Этот завоеватель создавал новую великую державу. Пустынные степи были ему не нужны, Тамерлан на них не претендовал. Ему было лишь важно, чтобы кочевники не совершали набегов на его города. Поэтому в татарских усобицах он поддержал Тохтамыша, предоставлял ему средства, войска. Если у степняков будет царствовать друг, северная граница станет спокойной, можно будет сосредоточить силы для покорения других государств. Тимур был последним, кто пытался возродить величие исламского мира, погрязшего в пороках и приходящего в упадок. Сурово преследовал ереси, половые извращения, наводил твердый порядок.
Но в период ордынских усобиц сместились торговые пути, прошли через державу Тамерлана, Бухару и Самарканд. Сарайская и итальянская группировки мечтали вернуть пути в прежнее русло. А для этого надо было разрушить среднеазиатские города. Кроме того, во время замятни Тимур прибрал под свою власть Хорезм. Местным купцам очень не нравились порядки в его державе, хотелось вернуться в состав Орды. В 1383 г. город восстал, перебил воинов Тамерлана и передался Тохтамышу. Хан под влиянием своего окружения не отказался, принял.
Мало того, он начал набеги на Закавказье, принадлежавшее Тимуру, а в 1387 г. рать Тохтамыша, "бесчисленная, как капли дождя", вторглась в Среднюю Азию. Хорезм встретил ее восторженно, татары хлынули к Самарканду и Бухаре. Но города с каменными стенами устояли, подоспел из Персии Тамерлан с армией и жестоко разгромил непрошенных гостей. Столицу Хорезма, Ургенч, он взял штурмом и приказал сравнять с землей, а место перепахали и засеяли ячменем, чтобы о городе даже памяти не осталось.
В 1391 г. Тимур в полной мере расквитался за нашествие. Сам выступил на север. Вот тут-то Тохтамышу пришлось расплатиться и за сожжение Москвы. Он призвал в строй всех подданных, вместе с русскими его войско должно было удвоиться. Великий князь Василий I дисциплинированно выступил по приказу хана. Но… стоило ли торопить лошадей? Чуть-чуть опоздали. В битве на притоке Волги р. Кондурче ордынскую армию смяли и рассеяли.
Казалось бы, теперь Тохтамыш, дважды битый, должен угомониться и сидеть тихо. Тамерлан в этом не сомневался. Без опаски перебросил войска на другие направления. Покорил Грузию, Армению, нацелился на Ближний Восток. Но ведь там располагались главные перекрестки и рынки международной торговли! Их надо было спасти, отвлечь Тимура. Купеческая и финансовая группировка при ханском дворе развила чрезвычайную активность. Убеждала Тохтамыша воевать. Так убеждала, что он понял, отказываться нельзя. Купцы выступили и дипломатами, был заключен союз с мамлюкскими султанами Египта.
Татарские тумены снова ворвались в Закавказье. Тамерлан был просто поражен, поведение Тохтамыша выглядело глупым и нелепым. Тимур отписал ему:
"С каким намерением ты, хан кипчакский, управляемый демоном гордости, вновь взялся за оружие?" Напомнил, что даже в собственном царстве он не смог укрыться от возмездия. Тем не менее, Тимур предоставил ему выбор: "Хочешь ли ты мира, хочешь ли войны?" Но предупредил, что выбирать он может в последний раз, "на этот раз тебе не будет пощады".
Тохтамыш засомневался, колебался. В самом деле, за что было воевать? Но подобные настроения пресекли его собственные эмиры, "оказали сопротивление, внесли смуту в это дело". Заказывал музыку тот, кто платил, а эмиры исполняли заказ. Мог ли хан противиться всей ордынской верхушке? Он не только отказал, а "написал грубые выражения". Что ж, заказ был выполнен. Тимура отвлекли от Сирии и Египта. Но он развернул армии на север. В 1395 г. Тохтамыша вдребезги разгромили на Тереке. Но теперь Тамерлан этим не удовольствовался. Он решил опустошить всю державу неприятеля.
