Оппозиция Сталину в Советском Союзе в 1920-1930-е годы на деле являлась одним из видов борьбы Запада и со Сталиным, и с Советским Союзом. Лишь такой человек, как Сталин, мог устоять в поединке одного со всем миром. Оппозиция страшилась Сталина, действуя против него в основном запретными приёмами, от которых после всячески открещивалась.
Оглядываюсь.
Мужики гурьбой шагают после обеденного перерыва, впереди - дядя лет сорока двух пыхает "беломором". "Пётр, - окликает его смеющийся голос, - ты чо так согнулся? Вот до чего доводит молодая жена..."
Но вернёмся к осознанию Западом того, что большевизм выполняет ИХ работу (подчёркиваю: на временном промежутке становления советского государства).
Ещё белую эмиграцию поразило изменение отношения Запада к большевизму. Вспомним, что отмечал тогда Жевахов:
"Иван Бунин пишет: "Семь лет, прожитых мной в Европе, целых семь лет с несказанным изумлением и ужасом восклицаю я внутренне: да где же вы, совесть мира, прозорливцы, что же молчите вы, глядя на то, что творится рядом с вами, в цивилизованной Европе, в христианском мире?!"
Иван Шмелёв пишет: "Помнятся случаи и не столь трагичные, как с Россией... Почему же теперь - молчание? Или заснула совесть? Или весь мир - пустыня? И вопль оттуда, и русские голоса оттуда - лишь глас вопиющего в пустыне? Почему не слышат? Почему не чуют? Почему десять лет - молчание? Необъяснимо. Непонятно"*.
* Жевахов. Т. 2. С.315.
И княже Жевахов ставит точку:
"Цель жидов достигнута. Россия повержена, и жиды над нею властвуют якобы по последнему слову социалистического учения. Какой же может быть вопрос о пересмотре этого положения, хотя бы русский народ и страдал безмерно? Пусть себе страдает во имя торжества жидов и социализма"*.
* Жевахов. Там же.
Дробление национальных государств на составные части имеет свою историю. Сатана быстро сообразил, как можно народы лишать силы, как могучее государство превращать в жалкую россыпь бессильных лоскутных государств.
Лоскутными государствами можно понукать, из их населений можно без опасений гнать семь потов во славу своей наживы. С лоскутными государствами, даже если они и не столь малоразмерны, уже можно не считаться.
В духе западноевропейского либерализма собирались действовать декабристы из "Союза спасения", и это было как раз то, чем занялся большевизм коммунисты во главе с Лениным, Троцким и Сталиным. Такова действительность истории:
"...некоторые, как Пестель, готовы были раздробить всю Россию на федеративные области, причём не скупились прибавлять к инородческим областям русские, как новгородскую и тверскую к балтийским губерниям, а в пользу... Польши поступались русским народом западной России"*.
* Сочинение профессора С.-Петербургской духовной академии М. О. Кояловича: История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. - СПб. Типография А С. Суворина, 1884. С. 176.
Одна из величайших русских книг.
Как видим, декабристы тоже делят Россию на национальные образования и тоже непрочь раздавать русские земли. Декабристы поголовно являлись масонами. Наиболее крайнее крыло их видело пример для себя во Французской Буржуазной революции (1789-1794), особенно в якобинстве, идеями и делами которого в значительной степени питался большевизм (и взрос на этих идеях и делах, как и на борьбе Парижской коммуны - высшего образца для Ленина).
Якобинская диктатура - время высшего подъёма Французской буржуазной революции (с 31 мая 1793 года по 27 июля 1794 года). Вождями её были Максимилиан Робеспьер (1758-1794) и Жан Поль Марат (1743-1793). Остальные, кроме Дантона, лишь заражались их энергией.
Марат будет заколот кинжалом в ванной, которую он принимал каждый день помногу часов, стараясь умерить зуд экземы. Заколола его молодая женщина Шарлотта Кордэ. На вопрос председателя трибунала: "Кто внушил вам такую ненависть?" - она ответила: "Мне не нужно было ненависти других, достаточно было моей собственной".
