли полковника Сарва-ри (в свое время руководил МГБ), который для военного положения Афганистана и по другим качествам якобы больше подходил на роль лидера. Но в 1981 году Кармаль отправил его послом в Монгольскую Народную Республику, тем самым избавился от возможного конкурента. Учитывая длительное отсутствие Сарвари в стране, большинство предпочло на посту лидера Наджибуллу, точнее, согласилось с советским предложением, несмотря на его якобы "слабые" стороны: из аристократической семьи, женат на внучке короля, не имеет военного образования (врач), не так близок к Советскому Союзу, как многие из руководителей, которые или учились в нашей стране, или часто бывали там по делам службы. Считалось, что он будет далек от нужд народа.
Но жизнь показала, что все претензии, предъявлявшиеся Наджибулле, отпали сами собой. Он оказался настоящим патриотом и прекрасным государственным деятелем. Наджибулла по природе был масштабным и талантливым человеком, поэтому впитывал в себя все необходимое с первого захода. Вот почему он приглянулся и всем нам.
В то же время я понимал, что с приходом Наджибуллы нужен был поступок, который бы поднял авторитет и Советского Союза, и Афганистана. Надо было обозначить новую политику. Этим шагом мог стать вывод войск, хотя бы в незначительном составе, - допустим, 10–12 процентов от имеющейся численности.
Переговорив предварительно об этом с Виктором Петровичем Поляничко, я вместе с последним прозондировал настроение Наджибуллы - как он посмотрит на то, что мы выведем несколько боевых полков из Афганистана в Советский Союз. При этом было сказано, что с его, Наджибуллы, приходом к руководству страной внутренняя и внешняя политика должна быть изменена коренным образом, в частности, в области стабилизации ситуации. Особенно горячо и аргументированно его убеждал, конечно, Поляничко.
Наджибулла колебался недолго. Мало того, что согласился с нашим предложением, он заглянул еще дальше и, полностью разгадав наш замысел, сказал: "Вывод Советских войск будет полностью соответствовать интересам и Афганистана, и Советского Союза. Афганистан продемонстрирует свою готовность мирным путем разрешить все проблемы с оппозицией. А СССР еще раз докажет миру, что никаких захватнических целей он не преследует, как это ему приписывают, и что он готов вывести войска так же, как и вводил". Это было прекрасно. Наджибулла дословно высказал наши мысли.