Его полчища, сметая все на своем пути, прошлись от Кавказа до Днепра. Потом повернули на северо-восток. Уничтожили Курск, Липецк, Елец – ведь русские считались вассалами Орды. На Москву Тамерлан не пошел. По преданию, Русь спасло чудо, горячие молитвы перед Владимирской иконой Божьей Матери, принесенной в это время в столицу. Тимур повернул на юг, и здешние города Пресвятая Богородица не брала под защиту.
Разноплеменная купеческая колония Таны-Азова, генуэзцы, венецианцы, евреи, арабы, поклонилась Тамерлану, преподнесла богатейшие подарки. Но он знал, кто натравливал на него татар. Город захватили и разрушили до основания. Подчистую разорили Крым, прокатились по Северному Кавказу, а напоследок Тимур послал войска разграбить и разрушить Сарай и Астрахань. Удерживать здешние земли завоеватель не собирался. Он лишь наказывал своих врагов. Границу утвердил по Кавказскому хребту, а для татар стал назначать новых ханов, перебежавших на его сторону царевичей – у ордынцев-многоженцев их всегда хватало.
Тохтамыш еще пробовал возродить государство, собрать подданных. Но у него не было денег, Русь прекратила платить дань. А вчерашние друзья генуэзцы… отвернулись от него. Так же, как в свое время от Мамая. Теперь их деловые интересы требовали наводить мосты со ставленниками Тамерлана, ханом ТемирКутлугом и полководцем Едигеем. Тохтамыш обиделся. Он-то считал, что купцы обязаны ему! Он добросовестно исполнял их указания, из-за этого пострадал, и что получил вместо благодарности? В 1397 г. рассерженный хан осадил Кафу. Но генуэзцы быстро прислали флот с подкреплениями. Подали весть и в Сарай. Изменившие мурзы подсказали Темир-Кутлугу и Едигею – Кафу надо выручать, вся Орда живет торговлей через нее. Новые властители поспешили в Крым, разнесли Тохтамыша в пух и прах.
Он удрал в Литву, пробовал бороться за власть с ее помощью, но его песенка была спета. А Едигей пытался играть роль Мамая. Опирался на итальянцев, менял послушных ему ханов. Но Орда от погрома уже не оправилась, стала разваливаться на части. Она еще крепко досаждала русским, татары уже привыкли жить охотой за рабами и их перепродажей европейцам. Но в 1475 г. генуэзские колонии в Крыму захватили турки. А в 1480 г. в стоянии на Угре Русь окончательно пресекла потуги ханов восстановить владычество над нашим народом.
Впрочем, работорговцы возродили свой промысел и под эгидой Османской империи, в Крымском ханстве. От них зависели ханы, вельможи, воины. Еще почти три столетия выплескивались набеги на Россию, Украину, Молдавию, Кавказ. Бизнес есть бизнес. И только при Екатерине Великой невольничьи рынки приказали долго жить. Не стало ни ханства, ни работорговцев.
Как раскололся народ русичей
Сейчас украинцев всячески силятся поссорить с русскими, натравливают одних братьев на других. Внедряются всевозможные исторические мифы – вплоть до анекдотических племен "укров", якобы породивших украинцев. Хотя изначально народ-то был один, русичи. Конечно, в различных областях Киевской Руси были свои диалекты русского языка. В Поднепровье славяне смешивались с тюркскими племенами, во Владимиро-Суздальской Руси – с финно-угорскими. Тем не менее, осознавали себя одним народом. У них были общие княжеские династии, общая вера, исторические судьбы.
Но в XII–XIII в. Русь рассыпалась на уделы, передралась и была раздавлена копытами татарских орд. Но в это же время из разрозненных племен возникло новое государство, Литва. Принялась подминать западные русские княжества, которых не коснулось татарское нашествие. Особенно активно повел эту политику Гедимин в начале XIV в. Он окончательно подчинил Белоруссию, нацелился на Волынь и Поднепровье. Русские князья, правившие здесь, были данниками Орды, к ним пришло ханское войско. Но Гедимин в 1324 г. разбил этих князей и татар на р. Ирпень, овладел Киевом и принял титул "Великого князя Литовского и Русского" (кстати, не украинского – такого термина еще не существовало).