Робеспьеру снесла голову гильотина на другой день после крушения его диктатуры и ареста в Национальном собрании.
Якобинцы дали миру пример революционного избиения народа.
Под западноевропейским либерализмом можно разуметь и масонство, и достаточно вызревший тогда уже сионизм, пока ещё догерцлевский, пока ещё робкий, но уже через полвека по-своему заявивший о себе Европе устами Кремье. Корни ленинизма и коммунистической партии произрастали не только из западных социологии и философий, но и масонства (свобода, равенство, братство и т.п.) и иудаизма, точнее сионизма с его программой деления многонациональных государств на мельчайшие национальные составляющие, то есть разорения устоявших крупных государств - подлинных политических и хозяйственных национальных крепостей, которые было очень нелегко сокрушить сионизированному капитализму. Они их взламывали и губили, разжигая национальные страсти. Хороши же мы были б, занимаясь разжиганием национальных страстей в США...
По части разрушения национальных государств, прежде всего России, марксизм-ленинизм (большевизм) помаленьку взял отовсюду, но взял самое ядовитое и убойное, ибо он мечтал о победе, только победе - и как можно быстрее. Он даже не мечтал, а требовал у истории победы...
Запад не сразу, но помалешеньку стал усваивать мысль о совершенной схожести работы большевизма со своими целями (поначалу он стремился непременно задушить большевизм).
На это же указывал и Борис Викторович Савинков на заседаниях Военной коллегии Верховного суда СССР 27-29 августа 1924 года в Бутырском остроге:
"..Я был в таком положении, что знал всех английских, французских, итальянских, японских и других министров, всех тех, кто управлял в то время европейскими делами...
Например, очень упорно, очень много говорили англичане со мной о том, что желательно образовать независимый Юго-Восточный союз из Северного Кавказа и Закавказья, говорили о том, что этот союз должен быть только началом... Я в этом чувствовал запах нефти.
...для меня было совершенно ясно, что они, конечно, стремятся получить возможно большие выгоды...
Официальные соображения их были, конечно, весьма благородны... А то, что под этим скрывалось, следующее: как минимум, вот нефть - чрезвычайно желательная вещь, в особенности нефть. А вот как максимум - ну, что же, русские подерутся между собою, тем лучше. Чем меньше русских останется, тем слабее будет Россия. Пускай красные дерутся с белыми возможно дольше, страна будет возможно больше ослаблена и обойтись без нас не будет в силах, тогда мы придём и распорядимся.
Поэтому на ваш вопрос я ответил, что в их интересах было, чтобы Россия была истощена возможно больше и чтобы они могли сделать из России свою колонию. Никаких благородных целей я там не вижу...
Какую цель они (поляки. - Ю.В.) преследовали? Да ту же, какую преследуют все иностранцы: пусть русские дерутся между собой. Чем больше гражданской войны, тем для нас, иностранцев, лучше: Россия будет слабее, России труднее будет встать на ноги...
На террор люди идут только тогда, когда они знают точно, что народ с ними, и именно потому, что когда стоишь лицом к лицу с виселицей и когда знаешь, что служишь своему народу, то идёшь. Террор требует огромного напряжения душевных сил, а вот этого теперь нет...
За чужой спиной я никогда не прятался. Ответственность брал на себя целиком.
...я думаю, что все иностранцы, каковы бы они ни были... равны. Что Пуанкарэ и Мильеран равны Эррио, что Черчилль и Ллойд-Джордж равны Макдональду, а Муссолини - Пилсудскому... главное - это их мысль о России, что вот была великая, огромная страна, а теперь она разгромлена, ослаблена. Так вот, с их точки зрения, как я уже говорил вам, они это ослабление очень приветствуют, и этим объясняется в огромной степени их политика...