Сила, способная противостоять Орде, произвела впечатление. К Литве потянулись другие русские земли. Под ее покровительство добровольно перешла Смоленщина, покорилась Брянщина. Гедимин и его преемник Ольгерд относились достаточно лояльно к новым подданным. В присоединенных княжествах сохранялись прежние законы, самоуправление. Властители не обременяли людей чрезмерными поборами, не посягали на Православие. Наоборот, полудикие лесные племена перенимали русскую культуру, письменность. Русский язык стал официальным языком в Литве. Могло показаться, что заново возродится Русь со столицей в Вильно.
Но под эгидой Орды возвышалась и Москва. Татарские ханы рассматривали ее как противовес Литве. Не слишком прижимали, чтобы не толкнуть к неприятелям, позволяли содержать значительные воинские формирования. А дополнительные преимущества обеспечили внутренние особенности Московской Руси. При Иване Калите здесь поселился митрополит, св. Петр. Москва стала духовным центром русских людей. Но св. Петр определил и основные ориентиры будущего государства. Наставлял строить "Царство Правды". Конечно, это был идеал. На деле обеспечить "правду" удавалось далеко не всегда.
Но Калита стремился к такому идеалу, навел в княжестве твердый порядок, поддерживал справедливость, строго контролировал хозяйство и сбор податей, пресекал злоупотребления. Этим же идеалом руководствовались преемники Калиты – Симеон Гордый, Иван Красный, Дмитрий Донской. А правда и справедливость сами по себе ох как много значили! Московская Русь еще не прирастала территориями, но прирастала людьми, сюда переселялись из других княжеств, из литовских владений.
Тем не менее, исход соперничества с Литвой выглядел однозначным. Могла ли крошечная, скромная Москва противостоять огромной и победоносной державе. А в 1360-х гг. у татар разразилась "замятня" – смута. Ольгерд этим сразу воспользовался. В 1363 г. Ольгерд разгромил татар на Синих Водах, присоединил области по Бугу и Днестру, стал хозяином всего Правобережья Днепра. Следующими походами присоединил Левобережье. На сторону литовцев перешел тверской князь Михаил. Пытались "заодно" покорить и Москву – тогда вся Русь оказалась бы под властью Ольгерда и его родичей.
В 1368, 1369, 1373 гг. огромные литовские армии вторгались в московские владения. Оставляли после себя сплошные пепелища на месте деревень, груды трупов, угоняли бесконечные колонны пленных, массы скота. Дважды подступали к самой Москве. Но св. Дмитрий Донской успел построить каменный кремль, новая крепость успешно выдерживала осады. Росло и воинское искусство москвичей, третье нашествие они сумели остановить под Козельском.
К тому же, в противостоянии сыграли роль не только воинские ресурсы. Начало сказываться именно то обстоятельство, что "правды" в Московской державе было побольше, чем в Литовской. Недовольные и обиженные перебирались на московскую службу, как Дмитрий Боброк с Волыни, брянские бояре Пересвет и Ослябя. Сказывалось и различное отношение к Православию. В Москве оно оставалось стержнем всей политики, великий князь в первую очередь осознавал себя защитником веры. А литовские государи наоборот, приспосабливали религиозные взгляды к политическим нуждам.
Их западные соседи, Польша, Тевтонский и Ливонский ордена, были оплотом католицизма, наводняли страну агентами и проповедниками. В 1377 г. им удалось склонить умирающего Ольгерда принять латинскую веру. У него было 11 сыновей: 5 православных и 6 язычников. Наследником отец оставил любимчика, Ягайлу, и возле него очутились те же католические советники. Настроили его вместе с братьямиязычниками начать войну против православных братьев. Но они обратились к Москве. Дмитрий Донской выступил на защиту единоверцев, и граница с Литвой впервые сдвинулась на запад. Из повиновения Ягайле вышли Поднепровье, Чернигов, Новгород-Северский, Брянск, ряд мелких владений – выражали готовность передаться под власть Дмитрия.
Разъяренный Ягайло с католической и языческой партиями нашел себе могущественного союзника, Мамая. В 1380 г. повел армию на соединение с ним, чтобы раздавить Москву совместными силами. Но и на Куликовом поле храбро дрались его литовские братья – Андрей Полоцкий, Дмитрий Брянский. Ягайло опоздал к битве всего на один дневной переход. Узнал о сокрушительном разгроме Мамая и ринулся удирать восвояси. Бесславный поход подорвал его авторитет даже среди язычников. Его сверг дядя Кейстут. Правда, подлости Ягайле было не занимать. Дядю он пригласил на пир и зарезал вместе со всеми приближенными. Двоюродного брата Витовта заточил в темницу. Но возмутились литовские, русские князья, и чтобы усидеть на троне, Ягайло поклонился… Москве.
После победы над Мамаем престиж Дмитрия Донского поднялся чрезвычайно высоко. Литовский властитель посватал его дочь, а при этом признавал над собой старшинство тестя, обещал слушаться его, обратить своих подданных в Православие. В 1382 г. подписали договор, скрепили печатями, Ягайло принял православное крещение. Осталось обвенчать молодых. Огромная Литва подчинялась Донскому! Вся Русь вот-вот должна была объединиться под его верховной властью, и история Восточной Европы могла пойти иначе. Но… в это время Москву сжег налетевший Тохтамыш.
Международный авторитет державы Дмитрия, взлетевший было до небес, сразу рухнул. А католические советники внушили Ягайле, что выполнять договор не обязательно. Лучше жениться на королеве Польши Ядвиге – он получит титул короля, целое государство, получит и поддержку Запада. В 1385 г. Польша и Литва соединились, король перекрестился в католицизм, и подданных поголовно принялся крестить по католическому обряду. Православных же уравнял с язычниками. Им запрещали занимать государственные должности, вступать в браки с католиками. Нескольких вельмож казнили, в Литву нахлынули поляки, и их расставляли на все ключевые посты.
Тут уж встали на дыбы родные, двоюродные братья, заполыхала гражданская война. А Витовт удрал из темницы к немцам, сумел выдать дочку за русского великого князя Василия I и объявил себя защитником Православия. Хотя честностью и он не отличался. Одновременно сговорился с Тевтонским орденом, принял католицизм. Начал с рыцарями набеги на Польшу, Ягайло взвыл и… предложил ему союз. Если он согласится подчиниться королю, то пусть возьмет Литву себе. Предложение было сделано не без задней мысли – взять Литву значило подавлять многочисленных мятежных родственников.
Но Витовт не смутился, заключил альянс с убийцей своего отца. В союзники он выбрал самого сильного из удельных князей, Скиргайлу, наобещал три короба и вместе с ним давил остальных родственников. С ними Витовт не церемонился. Двоюродного брата Вигнута отравил, Коригайле отрубил голову, своего дядю Нариманта велел подвесить на дереве и расстрелять из луков. А уделы захватывал для себя. С "лучшим другом" Скиргайлой расплатился Киевом, но и к нему подослал отравителей, а Киев присвоил. Победили в гражданской войне два самых жестоких и коварных брата, Ягайло и Витовт.
Причем новый властитель Литвы провел реформы. Витовту очень понравились порядки в землях Тевтонского ордена, и он внедрил суровое крепостное право. Австрийский дипломат Герберштейн описывал Литовскую Русь: "Народ жалок и угнетен… Ибо если кто в сопровождении слуг входит в жилище какого-нибудь поселянина, то ему можно безнаказанно творить что угодно, грабить и забирать необходимые для житейского употребления вещи и даже жестоко побить поселянина". "Со времен Витовта вплоть до наших дней они пребывают в настолько суровом рабстве, что если кто будет случайно осужден на смерть, то он обязан по приказу господина казнить сам себя и собственноручно себя повесить. Если же он откажется исполнить это, то его жестоко высекут, бесчеловечно истерзают и, тем не менее, повесят".