...не был я врагом народа. И вся моя мечта, вся моя жизнь была в том, чтобы до последнего вздоха послужить ему"*.
* Процесс Бориса Савинкова. - Берлин: издание журнала "Русское Эхо", 1924. С. 70, 72, 76, 88-89, 101-102, 104, 106, 117. Всё это стало возможно без власти царя.
"...и этим объясняется в огромной степени их политика..."
Звезда, как общий государственный знак США и советской России, уже прямо указывала на родственную связь масонской Америки с РСФСР - бывшей РУССКОЙ РОССИЕЙ. Кто предложил звезду в качестве государственного знака России, знал это совершенно определённо.
При всём том нельзя забывать и отрицать, что в советском государстве присутствовало много хорошего и достойного. Гений союза народов России перемог многое из больного и ненормального в большевизме.
Декабрь 1998 года. Читаю на стене вагона метро красиво отпечатанный листок для вразумления нас, русских: "Здоровый нищий, счастливей больного короля". Замечаю внизу чью-то нетвёрдую подпись шариковой ручкой: "Значит, Россия страна счастливых".
В свою очередь, Ленин указывал на подлинный характер интервенции. Она вовсе не та, что мы привыкли знать из учебников истории и прочих книг. Кроме того, необходимо отметить, что через европейские социал-демократии и их вождей Ленин имел прочные связи с Западом. Это приобрело очень важное значение в гражданскую войну.
Итак, Ленин писал:
"Не мы победили, ибо наша военная сила ничтожна, а то победило, что державы не могли пускать в ход против нас свои силы..."*
* Ленин В. И. Собр. соч. 4-е изд. Т. 42, С. 22.
Нет, здесь дело не в одной всемирной поддержке Октября.
Высказано коряво и не о том, о чем идёт речь, но важно другое. Важно признание того, что капиталистическая часть света не боролась смертным боем с ленинской Россией. Для него, этого света, во имя КОНЕЧНОЙ цели временно можно было смириться и с классовой проповедью большевизма. Кроме классовой проповеди, всё остальное, в общем-то, устраивало масонский западный мир, ибо происходило в русле их воззрений или где-то поблизости. Самое важное - Россия переставала быть могучей православной империей; следовательно, становилась податливой во всех отношениях и под всеми нажимами. Нужно лишь подождать - и Россия станет такой. Вывести её на подобное состояние - вот задача ближайшего будущего. Пусть большевизм сделает свою работу. Мы его сменим другим строем, вся работа над этим впереди. А пока - советская Россия (а вскоре объявится и Гитлер, как средство уничтожения большевизма), которая благодаря Сталину но против ИХ желания, снова принимала отчётливые национальные черты...
После погрома Октябрьской революции Россия оказалась обессилена. С ней можно было творить, что угодно. Ведь всего 40-50 тыс. бывших пленных чехов и словаков, настроенные в основном проэсеровски и сведённые в легион Временным правительством, хозяйничали на землях России от Волги до Владивостока всю вторую половину 1918 года и почти весь 1919-й, искалечив и убив десятки тысяч русских мужчин, женщин и детей. Страдальческий лик России был ими основательно измазан кровью (после десятки тысяч чехов окажутся в вермахте Гитлера и снова сподобятся топтать Россию*). Правда, владения легиона непрерывно сужались, но он заставил до предела напрячься красную Россию - до такой степени оказались подорваны её силы.
* Летом 1943-го в мгновенном встречном гранатном бою двух поисковых разведгрупп, советской и немецкой, мой будущий товарищ по страсти к штанге оказался ранен. Когда он очнулся, увидел вплотную с собой немецкого унтера. Тот тоже купался в кровини. Увидев, что советский солдат смотрит на него, унтер в страхе моляще стал твердить: "Мама - чех, папа - чех! Мама - чех, папа - чех!.."