Но эти порядки нравились феодалам, Витовт приобрел поддержку знати. Успехи ему обеспечивала и коварная дипломатия. Молодого зятя Василия I он соблазнял перспективами союза, женил на своей дочери. Но при этом снова покорил княжества, отпавшие от Литвы при Дмитрии Донском. Задумал проглотить и саму Москвы. Заключил договор со свергнутым ханом Тохтамышем – Витовт поможет ему вернуть престол в Орде, а хан отдает свой московский "улус". Католическая церковь и Ягайло горячо поддержали проект, с Витовтом и Тохтамышем выступили немецкое, польское войска. Но не удалось, хан Темир-Кутлуг и полководец Едигей сокрушили объединенную армию на Ворскле.
Тем не менее, Витовт был уверен, что Русь не уйдет от него. Очередной шанс ему выпал после смерти Василия I. На троне очутился малолетний Василий II с матерью – дочкой Витовта. Против мальчика бунтовали его дяди, плело интриги боярство. Василий II с регентшей-матерью вынуждены были обратиться за покровительством к литовскому дедушке. О, теперьто Витовт своего не упустил. Заставил беспомощного московского государя отказаться от Пскова, Новгорода – начал войну и обложил данью эти города. Рязани и Твери навязал "союзы", и им пришлось признать подчинение Литве.
Итог соперничества был очевиден, Русь поглощалась! Витовт возгордился, вздумал отделиться от Польши, выпросил у германского императора королевскую корону. На пышные торжества по случаю коронации почтительно приехали московский, рязанский, тверской великие князья. Приехали уже как вассалы, поздравить всемогущего повелителя, постоять у трона на его торжествах. Но поляки не желали упускать Литву, украли корону, которую везли в Вильно. Церемония сорвалась, и Витовт от расстройства умер. Литва снова раскололась смутой, католики рубились с православными, антипольская партия с полонофильской.
Большинство литовской знати отнюдь не желало объединяться с Польшей, понимало, что их подомнут. Но западные партнеры исподволь приращивали к себе Литву. К полякам стали проникать прелести европейской "эпохи Возрождения". Входила в моду роскошь, привозные диковинки, богатые наряды, фривольные нравы. Паны прожигали время на балах, пирах, пышных охотах. Кичились и "свободами" – своевольничали, регулировали королей, утопали в словоблудии на заседаниях сенатов и сеймов.
Литовских аристократов это соблазняло. Они обзаводились польскими поварами, музыкантами, гувернерами, любовницами. Польские дворяне выдавали дочек замуж за литовских и западнорусских князей, вельмож. Они были богаче поляков, владели большими имениями. А литовские и западнорусские князья с панами тоже охотно женились на полячках. Они впитали в себя "возрождение", умели быть веселыми, возбуждающими, блеснуть признаками "культуры". На высшие посты в Литве католическое духовенство и поляки протаскивали своих сторонников, и в XV в. прежняя, русская культура была вытеснена. В верхушке общества ее сменила польская вперемежку с итальянской. В 1449 г. в Литве была введена инквизиция, корчились в пыточных подвалах и орали на кострах несчастные, признанные ведьмами и еретиками – это тоже была часть западной культуры.
Московская Русь шла по другому пути, централизации, строила самодержавие. Но европейские модели, как представлялось, давали Литве неоспоримые преимущества. Ее поддерживал католический Запад, а Москву – никто. "Свободы" манили русских бояр, толстосумов. Оппозиционеры всех мастей перебегали за границу и получали самый теплый прием. Новгородские "золотые пояса" раз за разом сговаривались с Казимиром, как бы перескочить под власть его государства.
Однако для простых людей твердая власть московских государей оказывалась куда предпочтительнее, чем засилье аристократов! Именно самодержавие обеспечивало им справедливость и "правду", защиту от внешних врагов, и от внутренних хищников. Благодаря этому Василий II и его сын Иван III ломали удельное сопротивление. Московская Русь постепенно разрасталась в обширную державу. Ее армия была более дисциплинированной, более обученной, чем ополчения панов, и король Казимир на прямые столкновения уже не отваживался. Пытался подводить мины исподтишка.