Распад бывшей Русской империи представлялся неминуемым, как и порабощение славян с запада Гитлером, а с востока - императором Японии Хирохито (в своих секретных выкладках Токио предусматривал образование государства "Сибирь-Го" в границах от Владивостока до Байкала - это показал на документах Токийский процесс над главными военными преступниками*).
* Международный суд над главными японскими военными преступниками заседал с 1946-го по 1948-й годы в Токио и состоял из представителей 11 государств: СССР, Китая. Индии, Австралии, США, Великобритании, Франции, Канады, Нидерландов, Новой Зеландии и Филиппин. 12 ноября 1948 года был вынесен приговор: Тодзио, Хирота, Итагаки, Кимура, Мацуи, Муто, Доихара должны задохнуться в петле, остальным отбывать различные сроки тюремного заключения. 22 декабря 1948 года смертные приговоры были приведены в исполнение. Через год с небольшим, в марте 1950 года, американцы выпустят из тюрем многих из осуждённых военных преступников.
Без жестокого взнуздывания России Сталиным государство русских в тех условиях перестало бы существовать.
Запад решит покончить с советской Россией армиями Гитлера. Что подобное соображение присутствовало в политике Запада и что именно оно взрастило Гитлера как противокоммунистическую, противорусскую силу, сомнений быть не может. Да и куда больше, ведь в "Майн Кампф" фюрер на весь свет провозгласил себя непримиримым врагом коммунизма, а захват русских земель назвал целью своей, да и вообще исконно германской восточной политики. Когда это сорвётся, когда Россия вдруг окажется могущественным государством, капиталистический мир вступит с Советским Союзом в смертельную схватку, провозгласив её устами Черчилля в Фултоне (при жизни об Уинстоне Черчилле говорили, что он полуамериканец и стопроцентный англичанин). Несколько месяцев в зиму 1945-1946-х годов Уинстон Леонард Спенсер Черчилль (1874-1965) провёл в США, встречаясь с новым президентом США Гарри Соломоном Трумэном (1884-1972). Черчилль по самым жгучим установочным вопросам согласовывал свою будущую речь с Трумэном. Опыт противоборства с Россией требовал новой организации мира.
Наконец, они отправились в город Фултон (штат Миссури), где в Вестминстерском колледже 5 марта 1946 года достопочтенный сэр Уинстон Черчилль и прочёл свою печально знаменитую речь, о которой можно сказать старинными русскими словами: яд отрыгаеши и подобно псу лаяти...
На выборах летом 1945 года Черчилль потерял полномочия главы правительства, однако по-прежнему сохранял пост главы Консервативной партии Великобритании - одной из самых влиятельных политических сил в стране. Как враг России, Черчилль вызывает у меня и уважение. Этот государственный муж был наделён недюжинными способностями политика, обладал широкой натурой и вообще самыми разнообразными дарованиями - этим признаком, действительно, выдающихся личностей.
Я помню: тогда непривычно много говорили о выступлении Черчилля в Фултоне. Газеты, все без исключения, рассказывали о нём. Имя его, словно поселилось в эфире. Очень быстро оно стало ненавистно нашим людям. Его везде называли поджигателем войны номер один, на что Черчилль очень обижался. Карикатурами на Черчилля пестрели советские газеты и журналы до самых последних дней Сталина: мне очень нравились Бориса Ефимова. Изрядной неприязнью наших людей пользовался и Гарри Соломон Трумэн (годы президенства: 1945-1953). Незавидного росточка, в сером костюме, к которым он, видимо, питал пристрастие, он весьма походил на озабоченную домовую мышь. Хороша же мышка... под атомными грибами Хиросимы (6 августа 1945 года) и Нагасаки (9 августа 1945 года). Атомными ударами по Японии Трумэн рассчитывал запугать СССР, поскольку Япония к августу сорок пятого уже была сломлена и приняла решение о капитуляции.
Прозрачно намекает на возможность новой, "атомной" политики и Черчилль, политики запугивания Советского Союза угрозой атомного нападения.
Узнаём из его воспоминаний о впечатлении от первого испытания нового оружия:
"На следующее утро самолёт доставил полное описание этого грандиозного события (доставил 18 июля 1945 года в Потсдам, где проходило совещание Сталина, Черчилля и Трумэна; сам взрыв был осуществлён 16 июля. - Ю.В.)... Взрыв был ужасающим... Так, значит, вот что даст возможность быстро закончить вторую мировую войну, а пожалуй, и многое другое"*.
* Уинстон Черчилль. Вторая мировая война: Том VI Триумф и трагедия. - М.: Воениздат, 1955. С. 602.
Это "многое другое" разговор с позиции силы, а при несговорчивости русских решимость сжечь Советский Союз дотла.
После вступления в войну Советского Союза сопротивление Японии вообще оказывалось бессмысленным. Трумэн очень спешил сбросить бомбы до формального окончания войны: Сталин должен склонить голову перед могуществом Большого Сейфа.
Но как завито вязью слов в древней русской летописи: "Бог не дал дьяволу радости".
Сталин был против войны как во все 1920-1930-е годы, так и после пяти неполных лет Великой Отечественной. На мирную политику Сталина выводило народное хозяйство страны. После гражданской войны (дикого самоистребления русского народа) нужно было заново и в кратчайшие сроки воссоздавать промышленность, и не только воссоздавать, а и развивать совершенно новые отрасли (а это предполагало высокую научно-техническую базу - и Сталин создал её!). Следовало строить мирные жилища, приводить в порядок железные дороги, немедленно прокладывать новые. И это в условиях неизбежного столкновения Советского Союза с Германией. Требовала мира и коллективизация, крайне опасная недовольством и брожением крестьянства.
Неожиданна оценка коллективизации, данная самим вождём. Он ставит её даже выше напряжения Отечественной войны!
Валентин Михайлович Бережков оказался основным переводчиком на встрече Черчилля со Сталиным в Москве в грозовой середине августа сорок второго. Враг выходил к Волге у Сталинграда. Страна стонала под трупным напором нашествия.
"На столе появлялись всё новые блюда и разнообразные напитки. Черчилль понял, что предстоит обильный долгий ужин...
Среди других тем был затронут и вопрос о коллективизации в Советском Союзе.
- Скажите, - поинтересовался Черчилль, - напряжение нынешней войны столь же тяжело для вас лично, как и бремя политики коллективизации?
- О нет, - ответил "отец народов", - политика коллективизации была ужасной борьбой...
- Я так и думал. Ведь вам пришлось иметь дело не с горсткой аристократов и помещиков, а с миллионами мелких хозяев...
- Десять миллионов, - воскликнул Сталин, возведя руки. - Это было страшно. И длилось четыре года. Но это было абсолютно необходимо для России, чтобы избежать голода и обеспечить деревню тракторами...
Названная Сталиным цифра репрессированных крестьян в период коллективизации примерно совпадает с той, которая в последнее время упоминалась в советской прессе....
- Что же, они все были кулаками? - спросил Черчилль.
- Да, - ответил Сталин и, немного помолчав, повторил: - Это было ужасно тяжело, но необходимо..."*
* Бережков. 1993. С 318,319,175-176.
В Ялте Сталин, Черчилль и Рузвельт "договорились, - пишет Эллиот Рузвельт как свидетель той конференции в Крыму, - что в целях безопасности СССР на Тихом океане он должен получить право на Курильские острова и на южную половину Сахалина" (Эллиот Рузвельт. Его глазами. - М: Иностр. лит., 1947. С. 239).
И тут же Эллиот вспоминает слова отца - президента США Рузвельта о Севастополе, который тот осматривал накануне: "...после отступления немцев в городе остались всего шесть неразрушенных зданий" (Эллиот Рузвельт. С. 239).
Такой тогда была вся Россия от Ленинграда до Новороссийска. Руины и могилы...